Деятельность православных епископов Иркутской епархии против старообрядцев в конце XVIII — первой половине XIX в.
По документам госархива Читинской области.
Константинова Т. А.


Целью данной статьи является характеристика архивных документов, раскрывающих конфликтные взаимоотношения старообрядцев с официальной православной церковью, представляемой Иркутской епархией. Документы хранятся в фонде Нерчинского горного правления (ф.31) и Забайкальского областного правления (ф.1). К наиболее ранним источникам относятся сведения о старообрядцах, отказавшихся от хлебных взносов на содержание священникам за 1797-1801 гг. В то время Нерчинский горный округ на подведомственной территории выполнял отчасти функции органа власти в составе Иркутской губернии. Из Иркутского Губернского правления в Нерчинскую горную экспедицию 12 октября 1800 г. пришли предписания о том, что старообрядцы Верхнеудинского уезда отказались содержать священников, ссылаясь на высочайший Указ Его Императорского Величества, в котором указано, что старообрядцы Забайкалья на содержание своим священникам «дают хлеб раз в год и до нового урожая хлеба требовать запретил, а если указ будет нарушаться, то старообрядцы могут обращаться в суд»[1].

В одном из дел включено распоряжение начальнику Нерчинских горных заводов Я.А. Рычкову от 10 января 1812 года от министра внутренних дел, о том, чтобы деликатно, « … не причиняя никаких притеснений или неудовольствия жителям … выявить число оных, порознь мужска и женска пола …[2]. Также в деле представлены списки старообрядцев, их жен и детей, с указанием места жительства и возраста. Всего в 1811 году в Нерчинском горном округе (Нерчинском Заводе, Кутомирском, Шилкинком, Нерчинской горной конторе, Кадаинском, Кличкинском, Газимуровском, Аргунском горных правлениях) и Уровской волости проживали 73 мужчины и 53 женщины[3]. Аналогичный список за 1826 год включает старообрядцев, живущих в Кутомарском, Шилкинском, Петровском, Александровском заводах, Нерчинской горной конторе, Кличкинском руднике, Уровской, Газимуровской волостях, при Култуминских приисках, где по совокупности проживало 95 мужчин и 70 женщин. Такого рода списки позволяют проследить генеалогические корни старообрядцев, живших в Забайкалье. Сравнивая списки за 1826 г. и за 1811 г., можно сделать вывод, что изменения численности старообрядческого населения Восточного Забайкалья за 15 лет не произошло. По данным забайкальского областного правления за 1854, раскольников (старообрядцев) в Чите, Нерчинске, Верхнеудинске почти не было, основное число семейских проживало в Верхнеудинском округе, там находилось 14 молитвенных домов; при них проживало 5 750 мужчин и 5781 женщин. Основные молитвенные дома находились в Тарбагатайской волости — 6, в Мухоршибирской волости — 6 и Окиноключевской — 2. В Нерчинском горном округе число старообрядцев резко сократилось по сравнению с 1826 г. — там проживало 10 мужчин и 19 женщин (но, возможно, что составление списков не велось так тщательно, как в 1856 г.). Всего в Забайкальской области проживало 9 010 мужчин и 8 471 женщина[4].

Архивные документы Забайкальского областного правления по поводу «прекращения» противозаконных действий старообрядцев Забайкальского края против православной веры за 1826-1856 годы» отражают конфликт между епископом Иркутским, Нерчинским и Якутским Иннокентием и старообрядцами. Формально причиной конфликта послужило донесение императору от бывшего Генерал-Губернатора Восточной Сибири генерал-лейтенанта Броневского о дествиях, переселенного из Костромской Епархии Игумена Израиля, распространявшим ересь. Действия свои он начал в 1834 году, превратно толкуя священное писание, и уверяя, что церковь осквернена и церковные обряды изменены, и делал отпущение грехов. В донесении говорилось, что в Забайкальском крае умножились кресты на горах и других урочищах, особенно там, где пребывали государственные преступники. Броневский утверждал, что это сектанская мистическая деятельность не без важной политической цели. Епископ Иннокентий был включен в состав секретного комитета. Израиль был лишен сана и сослан на Соловецкий монастырь. Генерал Губернатор Восточной Сибири генерал-лейтенант Руперт 1 мая 1833 г. предписывает начальнику Верхнеудинского, Нерчинского округов и Троицкосавского пограничного вести секретные наблюдения за религиозным настроением тамошних жителей на предмет существования у них мистических сект. 14 марта 1839 г. он пересылает Иркутскому гражданскому губернатору записку о том, что «поступившие от старообрядцев Верхнеудинского округа прошения об оставлении в прежнем положении часовен и молитвенных домов, просителям дать законное удовлетворение и меня о последующем прошу уведомить … »[5]. Вместе с тем чиновнику Верхнеудинкого округа Мандрике было дано поручение снять кресты и колокола, но с поручением он не справился; об этом и было сообщено епископу Нилу (сменившего в этой должности епископа Иннокентия). Затем поручено было выполнить это задание сотнику Посольскому, который сообщил: « … что раскольники упорствуют в снятии колоколов и крестов, другие же соглашаются на снятие колоколов, решительно препятствуют снятию крестов»[6]. В своем сопротивлении воли начальству раскольники опирались на 48 статью 14 тома Свода Законов, допускающих раскольнические церкви, часовни и молитвенные дома, построенные до 17 сентября 1826 г., оставлять в том положении, в каком они в это время были. В апреле 1839 г. епископ Нил пишет письмо гражданскому губернатору г. Иркутска — А.В. Пятницкому, в котором, он обращает внимание на законы от 03.09.1774, 05.05.1774, 22.12.1817, 21.02.1818, запрещающие иметь на часовнях главы, строить самовольно колокольни и заводить колокола, подчеркивая, что главное условие существования часовен в то время, это уничтожение на них глав. Епископ Нил приводит слова Петра I «что раскольники суть люты неприятели и Государю и Государству непристанно зло мыслящие»[7].

Весомый документ Министру Внутренних Дел России представил Генерал-Губернатор в Сибири генерал-лейтенант Руперт от 30 декабря 1838 года в виде выписки из представлений Преосвещенного Иркутского — Святейшему Синоду по делу о забайкальских ересях. Сообщается, что первые раскольники появились в Забайкалье около 1770 г., через последовавшие переселение из западных губерний. В 1830-е гг. в Забайкалье пришло уже не менее 20 тыс. старообрядцев и почти все они живут в Куналейском, Мухоршибирской, Тарбагатайской и Урлукской волостях Верхнеудинского и Троицкославского уездов. Православные находятся под влиянием старообрядцев и в православной вере не сильны. Кроме того раскольники, как правило состоятельные люди, и это очень влияет на бедняков. Преобладает поповщинский толк, который ближе к Единоверию. Большего всего хлопот приносит Тарбагатайская волость, где вызывают беглых попов из внутренних губерний России. Мнение гражданского губернатора Броневского о существовании мистических сект не поддерживается. Особое мнение высказывается и о крестах. Они обыкновенно находятся на могилах, на полях, и на «некоторых местах памяти достойных» для совершения молебствования, это результат «чистой набожности, а не символ новейшего ложемудрствования». И когда они появляются напротив тюрем, то главной причиной появления креста — это утешение этих людей, свои молитвы из тюремных замков они обращают к неизвестно кем поставленным крестам. Эту деятельность можно считать обыкновенным человеколюбием (исключение составляют два креста поставленных игуменом Израилем, и их надо действительно убрать). Благодержащие священнослужители не соглашаются приезжать за Байкал, необходимо готовить кадры на месте. Кроме того не надо выдворять раскольников из Забайкалья, чтобы влияние их не распространялось на переселенцев.

После анализа положение дел и взаимоотношения православной церкви с раскольниками, епископ Нил вновь возвращается к необходимости снятия крестов и колоколов с часовен и молитвенных домов и предание суду раскольников виновных в совершении треб8.

В 1840 году в большинстве селений, даже опираясь на воинскую команду, снять кресты и колокола не удалось — раскольники дали энергичный отпор представителям власти. Земскому суду было поручено провести следствие за оказание сопротивления. В деле есть прошения старообрядцев, которым они стараются спасти часовни и молитвенные дома, в них разные оправдательные документы, подтверждающие, что сопротивление власти было отчаянным, кое-где переходящим в силовое противостояние. В мае 1840 года епископ Нил делает выводы о том, что сопротивление части старообрядцев удалось сломить и выражает надежды на сотрудничество православной религии с религией староверцев. Он просит Св. Синод разрешить упорствующих старообрядцев, прошедших каторгу, и не отказавшихся от своей веры, наказывать выселением в Якутию.

Просмотренные документы позволяют сделать следующие выводы: старообрядцы жили полностью в четырех волостях Иркутской губернии; число их было достаточно стабильным; в основном они относились к зажиточной части забайкальцев; ни какие меры православной церкви и официальной губернаторской власти не смогли заставить старообрядцев отказаться от их веры.

ПРИМЕЧАНИЯ:

Государственный архив Читинской области ф.31, оп.1, д.373, л.72
Там же, ф. 31, оп. 1. д. 569. л. 1-2
Там же, л.3-6
Там же, ф. 1 общ, оп. 1, д. 206, л.л. 6, 9,11,15, 22, 25, 27
Там же, л. 27
Там же, стр. 31
Там же, л.35
Там же, л.л.80-81
Печатный аналог: Константинова Т. А. Деятельность православных епископов Иркутской епархии против старообрядцев в конце ХVIII — первой половине ХIХ вв. // ШИРОКОГОРОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. Материалы научной конференции. Владивосток: Изд-во Дальневосточного университета, 2001. C. 39-42