Когда ты долго не приезжаешь в Город и, более того, часто ездишь в другой, Город — обижается. Он перестаёт подсказывать, из какого вагона метро тебе выходить, он не показывает каких-то очаровательных и милых вещей, которые раньше были на каждом шагу. И ты чувствуешь себя как-то растерянно, как-то неуютно, но знаешь, что можно сделать.
Если отбросить прочь усталость, сонливость и желание прилечь на кровать и не шевелиться до поезда, то можно пойти на набережную. По пути можно зайти в магазин и купить пару булок. Можно дойти до места, где вам с Городом всегда бывало хорошо, устроиться поудобнее на самом ветру и ждать, пока к тебе поднесёт пару чаек. Первые кусочки булки непременно отнесёт ветром и течением, но стоит только попрактиковаться, как они начнут попадать прямо в цель: клюв чайки. При этом будет совершенно неважно, что это требует сильного мышечного напряжения, которое завтра превратится в ноющую боль. Важно то, что к тебе подлетает караван чаек, и ни одна не отлетает недовольной. Они улыбаются, а с ними тебе начинает улыбаться и Город. Теплеет, ветер вновь становится уютным и родным. Город прощает тебя, и дарит солнечные картины.
Искусство требует жертв. Человеческих. Признаюсь, я пока не адепт искусства, поэтому к его матери я не подходила. С самим же ребёнком мы пообщались с расстояния в полтора метра. Он хотел подойти ещё ближе, но тут вмешалась кобыла, двинувшаяся в мою сторону, и я ретировалась. Знаете, я никогда так быстро не прыгала по сугробам по колено!
Лосиный остров после снегопада. Вечер. Нынче в небе темно. Двое всадников уходят в лес. Уведи меня вдаль. Под тяжестью снега ветви опустились ниже и обнялись. Всадники едут по снежным тоннелям, а их сердца замирают от восхищения. По малым тропинкам не пройти. Не петляй мне назло, не порви нить сглупа. Кони, аккуратно проверяя дорогу, шагают в сторону ЛЭПа.
Там, вдалеке, снег заносит следы.
Там, вдалеке, чёрный ворон кружит.
Там, вдалеке, недалеко до беды
1. ВДНХ. Недавно я возвращалась домой, и подслушала у метро диалог одного «старого» гостя столицы с «молодым». «Старый» учил истории: «А когда-то тут стояли палатки». Да, когда-то у метро стояли ларьки палатки, а на аллеях ВВЦ были следы от снесённых ларьков. Ещё раньше на ВВЦ стояли ларьки и работали оптовки. Но я помню выставку ещё выставкой. Читать далее
В Москве зима теперь странная. Можно попасть под дождь, а пять минут спустя - скользить по обледеневшему асфальту. Когда погода болтается в районе нуля, но снег уже лежит, появляется великолепный наст. Гладкий, как лёд, он сияет всеми огнями мегаполиса, на него невозможно смотреть без рези в глазах. И он - завораживает. Наверное, этот образ новой зимы будет для многих москвичей настоящим.
Мне, правда, хотелось бы погрузиться в старую зиму. Ту, где сугробы по колено. Ту, где нет слякоти и соли. И если гора не идёт к Магомеду, то...
Моё детство прошло под знаком Собаки. Едва я научилась ходить, как уже пыталась общаться с каждой псиной во дворе. Мне эта общительность сходила с рук, потому что я не только была "щенком", но и различала малейшие оттенки настроения у собак.
На даче у соседей была обаятельная дворняга, приветливо облаивавшая каждого прохожего. Прохожие, конечно, нервничали и считали Найду злобной. А мы с ней подружились, ведь с ней надо было лишь поздороваться в ответ. Она приходила на наш участок строго в обеденное время, потом немного оставалась с нами и возвращалась домой. Однажды летом она, неожиданно для меня, перестала приходить, и её нигде не было видно. Я не помню, сколько прошло дней или недель прежде, чем она вернулась. Но, думаю, я не забуду её появления: как обычно, она протиснулась под калиткой, а потом, старательно её копируя, во двор потянулись пушистые комочки.
niacris
lj_mielga
ivonn написала пост: «Эпоха уходящих пианино или восемь фактов о моем времени», открыв им флеш-моб «8 изменений». А я подумала, почему бы не присоединиться?
