Ты у меня в крови,
В омут - так с головой!
Сомнений ком в груди?
Вместе уйдем в запой.

Вместе уйдем домой, -
Ты у меня в крови, -
Который из них мой?
Нам ведь не попути.

Ты у меня в крови,
Ревность и алкоголь.
Что у нас впереди?
Страшное ничего.

Страшная пустота, -
Ты у меня в крови, -
Каждую ночь одна -
Злая цена любви.

***
Я вновь пишу так, будто мне четырнадцать.
И что ты со мной делаешь?

В колонках играет - Ost-Front

Ты входишь в кабинет, потирая руки,
Я опускаю глаза стыдливо,
Ты - кладезь идей, двигатель науки,
Я - украшение коллектива.

- "Полно шутить, поговорим о деле."
Кусаю губы, с трудом подавляя зевоту,
- "Сходим лучше в бар на следующей неделе?"
- "Не надо смешивать личное и работу."

А память хранит еще образ тебя другого, -
Образ, во сне словно виденный, зыбкий, -
Был адресован мне каждый твой взгляд и слово.
Время из воспоминаний делает фальшивки.

Как распознать мне сигнал от обратной связи?
Где найти мануал, руководство, схему?
Ни один известный мне инструмент ни разу
Не решил поставленную проблему.

Мне надоело бродить, словно я слепая,
Черную кошку искать в темной комнате ночью.
Каждый ли, руки в отчаянии опуская,
Получает именно то, что хочет?

В колонках играет - Сергей Калугин -

Перед моими глазами в темпе медленного вальса закручивается Млечный Путь. По потрясающему воображение простору пустоты миллиарды звезд танцуют под декадентские звуки трескучего рояля. Что-то нежно касается моей спины. Волшебство пробегается по моему позвоночнику, зарывается в волосы, целует кончик уха. Центр вселенной наливается красным. Из черной дыры выбрасываются огромные потоки энергии, пояса звезд вокруг нее раскаляются, увеличиваются, звезды пожирают друг друга. Пустота становится ощутимо горячей. Волна жара поднимается с низа живота и накрывает меня. Вселенная агонизирует, доживая свои последние минуты, пока горячими поцелуями покрываются мои ключицы. Пронзительно звучит неразрешенный аккорд. Я отворачиваюсь - здесь больше не на что смотреть.

Сквозь лобовое стекло я вижу Землю. Кажется, что она светится ярче, чем Солнце, бросающее блики на приборную панель моего корабля. На Земле горят леса, с каждым щелчком секундной стрелки пыльно-огненными грибами взрываются города, один за другим. Океаны окрасились в черно-красную гамму от крови и пепла. Теплая щека касается моей груди, волосы щекочут шею. Сильный толчок заставляет меня пошатнуться. Ракетой врагов, сообщает бортовой компьютер, моему кораблю практически снесло третий двигатель. Я восстанавливаю щиты, разворачиваю корабль и двигаюсь на группу захватчиков. Один против четверых. Их машины легче и быстрее, но мощь пары моих прицельных залпов разнесет их в клочья.  Теперь главное не промахнуться. Рука легко накрывает мою, когда я, рассчитав траекторию, навожу орудия на цели. На радаре эскадра вражеских кораблей бомбит нашу орбитальную станцию. Моих товарищей осталось только двое. Медленно, катастрофически медленно течет время, пока ни в чем не повинная вражеская ракета впечатывается в лобовое стекло одного из них. Взрыв в тысячу тонн заставляет меня прикрыть глаза рукой. Горящие ошметки корабля разлетаются, смешиваются с десятками похожих, уже холодных, поблескивающих от взрывов. Рука, лежащая на моей, напоминает мне, что залп еще не был дан. Я жму на эту чертову кнопку. О, человечество.

Ветер посыпает мои волосы пеплом и приносит запах гари. Высохшая от зноя земля шуршит под ногами, лезет в глаза, скрипит на зубах. Асфальт вокруг изрыт какой-то чудовищной силой, здания разрушены, столбы электропередач выдернуты с корнем. Тело ласково прижимается к моей спине, руки обвиваются вокруг плеч, нос зарывается  волосы. Вокруг ни одной живой души. Тишину нарушает шорох падающих камней и далекий вой автомобильной сигнализации. Ветер гоняет грязные грузные тучи. Они ползают низко, булькают скопившейся в них водой, готовые разорваться в любую минуту. По полуразрушенной лестнице ближайшей многоэтажки я добираюсь до крыши. Темнота чердака полна бурной возней - обезумевшие крысы носятся по стенам, скребя коготками обугленные камни, жрут друг друга, топчут насекомых, умирающих, оглушенных, беззвучно кричащих от боли. На крыше руки закрывают мне глаза, но я убираю их, целуя ладони.  Передо мной выжженый город. Горизонт завален тучами и дымом, под ними зияет огромная воронка, чернота кругами расходится от нее. Ослепительно белой вспышкой молния разрезает черное небо. Ливень слизывает пепел, в набухающих лужах отражается бездонная пустота. Я слышу, как кто-то шепчет мне в шею:

- Я люблю тебя.

Я открываю глаза. Утреннее солнце заливает комнату, слепит, светится в ее глазах бесконечной нежностью.

Солнце, я так рад тебя видеть.

В колонках играет - rammstein - hilf mir

Ты все врешь,
говоришь, молода, хороша,
что любовь - мастерство, не пропьешь,
и я слушаю, мерно дыша.
Ты все врешь
о народах и всех их правах,
а я знаю, что ломаный грош
стоит истина в этих словах.
Ты все врешь,
смысл жизни срубая с плеча,
вижу, срез этот спорен, но в глазах ты прочтешь -
искра веры моей горяча.
Ты все врешь
о политике и сути вещей,
ждешь мою правду, чтоб вынь да положь,
а я жду приглашение в постель.
Ты все врешь
о любви и о наше судьбе,
а я думаю, правда иль ложь
все, что я говорила тебе.

А если насупит война,
я тебя не предам,
в плен заберут - не отдам -
заставлю поверить моим словам.
Но боюсь, умирать нам
придется по разные стороны
этих проклятых баррикад.
В колонках играет - Сплин -

Женя, Женя, Женечка,
жестокая жеманница.
измазала душу сливками,
сказала, так больше нравится.
жевала, жевала и выплюнула,
не выдержав приторной горечи.
да на кончиках нервов выжегла -
оправдалась парой строчечек.
я рвал себя на нейроны, на клеточки,
обрыдался до обезвоживания,
обожал тебя, жалкую женщечку,
да в дым искурился в ментоловый.
Излюбился.
до потери
желания.

Жить.


Красивые слова. Позерство. Тошнит.

мы пожимаем друг другу руки
со стуком
стальных колёс
со звуком
разлуки.
Кубиками льда
ты рассыпаешь слова,
бьёшь взглядом
гамма-разрядом.
наотмашь.
натянутой тетивой
застывают сотни твоих улыбок.
идут за тобой толпой,
слышишь, кричат "аой"?
А_ой, я не беру фальшивок.

Ленка, спешал фор ю, дорогая.

Жанна