- Боже, да ведь невооруженным глазом видно - подделка! - горестно выговаривала мужу Алла Павловна. - Ты даже бутылку не можешь сам выбрать. Не мясо, не фрукты - бутылку!

  - Аллочка, - смущенно оправдывался Роман Петрович, - но ведь в магазине покупал, в винном отделе...

  - В магазине, что ли, подделок не бывает? Посмотри: как такое можно было не заметить - ума не приложу!

  Алла Павловна возмущенно потрясла бутылкой зеленого стекла. На мутном боку белела безыскусная этикетка со словом "ДЖИНН", чуть ниже буковками помельче было подпечатано: "настоящий".

  - Добро бы еще, в иностранщине запутался. Но ведь русским по белому: джинн. Кто теперь этого "джинна" пить будет? А? И чего это вдруг тебя вообще на отечественную экзотику потянуло?

  - Так в полтора раза дешевле! И нестандартно как-то, не водка все же... Аллочка, я вообще не понимаю - к чему размах? Обычная годовщина - даже не серебряная свадьба. Гостей - пять человек, из них Сан Саныч вообще не пьет...

  - Я с тобой до серебряной не доживу. Вот клюкну сегодня твоего "джинна" - и все, ты вновь свободный мужчина.

  - Аллочка!..

  - Да уж лучше бы водки взял! Проверенной, "Гжелки".

  - Ну, давай схожу - время еще есть. А эту бутылку выставлять не станем!

  - Э-ко-ном... Что бы я без тебя делала? Хозяин ты мой...

  Роман Петрович совершенно сник. Алла Павловна вздохнула и махнула рукой:

  - Ладно... Откупори - хоть понюхаем, что в ней.

  Роман Петрович торопливо ухватил бутылку за скользкое тельце и повернул винтовую пробку. От низа пробки с хрустом отделилось жестяное колечко, ошейником сползшее на горлышко, сама пробка осталась в пальцах Романа Петровича, а изнутри раздалось шипящее "Фффффухх!"

  - Ой, - прошептала Алла Павловна.

  Роман Петрович ничего не сказал, но едва не зажмурился, потому что из горлышка выдавился радужный пузырь. Пузырь принялся быстро расти, и Роману Петровичу пришлось отвести руку от себя сколько возможно дальше, чтобы пестрый бок не стукнул его по носу. Распухнув донельзя, разноцветный шар соскочил с бутылки, поплясал в воздухе и, обретя вдруг тяжесть, рухнул на пол, превратившись в кучу расшитой материи, из которой, словно из бутона, поднялся торс, имевший при себе пару рук и голову. Человек, представший перед Аллой Павловной и Романом Петровичем, был гол до пояса, лыс и темен кожей. Груда ткани оказалась широким шароварами, спадавшими на туфли, чьи золотые загнутые носы виднелись из под складок. Прижав кулаки к ключицам, человек поклонился Роману Петровичу, нацелив на него острые кончики ушей, и произнес:

  - Приветствую тебя, повелитель.

  Роман Петрович распахнул рот и задал самый уместный вопрос:

  - Вы кто?

  - Я - джинн, Кашкаш ибн Маймун, - низким голосом ответил фантастический гость. - Жду приказаний, повелитель, и готов исполнить твои желания - даже все три сразу.

  - Ааа, - подала тонкий голосок Алла Павловна, - а что значит "все три?" Всего три?

  Джинн едва удостоил ее пренебрежительного взгляда.

  - В самом деле, - поддержал жену Роман Петрович. - Почему только три?

  - Три - число, определенное носящим девяносто девять имен, да падет на нас милость его тайного имени. Три желания должен исполнить я для любого владельца бутылки. Приказывай! Не хочешь ли ты для начала разрушить какой-нибудь город?

  - Нет, - испуганно отмахнулся Роман Петрович. - Разрушать ничего не нужно.

  - Тогда я могу построить для тебя дворец, - предложил джинн. В голосе его, похоже, звучало легкое разочарование.

  - С дворцом тоже лучше повременить, - вздрогнул Роман Петрович.

  - А я? Я тоже имею право на три желания? - понемногу пришла в себя Алла Павловна. - Значит, всего нам полагается шесть на двоих?

  Джинн промолчал. Роман Петрович поневоле вновь выступил переводчиком и повторил вопрос.

  - Право женщины - восхищаться мудрыми желаниями мужа и господина, - снисходительно высказал свое мнение джинн.

  - Почему это? - взвилась Алла Павловна, но Кашкаш ибн Маймун даже не повернул к ней лица. Судя по всему, он понятия не имел о равноправии полов.

  - Что же попросить? - беспомощно обратился к жене Роман Петрович. - Молодости? Здоровья? Собственный остров?

  - Какой остров?! Что ты мелешь? - Алла Павловна чередовала на лице красный и белый цвета.

  - Обычный такой собственный остров, - пробормотал ее муж. - С замком на скале и яхтой.

  - Дурак, - оборвала его Алла Павловна.

  - Почему сразу дурак? Я просто растерялся и волнуюсь.

  - Так соберись! Боже, это сон?

  Бог не подал голоса, что подтверждало реальность происходившего.

  - Я жду, повелитель, - напомнил о себе настырный джинн.

  - Мне надо посоветоваться с женой, - сказал ему Роман Петрович. Джинн поморщился.

  - Знаете что? Подождите лучше в бутылке, а мы вас после позовем!

  - Слушаю и повинуюсь! - рявкнул Кашкаш ибн Маймун и добавил: - Исполняю первое желание.

  Он мгновенно потолстел, округлился до являвшегося уже пузыря и всосался в свою бутылку. Из горлышка напоследок выскользнул хлыстом тонкий смерч, отобрал пробку у Романа Петровича и втянулся назад, навинтив пробку на стеклянную резьбу.

  - Как - исполняю?

  - Куда?!

  Супруги окаменели.

  Первой грянула Алла Павловна:

  - Дурак! Боже, какой же ты дурак!

  Роман Петрович не возражал.

  

  Двадцать минут, таблетка валидола и склянка с валериановой настойкой слегка успокоили супругов. Алла Павловна решительно сунула в руки мужу деньги:

  - Беги, живо!

  - Бежать? А куда?

  - В магазин! За этими джиннами!

  ...Вернувшись, Роман Петрович удрученно развел ладонями. В одной руке у него позвякивал чахлый пластиковый пакет.

  - Ну?..

  - Знаешь, Аллочка, похоже, та бутылка была единственной...

  Алла Павловна зашаталась.

  - Аллочка, - зачастил муж, - у нас осталось еще целых два желания! И потом - я все же взял похожую бутылку.

  В глазах Аллы Павловны вспыхнула было надежда, но бутылка, извлеченная из пакета, только на первый взгляд была такой же. Этикетка без всяких сюрпризов обещала, что внутри - "ДЖИН настоящий". Пробку все же сорвали. Никакой джинн перед супругами не возник. Из бутылки пахло самогоном, спрыснутым хвойным освежителем воздуха.

  - Зря деньги потратил! - привычно вскинулась Алла Павловна, но Роман Петрович резонно заметил:

  - Надо же было проверить. Да и ты расстроилась бы, не решись я купить.

  - Пожалуй, ты прав, - неохотно согласилась с ним жена.

  Они помолчали, размышляя каждый о своем.

  Неожиданно прозвучавший звонок заставил их вздрогнуть.

  - Боже! Гости! - очнулась Алла Павловна. - А про спиртное мы так и забыли.

  - Аллочка, - укоризненно покачал головой Роман Петрович и вытянул из пакета еще одну, на сей раз прозрачную, бутылку.

  Жена одарила его взором изумленным, но уважительным.

  

  Вечер, по большому счету, удался. Правда, хозяева несколько удивляли гостей внезапными сменами настроений - то проступали на их лицах мечтательные улыбки, то блестели в глазах Аллы Павловны подозрительные бусинки, то впадал в задумчивость Роман Петрович.

  Гости были заинтригованы. Улучая моменты, когда в застолье находились перерывы, они украдкой делились мнениями.

  Крякин счел, что Роман наконец-то завел любовницу. Михальский предположил, что у Петровича завелась не любовница, а пара рогов.

  Жены Крякина и Михальского, напротив, быстро пришли к единому мнению: первая привела доказательства, что Аллка наконец-то - после стольких лет напрасных ожиданий! - беременна, вторая - что супруги недавно чуть было не разошлись, но теперь помирились.

  Сан Саныч ничего не домышлял, но туманно намекнул, что таблетки для мужчин ныне не оставляют поводов для беспокойства - нужно только внимательнее изучать рекламу.

  Расстались мило.

  Ночью Роман Петрович ворочался, тревожа супругу, и даже встал с постели, чтобы хлебнуть воды. Он осторожно позвякивал стаканом, когда за его спиной раздался голос Аллы Павловны:

  - Что ты делаешь?

  Роман Петрович повернулся к жене всем телом, та с подозрением воззрела на стакан и сказала:

  - Роман. Пообещай, что ты ее не откроешь в одиночку.

  - Аллочка! - обиженно укорил тот ее, но она повторила:

  - Обещай.

  - Хорошо, обещаю, - покорно дал слово Роман Петрович.

  До рассвета они лежали спинами друг к другу.

  

  Три последовавших дня были ужасными. Работа валилась из рук обоих супругов. Дома они наспех расправлялись с усеченным списком рутинных обязанностей и принимались придумывать желания.

  - Бессмертие? Миллиард золотом? Мир во всем мире?

  - Стать первой красавицей планеты? Королевой Англии? Святой?

  В головы лезла ерунда. Алла Павловна стала раздражительной и слезливой. Роман Петрович перестал улыбаться.

  Выходные проползли в мучениях и не принесли ничего нового. В понедельник супруги не пошли на работу - Роман Петрович испросил по телефону отгул, а Алла Павловна сказалась по телефону же больной.

  Под вечер на обоих жалко было смотреть.

  - Я больше не могу, - простонала Алла Павловна.

  - Может быть, попросим счастья?

  - Как это?

  - Ну, просто счастья. Счастье же включает в себя все самое лучшее!

  Алла Павловна долго молчала, потом обреченно прошептала:

  - Давай.

  Роман Петрович собрался с духом и открыл бутылку.

  - Хочу, чтобы я и жена были счастливыми, - произнес он, ощущая себя донельзя глупо.

  - Слушаю и повинуюсь, - отрапортовал джинн. - Исполняю второе желание.

  После этого он сгинул. Больше ничего не произошло.

  Какое-то время супруги подождали, прислушиваясь к ощущениям.

  - Ну?

  - Ну?..

  - Не понимаю... Кажется, все, как и было.

  Затренькал телефон.

  Роман Петрович снял трубку.

  - Петрович, представляешь, нас сегодня на работе затопило! - возбужденно кричал ему в ухо Михальский. Трубы прорвало, все в ржавчине, воды по колено. Мы весь день носились, документацию спасали. А ты как раз в отгуле. Ну, ты счастливец!

  Роман Петрович швырнул трубку на место.

  - Подожди, - вцепилась ему в руку жена. - Может, это только начало?

  Продолжение не заставило себя ждать. Супруги решили пройтись, не в силах больше ожидать в четырех стенах. У подъезда на лавке сидели привычные старухи. Роман Петрович с женой поздоровались, разноголосье ответило им.

  - Я вот как раз говорила нашим: счастливая вы пара! - брякнула вдруг Роману Петровичу и Алле Павловне одна из бабок, ведя дальше какой-то начатый ранее разговор. - Живете столько лет душа в душу. Не то, что молодые эти...

  Старухи согласно закивали.

  Алла Павловна закрыла губы ладонью и бросилась назад. Роман Петрович побежал за ней.

  - Я ее сейчас расколочу! - рыдала Алла Павловна дома.

  Муж утешал ее и отговаривал:

  - Не надо, не надо... Потерпи. Мы ведь можем еще столько придумать и загадать...

  

  - Самое гадкое, - тускло говорила Алла Павловна супругу неделю спустя, - что желание осталось и впрямь последнее. Что бы мы ни попросили, что бы ни получили - станем после мучиться, ругая себя: надо было иначе... по-другому...

  - Ну, давай не будем ничего просить.

  - Тогда я сойду с ума.

  - Выбросим?

  - А ты уже сошел. Как это выбросим?! Отказаться от чуда... Хотя какие это чудеса - сплошное надувательство. Может быть, нас разыгрывают?

  - Кто? Джинн?

  - Не знаю.

  - Кажется, у меня есть идея, - медленно проговорил вдруг Роман Петрович.

  Он встал и подошел к шкафу, где была спрятана бутылка.

  - Что ты задумал? - вскинулась Алла Павловна.

  - Аллочка, не мешай.

  - Не смей!

  - Аллочка, я знаю, что делаю.

  Бутылка заплясала в их руках. В один момент она едва не упала на пол, но Роман Петрович успел подхватить ее и сорвать пробку.

  - Мой повелитель, я готов исполнить твое последнее желание! - раздался знакомый голос.

  - Хочу нового джинна, - твердо произнес Роман Петрович. Жена ошеломленно смотрела на него.

  - Слушаю и повинуюсь! - радостно воскликнул Кашкаш ибн Маймун.

  Роман Петрович увидел вдруг, что стоит во дворе, у мусорного контейнера, с ведром в одной руке и почему-то с кружкой кофе - в другой.

  Озираясь, он неловко опрокинул ведро в контейнер и недоуменно направился в сторону дома, рассеянно прихлебывая кофе на ходу.

  Лифт в подъезде не работал. Роман Петрович одышливо поднялся на свой этаж, подождал, усмиряя дыхание, и позвонил.

  Дверь не открылась. Он еще раз придавил кнопку звонка. Изнутри донесся звук шагов, щелкнул замок. Алла Павловна осторожно выглянула в щель и скрылась в глубине квартиры. Роман Петрович вошел.

  Он направился в кухню, чтобы вернуть на место ведро. У стола сидел джинн и курил кальян. Глаза Кашкаша ибн Маймуна были полуприкрыты, сам он оплыл на стуле.

  - Почему я оказался на улице? - строго вопросил Роман Петрович.

  - Так подействовало волшебство, - пожал джинн плечами.

  - А где новый джинн? - недоуменно осведомился Роман Петрович.

  - Будет, - уверил его Кашкаш. - Обязательно будет, но только позже.

  - Когда?

  - В свой срок.

  - А точнее?

  - Через три раза по три месяца - таково число, определенное носящим девяносто девять имен, да падет на нас милость его тайного имени.

  - Почему же так долго? Какие-то странные у вас чудеса. Я бы сказал - завалящие. Не чудеса, а черт знает что.

  Джинн промолчал.

  В дверях показалась Алла Павловна. Одной рукой она застегивала пуговку на груди, другой наматывала на палец локон чуть сбившейся прически. По лицу ее бродила таинственная улыбка.

  - Представляешь, - начал было рассказывать ей Роман Петрович, но Алла Павловна рассеянно перебила его.

  - Милый, - прошептала она. - Это действительно было чудо. Настоящее чудо.