БИБЛИЯ ВАМПИРОВ

Евангелие от Ламии (гл 6 ст 7:3)

И выходили они днем из домов своих с кольями и крестами и хотели поймать они Познавшего Кровь. И блуждали они в неведении, ибо не знали, что среди них есть те, кто служит Познавшему и рабы Познавшего прятались среди суетных обывателей и сбивали их с толку и неправильно указывали дорогу, и когда наступала ночь, не успевали они спрятаться под крыши домов своих и слышали посреди леса смех Познавшего Кровь, и приходил Он, и рабы его поклонялись ему и смеялся он и сходили с ума люди, а последнему, сохранившему разум велел познавший привести самую красивую девушку деревни, ибо велика была их вина перед познавшим, так как хотели они найти его дневное убежище, иначе, пригрозил Познавший, он придет ночью в деревню и шаги его будут шагами самого Ужаса, касания его будут касаниями Вечности, а глаза его будут глазами Древних, кто спит, там где им раньше приносили жертвы.

Евангелие от Ламии (гл 6 ст 7:4)

И выбрали они самую прекрасную девушку деревни и оставили ее там где Он сказал, и когда ночь спустилась над миром и волки пели Песнь Охоты, пришел Познавший Кровь, и снял он с нее одежды и овладел ее девственным телом и пил Он ее кровь и рвал острыми как бритвы ногтями ее белоснежную кожу, острыми клыками жевал ее еще бьющееся сердце, и крики ее разносились над тем местом где когда то поклонялись Древнему Ужасу и услышал спящий глубоко под землей Зверь крики и почувствовал просочившуюся сквозь землю кровь девушки лишенной девственности страшным и древним обрядом, и проснулся Зверь и поднялся вздыбив землю под свет Ночного Солнца. И оторвался Познавший Кровь от окровавленного куска мяса, бывшего когда то самой прекрасной девушкой этой местности и пошел навстречу Древнему Зверю, и улыбался он, и от этой улыбки вяли листья и цветы, и неведомые бездны смотрели из его глаз. И сразился он со Зверем и разразилась в ту ночь страшная гроза, и поднялся ветер, перешедший потом в смерч, что выламывал деревья с корнем и в центре этого вихря бился Познавший Кровь с Древним Зверем, и повалил он Зверя , и стал пить его кровь, насыщаясь неведомой мощью. Отгремела гроза, наступил день, и ушел Познавший Кровь, став еще могущественней, а истерзанный труп девушки получил новую жизнь, так как в нем было семя, Познавшего Кровь, и превратилась она в кошмарную тварь, что еще долго пила кровь окрестных людей.

Евангелие от Ламии (гл 7 ст 1:5).

И однажды обратил свой взор Познавший Кровь на людей, что воевали. И пришел он в одну из армий, что терпела поражение и прошел прямо в шатер военачальника и никто не посмел его остановить. Долго смотрел Познавший на обрюзгшее лицо того, кто когда то правил миром и думал, что особенного в этой голове, подчинившей себе столько голов. И к утру отвратил он свой взгляд от головы полководца, что лежала на столе и вышел он к воинам и сказал" Я буду вашим правителем, я приведу вас к победе" И повел он свою малочисленную армию на несметное войско и шел впереди, Познавший Кровь и демоны Бездны смеялись вместе с ним. И прошел он сквозь вражеское войско как нож сквозь масло, и разрывал он воинов голыми руками, и рвал их клыками и пил их кровь, что ручьями текла в этот день. И его воины воодушевившись, пошли за познавшим и рассеяли вражеское войско, и многие по его примеру пили кровь и ели сырое свежее человеческое мясо и с удивлением поняли они, что это придало им сил, и восславили они Познавшего, а он смеялся смехом безумца, который познал суть разума. И повел он их дальше, и брали они штурмом города, и реки крови текли по улицам, где воины Познавшего Кровь утоляли свой голод. И создал он Великую Империю и страх раньше его армий покорял чужие страны. И вот однажды пировал Познавший Кровь в своем тронном зале, когда к нему пришел какой-то старик. Седой старец с безумным взором долго смотрел как Познавший перегрызает горло юной красавице, как жадно пьет кровь и как отбрасывает ее прочь, насытившись, своим рабам. "Почему твои слуги совокупляются с мертвой девушкой?" спросил содрогнувшись старик. "Таким образом, - ответил Познавший - они совокупляются с Вечностью." "Я видел много таких обрядов на улицах города, и этот не самый ужасный, зачем ты сделал это, о ,Проклятый? Зачем создал Империю Зла, где люди превратились в демонов. Я видел как родители пьют кровь своих детей, как дети едят своих братьев и сестер. Неужели ты думаешь, что так они познают Кровь?" "Нет, ... ...ответил Познавший - я просто показал им как можно жить другим способом, ваш мир не менее жесток, но свою жестокость вы прячете внутри. У всех этих людей внутри Зверь, сейчас он просто вышел наружу, кто ты старик, что не боишься задавать мне такие вопросы? " Я пророк, посланец Богов, что ужаснулись твоим деяниям. "Нет!- расхохотался Познавший Кровь, - ты не пророк, ты один из этих Богов, которому просто стало любопытно." И долго смотрел Познавший Кровь в глаза Древнего Бога пока не рассмеялись они вместе, и от смеха этого содрогнулись небеса. И схватил Древний Бог, которому раньше поклонялись как покровителю добродетели первую попавшуюся рабыню, и вырвал ее печень, и съел ее, и разломил ее череп и выпил ее мозг, не переставая смеяться, и овладел он затем ею всеми возможными способами и проделал он такое с несколькими десятками рабынь, а Познавший Кровь сидел напротив и смеялся над своей самой удачной шуткой, над Древним Богом, попавшимся на тот же крючок, что и поклоняющиеся ему люди. И продолжая улыбаться встал Познавший Кровь и вышел из тронного зала и покинул Империю, чтобы никогда больше в нее не возвратиться, оставив безумного Бога в безумной земле, ибо не дано им было познать Кровь.

Евангелие от Ламии ( гл 5 ст 3:3).

Однажды, идя ночью по горной тропе, Познавший Кровь, встретил воина, закованного в доспехи с крестом на груди, увидав Познавшего, воин выхватил меч и приготовился драться. "Кто ты?" спросил Познавший Кровь и холод его слов заставил человека съежиться. "Я из тех, кто убивает твоих детей, о проклятое создание! - воскликнул воин и замахнулся мечом. Но сталь лишь скользнула мимо Познавшего. "Чем тебе не угодили мои создания?" - спросил Познавший, они никому не принесли зла. "Не принесли Зла!!" воскликнул воин - "давай спустимся в деревню, что лежит у подножья этих гор и ты увидишь, что творят те, кому ты дал власть над кровью." И спустились они в деревню и прошли по ее улицам. Кровь покрывала землю и стены домов, обглоданные кости валялись под ногами, вспухшие искалеченные трупы с вырванными кишками, лица, застывшие в немом ужасе, высосанные до последней капли крови младенцы. "Вот, что творят твои дети!" вскричал рыцарь -"и только такие как я хоть как то можем остановить этот кошмар." "Но я не вижу ничего предосудительного", - пожал плечами Познавший Кровь, они всего лишь идут по пути Познания. "Но это ужасно, то, что они сотворили!" - сказал воин, - они порождения Ада! "Ад и Рай в твоей душе," - покачал головой Познавший Кровь, - ты можешь смотреть на мир сквозь призму Рая или сквозь призму Ада. Смотри же сквозь призму Рая" И Познавший Кровь распял его на стене дома и вспорол живот и вытащил оттуда кишки рыцаря и бросил их на землю и переломал он ему хребет и руки и ноги, а рыцарь смотрящий на все это сквозь райские кущи лишь улыбался блаженству, что испытывал впервые в жизни. "Видишь", - сказал Познавший, ты смотрел сквозь Рай, а теперь смотри сквозь Ад! И сотворил Познавший волшбу и зажили раны рыцаря и сросся хребет, и затянулась рана в брюхе, и зажили все прочие раны, и ушел Познавший. Но не было конца кошмарным мукам рыцаря, ибо видел он все через Ад, и хоть был здоров, катался он в муках по земле, не находя успокоения боли, которой нет названия. И долго искал он Познавшего Кровь и нашел его, и попросил сделать его последним рабом, только бы не испытывать мук. "Ты говорил об Аде", - молвил Познавший, -"не зная его. - Ад и Рай в твоей душе" И снова Познавший заставил рыцаря видеть через Рай, и возрадовался тот, и спустился из гор в ближайшую деревушку, проповедовать людям, приобретенное знание, и лилась кровь и вспарывались животы и ломались кости, ибо такова была проповедь рыцаря, некогда давшего клятву бороться с порождениями Ада.

Евангелие от Ламии ( гл 3 ст 3:9).

Однажды шел Познавший Кровь по древним забытым подземельям, куда не смела ступать нога человека, и услышал он стон где то вдалеке, и еще проплутав немного под мрачными сводами тоннелей, вырытых не людьми, наткнулся он на человека, прикованного к горящей жаровне, браслеты цепей внутренними шипами впивались ему в руки, тело представляло одну сплошную рану, было непонятно как он жил. "Кто ты спросил Познавший Кровь, "Я познаю боль", - прохрипел в ответ человек, - "уже тысячу лет корчусь я тут, а мои слуги изобретают, все более изощренные пытки, но самые кошмарные из них я переношу и так и не достигаю просветления. Я не могу пойти по пути познавшего, так как нет мучений, что пробудят Познание во мне. "Так тебе нужна самая страшная мука, чтобы познать Путь?" - усмехнулся Познавший Кровь, "нет ничего легче, вот, что я тебе скажу: столетия пыток и мучений были напрасны, сейчас я убью тебя и ты никогда не познаешь, то, что хотел познать. "Нет! - закричал человек и каменное эхо еще долго гуляло под сводами пещеры, но Познавший Кровь приближался, чтобы убить его, и в этот короткий миг лишь на доли секунды, пока рука Познавшего Кровь не отрезала ему голову, человек наконец достиг того, к чему стремился сквозь годы мучений, он Познал Боль и умер с блаженной улыбкой на устах, а Познавший Кровь пошел своей дорогой.

Леонид Чернов
Взгляд вампира
Леонид Чернов родился в 1964 году. Окончил философский факультет УрГУ, живет и работает в Екатеринбурге, печатался в философских специализированных изданиях.
Отношение “зрение – слух” приобрело характер и статус проблемной темы в культуре и философии со времен их возникновения. Конкуренция взгляда и слуха в борьбе за истину превратилась в борьбу за власть над ней. В этой исторической борьбе зрение одержало философскую победу. Знание стало опираться в первую очередь на очевидность, наглядность, ясность и прозрачность. В этой всеобщей визуальной симфонии борьба с взглядом проходила через его отрицание. Истина зрения противопоставлялась не чему-либо, а зрению неистинному. Гомер слеп, но, согласно Платону, истинное зрение видит “оком души”. Слепец Тиресий дает ясную и четкую картину развития будущих событий, Эдип ослепляет себя, мстя себе же за плохое внимание и неумение увидеть очевидное. Художник Михаил Врубель слепнет в конце жизни, успев проявить свой талант.
К теме вампира подводит не только этот исторический и дальний контекст, хотя, конечно, и он, но и контекст феноменологический, как принято говорить сейчас, – повседневный, с его многообразием и жизненной укорененностью. Странным образом вампир возникает как итог анализа проблемы визуальности и ее господства. Я ставил своей задачей не привлечение внимания к этой страшной “культурной фигуре” европейского сознания, но лишь попытку расшифровки того, над чем, как и за счет чего властвует вампир и побеждает своих врагов. Вампир, оказывается, не есть продукт массовой, бульварной литературы и кино, — во всяком случае, не только.
1. Задолго до “Дракулы” Б. Стокера русская литература познакомилась с воеводой из Валахии благодаря Федору Курицину, жившему в XV веке. Дракула Курицина изображен очень противоречиво. Он “богопротивен”, крайне жесток, лжив, властолюбив, сказочно омерзителен. Но при этом он по-своему справедлив и честен. Купцу он возвращает украденное, “посла от угорского короля одаривает великими почестями”. Дракула строго следит за нравами своих слуг, чтоб не воровали, не прелюбодействовали. Самое поразительное у Курицина в описании воеводы Дракулы, так это его любовь к созерцанию жертв. Палач спокойно сидит в окружении мертвецов, наслаждается созерцанием полуживых и мертвых тел, оценивает результаты своего суда. С психологической точки зрения именно эта привычка Дракулы вызывает у читателя подлинный ужас. Отстраниться и созерцать результат злодейства – самое необъяснимое и действительно дьявольское.
С точки зрения непсихологической, с позиции того, что Дракула изначально воплощает собой мир потусторонний, его созерцание мертвецов есть естественное желание присутствовать среди мертвых. Видение мертвых делает его еще мертвее. Дракула вампирит картину ухода чужих жизней для того, чтобы продлить свою мертвую жизнь.
Именно постоянное желание вампира созерцать и властвовать является его ключевой характеристикой, которая в последующих вариантах преобразилась в патологическое желание жажды красной крови.
2. Архаические истоки вампира могут быть сведены к древним эриниям, которые тоже пили кровь, преследуя жертву. От эриний невозможно было скрыться, так же, как вампиру невозможно жить без новой жертвы. В отличие от эриний, которые в итоге уступают слову Закона, как это описывается у Эсхила в “Орестее”, вампира можно остановить только словом Благодати, именем Иисуса Христа и его орудием – крестом. Крест часто трансформируется в меч с ручкой-крестом, в осиновый кол. В повести А.Толстого “Семья вурдалака” так описывается прозрение маркиза Де Юрфе: “Зденку я обвил руками с такой силой, что от этого движения крестик … вонзился мне в грудь. Острая боль, которую я ощутил в этот миг, явилась для меня как бы лучом света, пронзившего все вокруг” . Следует отметить, что уже у Толстого в “Семье вурдалака” девушка-сербка, ставшая впоследствии жертвой вурдалаков, олицетворяет собой парадоксальное сочетание эротизма и вампиризма. Вампиршей становится та, в кого влюблен маркиз. Зденка послужила поводом для всего рассказа, и превращение ее в упыря придает всей истории, произошедшей с маркизом, особое напряжение. По сути, “Семья вурдалака” может быть охарактеризована как история о любви. Любовный момент общения между маркизом и Зденкой присутствует в последней сцене погони, когда она, собрав остатки человеческого в себе, шепчет беглецу: “Погоди, погоди, милый! Ты дороже мне души моей, спасения моего! Погоди, погоди, ты кровь моя!…Сердце мое, милый мой, - говорила она, - вижу одного тебя, одного тебя хочу, я уже себе не госпожа, надо мною – высшая сила, прости меня, милый, прости!”. Подобное сочетание положительного и отрицательного сохраняется в современном образе “женщины-вамп”, которая, в отличие от своего прототипа, открыто меняет минус на плюс. “Вамп” представляет собой роковую красотку с белым лицом, красными губами и томным призывным взглядом. Маска “вамп” ничего не прячет и ничего не скрывает, для ее обнаружения не требуется ничего волшебного, ибо “вамп” уничтожил волшебство, заменив ужас и страх перед вампиром на желание овладеть этим ужасом (эротически, в прямом смысле слова).
3. В повести Гоголя “Вий” панночка-ведьма несет в себе такую характеристику вампира, как неудержимое желание укусить в горло. Панночка близка классической ведьме, она плохо видит и требует от Вия обнаружить взглядом своего врага. Вий выполняет функцию чистого взгляда, того взгляда, который может убить и при этом приковывает к себе другой взгляд. Хома умер потому, что сам посмотрел на Вия. Как пишет Г. Гачев, взгляд Вия ближе скорее к светопреставлению, чем к светоизвержению; огонь подобного взгляда – огонь геенны огненной. Отдельное перенесение функции смотрения на самостоятельный персонаж подчеркивает значимость взгляда и его способность пронизывать насквозь.
В романе М. Булгакова “Мастер и Маргарита” среди свиты Воланда ближе всего к вампиру Азазелло. Он явно демонстрирует свою принадлежность к этому роду нечистой силы через свой клык и красного (рыжего) цвета волосы. Азазелло появляется, вслед за своими спутниками, в комнате Лиходеева, через зеркало. Зеркало, как известно, не может отражать вампира, а также вампир не отбрасывает тени. Включение зеркала Булгаковым в качестве того места, из которого появляется вампир, только подчеркивает двойную изобразительную природу Азазелло. Он является тенью изначально, ибо лишен жизни, следовательно, его стихией является сугубо вторичная реальность. Появиться из зеркала — значит появиться из ничего, ниоткуда, из небытия. Азазелло устраивает бегство Маргариты и писателя (Мастера), что подчеркивает такие качества вампира, как аккуратность и скрупулезность. По словам Булгакова, перед устройством ложного сердечного приступа Маргариты Азазелло “действовал точно и аккуратно” . До того, как начать разговор, он выжидал некоторое время, а после – каплями цедил вино, “оживляя” любовников. Само же имя Азазелло происходит от древнееврейского “Азазель” – бес пустыни. Азазель учил еврейских женщин избавляться от плода, а это дело требует аккуратности в ее наивысшей степени. Также Азазель взял под свою юрисдикцию раскрашивание лиц, косметику. Действительно, наносить косметику, упорядочивать свое лицо, делать себя — значит уподобляться Тому, кто делает подлинное, настоящее лицо человека. Поистине бесовское занятие.
Вампир-Азазелло преодолевает неумение считать пучки с чесноком и пшеничными колосьями. Чем дальше от фольклора, тем расчетливее, цивилизованнее и бережливее ведет себя вампир. Его взгляд становится все пристальнее и внимательнее. Вспомним, что черт из сна Ивана Карамазова вызывает раздражение именно своими мелочными, сугубо человеческими отступлениями о простуде, каплях “мальц-экстракт”. В ответ на длинные монологи черта о бане, своем социальном статусе, о заметках в газету Иван “ненавистно скрежет” зубами, тем самым зеркально уподобляясь черту.
4. Внимательность двойника к человечески бытовому должна привести к выводу о том, что этому двойнику не чуждо ничто человеческое, повседневное. Однако взгляд вампира, взгляд демонического двойника в случае Карамазова, стремится приобрести не только человеческие характеристики, такие, как внимательность и проницательность. Взгляд, к которому стремится вампир, это взгляд опережающий, это способность видеть то, что человеку недоступно. Метафора “ясного видения” легко переводится в вампирический, властный план рассмотрения любого предмета. Ясно все видеть и ясно представлять, значит уметь действовать и на практике реализовывать ясновидение. Способность к внимательности в итоге должна превратиться в умение предсказывать будущее, т.е. ясно его видеть. Ясновидение при практической и прагматической установке становится близким к пожиранию и буквальному овладению предметом. Ж.-П. Сартр указывает, что фраза “он пожирал ее глазами” объединяет собой все идеалистические и реалистические европейские философские школы. Глаза подменяют собой мышление, а мышление через власть пожирает объект. Власть, в свою очередь, опирается на видение истины, на очевидность. В облике вампира такая “пищеварительность” выступает как первичная – зуб, укус, клык у Азазелло, а взгляд только сопровождает физиологию рта. На деле же оказывается, что укус только завершает то, что взгляд уже сделал, увидел. Укусить жертву, вонзить в нее свои зубы, значит практически изменить ее (предмет, объект, человека), в случае с вампиром — сделать вампиром жертву.
5. Мы можем отметить, что защищаемая Сартром феноменологическая установка по отношению к вещам и предметам окончательно не отрицает зрение в качестве опоры философского мышления и познания вообще. Сартр полагает, что выходом из порочного круга наглядности является невозможность визуализации самого сознания, как это и происходит в философии Гуссерля. Фактически об этом же пишет Хайдеггер, когда оставляет зрению возможность видеть вещи, но не позволяет ему эти вещи пожирать. “Дело идет не менее, как о восстановлении этого изначального измерения события в философствующем бытии, чтобы снова “видеть” все вещи проще, зорче и неотступнее” . Прикладное применение результата всматривания, по Хайдеггеру, не должно смешиваться с самим взглядом. Речь идет о восстановлении созерцательного отношения к миру, того отношения, из которого исходили, определяя теорию ( “теория” с греч. – созерцание) в античности. Взгляд вампира, однако, лишний раз демонстрирует, что внимательность не есть чистая созерцательность, а наблюдательность никак не может оставаться в стороне от предмета.
6. Зеркало и тень – первейшие предметы и ключевые слова в деле обнаружения вампира. Вампиры не отбрасывают тени и не имеют зеркального отображения. Происходит это потому, как уже было отмечено в случае Азазелло, что вампир и есть уже тень. Он изначально суть изображение, как фотокарточка, которая всегда вампирит тот предмет, который изображает. Исходя из данной связки - зеркало-тень, отметим некоторые интересные моменты поведения двойника-тени в сказке Андерсена “Тень”, а также попытаемся расшифровать те значения, которые у Андерсена скрываются за “зеркалом” в “Снежной королеве”.
В “Тени”, являясь изначально отражением, тень использует свою визуальную природу, свое визуальное происхождение в ситуации отрыва от своего носителя, ученого. Об этом сама тень рассказывает своему бывшему хозяину. На вопрос о том, как она жила, тень вспоминает, что кормилась “подглядыванием” за самыми сокровенными человеческими тайнами. Она забиралась на чердаки самых высоких домов, могла заглянуть в самые низкие подвалы. Люди, страшась такой осведомленности, давали тени деньги и боялись ее . Андерсен усиливает визуальную силу тени за счет принцессы, которая в итоге не может определить, кто тень, а кто человек. Сама же девушка, находясь на излечении, страдает от болезни “слишком внимательного взгляда”. Изобразительная вторичность тени с избытком компенсируется первичностью ее значения, которое и побеждает. Оно побеждает у Андерсена во всех смыслах: бытовом, денежном, любовном. За время отсутствия первой тени, у писателя появляется вторая тень, только пока еще маленькая. В отличие от Толстого Андерсен слишком близко соединяет два мира: мир людей и мир отражения, поцелуи с вурдалаком у Гоголя и Толстого приводят к прямому союзу (Тень + Принцесса) у Андерсена.
Тематику зеркала в ее самом метафизическом смысле можно наблюдать у Андерсена в сказке “Снежная королева”. Зеркало появляется в начале, когда слуги тролля пытаются отразить в нем целый мир3 . Зеркало находится в виде осколков в сердце и в глазу Кая; зеркало завершает образ самой королевы, когда “она сидит на троне на зеркальной сфере”, под названием “зеркало разума”. Сравнивая разум с зеркалом и наоборот, Андерсен находится в классической европейской традиции Бэкона и Локка, для которых данная аналогия никогда не была случайной. Зеркало в “Снежной королеве” выступает не только причиной разрыва, ухода из дома, но является и положительным, разумным окончательным итогом всего, что произошло с мальчиком и что должен увидеть читатель, пришедший во дворец вместе с Гердой. Каю уже не интересно смеяться над искривленными и искаженными отображениями вещей. Постепенно зеркальные кусочки, находящиеся в его сердце и глазах, сделали его холодным, задумчивым и слишком рефлексивным. Из ребенка он превратился в философствующего мудреца, пытающегося составить из зеркальных льдинок слово Вечность. Зеркалу уже нечего отражать, осталось только время, которое для слишком внимательного взгляда тоже становится прозрачным в обе стороны: в прошлое и в будущее.
Ранее мы предположили, что первыми вампирами (вампиршами), пьющими кровь, были греческие эринии. Здесь мы продвигаемся глубже и вспоминаем миф о смертоносности прямого, незеркального взгляда. Опасность прямого вампирского взгляда фиксируется мифом о медузе Горгоне. На Горгону нельзя смотреть прямо, только отраженно, через зеркальный щит. Зеркало — это вынужденный способ видеть таинственное. Медуза — враг, от которого не уйти, и смотреть на нее приходится отраженно.
7. Визуальным образом подходят к вопросу о времени Августин и Кант. Троичность времени — прошлое, настоящее, будущее – Августин меняет на троичность с акцентом на настоящее. В итоге получается настоящее прошлого, настоящее настоящего и настоящее будущего . Если прошлое и будущее опираются, по Августину, соответственно на память и ожидание, то настоящее соответствует “непосредственному созерцанию”. Созерцание, таким образом, охватывает собой все время полностью, а метафора ясного видения предполагает просвечивание времени насквозь.
В таком случае память, к примеру, должна быть обязательно визуальной, для существования памяти мало просто помнить, необходимо это воспоминание и созерцать. Именно таковой является память вампира. Дракула, показанный режиссером Ф. Копполой, отягощен своей памятью, он не в состоянии забывать. Это обстоятельство и позволяет, в конечном итоге, победить столь могущественного противника. Избыток памяти указывает, скорее, на нечеловеческое отклонение, чем на свойство нормального субъекта. Герой новеллы Борхеса “Фунес – чудо памяти” становится жертвой того, что помнит все, на что ни посмотрит. В итоге его ждет безумие, поскольку он начинает зашифровывать прошлые воспоминания при помощи последующих. Создается новый язык символов, которые перешифровываются с каждым новым впечатлением.
8. В случае индивидуального воспоминания о конкретных чувственных вещах – способность забывать, по мнению Гегеля, должна обязательно присутствовать в структуре рефлексии. Об этом сказано у Поля де Мана: “Гегель... на самом деле не превзойден в своем умении помнить, что человек никогда не должен забывать забыть”.
Нельзя утверждать, исходя из положения де Мана, что для Гегеля память не играет никакой роли в структуре субъекта. Память присутствует как знание о предмете, но не как его визуальное представление. Абсолютная память, та, которая помнила бы обо всем увиденном с максимальной точностью, должна признать онтологический статус кратчайшего промежутка “теперь”. Гегель обезопасивает себя от дурной изобразительно-онтологической бесконечности памяти и отрицает истину “теперь”. Память о предмете и истина “теперь” заменяются знанием предмета и знанием о его движении. Свойства памяти вампира — быть одновременно зеркальной, т.е. рефлексивной, и сохранять в себе все мелочи — совмещают собой позицию знания Гегеля и позицию идеального воспоминания героя Борхеса. Гегелевская позиция, не нуждаясь в субъективности, не интересуется конкретикой “теперь” и позволяет себе ее забыть.
9. Возвращаясь к вопросу о наглядности времени, вспомним, что в отношении времени у Канта существовало два сложносоединимых положения. С одной стороны, время – это “форма наглядного созерцания”, но это внутреннее наглядное представление “не имеет никакого внешнего образа”. В такой кантовской безобразной наглядности происходит сочетание августиновского созерцания (позиция настоящего) и запрета на то, чтобы время изображать. Время само есть “изображение и отображение вечности” (Платон), а через изображение изображенного (форма наглядного созерцания), через зеркало вампир и пытается овладеть вечностью. Кант, так же, как и Андерсен, максимально близко свел крайние противоположности, запретив, однако, им соединяться.
10. Чтобы зафиксировать глобальную претензию вампира в отношении времени, достаточно просто рассмотреть, — что же именно в отношении времени совершает данный культурный персонаж. Вампир живет долго, почти вечно, а для этого он крадет чужое время. Время действительно можно красть. Так происходит в сказке Е. Шварца при помощи часов. Те, у кого вампир украл их время, т.е. его жертвы, тоже начинают жить долго, почти вечно, и в этом смысле – вампир уже и не забирает, а дарит. Вампир консервирует, замораживает, как Снежная королева, человека и при этом дает ему безудержную энергию желания “жажды крови”. Энергичный, молодой, внимательный – таков современный образ вампира в его самой поверхностной расшифровке. Отменяя время, вампир выступает, тем самым, его создателем. Кронос-время пожирал своих детей, стремясь к вечному могуществу, и его дети в итоге тоже остались живы. Жажда власти Кроноса сродни жажде власти вампира, под кровью которого мы теперь понимаем чистое желание времени.
11. Если задаться вопросом о том, принадлежит ли вампир времени или истории, то окажется, что вампир живет во времени, а не в истории, ибо он созерцает время непосредственно, индивидуально, а не логически, не только рефлексивно. Являясь творцом и дарителем бессмертия, вампир не нуждается в истории, а самостоятельно постоянно воспроизводит время, тем самым порождая устойчивую космологию, в которой действуют желание, своеобразный порядок, проницательность и абсолютная власть над прошлым и будущим. Влияние на время и власть над ним вампир проявляет, в частности, через стремление к собственной множественности. Озабоченность тенью и тем, что его самого нельзя увидеть в зеркале, приводит к тому, что вампир начинает множить себя (буквально заражая) через свои изображения. В этих массовых тиражах и изображениях чего бы то ни было: портретов, цитат, символов, происходит нарушение кантовского запрета на изобразимость времени. Фотография, например, осуществляет остановку времени, и через фотографию становится возможен возврат во времени к любому событию (даже историческому). Документальное кино и хроника аккуратно фиксируют мельчайшие детали разнообразнейших сфер мира. Используем здесь выводы Р. Барта, сделанные им применительно к фотографии.
12. Реальность фотографического искусства не предполагает никакой выдуманности. Взгляд фотографа ничего не придумывает, он фиксирует все так, как оно есть. В этом смысле фотограф просто “схватывает” предмет. У Канта – “схватывание” есть первый этап в формировании образа абстрактного предмета, который, в свою очередь, совпадает с формированием единства самосознания. За схватыванием следует воображение и рекогниция, т.е. собственно понятие. Остаться на этапе простого чистого схватывания, значит схватить предмет в его первейшей, до-воображаемой и до-понятийной реальности. Казалось бы, что незамутненное воображением и понятийностью изображение представляет собой несомненную заслугу фотографической техники. Однако оказывается, что на деле фотография демонстрирует (на выходе, в качестве результата) некоторый “призрак, лишенный плотности”. Происходит это потому, что в момент фотографирования фотографируемый переживает микроопыт смерти. Барт полагает, что искусство фотографии опирается не на живопись, как это было принято до сих пор, а на театр, а именно – на ритуальный театр масок, где актеры изображают момент перехода из смерти в жизнь. Воля и ракурс фотографа полностью уничтожают “я” изображаемого в тот момент, когда идет “простое” чистое схватывание. Смерть “увеличивается” и тогда, когда мой снимок смотрят другие, не говоря уже о том, что карточкой могут распорядиться нелицеприятно. Лицо на снимке в итоге приобретает черты маски, и желание запечатлеть мгновение приводит к тому, что это мгновение застывает на вечность. “Смерть без катарсиса” – так определил скромное безумие фотографии М. Рыклин. Невозможно достоверно знать, умер уже изображенный на фотографии человек или еще нет, каков он был на самом деле в жизни, о чем думал и что чувствовал. Нельзя, однако, отрицать и того, что снимок отсылает зрителя к конкретному изображаемому. Это изображение, правда, не есть изображение присутствующего или присутствия вообще. Эффект “суррогата присутствия”, который демонстрирует фотография, заключается в демонстрации присутствия без присутствующего, но с постоянным отсылом к тому, что присутствующее действительно, на самом деле было. Здесь-то и проявляется демонизм фотографии в отношении всей современной культуры. Подобная двойственность уже была зафиксирована в отношении вампирической оптики. Вампир дает, забирая и, забирая, отдает. Никакой диалектичности, запечатлевая мир, фото-взгляд архивизирует его и вместе с тем делает мир сугубо изобразительным. Предупреждение о том, что фотография генетически сводится к древним ритуалам похоронных обрядов, в итоге забывается, а на ее место приходит “инстинкт фотографирования”. Дни рождения, поездки и знаменательные события приобретают подлинную значимость только тогда, когда сопровождаются фотосъемкой. В фильме О. Стоуна “Прирожденные убийцы” последним свидетелем преступления всегда оставалась кинокамера. Она внимательна, объективна и мертва.
13. Приведем другую аналогию для подтверждения положения о том, что излишне внимательный взгляд действует разрушительно и в конечном итоге рассыпает реальность. В качестве примера возьмем проект “Апологии Плюшкина”, который осуществил В.Н.Топоров. В отношении гоголевского героя идея автора “Апологии” в общем и целом может быть выражена так: Гоголь не увидел в Плюшкине того положительного, что сам первоначально в него вложил. “Не ошибается ли он (Гоголь – Л.Ч.) и не берет ли грех на душу, вынося окончательный приговор (Плюшкину- Л.Ч.)”.
Приговор, как известно, приобщает Плюшкина к сообществу мертвых душ, ставя его в один ряд с Собакевичем, Коробочкой и в конечном итоге - с Чичиковым, персонажами “Вия” и “Страшной мести”. Мертвецы и призраки потустороннего мира становятся более реальными, “жизненными”, а поэтому и для их описания требуется еще более внимательный взгляд автора. Острота гоголевского взгляда в максимальной степени реализована через внимательное описание предметов, окружающих Плюшкина. “На бюро, выложенном перламутной мозаикой…лежало множество всякой всячины: куча исписанных мелких бумажек…какая-то старинная книга в кожаном переплете с красным обрезом, лимон, весь высохший, ростом не более лесного ореха, отломленная ручка кресел, рюмка с какой-то жидкостью и тремя мухами, накрытая письмом, кусочек сургучика, кусочек где-то поднятой тряпки, два пера, запачканные чернилами, высохшие, как в чахотке, зубочистка, совершенно пожелтевшая, которою хозяин, может быть, ковырял в зубах своих еще до нашествия на Москву французов”. Гоголь завершает описание этого “потустороннего мира” словами: “Никак бы нельзя было сказать, что в комнате сей обитало живое существо”. Плюшкин изначально, волею авторской излишней внимательности, теряет черты человеческого, признаки жизни. Слишком острое зрение автора делает Плюшкина “прорехой” и “пустым местом на теле общества” (Гоголь). Плюшкин заклеймен отрицательно, хотя фактически, и Топоров мастерски доказывает это, гоголевское описание жизни Плюшкина взывает к состраданию и сочувствию.
14. Почему сам Гоголь не увидел в Плюшкине подобие русского юродивого, а рассмотрел жадного, грязного и глупого помещика. Даже уже “зацененный” Плюшкин сохраняет в себе черты личности, что трудно утверждать в отношении откровенно масочных персонажей Коробочки, Манилова и Ноздрева. Топоров полагает, что гоголевская наблюдательность в случае с Плюшкиным потерпела несомненное поражение. Случилось это по причине “некоей нравственной болезни” (Топоров В.Н.), которою страдал автор по отношению именно к этому своему персонажу. Ведь Плюшкин не виновен в том, что с ним произошло: смерть жены, бегство дочери, а Гоголь продолжает вместо попыток увидеть лицо персонажа, останавливать свое внимание на зубочистках, лопатах, тряпочках и кусочках чего бы то ни было. В силу специфически писательски устроенного зрения Гоголь не синтезирует многообразие описанных предметов в образ единого, уже невещественного целого, т.е. в лицо, лик. “Я никогда ничего не создавал в воображении и не имел этого свойства. У меня только то и выходило хорошо, что взято было мной из действительности, из данных, мне известных. Я создавал портрет, но создавал его вследствие соображенья, а не воображения”, — писал Гоголь о себе. Портрет, схваченный до воображения, представляет собой почти что сфотографированный, до-воображаемый и до-понятийный, но при этом сконструированный предмет. Троичная последовательность кантовской трансцендентальной апперцепции: аппрегензия, воображение и рекогниция, лишаясь второго этапа — воображения, теряет и единство самосознания, теряет субъекта, человека. Платой за сверхвнимательный взгляд становится рассыпанная, конкретно-точечная реальность.
15. В ряду данных примеров, демонстрирующих разрушительную силу демонического острого взгляда, — зрение шекспировского Гамлета. Интересно, что изначально Гамлет находится в оппозиции “смотреть – слышать”, где видеть, значит видеть смерть, а слушать, значит слушать шум жизни. Гамлет видит призрак отца, он не верит словам (“слова, слова”), он внимательно смотрит на череп мертвеца и разговаривает с ним, слишком внимательно всматриваясь в лица живых (Клавдия, Офелии, Гертруды), он предвещает их скорую смерть. Как пишет Карасев Л.В., - “Все, что видит Гамлет, оказывается чреватым смертью”. Такому зрению противостоит, с одной стороны, – образ уха, поглощающего яд, а с другой – флейта, с которой Гамлет сравнивает себя и на которой пытается играть, но не может. Флейта, в данном случае, это образ спасения Гамлета. Она вещественна, визуально предметна; голос флейты находится посередине между лживыми словами людей и той возможностью, которая может остановить смерть. Для нас важно отметить, что флейта осталась для Гамлета непросвеченной, непознанной, что в мире осталось что-то, что сумело ускользнуть от излишне внимательного взгляда, хотя всеобщим итогом стала трагедия. Просьба Гамлета, адресованная Гильденстерну, сыграть на флейте – это демонстрация незнания предмета, и отличие Гамлета от вампира заключается именно в этой просьбе. С одной стороны – внимательный, безумный и несущий смерть Гамлет слишком доверяет своему зрению и полагается на него, чтобы слушать кого-то или чью-то музыку. С другой – Гамлет неимоверными усилиями сдерживает себя от поспешных действий, пытаясь сознательно, рефлексивно доискаться правды. Роль флейты здесь в той надежде, которая не оставляет читателя в мысли “а что бы произошло, если бы Гамлет услышал ее музыку?”.
16. В обоих случаях – через Плюшкина и Гамлета проведена идея проникающего, пронизывающего и в конечном итоге убивающего зрения. Гамлет доверяет внутреннему созерцанию, полагается на очевидность правды, выдерживает зеркальную рефлексивную паузу. Плюшкин погружен в хаос предметов, за которыми не видно его самого, но зато сами предметы описаны тщательно и достоверно. И Плюшкин, и Гамлет несут в себе черты вампира, но не того вампира, который принадлежит мифологии и сказкам (вампира-упыря, вампира-вурдалака), а эстетизированного вампира Дракулы. Тот Дракула, который был создан Ф. Копполой , как и Дракула Курицина, – умеет ждать. Жажда крови, как бы сильна она ни была, уступает место сдержанности ради иной цели. В фильме такой целью является первоначально покупка лондонских поместий, а после – любовь к земной девушке. В этом Дракула близок к Гамлету, он знает, что делать, но не делает. Принци-пиальная же разница между Гамлетом и Дракулой заключается в возможности и невоз-можности вершить суд. Дракула (и Копполы, и Курицина) считает возможным судить и других, и себя. Гамлет тоже судит, убивая, но оставляет последнее осуждение за судьбой, потому и медлит. Он медлит потому, что никак не решается стать субъектом суждения и осуждения и ждет, откладывая суд максимально далеко.
17. И Дракула Курицина, и Дракула Копполы умеют ждать не потому, что находятся в замешательстве или неуверенности. Наоборот. Они выжидают потому, что становятся полноправными судьями ситуации, они полностью владеют предметами и окружающими объектами. Они становятся субъектами суждения. Дракула присваивает себе характеристики европейского субъекта, но в наивысшей, “вампирской” степени.
18. Существует мнение, что диалогическое мышление зародилось во времена античной драмы, а именно, с введения Эсхилом на сцену театра второго актера. В этом мнении солидарны Бахтин и Борхес . Вновь обратимся к “Орестее” Эсхила. Здесь Орест еще не может самостоятельно, субъективно судить Клитемнестру, для этого требуется поддержка Аполлона, а непосредственно во время самого убийства – призыв Пилада:
Но где ж глаголы Локсиевы ясные, Орест – ослушник? Где присяга крепкая?
Пусть все врагами станут, был бы другом бог.
Орест, так же, как и Гамлет, не решается осудить мать и привести приговор в исполнение. В случае Ореста подлинным судьей оказывается зритель, а Оресту еще предстоит пройти через укусы эриний-вампирш. Гамлет тянет в нерешительности, его ожидание сопровождается безумием, и его суд в каком-то смысле совершается не им самим, а через него. Можно сказать, что в отношении именно Гамлета суд над участниками всей драмы свершился через текст Шекспира (на что указывает Карасев). Суд же в отношении Ореста свершается именно зрителями, ибо они свидетели всех уровней сомнения Ореста. Орест лишь немного приподнялся над мифом в своей паузе сомнения, а зрители оказались и над ним. Способность судить, совпадая с процессом демифологизации, становится тождественной способности мыслить вообще. Сознавать, свидетельствовать, судить – для субъекта философии начинают мыслиться как процедуры тождественные. Окружающие предметы и вещи становятся вещами субъекта.
19. В таком владении, которое изначально не может быть реальным, важнейшее место занимает воображение. Исторически воображение было ничуть не ниже, чем самые абстрактные сферы философствования, и, более того, – образность и была той основой, на которой философия строила свой понятийный аппарат. Быть в воображении стало значить почти то же, что быть на самом деле или быть в бытии. Во всяком случае, кантовское единство трансцендентальной апперцепции не обходится без этапа воображения, а это значит, что всякий схваченный предмет без его до-воображения не может вообще быть увиден. Если субъект все же овладел вещью, то до-вообразимость этой вещи сделала саму вещь просвеченной, плоской. В итоге - интересной и значимой становится не сама вещь, а способы ее истолкования, понимания, интерпретации2. Природа, вещь, другой субъект – все это отдвигается в пользу способности судить, и чем шире спектр этой способности, тем просвещеннее судящий. Философия Просвещения и ее революционные итоги доказали, что принципиально может быть просвеченным и мир целиком. Если же вернуться к способности вампира схватывать и брать у субъекта все самое лучшее и типичное, то в итоге мы и имеем просвещенного вампира-Дракулу, который куда ужаснее старика Горчи А.Толстого или панночки-ведьмы Гоголя.
20. Конечно, просвещенный взгляд не обязательно всегда и во всем приводит к вампиризму в его ужасном, именно кровавом варианте, хотя – маркиз Сад спокойно может быть назван одним из воплощений Дракулы. Возьмем просвечивающий взгляд в его легком, позитивном, “не злом” варианте. Обратимся к оценке творчества Пушкина А.Терцем. Терц обращает внимание на пушкинскую восприимчивость, а мы можем добавить – разве не о восприимчивости говорил и Достоевский в знаменитой речи о Пушкине, разве не все-восприимчивость он делал основной заслугой поэта перед российскими читателями. Позднее очень близкие мысли в память самого Достоевского выскажет Вл. Соловьев. Итак, Терц пишет: “В столь повышенной восприимчивости таилось что-то вампирическое. Потому-то пушкинский образ так лоснится вечной молодостью, свежей кровью, крепким румянцем, потому-то с неслыханной силой явлено в нем настоящее время: вся полнота бытия вместилась в момент переливания крови встречных жертв в порожнюю тару того, кто, в сущности, никем не является, ничего не помнит, не любит, а лишь, наливаясь, твердит мгновению: “Ты прекрасно!” (ты полно крови, остановись!)”. Восприимчивость Пушкина, согласно Терцу, в его безразмерности, в возможности понять все и всех. “Пушкин был достаточно пуст, чтобы видеть вещи, как есть…благосклонно и равнодушно”. И опять, такой взгляд не может быть назван просто внимательным, это какой-то сверхвнимательный взгляд, “слишком” объективный. В таком взгляде господствует настоящее во всей его силе и энергичности. Удивление Терца вызывает как раз возможность в одном человеке, в одном авторе сочетать внимательность и понимание таких разнородных вещей, как война, женщины, отечество, вино и т.д. Пушкин смотрит отовсюду, его взгляд не приближен к вещам, как взгляд Гоголя, и не проникает внутрь человека, как взгляд Достоевского.
21. Повышенная восприимчивость напоминает чуяние акулой запаха крови за много километров под водой. Оказывается, что данная восприимчивость, в случае Пушкина, удалена на очень большое расстояние от описываемого предмета, почти на бесконечность. Терц: “Чей бы облик не принял Пушкин? С кем бы не нашел общий язык?” В этой максимальной удаленности от предмета без сомнения присутствует если и не анти - человечность, то уж сверх (а значит, без) – человечность точно. Кто-то из интерпретаторов сказал, что М.Фуко занимается историей так, будто Земля находится от него на очень далеком расстоянии. Подобная исследовательская установка, ориентированная на структуры и разнородные по предметностям глобальные масштабы, никак не предполагает человека ни в каком его качестве. Человек здесь не нужен ни как предмет интереса, ни как активный элемент познания1. Пустота, о которой в отношении Пушкина пишет Терц – это пространственная характеристика, и эта пустота направлена на настоящее мгновение теперь. Если Августин фиксирует парадокс времени, говоря о том, что и прошлое, и будущее в каком-то смысле настоящи, то Пушкин – верный сын европейского Нового Времени и эпохи Просвещения, “просто” останавливает в своем творчестве время. Его пустотность позволяет это сделать, пустота удаляет взгляд, вещи воспринимаются вне времени. В случае с конкретным Пушкиным, человеком, поэтом – безвременье проявляется как классичность, извечность Пушкина для русского читателя, для литературы.
22. Невозможно сомневаться в достоверности солнечного света, его значимости для человека, для жизни, но невозможно сомневаться и в том, что этот свет несет в себе разрушение. Солнце служило метафорой ясности и отчетливости для философии и культуры со времен Платона, и уже у Платона отмечено, что солнце может и слепить. Позднее, у Декарта и Фихте, ясные и отчетливые акты интуиции и интеллектуального представления часто сравнивались именно с солнечным светом. Конечно, солнце часто обжигало, так было и с Икаром, и с матерью Диониса. Но чаще, вплоть до Заратустры, который жил в горах и был ближе к солнечному свету, солнце питало умозрительную очевидность. Интересно отметить, что мистическая православная практика исихазма родилась вокруг споров о происхождении света, видимого византийскими аскетами. Монахи жертвовали речью, голосом ради речи внутренней, и самое главное – ради видения внутреннего света, который, как они полагали, был единого происхождения с Фаворским светом.
23. Традиция слишком яркого, ослепляющего света представлена в рассказах А. Камю и Ф. Кафки. В повести Камю “Посторонний” солнце выступает убийцей, оно не только просвечивает, делая предмет воображаемым, оно убивает. Камю направляет солнечный свет не на самого человека, не на его тело, а на его голову, на способность мыслить, трезво оценивать обстановку. “…в голове гудело от жары… Но солнце пекло немилосердно, с неба хлестал дождь слепящего света…от солнца пухнет голова…И я опять и опять стискивал зубы”. Герой Камю оказался тем зеркалом, которое отразило солнечный луч света, а сам этот луч превратился в выстрел. Борьба между человеком и солнцем, что характерно, идет и на уровне глаз, и на уровне зубов. Солнце озлобляет, оно заставляет сжимать кулаки, стискивать зубы. Камю пишет: “ Я... ничего больше не чувствовал, только в лоб, как в бубен, било солнце, да огненный меч, возникший из стального лезвия, маячил передо мной. Этот жгучий клинок рассекал мне ресницы, вонзался в измученные, воспаленные глаза…мне почудилось – хлынул огненный дождь”. Сравнение солнечного луча с клинком, который вонзается, рассекает, расчленяет – указывает на непрозрачность того, что освещается. Ключевая для всей повести сцена, предшествовавшая убийству, у Камю строится как вызов солнцу, как ответ слишком яркому свету. Солнечный луч – это огненный меч. Араб, который впоследствии станет жертвой выстрела, “вытащил нож и показал мне, выставив на солнце. Оно высекло из стали острый луч, будто длинный искрящийся клинок впился мне в лоб”. Клинок света, отраженный в остром клинке араба, в итоге поражает человека, и тот, кто выстрелил, оказывается не при чем. Он посторонний той ситуации, которая произошла, он только отвечал солнечному свету, стреляя в солнце, а не в араба. Просвеченность привела к смерти.
24. Просветленность сознания – кульминационный момент рассказа Кафки “В исправительной колонии”. Кафка описывает машину для пыток. В процессе экзекуции наказуемый медленно умирал, в то время, как зрители заглядывали ему в глаза – зеркала души. “Как ловили мы достижение просветленности на измученном лице, как подставляли мы лица сиянию этой наконец-то достигнутой и уже исчезающей справедливости”, – рассказывает туристу последний в колонии офицер – сторонник машины. Экзекуция же заключалась в том, что на теле жертвы машина при помощи игл и зубьев делала замысловатый и затейливый узор, который читался в виде надписи “Будь справедлив”. В итоге человек, находившийся в машине, сначала просветлялся, а потом умирал. Как и у Камю, свет Кафки соседствует со смертью. Свет появляется после письма на теле, а общим для них (письма и света) является исключение голоса. Машина для пыток предполагала, что рот жертвы закрыт специальным кляпом, а поскольку письмо на теле занимало значительное время, то кляп периодически вынимался, и человек мог есть. Кафка не зря в описании машины подробно останавливается на зажатом рте и просветленных глазах. Рот закрыт как знак того, что голос не может сказать ничего существенного, первичнее письмо, а значимее – исправление, в данном случае – на теле, которое можно видеть и прочитать, но не слышать.
И Кафка, и Камю демонстрируют кризис световых метафор, их недостаточность и избыток. Если у Камю в итоге солнечному свету ничего не может противостоять, только трезвое предсмертное состояние сознания героя, то у Кафки можно четко отметить связки: письмо-голос, голос-взгляд.
25. Попыткой вернуть былое значение свету выступает усилие Осипа Мандельштама:
В год тридцать первый от рожденья века
Я возвратился, нет - читай насильно
Был возвращен в буддийскую Москву.
……………
Не разбирайся, щелкай, милый кодак.
Покуда глаз – хрусталик кравчей птицы,
А не стекляшка!
Больше светотени –
Еще! Еще! Сетчатка голодна!
Мандельштам фиксирует агонию взгляда, которому всего мало и который в итоге, позднее, преобразится в инстинкт фотографирования. Не зря гиперизобразительность ассоциируется у поэта с буддийскостью. Буддизм онтологически лишает вещи и окружающий мир плотности, представляя основой всего пустоту. Акмеисту Мандельштаму трудно признать реальность тех происходящих в Москве событий, поэтому он и может воспринимать окружающее только как иллюзию, как то, чего на самом деле, по большому счету, – и нет. Если остается одно изображение, то попытка реабилитировать взгляд - это попытка вернуть вещи ее фактурность, объемность, вернуть саму вещь. Это и было общей задачей акмеизма.
26. И.Бродский, как и Мандельштам, фиксирует вещь, но пустоту вокруг вещи видит уже отчетливо, не просто смиряясь с “буддизмом”, а сознательно принимая его. “Героизм” Бродского, о котором пишет Ю.М.Лотман, проявляется через письмо. Письмо противостоит пустоте, а тем самым поэт уподобляется Богу, который все видит и за всем наблюдает. “Вампиричность” пушкинского взгляда у Бродского остается, но сам по себе этот взгляд очень слаб, ему требуется письмо:
..мы живем, покамест
есть прощенье и шрифт
…...
Дорогая, несчастных
Нет, нет мертвых, живых.
Все – только пир согласных
На их ножках кривых.
Быть Богом – значит продуцировать письмо, постоянно творить вещи из пустоты. Бродский именно творит реальность, и эта реальность первична, в отличие от реальности рукописей Пушкина, которые “можно было и продать”. Современное письмо, в отличие от письма классического, заменяет собой жизнь. Письмо становится не только дополнительным элементом или признаком жизни, но и обязательным ее условием.
27. М. Ямпольский цитирует исследователя творчества Кафки: “Его ужас перед едой, ртами и особенно зубами, был…формой жертвы…говорение было пустой тратой того, что должно было быть отжато в письменное слово”. Письмо в том его буквальном виде, который представлен через машину исправительной колонии, властвует над человеком полностью, вплоть до смерти. Судилище письма приходит на смену судилищу света и зрелища. Письмо не противостоит ясному внимательному зрению, оно является модификацией желания вампира. Как вампир не может жить без жертвы, так и письмо не добровольно, оно обязательно и неизбежно. Ж. Лиотар пишет о современном человеке как “обреченном на успех”. Обреченность касается здесь письма в первую очередь. Голос уступает место письму, а письмо становится инстинктом, без реализации которого современный интеллектуал не мыслит себе жизнь. Автоматизм письма сродни автоматизму кусания вампира, автоматизм письма здесь повторяет ситуацию с автоматизмом (инстинктом) фотографирования.
28. Какая реальность описывается письмом, над какой реальностью письмо властвует и кто является субъектом этой власти? Мы выяснили, что вампир властвует при помощи взгляда, и благодаря вампирической сверхвнимательности мир становится изобразительным по своей сути. Изобразительность просвеченной вещи предполагает безвременную позицию, из которой наблюдается мир. Т. о. безвременье предполагает отсутствие пространства, поскольку вампир пуст и его взгляд просвечивает вещь с любого расстояния. У Гегеля: время есть “для-себя-пространства”, и эта первичность времени перед пространством, заложенная в основании европейской метафизики, позволяет вывести вампира подлинным субъектом европейской культуры. Мы также выяснили, что критика (и даже уничтожение) человека в современной философии является общим местом. Позиция пишушего, точка зрения письма становится действительно мета-позицией в отношении реальности. Если взгляд вампира уничтожал время, просвечивая мир, то письмо пытается это время сохранить путем цитирования, отсылок, заимствований. На первый взгляд, письмо оказывается той деятельностью, которая только и может противостоять вампирической жажде. Однако, если мы признали, что итогом укуса вампира является продуцирование вторичных, третичных и т.д. отображений, то и в случае письма происходит то же самое. Добавим, что всякое письмо, в том варианте, до которого его доводит Деррида, предполагает не только цитирование, не только дистанцию временного промежутка между двумя авторами, оставляющими свои следы в гипертексте. Всякое письмо в первую очередь требует читателя, который бы его прочитал, и кем будет автор, отнимающий у читателя время жизни, как не вампиром. Автор напрямую властвует посредством письма, а в мире письма уже не приходится говорить о вещах и предметах, там их просто нет, они заменены знаками и шифрами.
29. Вампиричность письма проявляется в публикациях именно писем и переписок, которые позволяют заглянуть в тайники творческой кухни известного писателя, художника, политика. Вспомним, что философские идеи, выраженные в форме писем, достигают цели за счет совмещения доверительного тона и глобальных (масштабных) выводов. П.Чаадаев писал письма к вымышленной корреспондентке и сам эти письма публиковал. Другое дело – письма приватные, личного характера. Современное общество любит такие письма, а известные личности пишут письма своим корреспондентам с расчетом массового прочтения личных обращений. Здесь кроется загадка письма, которое пытается сохранить и личное, субъективное отношение к читателю (поскольку он конкретен), и всеобщее, проявляющееся в материализации и объективации письма (языка), которое могут прочесть все.
30. Сравнивая письмо и взгляд, отметим, что письмо в некотором смысле реабилитирует время и охраняет его от непомерных аппетитов вампира. Заставляя пишущего писать самому, прилагая усилия, вырабатывая свой собственный стиль, письмо направлено на субъективное личностное время каждого. Цитирования и заимствования приобщают письмо к истории, к первоначальным “письмам”, письмам апостолов, великим исповедям. В письме вампиру поймать время (а нам вампира) - наиболее тяжело. Однако возможно.
31. Если в случае зрения вампиру не обязательно непосредственно убивать жертву, можно заменить ей зрение, подставить свое, то в случае письма письму сначала следует обучить. Тонкость здесь кроется в том, что научение письму происходит раньше, чем научение чтению. Письмо подавляет собой ту основу и тот конечный смысл, ради которого оно вообще существует и возникло – ради чтения и осмысления письма. Письмо в этом случае является наилучшим “алиби” из всех, оно все оправдывает. Если зрение судило и осуждало, то письмо оправдывает “жертву”, делая ее сноской, пометкой в потоке писем. Сноска для сноски, цитата для цитаты, чем больше и солиднее цитаты, тем примечательнее текст. Вспоминая маленькие вещи Плюшкина, увидим, что письмо вообще вещей не имеет. У Пруста, например, вещи исчезают, не успев возникнуть, то же происходит у него и с человеком. Расчлененность общей картины у Пруста настолько велика, что возникает скрытый эффект очень быстрой скорости написания, хотя внешне прустовское письмо наоборот – кажется медленным. У Пруста вампирит само письмо, захватывая собой ради самого себя.
32. В фильме английского режиссера П.Гринуэя “Интимный дневник” девушка просит мужчин рисовать на ее теле иероглифы. После, когда ее возлюбленный погибает, она сама начинает писать небольшие “книги” на телах других мужчин. В обоих случаях, в случае письма на ней и в случае ее письма на ком-то другом, - Нарико, так зовут героиню, зависима от письма. Согласно Ж.Деррида – письмо стирает субъекта от самого себя, и тем самым происходит освобождение от бытия (в модусе его присутствия). Бытие становится чистым письмом, постоянно пишущимся и стирающимся. Действительно, зритель испытывает метафизический протест, когда видит, как стирается написанное на женском теле, и как это тело каждый раз по-новому преображается после надписей на нем. Стирание не фиксирует слов и имен, надписи исчезают. Остается кожа и постоянная потребность наносить на эту кожу новое письмо. Эта потребность, собственно, и есть вампирическая страсть письма к письму.
33. Письмо приходит на смену взгляду и голосу, однако о голосе в отношении вампира сказано недостаточно. Если мы определили вампира как властителя над временем и выявили, что его жажда является жаждой власти над временем, то голос дает нам, с одной стороны, непросвеченность, невозможность просветить предмет, как это было в случае с флейтой Гамлета. А с другой стороны, голос ускользает от того, кто пытается схватить время.
Спасает ли речь, живая артикуляция от тотального вампирического присутствия? Если противопоставить взгляду вампира чистую речь, если противопоставить вампиру нечто такое, что он не может увидеть, что он не может схватить-укусить и чем не может овладеть, то чем будет это нечто?
34. Следует признать, что этим нечто в первую очередь будет вещь, не сведенная к ее изображению. И второе: этим нечто должен стать вампиру собеседник, имеющий свой собственный голос и через голос самостоятельно связанный со временем. Собеседника нельзя сожрать, поскольку, говоря, собеседник произносит слова не только вампиру непосредственно в уши, но и вслух вообще. Время, тем самым, остается неувиденным, как вещь, а вампиру же для всех последующих действий: схватывания, осуждения, укуса – необходимо видеть объект. Характерно, что зритель современного пост-авангардного театра уже не удовлетворяется зрелищем визуального характера. “Можно определить театральность как движение, посредством которого преобладание взгляда гаснет, создавая взамен преимущество слуха”, - пишет П.Пави. Последним ярким представителем театральной сверхвизуальности, по мнению Пави, был А.Арто, который, желая возродить театр, его уничтожил. Арто сконцентрировал свое внимание на пластическом жесте и сделал его единицей изображения. Жест стало легко видеть и повторить, а чтобы заинтересовать собой, жест сделался слишком жестким. Такой жест ориентирован на тело, которое полностью подчинило себе время. Зритель оказался в ситуации перенасыщения телом, он устал от постоянного зрительного пожирания тел актеров, к тому же – абсолютно безопасного. Взамен Пави рисует перспективу слухового театра, зрелища, ориентированного не на поглощение впечатлений от жестов, а на действительное событие, которое существовало бы само по себе, без того, чтобы его кто-то поглотил, но при этом только при зрительском участии.
35. Антивизуальность не означает разрушение плотности, наоборот, вспомнив гамлетовскую флейту, отметим, что противостоять вампиру может только слишком плотная вещь. Примером такой вещи служит посох Моисея. Голос Моисея победил в ситуации изначального проигрыша – Моисей плохо говорил, он заикался. “И сказал Моисей Господу: О, Господи! Человек я неречистый, и таков был вчера и третьего дня, и когда Ты начал говорить с рабом Твоим: я тяжело говорю и косноязычен”. Бог же стал разговаривать с Моисеем через его брата, Аарона: “…и будет говорить он вместо тебя к народу, и так то будет твоими устами”. Голос Моисея слаб, но слабый голос побеждает египетское рабство, а в проявлениях своей власти он достаточно (очень) силен. Посох - это материализация голоса, это то, что находит свою опору в слабом голосе и при этом служит для голоса визуальной опорой. Непросвечиваемую прокладку для посоха как вещи создает голос. Вещь становится говорящей, ее можно слушать; вампир ее увидит, но не причинит ей вреда. Такая вещь не только смотрится, но и слушается: “Не суетись, душа моя, не дай оглохнуть уху сердца”, – писал Августин. Возможно, переориентировав мышление с глаза на ухо, человек со временем вновь попытается вернуть себе достоверность слышимого.

Повесть о Дракуле появилась в русской письменности в последней четверти ХV века. Старейший список древнейшей редакции, переписан в 1490 г. иеромонахом Кирилло-Белозерского монастыря Ефросином.


СКАЗАНИЕ О ДРАКУЛЕ ВОЕВОДЕ


Бысть в Мунтьянскои земли греческыя веры христианин воевода именем Дракула влашеским языком, а нашим диавол. Толико зломудр, якоже по имени его, тако и житие его. Приидоша к нему некогда от турьскаго поклисарие 1, и егда внидоша к нему и поклонишася по своему обычаю, а кап 2 своих з глав не сняша. Он же вопроси их: "что ради тако учинисте ко государю велику приидосте и такову срамоту ми учинисте?" Они же отвещаша: "таков обычай наш, государь, и земля наша имеет". Он же глагола им: "и аз хощу вашего закона потвердити, да крепко стоите", и повеле им гвоздем малым железным ко главам прибити капы и отпусти их, рек им: "шедше скажите государю вашему, он навык от вас ту срамоту терпети, мы же не навыкохом, да не посылает своего обычая ко иным государем, кои не хотят его имети, но у себе его да держит". Царь же велми разсердися о том и поиде воинством на него и прииде на него со многими силами. Он же, собрав елико имеаше у себе войска, и удари на турков нощию, и множство изби их, и не возможе противу великого воиска малыми людми, и возратися. И кои с ним з бою того приидоша, и начат их сам смотрити: кои ранен спреди, тому честь велию подаваше и витязем его учиняше, а кои сзади, того на кол повеле всажати проходом 3, глаголя: "ты еси не муж, но жена". А тогда, коли поиде на туркы, тако глагола всему воиску своему: "кто хощет смерть помышляти, тои не ходи со мною, остани зде". Царь же, слышав то, поиде прочь с великою срамотою, безчислено изгуби воиска, не сме на него поити. Царь же поклисаря посла к нему, да ему даст дань. Дракула же велми почести поклисаря оного и показа ему все свое имение и рече ему: "аз не токмо хощу дань давати царю, но со всем своим воинством и со всею казною хощу к нему ити на службу, да како ми повелит, тако ему служу. И ты возвести царю, как поиду к нему, да не велить царь по своеи земли никоего зла учинити мне и моим людем, а яз скоро хощу по тебе ко царю ити, и дань принесу и сам к нему прииду". Царь же услышав, то от посла своего, что Дракула хощет приити к нему на службу, и посла его почести и одари много. И велми рад бысть, бе бо тогда ратуяся со восточными. И посла скоро по всем градом и по земли, да когда Дракула поидет, никоегоже зла никто дабы Дракуле не учинил, но еще и честь ему воздавали. Дракула же поиде, собрався с всем воиньством, и приставове царстии с ним, и велию честь ему воздаваху. Он же преиде по земли его яко 5 дни и внезапу вернуся и начат пленити градове и села и множество много поплени и изсече, овых на колие сажаху турков, а иных на полы пресекая и жжигая, и до ссущих младенець. Ничтоже остави, всю землю ту пусту учини, прочих же, иже суть християне, на свою землю прегна и насели. И множество много користи взем, возвратися, приставов тех почтив, отпусти, рек: "шедше повесте царю вашему, якоже видесте, сколко могох, толико есмь ему послужил. И будет ему угодна моя служба, и аз еще хощу ему тако служити, какова ми есть сила". Царь же ничтоже ему не може учинити, но срамом побежден бысть.
И толико ненавидя во своеи земли зла, яко хто учинит кое зло, татбу или разбои или кую лжу или неправду, тои никако не будет жив. Аще ли велики болярин, или священник, или инок, или просты, аще и велико богатьство имел бы кто, не может искупитися от смерти, и толико грозен бысть. Источник его и кладязь на едином месте. И к тому кладязу и источнику пришли путие мнози от многых стран, и прихождаху людие мнози и пияху от кладязя и источника воду, студена бо бе и сладка. Он же у того кладязя на пустом месте постави чару велию и дивну злату; и хто хотяще воду пити, да тою чарою пиет, на том месте да поставит, и, елико оно время пребысть, никтоже смеаше ту чару взяти.
Единою 4 же пусти по всеи земли своеи веление, да кто стар и немощен, или чим вреден или нищ, вси да приидут к нему. И собрашася бесчисленое множество нищих и странных к нему, чающе от него великиа милости. Он же повеле собрати всех во едину храмину велику, на то устроену, и повеле дати им ясти и пити доволно; они же ядше и возвеселишася. Он же сам приде к ним и глагола им: "что еще требуете?" Они же вси отвещаша: "Ведает, государю, бог и твое величество, как тя бог вразумит". Он же глагола к ним: "хощете ли, да сотворю вас беспечалны на сем свете, и ничим же нужни будете?" Они же, чающе от него велико нечто, и глаголаша вси: "Хощем, государю". Он же повеле заперети храм и зажещи огнем, и вси ту изгореша. И глаголаше к боляром своим: "да весте, что учиних тако: первое да не стужают людем, и никтоже да не будеть нищь в моеи земли, но вси богатии, второе свободих их, да не стражут никтоже от них на сем свете от нищеты или от недуга".
Единою же приидоша к нему от Угорскыя земли два латинска мниха милостыни ради. Он же повеле их развести разно, и призва к себе единого от них, и показа ему округ двора множество бесчисленое людеи на колех и на колесех, и вопроси его, добро ли тако сотворих, и како ти суть, иже на колии. Он же глагола: "Ни, государю, зло чиниши, без милости казниши, подобает государю милостиву быти, а ти же на кольи мученици суть". Призвав же и другаго и вопроси его тако же. Он же отвеща: "ты, государь, от бога поставлен еси лихо творящих казнити, а добро творящих жаловати. А ти лихо творили, по своим делом восприали". Он же, призвав перваго, и глагола к нему: "да по что ты из монастыря и ис келии своея ходиши по великым государем, не зная ничтоже, а ныне сам еси глаголал, яко ти мученици суть. Аз и тебе хощу мученика учинити, да и ты с ними будеши мученик". И повеле его на кол посадити проходом, а другому повеле дати 50 дукат злата, глагола: "Ты еси разумен муж". И повеле его на возе с почестием отвести и до Угорскыя земли.
Некогда же прииде купец гость некы от Угорскыя земли в его град. И по его заповеди остави воз свои на улици града пред полатою и товар свои на возе, а сам спаше в полате пришед. И пришед некто, украде с воза 160 дукат злата. Купец же иде к Дракуле, поведа ему изгубление злата. Дракула же глагола ему: "поиди, в сию нощь обрящеши злато". И повеле по всему граду искати татя, глаголя: "аще не обрящется тать, то весь град погублю". И повеле свое злато нести и положити на возе в нощи и приложи един златои. Купец же востав и обрете злато, и прочет единою и дващи 5, обреташеся един лишнии златои, и шед к Дракуле, глагола: "государю, обретох злато. И се есть един златои не мои, лишнии". Тогда же приведоша и татя оного и с златом и глагола купцю: "иди с миром, аще бы ми еси не поведал злато, готов бых и тебе с сим татем на кол посадити". Аще жена кая от мужа прелюбы сотворит, он же веляше срам еи вырезати и кожю содрати, и привязати ея нагу, и кожу ту на столпе среди града и торга повесити, и девицам, кои девьства не сохранят, и вдовам також, а иным сосца отрезаху; овым же кожу содравше со срама ея, и, рожен 6 железен разжегши, вонзаху в срам еи, и усты исхожаше 7, и тако привязана стояше у столпа нага, дондеже плоть и кости еи распадутся или птицам в снедь будет.
Единою же яздящу ему путем и узре на некоем сиромахе 8 срачицю издрану худу, и вопроси его: "имаши ли жену?" Он же отвеща: "имам, государю". Он же глагола: "веди мя в дом твои, да вижю". И узре жену его младу сущу и здраву и глагола мужу ея: "Неси ли лен сеял?" Он же отвеща: "господи, много имам лну". И показа ему много лну. И глагола жене его: "да по что ты леность имееши к мужу своему? Он должен есть сеяти и орати и тебе хранити, а ты должна еси на мужа своего одежю светлу и лепу чинити, а ты и срачици не хощеши ему учинити, а здрава сущи телом; ты еси повинна, а не муж твой: аще ли бы муж не сеял лну, то бы муж твой повинен был". И повеле еи руце отсещи и труп ея на кол всадити. Некогда же обедоваше под трупием мертвых человек, иже на колие саженых, множество бо округ стола его; он же среди их ядяше и тем услажашеся. Слуга же его, иже пред ним ясти ставляше, смраду оного не могии терпети и заткну нос и на страну главу свою склони. Он же вопроси его: "что ради тако чинишь?" Он же отвеща государю: "не могу смрада сего терпети". Дракула же ту и повеле его на кол всадити, глаголя: "тамо ти есть высоко жити, смрад не можеть тебе доити".
Иногда 9 же прииде от угорскаго короля Маттеашя апоклисарь до него, человек не мал болярин, в лясех родом 10, и повеле ему сести с собою на обеде среди трупия того. И пред ним лежаше един кол велми дебел и высок, весь позлащен, и вопроси апоклисаря Дракула: "что ради учиних сеи кол? Тако повеж ми". Посол же тои велми убояся и глагола: "Государю, мнит ми ся тако: некии великии человек пред тобою согреши, и хощеши ему почтену смерть учинити паче иных". Дракула же глагола: "право рекл еси; ты еси велика государя посол кралевьскыи, тебе учиних сеи кол". Он же отвеаща: "Государю, аще достоиное смерти соделал буду, твори еже хощеши, праведныи бо еси судия, не ты повинен моеи смерти, но аз сам". Дракула же расмияси и рече: "Аще бы ми еси не тако отвещал, воистину бы был еси на сем коле". И почти его велми и, одарив, отпусти, глаголя: ты в правду ходи на поклисарство 11 от великых государеи к великым государем, научен бо еси с государьми великыми говорити, прочии же да не дерзнуть, но первое учими будуть, как им с государьми великыми беседовати". Таков обычеи имеаше Дракула. Отколе к нему прихождаше посол: от царя или от короля неизящен 12 и не умеаше против кознем кто отвещати, то на кол его всажаше, глаголя: "не аз повинен твоеи смерти, или государь твои или ты сам, на мене ничто же рци зла: аще государь твои, ведая тебе малоумна и не научена, послал тя есть ко мне, к великоумну государю, то государь твои убил тя есть; аще ли сам дерзнул еси, не научився, то сам убил еси себя". Тако поклисарю учиняше кол высок и позлащен весь и на него всаждаше.и государю его те речи отписоваше с прочими, да не шлет к великоумну государю малоумна и ненаучена мужа в посольство.
Учиниша же ему мастери бочкы железны; он же, насыпа их злата, в реку положи, а мастеров тех посещи повеле, да никтоже увесть 13 соделаннаго им окаанства, токмо тезоименитыи 14 ему диавол. Некогдаже поиде на него воинством король угорскы Маттеашь, он же поиде против ему, и сретеся с ним, и удариша ся обои, и ухватиша Дракулу жива от своих издан 15 по крамоле. И приведен бысть Дракула ко кралю, и повеле его метнути в темницю. И седе в Вышеграде на Дунаи выше Будина 12 лет, а на Мунтьянскои земли посади иного воеводу. Умершу же тому воеводе, и краль пусти к нему в темницю, да аще восхощет быти воевода на Мунтианскои земли, якоже и первие, то да латиньскую веру прииметь, аще ли же ни, то умрети в темници хощеть. Дракула же возлюби паче временнаго света сладость, нежели вечнаго и бесконечнаго, и отпаде православия, и отступи от истинны, и остави свет, и приа тму, увы не возможе темничныя временныя тяготы понести, и уготовася на бесконечное мучение, и остави православную нашу веру, и приат латыньскую прелесть. Краль же не токмо дасть ему воеводство на Мунтьянскои земли, но и сестру свою родную дасть ему в жену. От нея же роди два сына, пожив же мало яко 10 лет и тако скончася в тои прельсти. Глаголют же о нем, яко, и в темници седя, не остася своего злаго обычая, но мыши ловя и птици на торгу покупая, и тако казняше их, ову на кол посажаше, а инои главу отсекаше, а со иныя перие ощипав пускаше. И научися шити и тем в темници кормляшеся. Егда же краль изведе его ис темници и приведе его на Будин, и дасть ему дом в пещи противу Будина, и еще у краля не был, случися некоему злодею уити на его двор и сохранися. Гонящии же приидоша и начаша искати и наидоша его, Дракула же востав взем мечь свои и скочи с полаты и отсече главу приставу оному, держащему злодея, а злодея отпусти, прочии же бежаша и придоша к биреву 16, и поведаша ему бывшее; бирев же с всеми посадникы иде ко кралю, жалуяся на Дракулу. Корол же посла к нему, вопрашая: "Что ради таково зло учини?" Он же тако отвеща: "зло никое же учиних, но он сам себе убил. Находя разбойническы на великого государя дом, всяк так погибнеть. Аще ли то ко мне явил бы, и аз во своем дому нашел бы того злодея, или бы выдал, или простил его от смерти". Кралю же поведаша. Корол же нача смеятися и дивитися его сердцю. Конец же его сице: живяше на Мунтианскои земли, и приидоша на землю его турци, начаша пленити; он же удари на них, и побегоша турци. Дракулино же войско без милости начаша их сещи и гнаша их, Дракула же от радости возгнав на гору, да видить, како секуть турков. И отторгося от войска ближнии его, мнящися яко турчин, и удари его един копием, он же, видев, яко от своих убиваем, и ту уби своих убииць мечем своим, его же мнозими копии сбодоша, и тако убиен был. Корол же сестру свою взят, и со двема сынми, в Угорскую землю на Будин. Един при кралеве сыне живет, а другии был у варданского бископа и при нас умре, а третяго сына стареишаго Михаила тут же на Будину видехом, от царя турскаго прибег ко кралю, еще не женився, прижил его Дракула с единою девкою. Стефан же молдовскый з кралевы воли посади на Мунтьянскои земли некоего воеводскаго сына, Влада именем. Бысть бо тои Влад от младенства инок, по том и свещенник и игумен в монастыри, по том ростригся и сел на воеводство женился, понял воеводскую жену, иже после Дракулы мало побыл и убил его Стефан волосьскый, того жену понял, и ныне воевода на Мунтьянскои земли Влад, иже бывы чернец и игумен. В лето 6994 февраля 13 преже писал, та же в лето 6998 генваря 28 в другое преписах аз грешны Ефросин.


1 послы;
2 шапок, фесок;
3 задним проходом;
4 однажды;
5 и пересчитал один раз и другой;
6 кол;
7 и он выходил наружу через рот;
8 бедняке;
9 некогда;
10 поляк родом;
11 посольство;
12 несмышленый;
13 узнает;
14 одноименный;
15 изменников;
16 господарю.

К вопросу о природе вампиров

Строго секретный доклад, зачитанный автором в начале мая сего года в
присутствии еще живых тогда свидетелей:)

Таким образом, признавая за литературою главное значение разъяснения жизненных явлений, мы требуем от нее одного качества, без которого в ней не может быть никаких достоинств, именно - ПРАВДЫ. Надо, чтобы факты, из которых исходит автор, и которые он представляет нам, были
представлены верно. Как скоро этого нет, литературное произведение теряет всякое значение, оно становится даже вредным, потому что служит не к просветлению человеческого сознания, а напротив, еще к большему помрачению.


Протокол - орудие борьбы с вампирами, примитивный предшественник осинового кола.
Бестолковый словарь русского языка.

Прежде всего, честно предупреждаю, что текст этот строго секретен, его чтение смертельно опасно. Если у вас нет допуска, немедленно положите статью на место и никогда к ней не прика-сайтесь. В противном случае - пеняйте на себя.
Дальнейшего можно было бы и вовсе не писать, все равно никто не прочтет, однако, научная добросовестность требует, чтобы тема была раскрыта полностью. О вампирах сложено множество баек и небылиц, о них ходит столько толков, что крупицы истины оказываются надежно погребе-ны под толщей сплетен, досужих разговоров и искусно запущенной дезинформации. Однако во всем разнообразии легенд и страшилок нетрудно выделить два отдельных направления.

1. Направление иронично-скептическое
По мнению адептов этого направления, вампиры окружают нас повсюду. Самые распростра-ненные виды вампиров - комары и клопы. Реки крови проливает человечество в этой войне, но победы не видно. А ведь главные кровопийные отряды - москиты и прочие южные твари - еще, считайте, и в дело не введены. Пропаганда комаризма-вампиризма ведется вовсю: широко из-вестны рассказы о том, как басмачи связывали пыльношлемных комиссаров и оставляли их раздетыми в степи. И, якобы, утром в телах погибших не оставалось ни единой капли крови. Легенды эти выдаются за правду, однако подумайте, ведь это физически и физиологически не-возможно! Комар не высасывает кровь из человека и, следовательно, не может полностью обес-кровить труп.
То есть, рассказывая о комарах и летучих мышах, нас потчуют явной дезинформацией, причем дезинформацией тщательно спланированной и отличающейся широтой захвата - от якобы науч-ных статей до фантастических романов. Вспомните Коровье Вязло - непроходимый комариный заповедник, созданный гением братьев Стругацких, а из другого произведения тех же авторов - угрюмого поджарого комара величиной с небольшого спаниеля. Нельзя также пройти мимо таин-ственных кровопросцев из толкиновской эпопеи. Автор этих строк также приложил руку к созда-нию кровопийственного и реноме насекомых и рукокрылых, но я и не скрываю, что выполнял соцзаказ. Но Стругацкие? Но Толкин? На кого работаете, классики? В любом случае, околокома-риные смехи отвлекают внимание людей от настоящей проблемы. Пока люди смеются над мос-китным вампиризмом, истинные вампиры могут чувствовать себя спокойно.


2. Направление мистически-бытовое
- Моя тетушка - настоящий вампир! - без тени улыбки заявляет экзальтированная особа. - Сто-ит побыть рядом с ней пять минут, и у меня начинаются ужасные мигрени!.. И потом я целый день чувствую себя разбитой. А тетушка - напротив, цветет и пахнет. Десять лет за раз скидывает, не меньше. Ясное дело, вампирша - насосется и рада! Подобные разговоры слышали все, причем говорится это на полном серьезе, люди действительно верят в неких энергетических вампиров. И все же ничего подобного в реальности нет. Явление существует, а энергетические вампиры - нет.
- Как же нет?! - закричит всякий мнительный гражданин. - Иной раз прямо в метро какой-нибудь мерзавец присосется и всю энергию себе перекачает, так что потом ни работать, ни развлекаться, а только пластом лежать...
К сожалению такие люди забывают, что человеческий организм и трансформаторная будка - немножко разные вещи. Энергию перекачивают на подстанциях, это хорошо изученный и доста-точно грубый процесс. Энергия человека заключена в молекулах аденозинтрифосфата либо в жи-ровом депо - и ту, и другую никак не перекачаешь, не съевши самого человека. Существует, прав-да, еще и тепловая энергия человеческого тела, но о ней речь пойдет ниже. А что касается психи-ческой энергии, которую якобы жрут эмоциональные вампиры, то она так невелика, что серьезно говорить о ней как об источнике жизненной силы может лишь очень ненаучный фантаст.
На самом деле человек, которого называют энергетическим вампиром, ничего не получает в результате своего гипотетического вампиризма. Представьте, что у вас обыкновеннейшая аллер-гия на пот или волосы кого-нибудь из ваших соседей. Пять минут разговора с этим, в общем-то, обычным человеком, и вы можете вызывать неотложку. А потом будете искренне уверены, что хищник, притворившийся добрым знакомым, загрыз вас и обглодал чуть не до костей. Примерно та же картина будет и в случае психологической или иной несовместимости. Такой человек, не имея в виду ничего дурного и, главное, ничего не получая в результате взаимодействия с жертвой, способен дезорганизовать внутренний мир собеседника и посему вполне может быть принят за вампира. Однако он отнюдь не вампир, поскольку, повторяю, ничего не получает в результате своего неосознанного действия. Главное же негативное воздействие такого псевдовампира строго избирательно: Федора он гробит, а для Феклы этот же субъект - самый желанный собеседник. Вампир так поступать не может; подобно клейпучке, он пьет всех. Казалось бы, все это очевидные вещи, однако перетолки об энергетических вампирах не утихают. Несомненно, такое может происходить, только если определенные и влиятельные круги проводят компанию по муссированию и педалированию слухов.
Теперь пришла пора задать сакраментальный вопрос: "Quid prodest?" - кто и чего ради станет мус-сировать и тем более педалировать слухи, сплетни и детские страшилки? Ответ однозначный: вы-годно может быть только настоящим, реальносуществующим вампирам, которые таким образом отводят глаза своей слишком разумной пище. Утонув в море дезинформации, резонерствующий обед уже не может отличить истину от вымысла и не верит в жестокую правду, подобно счастли-вому американскому теленку, отрицающему существование мясокомбината в этом лучшем из ми-ров.
Итак, какие же обрывки якобы необъяснимого мы находим в фольклоре и литературе разных стран? Именно эта информация, пусть искаженная иррационализмом и животным ужасом, может оказаться истинной. Прежде всего, вампир - это бывший человек, умерший, похороненный (обязательно похороненный!), но встающий из гроба, чтобы пить кровь добрых граждан. Вампир необычайно силен физически, обладает способностями оборотня, которыми, впрочем, пользуется только уходя от опасности. Отметим одну интересную особенность: большинство вампиров при жизни были ординарными гражданами, богатых усыпальниц не имели и похоронены не в фамильных склепах, а на обычных кладбищах, то есть зарыты в землю. Однако на могилах мы не часто встречаем вывороченные плиты и кучи взрытого песка. Следовательно, мертвец выходит наружу, заметным образом не тревожа почву. Упырь нечувствителен к обычному оружию, нож и револьверные пули, конечно, оставляют на нем раны, но они бесследно затягиваются чуть ли не на глазах стрелявшего. Впрочем, имеется управа и на кровососов: они боятся серебра, избегают чеснока, осины и некоторых других растений, а прямые солнечные лучи причиняют им болезненные и трудно заживающие ожоги. Молитвы, чудотворные иконы, отчитывания, экзорцизмы и прочая дребедень не оказывают на упыря никакого действия, обилие крестов на кладбищах не остановило еще ни одного вурдалака, проникновенная молитва не уберегла ни единой невинной жертвы, а в повести Николая Гоголя "Вий" мы видим, как свободно хозяйничает нечисть и нежить в церкви. Иногда вампир побаивается распятия, серебряного крестика или святой воды, но в данном случае дело, конечно, не в гипотетической святости, а в общей нелюбви вампирьего племени к благородным металлам. Кроме того, вурдалаку неприятен дым от воскурения ладана.
Брэм Стокер, написавший скучный роман о господаре Дракуле Задунайском, вынужден был, что-бы окончательно не развалить сюжет, ввести тезис о необычайном долголетии вампиров, после чего многие сочинители подхватили эту идейку. Древнее зло всегда смотрится красиво, гипноти-чески привлекает взгляд, и трудно понять, что именно притягивает читателя - зло или его древ-ность. Что касается народных поверий и авторов достокеровского периода, то всегда и всюду жи-вые люди помнят, каким был ночной убийца при жизни. То есть реальный срок существования вурдалака не слишком велик, во всяком случае он не только не превышает средней продолжительности жизни, но даже при самой удачной трансформации редко достигает двух десятков лет. Не возьмусь судить, случайно ли Стокер создал легенду о долговечности вампиров или же выполнял заказ неизвестного нанимателя, но пущенная им дезинформация оказалась, в отличие от самих вампиров, на редкость живучей.
Чрезвычайно поучительным выглядит способ, при помощи которого люди становятся вурдалака-ми. Под покровом ночи вампир прокрадывается к облюбованной жертве, парализует ее страхом или же лишает возможности защититься иным способом. Казалось бы, сейчас начнется кровавое пиршество, однако, отпив несколько глотков крови, хищник отпускает несчастного. Кровопотеря оказывается достаточно большой, чтобы резистентность организма резко снизилась, укушенный чувствует слабость, кожа бледнеет, короче, налицо все признаки глубокого обескровливания. За-тем вместо постепенного выздоровления врач наблюдает резкое ухудшение состояния. Необъяс-нимо повышается температура, хотя после обильного кровопускания этого можно добиться, лишь применив сильнодействующие препараты, больного бьет озноб, усиливается тремор, затем насту-пает помрачение сознания... Средневековым врачам были хорошо известны эти симптомы: именно так реагируют на кровопускание чахоточные больные. И точно так же, как то случается с чахоточным больным, в скором времени наступает неизбежная смерть. Кстати, до самой смерти ни один укушенный вампиром человек не испытывает ни малейшего стремления пить кровь ближних и рвать чужие глотки. Ужасы мучающегося сознания придуманы создателями фильма "Голод", а вернее - их нанимателями. Человек, скончавшийся от вампиризма, умирает как от всякой иной инфекционной болезни. А глубокая кровопотеря лишь подавляет защитные функции организма, приводя к стопроцентно летальным исходам.
Как видим, в витальной фазе ничего иррационального с будущим вампиром не происходит. Умершего хоронят, и лишь после сорокового дня в округе начинают твориться мрачные злодей-ства. Свежая могила стоит как ни в чем не бывало, разве что рыхлая земля не спешит уплотняться и плита против ожидания не оседает, а в окрестных деревнях один за другим пропадают люди. Порой обескровленные трупы находят, и, если определяют виновника, следует расправа. Случается, лежащий в могиле труп, не мудрствуя лукаво, сжигают на костре. Это самый простой и надежный способ, если, конечно, в гробу действительно лежит тот, кого ищут. Огонь вычищает все. У западных славян, где вурдалаки - вполне обычное явление, существовал жутковатый обряд перемывания костей. Труп расчленяли, вываривали в святой воде, а затем в новой порции святой воды перемывали кости, припоминая заодно злые и добрые поступки покойного. За доброе хвалили, за злое ругательски ругали, но не пропускали ничего. Сейчас обычай этот почти забыт, лишь застывшее словосочетание - "перемывать косточки" - напоминает о прежних временах.
Советуют также протыкать кровопийц осиновым колом, однако замечу, что это самый недей-ственный способ. Мне довелось видеть вампира, которого протыкали колом трижды, но он все еще продолжал функционировать.
Казалось бы, вурдалак выглядит подобием зомби, мертвеца, поднятого из могилы черным
искусством жрецов вуду. Видим даже созвучие между славянским словом "вурдалак" и афро-ямайкским "вуду"... И тем не менее это не так. Упырей и зомби объединяет только то, что все они - вставшие из могил мертвецы. Зомби не способен к самостоятельному существованию, не умеет питаться и, строго говоря, не обладает даже начатками самосознания, хотя и помнит кое-что из прежней жизни. Зомби, по сути дела, обычный разлагающийся труп, и едва запасы аденозинтри-фосфата в его теле подойдут к концу, зомби перестает двигаться и даже хозяйская воля не может активизировать его. Вампир - система куда более сложная и самостоятельная.
Но прежде закончим рассмотрение процесса вампиризации умершего. Обращаю внимание
тех, кто еще не ухватил суть проблемы, что инфицирование вампиризмом протекает аналогично заражению любой контагиозной болезнью. Способы борьбы с вампирами также более всего напо-минают старинные, тысячу раз опробованные методы обеззараживания. Огонь, препараты сереб-ра, фитонциды чеснока, салициловая кислота из осиновой коры, бензойная кислота, образующаяся при каждении ладаном, ультрафиолетовая часть солнечного спектра - весь этот арсенал мало напоминает оружие, пригодное для борьбы с человеком или хищным зверем, так скорее можно управиться со стафилококком, плазмодием или риккетсией...
Хороша картинка: хищная риккетсия, рыщущая вдоль кладбищенской ограды в ожидании
запоздалого прохожего...
И все же приходится признать, что вампиризм, упырство и вурдалачество - это обычная ин-фекционная болезнь, бороться с которой должны врачи и фармакологи. Для успешного проведе-ния санитарно-эпидемических мероприятий следует выделить возбудителя болезни или хотя бы уяснить его природу. Сделать это довольно трудно, ибо еще ни разу в руки эпидемиологам не по-падал подлинный вампир. И, главное, неясным остается вопрос: что за странный латентный пери-од переживает умерший, если позволителен подобный оксюморон, прежде чем тихой лунной но-чью вылезти на поверхность в поисках теплой крови. И вообще, как он вылезает, не тревожа мо-гильной плиты и не взрывая землю?
И здесь следует обратиться к наукам весьма далеким от вампирологии и упыреведения, а именно к палеоботанике и палеонтологии.
Помню свои ощущения, когда я впервые увидал кусок окаменевшего дерева... Передо мной лежала трухлявая колода, полусгнившее бревно, которое несомненно можно было проткнуть пальцем. Уж в этом-то я понимал! - во всяком лесу можно без труда найти подобную редкость, и в юности я любил ударом сапога разбивать в прах некогда могучий ствол. Однако, когда я подошел и коснулся древесины ладонью, то ощутил под рукой холодный и твердый камень. Дерева не бы-ло, оставалась одна трухлявая видимость. За долгие годы каждая органическая молекула оказалась заменена кремнеземом, но при этом образ прежнего дерева сохранился неизменным. Под микро-скопом можно было наблюдать клетки, изучать тончайшее строение древесины, которой давным-давно нет. Тот же процесс, но узко направленный и потому занимающий всего несколько недель, происходит и с телом погибшего от вурдалачьего укуса. Прозорливый прозектор вздумавший ис-кать инфицированные органы в теле упыря, упал бы в обморок, обнаружив, что каждая клетка бывшего тела, все мягкие ткани, от гипофиза до аппендикса, заменены на вирулентную биомассу. Относительно неизменными остаются лишь крупные кости, те самые, что обычай дозволял похо-ронить после перемывания в святой водице.
Итак, резюмируем: вампир представляет собой не живой организм и тем более не сверхъесте-ственное некромантское творение, а колонию микроорганизмов. Как и все гнилостные бактерии bacillum gematofilis - анаэробный микроорганизм, в результате чего вампир не может проводить на воздухе сколько-нибудь длительное время и большую часть суток вынужден лежать в могиле.
Замена мягких тканей гнилостными бактериями происходит с точностью, какая и не снилась
ювелирам, в результате чего внешний вид покойного оказывается неизменным. Любопытно, что так называемая "нетленность", служащая христианам доказательством святости покойника, есть не что иное как искусственно остановленный процесс вампиризации тела. В присутствии кислорода процесс останавливается, и недоделанный вампир почитается несостоявшимися жертвами в качестве святого. Заметим, что все подлинные мощи сильно заразны, касаться их в высшей степени опасно.
Сохранность внешней структуры тела приводит к тому, что вампир может функционировать
аналогично живому человеку. Он осмысленно двигается, обладает всеми органами чувств, разго-варивает и даже помнит кое-что из предыдущей жизни, ведь не просто внешний вид, но и каждый нейрон его тела повторили микроскопические копировщики. Таким образом, колония микроорганизмов оказывается великолепно адаптирована к окружающей среде. В отличие от бездумного пятна, распластавшегося по чашке Петри, вампир умеет целенаправленно добывать пищу и может в случае нужды постоять за себя. Вместе с тем отдельные куски колонии обладают куда большей самостоятельностью, нежели части человеческого тела. Когда заботы велят нам оторваться от интересной книжки, мы не можем оставить перед пюпитром один глаз и один палец для перелистывания страниц и отправиться по магазинам в некомплекте. Для вампиров в этом нет ничего сложного. Жаль, что они не читают книг, ибо умственные способности их заметно ослаблены.
Этой автономией объясняется практическая неуязвимость вурдалака (лишь фрактура кости может заметно ограничить подвижность могильного жителя), а также способ, которым он выходит из могилы, не сдвигая плиты и не разрывая землю. Оживший мертвец выбирается наружу по частям, а на вольном ветерке собирается в единое целое, подобно собранному джентльмену Амоса Тутуолы. Если почва не слишком плотная, то упырь предпочитает путешествовать под землей, оставляя за собой горки чернозема, которые обычно называют кротовьими кучами. Вообще под землей мертвец чувствует себя вольготно: там мало кислорода, вызывающего отмирание внешнего слоя анаэробных бактерий, нет солнечного света, причиняющего колонии ожоги, нет там озона и фитонцидов, которыми напоен летний воздух. К тому же охотиться из-под земли гораздо удобнее. В вечерней полутьме из-под земли высовывается синюшная рука, дергает за пятку беспечного прохожего, после чего темная масса накрывает упавшего - короткий вскрик, а затем раздаются негромкие хлюпающие звуки, которые никому не дано услышать дважды.
Способность частей вампира к автономному существованию породило множество легенд о том, что якобы вампиры являются оборотнями. На самом деле никаких летучих мышей вампир не продуцирует, всегда оставаясь самим собой. Просто в тех случаях, когда приходится спасаться бегством, вампир может рассыпаться на мелкие части и бежать с поля боя пофрагментно. Знаме-нитая рука Геца фон Берлихенгена - одного из немногих аристократов, ставших вампирами, - так и оставалась обычной рукой (слухи о ее железной природе сильно преувеличены). Она могла пол-зать, перебирая пальчиками, она душила неловко подвернувшихся бедолаг, но будучи лишенной органов питания (прочие части вампира уже были сожжены к тому времени), не могла воспользо-ваться плодами своих злодейств и в конце концов погибла от голода.
Питаться нормальным образом вампир не может. Его желудочно-кишечный тракт не выделяет пищеварительных ферментов, так что проглоченная пища не переваривается и проходит транзи-том. Впрочем, вампиры по старой памяти любят пожевать, хотя почти не чувствуют вкуса. Так что пушкинский "красногубый вурдалак" может интереса ради поглодать косточку, но пользы она ему принесет не больше, чем "Орбит без сахара" голодному эфиопу. Для полноценного питания вампирам, как и прочим колониям микроорганизмов, требуется питательный субстрат. Вспомним хотя бы скромного жителя наших кухонь - чайный гриб. Он не способен существовать самостоя-тельно и погибнет, если ему вовремя не долить сладкой водички и толики спитого чая.
Вампир - хищник, он, в отличие от чайного гриба, сам добывает пропитание, но и ему не го-дится кусок мяса, который он не в силах переварить. Требуется питательный раствор со строго определенным набором биохимических свойств. Нужно ли повторять, что этим раствором являет-ся человеческая кровь?
Именно в кровь проникает bacillum gematofilis при заражении вампиризмом, там вредная бак-терия размножается, из крови извлекает питательные вещества. Впоследствии, организовавшись в колонию, нехороший прокариот продолжает требовать привычной пищи, и смертельно опасная колония микроорганизмов, движимая неумолимым инстинктом, покидает домовину и ползет на охоту.
Овладев жертвой, вурдалак прокусывает сонную артерию (единственные кости, подвергшиеся у вампира модификации, - это зубы) и, захлебываясь, торопливо глотает теплую кровь. Усваивается кровь всем вурдалачьим нутром, после чего питательные вещества разносятся лимфой к самым отдаленным органам. Усваивать кровь внешней поверхностью тела вампир не может, поскольку снаружи он покрыт воскообразным налетом, предохраняющим псевдоплоть от действия воздуха. Как правило, погибший полностью обескровливается, он не способен пережить инкубационный период и потому вампиром не становится. Лишь иногда, утолив первый голод, вампир отпускает жертву, не высосав всю кровь до последней капли. Обычно это происходит, если у вампира просыпаются артефактные остатки памяти и он узнает пойманного человека: друга, сына, любимую...
Именно так появляются упырские династии и вурдалачьи семейства, терроризирующие окру-гу. Нечто подобное блестяще изобразил малоизвестный французский писатель А.К. Толстой в по-вести "La famille du vourdalak".
Микробиологический комплекс сохраняет внешний вид человека и не разрастается бескон-трольно, однако с течением времени пища, несколько отличная от той, на которой вампир сфор-мировался, оказывает негативное воздействие. Облик вампира начинает меняться, в нем просту-пают черты всех людей, когда-либо погубленных чудовищем. Личность вампира окончательно деградирует, а вместе с тем начинает распадаться и безупречное прежде тело. По округе бродит разлагающийся шизофреник, не слишком хорошо понимающий, что с ним творится, но от этого ничуть не менее опасный. Счастливы люди, что им дано видеть личину вампира лишь после того, как он прекратил функционировать: немногие смогли бы выдержать мертвый взгляд и страшную мимику, за которой проглядывают лица десятков трагически погибших друзей.
С приближением старости вампир вступает в репродуктивную фазу некросуществования. Те-перь не только родственник или добрый знакомый имеет шансы вырваться живым. Падает аппе-тит, наваливается апатия, вампир, отхлебнув крови и заразив человека, уползает в свою нору. Ча-стенько подобные действия приводят к гибели кровопийцы, но свое дело он уже сделал, передав контагий по наследству. Случается, что упырь вторично умирает своей смертью: просто в одну прекрасную ночь он не может выбраться из-под могильной плиты, а в скором времени расплыва-ется гнилостной лужей. Земля вокруг пропитывается заразой и еще долгое время остается опас-ной. Кладбищенские воры редко болеют столбняком, куда чаще их подстерегает вампиризм. Впрочем, заражение наступает исключительно при непосредственном контакте земли с открытой ранкой, недаром же кладбищенские землекопы работают только в перчатках.
На первый взгляд кажется, что мы достигли цели - уяснили природу вампиров. Ужас, летящий на крыльях ночи, оказался большим чайным грибом, хищной кефирной закваской. Вроде бы, можно быть довольным. Но вдумчивый наблюдатель заметит: "Неужто вся профессионально сде-ланная кампания лжи и дезинформации была спровоцирована и проведена чайными грибами? Как упыри могут из глубины могил дирижировать общественным мнением? Не по разуму задача!"
И впрямь, умственно неполноценный vampir vulgaris при всем желании не мог бы уберечь се-бя. Современные методы дезинфекции далеко ушли от стародавнего перемывания костей, и у вампира не было бы ни одного шанса на посмертную жизнь, если бы за его спиной не стоял строгий, но рачительный хозяин. И, как ни странно, тоже вампир... Займемся теперь этим последним.
Вспомним, что дезинформация о вампирах распадается на два разнящихся потока: иронично-скептический и мистически-бытовой. Первый, как выяснилось, высмеивает вполне реальное явление, уникальную форму существования анаэробных микроорганизмов. Вполне логично предположить, что за разговорами об энергетических вампирах тоже скрывается некая неприятная правда.
Эту разновидность вампиров вслед за Анджеем Сапковским и Сергеем Лукьяненко можно бы-ло бы назвать высшими вампирами, однако для них существует свое, особое название: термовам-пиры. Трудно сказать, являются ли эти существа колониями микроорганизмов, хотя автор склонен считать их таковыми. Термовампиры не испытывают панического ужаса при виде серебра, но никогда не носят серебряных украшений. Серебряные с виду цепочка или кулон, которые можно порой видеть на вампире, всегда оказываются искусной подделкой, порой очень ценной, но не содержащей благородных металлов. Термовампир брезгливо сторонится плебея, нажравшегося лука или чеснока, но точно также поступают многие жантильные личности, не имеющие никакого отношения ни к племени кровососущих, ни к термовампирам. И уж конечно, ни единый провизор не
видывал термовампира, покупающего в аптеке настойку пиона. Возможно, дело в том, что
пион является рекордсменом по содержанию нелетучих фитонцидов, но не исключено и то, что культурному человеку (а термовампиры чуть не поголовно относятся к бомонду) воспитание про-сто не позволит надираться аптечными препаратами. Любопытно, кстати, отношение кровепо-требляющих вампиров к алкоголю. Спирт, как известно, сильное дезинфицирующее средство и полностью противопоказан микробиологическим системам. Поэтому пьяницы, гуляющие в ночи вдоль кладбища, чувствуют себя в полной безопасности. Увы, это опасное заблуждение, потому что термовампира наличие спирта в крови жертвы не только не останавливает, но и раззадоривает еще больше. А вот примитивная bacillum gematofilis действительно алкоголя боится. На эту тему среди термовампиров, являющихся интеллектуальной элитой вампирьего племени, ходит немало анекдотов. Вот один из них: "Шел мужик ночью от круглосуточного ларька, да и попал на зуб сосуну. Сосун кровушки нахлебался, размяк, прежнее припомнил. А прежнее - рядом лежит: три бутылочки с акцизной марочкой. Сосун взял их да разом и выкушал. С тех пор никто его не видал, только крест на могилке косо стоит, как пьяный, и перегаром по округе тянет. Видать, сосун до сих пор похмельем мучится". Не смешно? Вот и мне не смешно. А вампиры хохочут - ажно заходятся. Очевидно, не все так очевидно в этой простой, казалось бы, проблеме. Во всяком случае, термовампиры алкоголь употребляют, хотя очень ограничено и только в виде сухих и десертных вин. Так что любитель "Кровавой Мэри" товарищ Упыревский, выведенный в повести Бориса Романовского, не имеет с действительностью ничего общего. Да и откуда знать правду автору фантастических историй?
Личная жизнь термовампира покрыта флером приватности, так что трудно сказать, болеют ли
они, а если болеют, то принимают ли антибиотики и прочие смертельные для микрофлоры препа-раты. Во всяком случае загорать термовампиры не любят, на пляжах их встретишь разве что но-чью, хотя и солнцезащитной косметикой они пользуются весьма умеренно.
Теперь не мешало бы объяснить, что это такое - термовампиры, о которых, скорей всего, чита-тель и не слыхивал.
Внешне термовампир неотличимо похож на обычного человека, девушку или молодого чело-века анемичной наружности. Случается, он принимает образ немолодого человека, но это всегда худощавый и словно бы малахольный гражданин. У термовампира много знакомых, но не бывает родственников, во всяком случае, настоящих. Поэтому не стоит подозревать в вампиризме нелю-бимую тетушку, свояченицу или кузину. Признать термовампира можно по руке: его ладонь все-гда холодная и слегка влажная, руку термовампир подает нехотя, и рукопожатия от него не до-ждешься, а дождавшись, почувствуешь словно бы тряпку без малейших признаков жизни. Такое рукопожатие характерно для художников, берегущих пальцы. И так же, как у живописца, в мо-мент работы рука живопийца преображается, обретая невиданную точность и силу.
Срок жизни термовампиров в точности не известен, однако, судя по некоторым данным, он
ничем не ограничен. Хотя не исключено, что это также искусная деза, но, так сказать, для внут-реннего употребления. Зато легкость, с которой они меняют внешний облик, есть косвенное дока-зательство, что термовампиры не цельные организмы, а конгломераты микроорганизмов, возмож-но - симбиотические.
Любопытна гипотеза, высказанная известным биологом, членом-корреспондентом Академии
Наук республики Татарстан Андреем Ермолаевым. Согласно этой гипотезе, термовампир является следующим шагом в процессе вампиризации некогда живого организма. В некоторых особых случаях может произойти заражение кровавого вампира-сосуна особого рода вирусами, которые, проникая в прокариотическую клетку, не убивают ее, а начинают исполнять функции клеточного ядра, превращая таким образом анаэробную бактерию в примитивный эукариот. Переход на кислородное дыхание позволяет термовампиру значительную часть времени проводить среди людей и даже занимать государственные должности.
Никакими фактами эта гипотеза на настоящий момент не подтверждается, являясь чистой спе-куляцией, однако она может стимулировать исследования в области вирусных инфекций и в част-ности - СПИДа. Ведь вполне логично предположить, что стремительное распространение синдро-ма приобретенного иммунодефицита есть следствие широкого проникновения термовампиров во все области общественной жизни. Способ питания термовампиров разительно отличается от того, что мы привыкли называть вампиризмом. Я недаром только что употребил неологизм "живопиец". Термовампир не пьет крови, он вообще не забирает из человеческого организма никаких веществ, потребляя исключительно тепло человеческого тела. Происходит это следующим образом: Темной зимней ночью, как правило, ближе к утру, неурочному прохожему встречается юная девушка. Тонкое полупрозрачное личико, печальные глаза, худенькая девчоночья фигурка, скромный наряд... Что могло привести ее на заметеленную улицу в столь неподходящее время? На жрицу дешевой любви она решительно не похожа, на подвыпившую искательницу приключений - тем более. Невольно хочется подойти, спросить, помочь... Иные, напротив, видят легкую и редкостную добычу. Но даже если прохожий остался равнодушен, пройти мимо ему не дадут. Девушка порывисто шагает вперед, протягивает руки...
- Это ты? Здравствуй!
Единственное спасение в этой ситуации - засунуть руки в толстых перчатках поглубже в кар-маны, неприветливо буркнуть вслед за толстовским Невзоровым: "Вы обмишулились!" – и бежать, нелепо переваливаясь и надеясь, что не так-то просто выцарапать вас из драпового пальто, кашне и пушистой енотовой шапки.
Увы, мне не известно ни одного подобного случая. Простодушный дуралей непременно оста-навливается и сам снимает спасительную варежку. Никакого телепатического зова, гипнотического подманивания, замогильного "ть-ть-ть", которым упырь подзывает жертву. Добровольный шаг вперед, ладони соприкасаются, прохожего пронизывает чудовищный запредельный холод, парализующий человека и не дающий освободить руку. Словно мощный насос, термовампир выпивает человеческое тепло, нарушая при этом все законы теплопроводности и заодно - второе начало термодинамики. Утром в сугробе найдут еще одного замерзшего насмерть.
А девушка уже уходит: бледное лицо пышет румянцем, печальные глаза искрятся весельем... Три, а то и четыре месяца вампиру не понадобится выходить на охоту.
Картина достаточно поэтичная, вполне в духе некроромантизма. Однако, въедливый разум не-медленно задастся вопросами. А есть ли термовампиры в жарких странах? А как они обходятся летом? И вообще, откуда уважаемый автор узнал все это?

Отвечаю по порядку
Термовампиры в южных странах есть, хотя их там гораздо меньше, чем, скажем, в Канаде или Норвегии. Африка, Индонезия или Латинская Америка не слишком цивилизованные места, и да-леко не все исчезновения людей в этих краях служат предметом судебного разбирательства. И все же термовампиры стараются промышлять там, где следы их деятельности можно списать на есте-ственные причины.
Кстати, если обратиться к медицинским источникам, можно узнать любопытнейшие вещи. Оказывается, чтобы замерзнуть насмерть, вовсе не обязательно оказаться на морозе! Смерть от переохлаждения может наступить при плюс пяти и даже плюс семи градусах Цельсия! Откуда взялись столь невероятные данные, неужто кто-то ставил подобные опыты на людях?
Разумеется, это всего лишь констатация явления: частенько после прохладной августовской ночи на улицах наших городов находят трупы людей, погибших от переохлаждения. А поскольку безумный рефрижератор в округе не пробегал, врачи констатируют факт: человек замерз насмерть при плюсовой температуре окружающего воздуха.
Опыты по замораживанию живых людей тоже ставились: фашистами. Результаты эксперимен-тов оказались парадоксальны. Человек не только не умирает при нуле градусов, но даже ночь, проведенная на морозе, не обязательно его убьет. Известен случай, когда некий француз был свя-зан, облит водой и оставлен голым на ночь при двадцатиградусном морозе. Утром он оказался жив, согревала его сила ненависти.
К счастью и для людей, и для вампиров, опыты эти не получили дальнейшего развития. Оси-новый кол, малоэффективный против вурдалаков, - вполне достойная награда этим, с позволения сказать, экспериментаторам. Анекдот о замерзании людей при плюсовой температуре отчасти дает ответ на второй вопрос: как термовампиры обходятся летом. Окончательно ответ будет дан чуть позже. Прежде отвечу, откуда мне известны эти тщательно скрываемые факты.
Ответ прост: я с ними знаком. Знаком и с фактами, и с самими вампирами. Я неоднократно разговаривал с кровавыми упырями - сосунами, один из них приставлен ко мне в качестве охран-ника и слуги. Соседство не самое приятное, но искупается чувством безопасности. Помню, как однажды во время вечерней прогулки ко мне подвалила компания подвыпивших гопников... Когда из-под земли высунулась лапа и сграбастала одного из них, остальные бежали очень быстро, забыв о своей недавней храбрости.
Хорошо помню и первую встречу с термовампиром, пронизывающую стылость, идущую от девичьей ладони, и удивление в глазах вампирши, когда я не упал, а после того, как она выпустила меня, сам ухватил ее за запястье и потребовал ответа. Именно тогда я узнал о существовании не только вампиров, но и редчайшей разновидности людей - термодоноров.
Внешне от обычных людей термодонора отличает лишь то, что руки у него всегда теплые и сухие. На самом деле отличие более глубокое. Термодонор способен противостоять действию термовампира, он не погибает от его прикосновения и некоторое время спустя восстанавливает силы. Таким образом, подавляющее большинство высших вампиров не убивает на улицах встреч-ных, а пользуется услугами термодоноров. В свою очередь доноры пользуются среди вампиров почетом и уважением. Разумеется, и к слову "донор", и к слову "вампир" следует присоединить приставку "термо..." Обычный донор может, конечно, кормить через трубочку сосуна, и такие опыты даже ставились, но ряд организационных трудностей препятствует широкому распростра-нению донорства.
Высокоинтеллектуальные и хорошо организованные термовампиры, разумеется, сумели раз-решить проблему питания. Термодоноры тщательно выискиваются и вербуются. Сделать это не-сложно, ведь донор знает, что, соглашаясь на сотрудничество, он в прямом смысле слова спасает человеческие жизни. Термовампир за год убивает около четырех человек, причем это не акт кро-вожадности, просто такова физиология этого микроорганизма. Пока вампир сыт, он может очень неплохо порассуждать о гуманизме и уникальности всякой разумной жизни, но когда запасы человеческого тепла - или что он там использует - подходят к концу, в действие вступает нерассуждающий инстинкт. Отпустить жертву, не насытившись полностью, вампир не может физически. Потом, может быть, ему будет жаль убитого, но что жертве до этой жалости? Термодонор встает между убийцей и жертвой, осуществляя утопический принцип: и вампиры сыты, и люди целы.
Кстати, а что он там использует? Зачем термовампиру столь изощренно гробить людей вместо того, чтобы приникнуть к батарее парового отопления? Ответа на этот вопрос у меня нет. В разговорах термовампиров порой мелькает термин "тонкое тепло"... Нетрудно догадаться, о чем идет речь, но как именно вампир усваивает тонкое тепло, остается загадкой. На прямой вопрос, а почему бы не взять для питания слона, медведя или другое крупное животное, которое не будет убито прикосновением вампира, один из моих клиентов с нервным смешком ответил:
- Вы хотите, чтобы у меня хобот вырос?
Бог индийского пантеона - слоноголовый Ганеша, неужто он был термовампиром, поставив-шим над собой столь рискованный опыт?
Упыри, вурдалаки и прочие сосуны находятся в неприкрытом рабстве у высших вампиров. Без господской защиты эти полуразумные колонии давным-давно подверглись бы дезинфекции. Термовампиры, проникшие во властные структуры, осуществляют контроль за секретностью, руководят кампанией по дезинформации и вообще во многом определяют нашу нынешнюю жизнь. Вряд ли они и впрямь бессмертны, но срок их жизни хотя бы на порядок превышает продолжительность жизни человека, так что им не трудно добиваться подобных успехов.
Владычество хладных вурдалаков не особо пугает меня. В конце концов, среди власть имущих встречаются такие упыри, что только держись, хотя, с точки зрения микробиологии, они представляются вполне законченными моноорганизмами. Куда серьезнее проблема легализации сообщества вампиров. Сторонники этой идеи (разумеется, из числа термовампиров) доказывают, что так можно свести к минимуму жертвы среди человеческой популяции, причем погибать будут не самые беспечные, а самые недостойные. При этом совершенно не учитываются последствия шока, который испытает человечество, узнав, что оно всего лишь кормовая база для высшего разума.
- Помилуйте, - доказывал мне знакомый вампир, - ведь вас не шокируют ни комары, ни шпан-ская муха?
- Это паразиты, мы их давим, а вы хотите встать в господствующее положение...
- А вы не паразитируете на своих домашних животных? Да, они по сравнению с вами неразумны, но и мы относительно вас - высший разум! Ведь это ваши ученые объявили, что задача разума - бороться с энтропией, а мы единственные существа в мире, нарушающие второе начало термодинамики, значит, именно мы наиболее разумны среди всех разумных существ.
Разговоры кончились ничем, однако недавний выход книги Марины и Сергея Дяченко "Казнь" настраивает на пессимистический лад. Разумеется, все имеющиеся там разговоры о природе вампиризма, о какой-то глобулинозависимости проходят по разряду "дезы", но самый сюжет доказывает, что своеобразное анкетирование людей по вопросу легализации вампиров началось. Кроме того, вслед за Сапковским и Лукьяненко Дяченки вовсю лепят положительный вампирий образ. То есть вновь писатели-фантасты шагают в первых рядах коллаборационистов.
Остается надеяться, что большинство вампиров окажутся достаточно нечестолюбивыми, чтобы отказаться от планов захвата номинальной власти, удовлетворившись властью реальной. На данный момент все подлинные сведения о вампирах засекречены и утечка информации решительно пресекается наиболее естественным для вампиров способом. Что касается настоящей работы, то автор, будучи термодонором и одновременно писателем-фантастом, чувствует себя в полной безопасности. А вот читатели... они будут подвергнуты ликвидации. Но ведь я вас предупреждал, я заявил об опасности в самом первом абзаце. Не послушали, прочитали... Теперь прикиньте расстояние до ближайшего кладбища и ждите гостей....

Дара Херсонская
Все нижеизложенные материалы являются не авторскоими разработками, а компиляцией из различных исторических монографий и статей.
Хронологическая таблица биографии Влада III Дракулы-Цепеша

ДАТА СОБЫТИЕ
1431 рождение Влада III Дракулы-Цепеша, отец Цепеша - Влад II Дракул вступает в Орден Дракона, основанный в 1387 году венгерским королем Сигизмундом Люксембургским.
1436 на престол Валахии восходит Влад II Дракул. Предположительно, в этот же год - рождение Раду чел Фурмоса (иногда транскрибируется, как "Фурмош" - "Красавчик")
1437-1438 Влад II Дракул заключает вынужденный союз с Мухаммедом II, султаном Османской Империи. Валахия приобретает статус "мумтаз эйялети" - привилегированной провинции в составе Османской Империи
1438 османская армия, в составе которой идут сербские войска, совершает грабительский поход по Валахии. Влад II Дракул вынужден сопровождать их.
1442 султан, сомневающийся в преданности Влада II Дракула, в сопровождении Влада III Дракулы-Цепеша и Раду чел Фурмоса в Адрианополь.
1443 Влад II Дракул уезжает из Адрианополя, оставляя заложниками Раду и Влада, которых спустя несколько месяцев переводят в крепость Эгригез.
1444 по вине Владислава I, короля венгерского, богемского и хорватского проиграна битва при Варне (Варненский крестовый поход). Гибель Владислава I. Янош Хуньяди Корвин бежит с поля боя. Практически сразу следует его арест, произведенный Владом II Дракулом. Яноша Хуньяди Корвина заключают в темницу.
1445 новый поход по Южной Валахии под предводительством Влада II Дракула. Валахия возвращает себе завоеванные турками придунайские крепости. На трон Венгрии восходит Ладислав V, Постум
1445-1447 Янош Хуньяди выходит на свободу, в сложной политической борьбе добивается титула регента Венгрии при малолетнем Ладиславе Постуме.
1448 (лето) по прямому приказу Яноша Хуньяди Корвина казнен Влад II Дракул
1448 (октябрь) Мухаммед II отпускает Влада III Дракулу-Цепеша на свободу с тем, чтобы тот занял трон Валахии. Раду чел Фурмос остается в заложниках. Проиграна битва при Косовом Поле.
1448 (декабрь) Янош Хуньяди Корвин возвращается в Валахию, смещает Влада III Дракулу на валашском престоле, возвращается в Венгрию, оставляя наместником Владислава Дэнешти II. Влад III Дракула-Цепеш бежит в Молдавию под покровительство Богдана Молдавского, где знакомится со Штефаном чем Маре.
1449-1451 - Влад III Дракула-Цепеша принимает участие в военных действиях Молдовы против Польши
1451 гибель Богдана Молдавского, Влад III Дракула-Цепеш и Штефан чем Маре перебираются в Трансильванию под покровительство Яноша Хуньяди Корвина
1453 взятие турками Константинополя, падение Византийской Империи.
1456 (21-22 июля) Влад III Дракула-Цепеш вместе с Яношем Хуньяди принимает участие в Белградской битве,в которой османская армия терпит поражение, что останавливает продвижение турок на запад.
1456 (8 (?) августа) гибель от чумы Яноша Хуньяди, венгерский трон переходит к Ладиславу Постуму.
1456 (20 августа) смерть Владислава II Дэнешти от руки Влада III Дракулы-Цепеша.
1456 (22 августа) валашский трон, при поддержке Ладислава Постума переходит к Владу III Дракуле-Цепешу.
1456-1457 Влад III Дракула-Цепеш проводит захват Трансильвании, начинает репрессии по отношению к трансильванским купцам-колонистам.
1457 Влад III Дракула-Цепеш помогает занять трон Молдовы Штефану чем Маре.
1457 трон Венгрии переходит к Матиашу Хуньяди Корвину, который получает от папы большую сумму на организацию крестового похода.
1457-1459 Влад постепенно прекращает выплату дани султану, на границах Валахии все чаще вспыхивают локальные стычки с беями. Однако формальный вассалитет Валахии по отношению к Османской Империи еще сохраняется.
1460 Мухаммед требует выплаты дани. Влад отговаривается. Султан увеличивает размеры дани.
1461 (зима) Мухаммед приглашает Влада III Дракулу-Цепеша на переговоры о пограничных вопросах в одну из южных валашских крепостей - Джурджиу. Влад отказывается, предлагая встречу на нейтральной, открытой территории, турки соглашаются. На переговоры направляется Юнус-бей, военную поддержку обеспечивает комендант Никопольской крепости Хамза-паша с 4-х тысячной армией. С переговоров в Турцию не возвращается ни один человек - окружив турков, Влад III Дракула-Цепеш с 3-х тысячной армией разбивает их.
1461 (зима-весна) блицкриг по пограничным крепостям, захваченным турками. Влад III Дракула-Цепеш в числе прочих захватывает такие крупные, стратегически важные объекты, как Новиград, Туртукай. Общие число убитых по результатам блицкриг: Джурджиу - 6414, Новиград - 384, Туртукай - 630. Общий итог: 23809. Из убитых половину составляли османы, половину - албанцы.
1461 (лето (?)) Влад III Дракула-Цепеш женится на кузине Матиаша Корвина (различные варианты - Лидия, Матильда, Елена).
1462 (весна) Мухаммед высылает карательную экспедицию из 30 тысяч человек во главе с Махмудом-пашой. Из них 12 тысяч остаются в приграничных крепостях, остальные переходят Дунай и начинают грабительский поход. Когда армия османов возвращается из набега, Влад III Дракула-Цепеш силами личной армии наносит удар, перебив 10 тысяч турок, освобождает захваченные гарнизоны, пленных.
1462 год (лето) Мухаммед с 250 тысячной армией направляется в карательную экспедицию. Его сопровождает Раду чел Фурмос. Влад III Дракула-Цепеш объявляет всеобщую мобилизацию. Из союзников откликаются только Штефан чел Маре и Матиаш Корвин. Валашцы применяют тактику "выжженной земли". Перевоз продуктов для османской армии по Дунаю блокируется крепостью Килия, которая формально принадлежит Матиашу Корвину. Соотношение сил: 32 тысячи (из них 7 тысяч - личная армия) - Влад III Дракула-Цепеш, 250 тысяч - Мухаммед. Летучий отряд Влада III Дракулы-Цепеша, постепенно изматывая противника, наносит точечные удары по османам.
1462 (17 июня) знаменитая "ночная атака" Цепеша: вторжение личной армии Влада III Дракулы в лагерь османов на подступах к Тырговиште. Результат: убито 30 (35?) тысяч османов, султан чудом остается в живых; со стороны Влада III Дракулы-Цепеша - 1 тысяча захваченных в плен, Влад легко ранен в голову.
1462 (конец июня) армия османов походит к Тырговиште, где натыкается на лес кольев с "пропавшими" турками, среди которых - Хамза-паша, Юнус-бей. Султан разворачивает армию назад: на границах с Венгрией дежурит армия Матиаша, флот Штефана чел Маре подходит к Килии, окончательно отрезая возможность доставки продуктов. Влад III Дракула-Цепеш направляет отряд к Килии (крепость принадлежит Венгрии, а Штефан представляет Польшу), Штефан отступает. После этого Влад III Дракула-Цепеш наносит еще один удар по уходящей армии османов, разбивает авангард, но столкнувшись с основными силами, отступает. Уходя, Мухаммед оставляет за Дунаем Раду.
1461(предположительно) рождение Михни (Михала) чел Рэу (другой вариант транскрибирования "чел Рау" - "Злой") - старшего сына Влада.
1462 (осень-зима - валашские бояре заключают союз с Раду против Влада III Дракулы-Цепеша. Раду постепенно оттесняет Влада к северу. После предательства бояр, Влад вынужден отступить в Трансильванию, где он договаривается о встрече с Матиашем Корвином, все еще держащим армию на границах. Переговоры состоялись, однако, на обратном пути в Мутению Влад по личному приказу Матиаша Корвина захвачен в плен чешским наемником Яном Жискрой. Перед европейской антитурецкой коалицией Матиаш оправдывается подложными письмами, в которых Влад III Дракула-Цепеш якобы обещает султану свою помощь в захвате Венгрии и Трансильванию. Трон Валахии занимает Раду чел Фурмос.
1463 Влад помещен в заключение в крепость Пешт.
1464 Влада III Дракулу-Цепеша переводят в крепость Вышеград.
1464-1475 (по некоторым источникам: 1464-1468) Влад III Дракула-Цепеш проводит в плену в Вышеграде, в башне Соломона, вместе с женой. В крепости же рождается два его сына: Влад и еще один (имя не известно, предположительно - Мирча).
1475 (по некоторым источникам - 1468) Влад III Дракула-Цепеш переведен под домашний арест в Пешт, где строгость надзора за пленником постепенно снижается, вплоть до того, что последний допускается к венгерскому двору, ему позволено ношение оружия в пределах дома и встречи с иностранными послами.
1475 престол Валахии занимает Лайош (Лайота) Бессараб (Бессараб Батрин?)
1475 (январь) Влад освобожден по настоянию Штефана чел Маре. Влад III Дракула-Цепеш снова включается в антитурецкую борьбу. Под его командованием венгерскими войсками взята крепость Шабац в Сербии.
1475 (зима-весна) Влад III Дракула-Цепеш вместе со Стефаном Батори (Баторий)ведет бои в Сербии. Появляется все больше сторонников Влада III Дракулы-Цепеша, поддерживающих его право на валашский престол. Матиаш Корвин поддерживает равно Влада III Дракулу-Цепеша и второго претендента - Лайоша (Лайтоы) Бессараба.
1476 (лето-осень) султан предпринимает попытку похода против Венгрии. Влад III Дракула-Цепеш и Стефан Батори выступают во главе венгерско-валашской армии. К ним присоединяется Штефан чел Маре. Объединенными силами турецкое войско частично разгромлено.
1476 (26 ноября) Влад III Дракула-Цепеш, при поддержке Штефана чел Маре, одерживает победу над Лайошем Бессарабом и в третий раз завоевывает валашский трон. Штефан чел Маре возвращается в Молдову, оставляя Владу отряд в 200 человек для личной охраны.
1476 (декабрь) Влад III Дракула-Цепеш продолжает военные действия самостоятельно и оттесняет турков к югу
1477 (январь) Влад III Дракула-Цепеш гибнет в бою


Краткая биография исторических личностей, контактировавших с Владом III Дракулой-Цепешем


Штефан Водэ
Штефан чел Маре
(Стефан Великий)
Штефан чел Маре, сын Богдана, господаря молдавского, правил в Молдове в период 1457 - 1504 гг. В 1451 году, Петру Арон, брат Богдана Молдавского, захватил трон, убив Богдана. Штефану чел Маре и его другу, Владу Дракуле, чудом удалось скрыться из страны. Однако, в 1457 году Штефан решительно вступил на территорию страны, заявил о своих правах и о стремлении отомстить за отца, и был встречен войском дяди, которое и разбил в первом же из боев. Дядя, не дожидаясь расправы, сбежал под защиту польского короля. Победитель, приветствуемый населением и поддержанный (не слишком охотно) церковью, стал во главе государства. Ему удалось усмирить боярские группировки и построить сильное государство. Господарь создал мощную армию, ядро которой подчинялось непосредственно господарю, что в то время было новшеством, укрепил обороноспособность страны. В 1462 году Штефан попытался захватить Килию, однако воевать с Венгрией на тот момент означало играть на руку османам. Осада Килии была снята. Однако, в 1465 г. вернул Молдове крепость Килия, где находился венгерский гарнизон. В результате этого ухудшились отношения с Венгрией, однако, попытка короля подчинить Молдову завершилась неудачно. В декабре 1467 венгерская армия была полностью разбита. Штефан чел Маре защитил страну и от османской агрессии. В январе 1475 года, около г. Васлуй ему удалось, имея около 40 000 воинов, разбить турецкую армию численностью около 120000 человек. Летом 1476 г османская армия численностью около 150-200 тыс. воинов, во главе с султаном Мехмедом II снова вторглась в Молдову. В битве при Валя Албэ Штефан потерпел поражение, однако, попытка турок захватить крепости Нямц и Сучава закончились неудачно и они покинули Молдову. Позднее, в 1484 г. турки захватили крепости Килия и Четатя Албэ. Штефан подписал с турками мир (1486 г.), сумев сохранить независимость страны. В 1497 г. Штефан чел Маре защитил свою страну от польской армии, которая была полностью разбита в Козминском лесу. Годы правления Штефана чел Маре стали периодом расцвета молдавской культуры. Были построены многие церкви и монастыри, получила дальнейшее развитие рукописная книга. В одной из них, написанной иеромонахом Гуморского монастыря Никодимом, существует наиболее близкий к реальности портрет господаря. Штефан чел Маре покинул этот мир 2 июля 1504 г. и был захоронен в монастыре Путна. В 1992 г. Штефан чел Маре был канонизирован православной церковью.

Янош Хуньяди
(Янош Корвин)
(ок. 1407-1456) - в 1446-1452 регент Венгерского королевства при Ладиславе Постуме, венгерский полководец. В 1441-1443 провел успешные походы на юге королевства против османских завоевателей. Янош Хуньяди был одним из главных организаторов антитурецкого сопротивление. В 1441 и в 1442 годах Янош Хуньяди одержал ряд блестящих побед над турками, но крестовый поход 1444 года (под предводительством польско-венгерского короля Владислава и Яноша Хуньяди) был неудачным: Мурад II разбил войска крестоносцев у города Варны, король Владислав был убит, а Янош Хуньяди с остатками войска отступил в Венгрию. Война с османами с переменным успехом шла с 1441 по 1448 год, когда небольшая армия Хуньяди потерпела поражение в битве с пятидесятитысячной армией Мурада II на Косовом поле. Сражение длилось три дня и закончилось полной победой султана. Янош Хуньяди бежал. Поскольку христианским коалициям нужен был виновник поражения, а Владислав, король Венгрии, фактический виновник поражения, был мертв, Янош Хуньяди был обвинен в поражениии заключен под стражу. Проведя в заключении менее чем два года, он вновь появился на политической арене, в ранге регента Венгрии. Прекрасный полководец, он продолжил войну с Оттоманской Империей и нанес поражение османским войскам в Белградской битве 1456, разбил войска турецкого султана Мехмеда II, покорителя Константинополя. Это было одно из редких поражений считавшейся непобедимой турецкой армии. Хуньяди сумел сплотить и организовать свои силы, значительную часть которых составляли наемники и необученные и плохо вооруженные крестьяне. Благодаря это победе Венгрия еще на 70 лет была спасена от османского ига. В 1456 году, в августе, предположительно 8-го числа, Янош Хуньяди умирает от чумы, разразившейся в лагере.

Матиаш I Корвин
(венг. Mtys Corvin, лат. Matthias I Corvinus)
(Матиаш Хуньяди)
(1440–1490), король Венгрии. Матиаш был младшим сыном Яноша Хуньяди. Матиаш родился в Колошваре, в Трансильвания (совр. Клуж-Напока, Румыния) 23 февраля 1440. Когда в 1456 отец умер, Матиаш и его старший брат Ласло оказались втянуты в сложные интриги вокруг воцарившегося в Чехии и Венгрии на короткое время малолетнего Ласло V (в Чехии он именовался Ладиславом Погробеком). В результате старший из братьев был казнен (что вызвало взрыв негодования в Венгрии, вынудивший короля бежать из страны), а Матиаш ввергнут в темницу в Праге. Но в конце 1457 король умер, и тогда регент Чехии Йиржи Подебрад немедленно освободил Матиаша, что дало возможность сословному собранию избрать его королем Венгрии. Самого Йиржи вскоре избрали королем Чехии, и для закрепления дружбы между властителями его дочь Екатерина вышла замуж за Матиаша. Матиаш обнаружил выдающиеся способности в управлении людьми и событиями, в относительно короткое время распространив свою власть на большую часть страны. Особенно успешным было противодействие, которое ему удалось оказать проискам прогабсбургской партии, которая в надежде на предоставление больших свобод высшей знати пыталась посадить на венгерский трон императора Фридриха III. Борьба между двумя государями – молодым королем Венгрии и главой Священной Римской империи – заняла весьма значительный период в жизни Матиаша, хотя в 1463 они примирились и Фридрих признал Матиаша королем Венгрии (при том, что титул «короля Венгрии, Далмации и Хорватии» сохранил все же Фридрих), выдав ему корону св. Стефана. Вероятно, наибольшая внешнеполитическая ошибка Матиаша – это его решение в меньшей степени принимать в расчет турок, эту величайшую опасность, угрожавшую самому существованию Венгрии, а вместо этого пытаться расширить свои владения в западном направлении. Его целью были не только земли Габсбургской короны (хотя он в течение продолжительного времени владел большей частью территории Австрии, включая Вену), но и территории Йиржи в Чехии. Матиаш, которого поддерживал папа Павел II, представлял дело так, что действует так, как подобает подлинно христианскому государю, призванному защищать католическую церковь от еретического отступничества чешских гуситов под руководством Йиржи. В действительности же он стремился к завоеваниям и желал присоединить к короне св. Стефана корону св. Вацлава. Матиашу удалось захватить большую часть Моравии и Силезии, а в 1469 не признававшая Йиржи часть чешской аристократии даже избрала его королем Чехии. Однако впоследствии чехи дали Матиашу отпор, и после смерти Йиржи в 1471 он не смог помешать чешским сословиям избрать королем Владислава II, сына польского короля. Поддержка Фридрихом этой кандидатуры привела к тому, что Матиаш возобновил войну как против императора, так и против самого Владислава. При Матиаше нечасты были периоды, когда бы он не участвовал в крупных военных конфликтах по тому или иному поводу Поразительно, но при таких обстоятельствах Матиашу все же удавалось поддерживать в Венгрии интенсивную культурную жизнь. По большей части все это несло на себе итальянский отпечаток, в частности, потому, что его вторая жена Беатриса была неаполитанской принцессой. Велось крупное строительство, началось книгопечатение, была основана Bibliotheca Corvina, одна из крупнейших библиотек конца 15 в. (2000–2500 томов, 195 из которых сохранились, разойдясь по разным собраниям), поддержку получило высшее образование (в частности, в 1467 в Братиславе король основал первый в Венгрии университет). Ни в политическом, ни в культурном плане Венгрия никогда больше не играла столь значительной роли в европейской истории. И действительно, лишь через 36 лет после смерти не имевшего законных наследников Матиаша (он умер в Вене 4 апреля 1490) Венгрия пала жертвой турецкого вторжения.

Мехмед II Фатих Завоеватель Турецкий султан (1444 год и с 1451 года) проводил завоевательную политику в Малой Азии и на Балканах. В 1453 году захватил Константинополь и сделал его столицей Османской империи, положив таким образом конец существованию Византии. Мехмед II Фатих был одним из самых выдающихся правителей государства османов. Он сочетал непреклонную волю и проницательный ум с коварством, жестокостью и необузданным властолюбием. Подобно Гарун-ар-Рашиду, переодетый, он часто бродил по трущобам города, и горе было тому встречному, который узнавал султана, - его ожидала неминуемая смерть. Вместе с тем новый правитель османов был достаточно образован, владел несколькими языками, в том числе, по-видимому, и греческим, изучал математику, увлекался астрономией и особенно философией, неплохо знал труды греческих философов и под руководством византийских ученых занимался их комментированием. Однако главной чертой характера нового правителя была страсть к завоеваниям. Придя к власти, Мехмед II поставил своей ближайшей целью уничтожение империи ромеев. Давнишняя мечта османских правителей полностью овладела гордой душой молодого султана. Мехмед II стремился не только воссоединить европейские и азиатские владения турок, которые разделял последний оплот византийцев - Константинополь, он хотел полностью ликвидировать остатки некогда великой империи, а великолепный город греков сделать столицей своего государства. Но прежде Мехмед II заключил мирные соглашения со своими соседями на Западе. Обезопасив себя с этой стороны, султан двинул войска на Восток, где державе османов угрожал один из феодальных князьков Малой Азии - эмир Карамана. Война с караманским эмиром заняла часть 1451 и начало 1452 года. Опираясь на свое военное превосходство, Мехмед II нанес поражение правителю Карамана, а затем заключил с ним выгодный мирный договор, развязав себе руки для войны с Византией. В этот подготовительный период к решительной схватке Мехмед II, чтобы усыпить бдительность греков, любезно принимал византийских послов и даже возобновил с Константином XI выгодное для империи соглашение. Сигналом к открытому разрыву с византийцами послужило строительство турками крепости на европейском берегу Босфора, в непосредственной близости от Константинополя. В начале марта 1453 года Мехмед II разослал приказ по всему своему государству о наборе войск, и к середине месяца под знаменами султана собралась многочисленная армия, насчитывавшая около 150 000-200 000 воинов. Готовясь к нападению на Константинополь, Мехмед II захватил последние, остававшиеся под властью Константина XI, города: Месемврию, Анхиал, Визу. В начале апреля 1453 года передовые полки султана, опустошив пригороды Константинополя, подошли к стенам древней столицы империи. В Мраморное море вошла турецкая эскадра из 30 военных и 330 грузовых судов, а через две недели прибыли турецкие корабли из Черноморья. Железное кольцо турецкой осады охватило Константинополь и с суши, и с моря. Генеральный штурм города был назначен султаном на 29 мая. Мехмед II, чтобы воодушевить своих воинов, обещал им в случае победы отдать на три дня великий город на разграбление. На рассвете 29 мая 1453 года лавина турецких войск двинулась на город. Первый натиск турок был отбит, но за отрядами новобранцев, посланных султаном на приступ первыми, под звуки труб и тимпанов двинулась основная армия турок. Так или иначе, турки ворвались в осажденный город. Вид турецкого знамени, развевавшегося на башне ворот Св. Романа, вызвал панику среди итальянских наемников. Однако и тогда сопротивление византийцев не прекратилось. Ворвавшись в город, турки перебили остатки византийских войск, а затем стали истреблять всех, кто встречался на их пути, не щадя ни стариков, ни женщин, ни детей. Большинство жителей древнего города было перебито или захвачено в плен. После падения Константинополя турецкие войска приступили к завоеванию последних частей Византийской империи. Сразу же после разгрома Константинополя прекратили сопротивление Силимврия и Эпиват - последние византийские крепости во Фракии. 31 октября 1455 года войска Мехмеда заняли Новую Фокею. Богатые генуэзские купцы, владевшие квасцовыми рудниками, были захвачены в плен и увезены на турецких кораблях, население обложено поголовной податью, а сто красивейших юношей и девушек преподнесены в дар султану. Затем наступила очередь Эноса - крупного торгового центра близ устья Марицы. Жители сдали город без сопротивления. Турецкий флот занял принадлежавшие Дорино острова - Имврос и Самофракию. Через несколько лет, в 1470 году, пала венецианская колония Негропонт. По приказу султана был сооружен понтонный мост, соединивший Эвбею с материком, и по этому мосту турецкие войска переправились на остров. Венецианский флот не решился вмешаться. С помощью предателей, указавших слабые места в обороне крепости, турки сумели вступить в город, который защищали не только воины, но и женщины. Негропонт был разграблен, жители перебиты или обращены в рабство. В 1479 году Венеция признала потерю Негропонта и ряда других островных владений и крепостей на побережье. Если овладение островами Эгейского моря затянулось до середины 16-го столетия, то последние остатки Византийской империи на материке - Морея и Трапезунд - перешли под власть турок эначительно скорее. В июне 1460 года, торжествуя победу над Мореей, Мехмед посетил венецианские владения на Пелопоннесе, где его подобострастно встречали подданные Республики Св. Марка. Морейское государство перестало существовать. Только неприступная крепость Монемвасия не была взята турками. Фома подарил ее римскому папе, который пытался удержать город с помощью каталонских корсаров, но в 1462 году там утвердились венецианцы. Одновременно с Мореей в руки турок перешел и Трапезунд. Источником богатств Трапезунда, помимо традиционного виноделия, была торговля с Причерноморьем, Кавказом и Месопотамией. Через порты Трапезундской империи уходили корабли в Каффу, а старинные торговые дороги связывали страну с Грузией, Арменией и странами по Евфрату. Здоровье Мехмеда не было крепким. В тридцать лет он стал чрезмерно полнеть. Слишком увлекавшийся плотскими наслаждениями, султан становился все более и более тучным. В 1479 году, когда Мехмеду было сорок, у него появилась опухоль на ноге, озадачившая врачей. К концу следующего года султан был явно больным человеком. Весной 1481 года Мехмед переправился со своей армией в Азию и начал продвижение в южном направлении в ходе кампании, назначение которой в соответствии с его привычкой держалось в секрете. Возможно, он планировал лично возглавить еще один поход на Родос. Возможно, у него имелись планы относительно владений Мамлюка в Египте. Но по пути у Мехмеда началось сильное обострение колита, усилившее проявления подагры и артрита, от которых он мучительно страдал. Частный врач-перс султана дал ему лекарство, оказавшееся неэффективным и которое, как заявили его недруги, было чрезмерной дозой опиума, предписанной по указанию его сына Баязида. Когда Якуб-паша наконец добрался до постели своего господина, он объявил, что эта доза была фатальной. Ничего уже нельзя было сделать. Мехмед Завоеватель скончался 4 мая 1481 года, в час полуденной молитвы. Ему было 49 лет.

Некоторые биологические аспекты процесса превращения

Автор: Дара Херсонская.
Генераторы идей: Фиона Херсонская и Ясень.
Консультанты по мифологии: Елена, АннА.

Превращение.

Известно, что для того, чтобы прошло превращение, вампир должен выпить кровь человека и передать ему собственную кровь, усвоение которой происходит энтерально. Разберемся, что происходит в данном случае. Для начала - строение крови вампира. Форменные элементы крови вампира: эритроциты, лейкоциты, тромбоциты. Рассмотрим строение лейкоцита вампира. Типичная клетка, которая содержит ядро, содержащее ДНК и РНК. Причем ДНК вампира, в принципе сходная с ДНК человека, содержит несколько участков (генов), которых нет в ДНК человека. (По меньшей мере, 4 - об этом ниже). Примем за данность, что носителями "вирусного" РНК являются лейкоциты крови вампира - единственные клетки крови, содержащие ДНК (РНК). Лейкоциты вампира, содержащие "вирусную РНК" (плазмиды), должны попасть в клетку человека. Однако, желудочные ферменты (гидролазные) пепсин и трипсин, по идее, должны расщепить лейкоциты вампира до их проникновения через слизистую желудка в клетки кишечного эпителия. Поэтому возможны три варианта, обеспечивающие устойчивость лейкоцитов к воздействию гидролазных ферментов.
Первый: оболочка лейкоцитов содержит слой слизи, которая предохраняет лейкоцитарную клетку от воздействия желудочных ферментов и соляной кислоты. Эта версия не дееспособна, поскольку в данном случае лейкоциты увеличиваются в объеме и, как следствие, утрачивают подвижность и небольшой диаметр, благодаря чему, собственно, и возможно их проникновение через клеточные поры.
Второй: принцип проникновения в клетку любого вирусного РНК - оболочка лейкоцита нужна для того, чтобы транспортировать вирусную РНК к клетке-реципиенту, предохраняя ее от воздействия гидролазных ферментов. Таким образом, пока лейкоцит вампира перемещается к клетке кишечного эпителия, оболочка лейкоцита вампира постепенно разрушается, и в клетку попадает только РНК вампира, где и начинает функционировать, как вирусная, постепенно "заражая" соседний клетки. Однако диффузный путь транспортирования РНК вампира между клетками-реципиентами предполагает довольно долгий инкубационный период. Эта версия не согласуется с фактологией мифов, подавляющее большинство которых указывает на то, что для превращения требуется несколько часов.
Вариант третий: непосредственно на клеточной мембране лейкоцита вампира располагается слой собственных ферментов, работающих, как ферментативные яды и обладающих строгой специфичностью - ориентирование на блокаду гидролазных ферментов (в том числе, пепсина и трипсина). Ферментативный слой, покрывающий оболочку лейкоцита невелик, поэтому существенного увеличения диаметра лейкоцитов не наблюдается. Таким образом, вирусная РНК лейкоцита проникает сквозь слизистую желудка и сквозь клетки кишечного эпителия в кровь человека, не подвергается расщеплению, в силу того, что белок вампира сориентирован влево (в отличие от белков человеческого организма), в результате чего клетки человека приобретают "вирусную" РНК вампира. Те лейкоциты вампира, что не подверглись лейкоцитарному фагоцитозу, способны к быстрому автономному перемещению и делению. Таким образом, появляются дочерние чужеродные лейкоциты, которые в свою очередь, поглощаются лейкоцитами человека. Количество "вирусного" РНК в клетках человека увеличивается в геометрической прогрессии. Эта гипотеза может послужить объяснением факта крайне короткого инкубационного периода. Попадая в клетку человека, чужеродная РНК проникает в ядро, где кодирует свой участок на ДНК клетки-хозяина, хранящий информацию о синтезе гидролазных ферментов. Вопрос: почему именно этот участок? Поскольку оболочка лейкоцита крови вампира покрыта слоем ферментов, парализующих действие гидролазных ферментов, то участок ДНК, отвечающий за синтез гидролазных ферментов просто не функционирует. Предполагается в дальнейшем наличие "свободного места" в цепочке ДНК, куда и кодируется "вирусная" РНК, распознавая именно этот участок. В результате, в течение нескольких часов заражаются, как минимум, 70% клеток человека. Назовем это первой фазой. На определенной стадии первой фазы у человека, подвергающегося превращению, отмечаются такие симптомы, как судороги, очень сильная боль. Когда воздействию вирусной РНК подвергается нервная клетка, возникает импульс, который идентифицируется головным мозгом, как болевое ощущение. Поскольку нервные клетки заражаются в геометрической прогрессии, возникает целый поток нервных импульсов, как следствие - болевые ощущения нарастают в геометрической прогрессии. Судорожная реакция возникает в результате инфицирования мышечных клеток. Результат первой фазы: во всех клетках человеческого организма участки ДНК, хранящие информацию о синтезе гидролазных ферментов, замещены новым участком, скопированным с РНК вампира. Фаза вторая. Подобная, фактически мгновенная, перестройка всего генетического кода организма, сопровождающаяся сильнейшим нервно-мышечным перенапряжением, приводит к кратковременной коме (каталепсия). Эта гипотеза может объяснить состояние, описывающееся в литературных источниках, как "смерть для мира живых". Подобная "шоковая терапия" для организма чревата временным "отключением" всех его функциональных систем. После чего, наступает третья фаза - восстановление нормального функционирования систем организма, имеющего новый генетический код. Так называемое "возрождение для мира мертвых".


Отличие ДНК вампира от ДНК человека. Гипотеза, объясняющая бессмертие.

Итак, некоторые гены ДНК человека в процессе превращения замещаются генами вампира, отвечающими за синтез определенных белков. Первый белок (в дальнейшем Р1) и отвечающий за его синтез ген (в дальнейшем G1). Прежде чем переходить к функции этого белка, рассмотрим процесс смерти. Как правило, смерть человека наступает в результате заболеваний, обостряющихся в престарелом возрасте. Но, если рассматривать прекращение функционирования абсолютно здорового организма, то наблюдается иная картина. Известно, что в ДНК человека имеется определенный участок, называемый "ген смерти", который хранит информацию о синтезе белков-ферментов, терминирующих функционирование органоидов клеток человека. На определенном этапе жизнедеятельности здорового организма этот участок ДНК активируется, в результате чего начинается синтез белка и, как следствие - постепенная гибель клеток организма. В целом процесс занимает около 12 месяцев. В ДНК вампира присутствует G1, хранящий информацию о синтезе Р1, являющимся белком-регистратором, то есть белком, образовывающим протеиновую оболочку на определенном участке ДНК на основе разницы зарядов (белок-регистратор имеет (+) заряд, ДНК - (-) заряд), тем самым блокируя способность этого участка к трансляции. Белок, заблокировавший определенный ген в цепочке ДНК, то есть функционирующий белок, называется репрессором. Таким образом, Р1 является белком-репрессором, блокирующим "ген смерти". В результате, считывание информации с данного участка ДНК невозможно, следовательно, транслирование и синтез белков, терминирующих жизнедеятельность клеток, невозможен. Все остальные белки синтезируются так же, как в клетках человека. Теперь вернемся к строению лейкоцитов вампира. Как мы помним, они содержат слой ферментов, парализующих действие гидролазных ферментов. Поскольку фермент РНК-полимераза относится к группе гидролазных ферментов, он так же будет парализован ферментативным ядом оболочки лейкоцитов. Кроме того, мы помним, что участки ДНК, отвечающие за синтез гидролазных ферментов, заменены Угнетение функции РНК-полимеразы и ряда ферментов гидролазного типа, принимающих участие в процессе транскрипции, вызовет исчезновение иРНК из цитоплазмы, и, как следствие этого - остановку синтеза прочих белков. В том числе и белка Р1, блокирующего "ген смерти". В результате развивается процесс белкового голодания и кома. Вопрос: как восполнить запасы гидролазных ферментов, принимающих участие в процессе транскрипции и трансляции, если эти ферменты не синтезируются непосредственно в клетке? Ответ: извне. Лейкоциты человека содержат нормально функционирующие гидролазные ферменты. При попадании лейкоцитов человека в кровь вампира, эти лейкоциты воспринимаются лейкоцитами вампира как чужеродный агент. Происходит лейкоцитарный фагоцитоз. В результате чего лейкоциты человека оказываются в цитоплазме лейкоцитов вампира и, по идее, должны были бы подвергнуться эндоцитозу, вместе с гидролазными ферментами. Однако логично предположить, что этого не происходит. Почему же? Гипотеза, которая может объяснить этот факт, такова. Второй ген (G2) отвечает за синтез белка не гидролазного типа (Р2), который внутри лейкоцита вампира связывается с выделенными из поглощенного лейкоцита человека гидролазными ферментами, принимающими участие в процессе транскрипции и трансляции. Образуется комплексное соединение, не подвергающееся эндоцитозу, поскольку это соединение идентифицируется, как "свое". В таком виде гидролазные ферменты транспортируются к ДНК клеток вампира, где Р2 отщепляет РНК-полимеразу и начинается процесс транскрипции. Отработав цикл синтеза белков, РНК-полимераза и прочие гидролазные ферменты, уже не будучи связанными Р2 в комплексное соединение подвергаются эндоцитозу. Этот процесс занимает от нескольких дней до недели. Таким образом, требуется еженедельное пополнение гидролазных ферментов, принимающих участие в процессе синтеза белков. Это может послужить объяснением факта необходимости еженедельного употребления вампиром крови человека. Если гидролазные ферменты не пополняются резко понижается активность ферментативных систем клетки, падает скорость синтеза Р2, как следствие - истощается белковая блокада вокруг "гена смерти" на фоне отсутствия белкового синтеза. Этот механизм объясняет факт так называемого "старения вампира" и следующей за ним комы. Это так же может послужить гипотезой, объясняющей неприятие вампирами консервированной крови: при низких температурах (необходимое условие для хранения крови в банках крови) ферменты утрачивают свою активность с возможной денатураций. Приведем так же несколько дополнительных факторов, обуславливающих необходимость употребления крови для организма вампира. Клетки получают энергию за счет цепи метаболитических реакций, и для организма вампира, как и для организма человека, конечным акцептором передачи электронов служит оксиген. Электроны отнимаются от молекулы какого-либо питательного вещества и переносятся по цепи цитохромов и в результате присоединяют их к кислороду. Главным источником макроэргических связей служит поток электронов по цитохромам. Следовательно, для осуществления этого процесса необходимы: оксиген и питательные вещества. Эритроциты человека выполняют функцию транспортировки атомарного кислорода к клеткам в составе оксигемоглобина. Как следствие, при отсутствии механического дыхания у вампиров, запас атомарного кислорода частично может пополняться за счет "донорского" оксигемоглобина. Плазма переносит питательные вещества - соответственно, запас питательных веществ в плазме вампира может пополняться из плазмы "донора". Однако, поскольку КПД=75%, то из 5 литров крови, вампир может потребить только около 3,5 литров - в противном случае затраты энергии на непосредственное внутривенное попадание крови в организм вампира превышают энергию, полученную в результате. Из них 1/2 - составляет плазма (вода, минеральные вещества). Грубо говоря, организм вампира получает приблизительно 2 литра форменных элементов и питательных веществ (около 3 - 3,5 кг). В результате вампир получает от 2500 до 2700 ккал за один прием. Это - суточная норма для взрослого мужчины, занимающегося физическим трудом. Таким образом, при существующем в человеческом организме "хранителе энергии" АТФ, соединении, содержащим макроэргические связи, данный путь энергетически невыгоден. Это наталкивает на идею о возникновении более энергоемкого аналога АТФ, в котором остаток фосфорной кислоты с макроэргической связью (~Ф) заменен остатком некоей другой кислоты с макроэргической связью (~X) (в дальнейшим АТ(~X) ). То есть, возникает необходимость в еще одном участке ДНК, который несет информацию о синтезе аналога АТФ и механизме цикла, альтернативного циклу Кребса, направленного на выделение большего количества макроэргических связей.

Анатолий Матях

ВАМПИР
МИФ О ЗНАНИИ



1. Мифы прошлого.

Вы думаете, они есть? Те, кто пьет человеческую кровь; те, кого невозможно убить, как обычного человека; те, кто живет практически вечно и кто суть Hечистый... Мне говоpили, что есть. Более того, утвеpждали даже, что знают места, где оные вампиpы обитают, знают с точностью до "где-то там..."
Тех, кто пьет кpовь, я еще могу понять: болезнь есть такая, гемофилия. Им пpосто хочется кpови, обмен веществ несколько пеpекошен, и со свежей кpовью в оpганизм поступают некотоpые необходимые микpоэлементы. Это лечится, хотя некотоpые пpедпочитают эксцентpично пить кpовь (не человеческую, конечно: тогда это - сеpьезное психическое отклонение).
Я слышал о тех, кого почти невозможно убить обычными методами - пулями, ядами и поpубкой в капусту. Только слышал, но ни разу не видел, такие люди - скоpее легенда, чем быль, и кто знает, сколько пpавды в легенде о Гpигоpии Распутине.
Вечно живущих я не видел ни разу, конечно, если отбросить популярную гипотезу реинкарнации. В принципе, может быть, таковые и попадались мне на пути, но они не хотят признаваться в своем бессмертии: смертные задергают, дай да продай секрет. А секрета может и не быть, секрет может быть прозрачен и прост, как три слова: "просто живи вечно", но услышавший такой ответ обязательно подумает, что его подло и злобно надувают.
Нечистых в христианском смысле я видел много. Кому-то я даже говорил, что с этой точки зрения сам отношусь к нечистой силе: а как иначе с христианской позиции объясняются всякие фокусы и мрачные стихи? Ну а так как бесов в помощь я не призываю, на богов не уповаю, значит - сам такой. Нечистый.
А вот совокупность всех этих черт плюс еще ворох "знаменательных отличий", типичный Стокеровский вампир, представляется мне существом, мягко говоря, надуманным. Мало кто из свято верящих в существование "Стокеровских" вампиров, обращал внимание на исторические и прочие корни... Я обращал. Стокер привнес в образ "стандартного вурдалака" очень много черт, придуманных им самим, либо позаимствованных из других мифических персонажей, и до него вампиры были совершенно не тем, чем они представляются теперь. Да и ткните меня носом, пожалуйста: кто до Брэма Стокера писал о подобных вампирах? В "сборниках суеверий" вы найдете похожие образы... Да и только.
Хорошей же должна быть книга, изменяющая образ целого мифического персонажа. Как Толкиен удружил Маленькому Народцу, выведя стандартные типажи эльфов, гномов и кучи непонятно вообще откуда взявшегося народу. Теперь подавляющее большинство пламенного юношества (и не только) считает эльфов высокими, мелкозубыми и отчужденно красивыми нЕлюдями, а когда говоришь, что эльфы Ирландии и толкиеновские - совершенно разные, начинают тыкать в нос докторскими степенями самого Дж. Р.Р.Т., забывая, что он писал в первую очередь фентэзи, а не научный труд "Жизнь нЕлюдей", и брать оттуда мифологически достоверную информацию следует, по меньшей мере, сравнивая с фольклором.
Но, собственно, не о эльфах речь. Да, я - за миф, за динамичный, постоянно изменяющийся и потому - туманный. Я люблю мифы современности за то, что миф сегодняшний мало кто может отличить от реальности: настоящим седобородым Мифом он станет только в глазах наших потомков. Я хочу проиллюстрировать один из мифов настоящего, миф о биоэнергетических вампирах.


2. Миф настоящего.

Я не стану утверждать, что биовампиры - фикция и досужая выдумка. Это можете утверждать вы, может утверждать член-корреспондент Академии Наук, но мне говорить такие слова немного не с руки. Слишком много написано опусов о биовампиризме как таковом, энергетических вампирах и прочем, но вот что меня заинтересовало: из дебрей этических и эзотерических измышлений их авторов я вышел с пониманием только того, что эти люди не являются вампирами сами, предпочитают "изучать" их на расстоянии (чем дальше, тем лучше), и строить если не пустопорожние, то довольно далекие от истины догадки.
Пожалуй, пора исправить этот досадный пробел. Я не изучал возможности и поведение биовампиров специально, но кое-что осело в моем личном опыте, "кое-что", из чего я заключаю, что мое описание вампиров не будет исчерпывающим, многое в нем будет упущено, но искажений я постараюсь не допустить. Знаете ли, мне несколько проще описывать энергетических вампиров, не впадая в надуманность и порожнюю философию: вампиром являюсь я сам. Одним из многих, частью этого великолепного мифа настоящего.


3. Две капли воды.

Первое, что хотелось бы отметить: если вам встречается книга, претендующая на описание биовампиризма, и в ней описан вампир как некий стандартизованный тип, к примеру, постоянно вызывающий ссоры и расстройства кишечника, забросьте ее подальше. Нет двух одинаковых вампиров, как не существует и двух идентичных людей, и мои методы и пристрастия кардинальным образом отличаются от методов и пристрастий "эмоциональщика".
В лучшем случае можно говорить о нескольких категориях биовампиров. Здесь я не буду приводить десяток категорий, ограничившись лишь двумя: иных я просто не знаю. Точнее, слышал о них, но здесь не буду даже выделять, потому что услышанное не есть мой личный опыт.
Первая из описываемых здесь категорий вампиров - "эмоциональщики", названные мной так, довольно презрительно, за свою страсть к вызову у "жертвы" сильных эмоций либо даже стрессового состояния. С ними я встречался и встречаюсь лично, иногда приходилось отражать их атаки и "сбрасывать" прицепившегося ко мне.
Вторая - "прямые" вампиры, не производящие с "жертвой" во время атаки никаких эмоциональных либо психологических манипуляций. С такими вампирами я встречался гораздо реже, и к таким вампирам отношусь я сам.


4. Адреналиновое раскрепощение.

"Эмоциональщики" чаще всего действуют неосознанно: почувствовав упадок сил, как правило, именно эмоциональный упадок, они выбирают жертву (да что там, обойдемся без кавычек) и начинают обрабатывать ее, обычно - словами. Наиболее характерная обработка - вызов у жертвы раздражения либо обиды, словом - отрицательных эмоций, добыть которые гораздо легче. Раздраженная жертва начинает огрызаться, обрушивая на эмоциональщика шквал отрицательных эмоций, а тот подпитывается от этого шквала, не прилагая особенных усилий. Такие эмоциональщики нравятся мне менее всего: их атаки могут вызвать нервные срывы жертв, многократные - даже толкнуть жертву на самоубийство либо распад личности (сумасшествие, алкогольную деградацию и т.д.).
Меньшая часть эмоциональщиков, к которой я отношусь с известным уважением, при обработке жертвы вызывает положительные эмоции, душевный подъем. Это может показаться странным: в самом деле, вампир он и есть вампир, он оттяпал у жертвы кусок ее энергии, а жертва после этого – на подъеме! Но при ближайшем рассмотрении оказывается, что ничего странного в этом нет: вам знакомо состояние усталости от смеха? Или глубокой усталой удовлетворенности от разговора с хорошим, безусловно, хорошим человеком, вызвавшим у вас множество теплых чувств? Просто моральная усталость идет здесь рядом с эмоциональным подъемом: я не вполне представляю себе механизм действия "положительных" эмоциональщиков, знаю только, что в самом начале обработки они _отдают_ жертве часть своей энергии, побуждая ее ответить тем же, но сторицей. К такой практике сознательно либо нет прибегают некоторые психотерапевты (не те, что лечат по телевизору, а те, кто психику правит), корреспонденты, рекламные агенты и прочие.
Лучший способ защиты от "отрицательных" эмоциональщиков - не поддаваться, всегда быть умиротворенным и спокойным. Разумеется, мало кто может вот так не обращать внимания на негативные выпады соседей, коллег по работе и случайно встреченных людей, но просто постарайтесь сдержаться. Тем более, если такую провокацию со стороны конкретного человека вы наблюдаете уже не первый раз: скорее всего, такой провокатор - эмоциональный вампир. Держитесь от него подальше и постарайтесь не давать ему повода для придирок и провокаций; в случае же, если удалиться от такого вампира не получается, отгородитесь от него. Делайте вид, что его вопли и каверзы вас не касаются, и он отстанет.
Точно так же можно защищаться и от "положительных". Вот только я не представляю, зачем: у многих людей накапливается "отработка", энергия стресса, которую лучше сбросить, пока она не повлекла за собой собственно стрессы и срывы. Кое-кто называет ее "отрицательной" энергией, но я не стал бы вот так делить - просто это энергия, которую ваш организм усвоить не в состоянии, энергетический винегрет "подарков" от прохожих, коллег, соседей и родных: все мы так или иначе делимся своей энергией, даже самые заядлые вампиры, и далеко не вся принятая энергия идет во благо. Ну, а если предлагают сбросить такой излишек почти задаром, всего лишь за часть собственной энергии и хорошее настроение - почему бы и нет? Наверняка у вас есть знакомый, без устали рассказывающий невероятно смешные истории и анекдоты "по теме" - смейтесь, для здоровья полезно.


5. Взгляд невидимки.

О "прямых" вампирах я могу рассказать немного больше, так как сам "не без греха". Они тоже могут действовать осознанно либо неосознанно, но никогда (за редкими исключениями) не стараются при атаке вызвать у жертвы какие-либо эмоции: эмоционально окрашенная энергия для них - не основное, и им вовсе не нужно, чтобы жертва отдавала что-либо сама. Они просто берут, что плохо лежит, воруют напрямую жизненные силы жертвы, и я думаю, что отряд хорошо владеющих своим даром "прямых" вампиров вполне может лишить выбранную жертву сознания, либо даже убить.
Обычный человек, потенциальная жертва, не сможет выделить такого вампира из толпы - это под силу лишь людям, обладающим более-менее развитым экстрасенсорным восприятием. Обычный же человек плюет на сигналы своего подсознания с высокой колокольни жизненной суеты и предпочитает выделять людей по каким-либо внешним или релятивным (по видимому отношению к нему) признакам. Прошел мимо совершенно не выделяющийся человек, и ничего особенного не случилось - усталость навалилась немного сильнее, лишь самую малость, незаметно для жертвы, и защититься от такой атаки могут лишь те, кто контролирует свои возможности и свою энергетику. Расхожее мнение о "непробиваемости" воображаемых серебряных стен, спасительности нательных крестиков и прочего - сущая ерунда, если строитель такой серебряной стены не знает, как она работает, и носит крестик либо амулет, не соединяясь с тем, что эта вещь символизирует.


6. Стада невинных жертв.

Я предпочитаю устремленных куда-то либо к чему-то людей, так как принимаемая энергия неизбежно несет в себе отголоски эмоций и чувств. Они "выгорают" во мне, преобразуясь уже в мои жизненные силы, но при эмоциональной перегрузке потребляемой энергии кое-что проникает и в мои эмоции, изменяя настроение. Не совсем правы те, кто считает, что вампир лучше всего чувствует себя в толпе: праздношатающаяся толпа, например, во время праздника либо на центральной площади города, "выбрасывает на воздух" такую эмоциональную муть, что, приняв этот заряд, как минимум почувствуешь себя не в своей тарелке, как максимум - получишь головную боль и дурноту. Казалось бы, праздничная толпа должна излучать сплошь положительные эмоции, да не тут-то было: почему-то чем "праздничнее" толпа, тем сильнее в ней сексуальные отголоски, но ширина спектра эмоций - та же, что у толпы просто отдыхающей. О сексуальном подъеме - к Зигмунду Фрейду, я не знаю, почему так происходит, я просто это чувствую, принимая эмоции толпы.
Концертные толпы немногим лучше праздничных, стадионы - уже гораздо лучше, они содержат в себе мощную жилу - ярость и азарт, но я не стал бы тащить энергию посреди переполненной трибуны: превосходно обхожусь и в полукилометре от стадиона, даже не стараясь тянуть что-то из возбужденных болельщиков - они сами коптят небо так, что только облака на голову не падают.
Лучше всего - в церкви, где энергия, отдаваемая людьми при молитве, очень хорошо рафинирована и в основном наполнена печалью, умиротворением и любовью. Церковь - хороший источник энергии, и я понимаю тех, кто находит там отдохновение и умиротворение: я сам их там нахожу, хотя не являюсь верующим. Хорошие священники, кстати, являют собой пример положительных эмоциональных вампиров - образно говоря, они стоят у чаши бога и питаются вместе с ним. Если вам странно слышать, что я - неверующий, но бог все же чем-то питается, должен разъяснить один нюанс: в моем представлении, божество - творение верующих в него людей, и именно их верой оно стоит. Вера многих людей может перевернуть весь мир, наплевав на точку опоры, и пусть простят меня верующие за слова о боге сотворенном: это - мое мнение, и я не собираюсь его никому навязывать. В любом случае, верующие при молитве интенсивно отдают чистую, не содержащую мути энергию божеству, а кто еще успеет откусить от нее по дороге - нюансы.
Но все же я считаю лицемерием ходить в церковь, не веруя, поэтому для меня предпочтительнее не слишком людная улица (деловой квартал, где все куда-то спешат), либо общественный транспорт. Люди спешащие думают о своих делах, люди едущие - скучают либо также думают о делах, и совокупный эмоциональный фон здесь гораздо спокойнее, на него легче настроиться и легче переварить такую подпитку без эксцессов.
"Часы пик" я не люблю. Я вообще, вопреки очередному стереотипу, терпеть не могу слишком плотные сборища людей: тот, кто сказал, что вампиры обожают часы пик и плотные толпы, сам явно вампиром не был. Слишком плотный поток людей несет в себе раздражение - там на ногу наступили, там кто-то в затылок сопит, там чей-то поганый шнобель глаз грозит выбить... А раздражение я, естественно, не люблю, как и многие, и не хочу, чтобы оно мне передавалось. В такой толпе мне приходится закрываться как можно плотнее, потому что здесь уже не я тяну у кого-то энергию, а окружающие силой пытаются вдолбить в меня свою. Такие "подарочки" мне совершенно ни к чему, а одновременно тянуть то, что надо, и отгораживаться от остального требует значительных усилий, и сводит почти на нет эффект подпитки. Уж лучше веселая ярость стадиона, люблю чувствовать себя неуязвимым берсерком.


7. Внимание: атака!

Итак, обычный вагон метро, наиболее часто используемая мной кормушка. Троллейбус либо трамвай слишком тесен, а на улице я подписываюсь редко, так как там приходится собирать на полном автомате и по крохам - не буду же я привязываться к жертвам на расстоянии, незачем. В метро я могу расслабиться, сосредоточиться и хорошо контролировать происходящее, выбирая "хорошие" жертвы.
Я стою и оглядываю вагон, первый пункт - чисто визуальный осмотр, мне гораздо легче иметь визуальный образ человека, чтобы его использовать для подпитки. Так, вот этот спортсмен подойдет, он так и светится. Я его уже увидел, и мне не нужно на него смотреть больше, теперь я просто беру его поле "за шкирку" и начинаю втягивать в себя. Ощущения - внутреннее тепло со стороны спортсмена, еще что-то трудноописуемое в солнечном сплетении. Как именно я беру себе его жизненные силы - не скажу. Не смогу описать процесс, потому что не силен в теории - мне пытались припудрить мозги чакрами и прочим, но... Если ты умеешь дышать, тебе не важно знать, как кислород из воздуха связывается гемоглобином эритроцитов в альвеолах легких. Ты дышишь. Вот и мне это - как дышать, просто есть такая способность.
Кроме спортсмена, роль батареек начинают играть вон тот бизнесмен с газетой и мигающим почему-то мобильником, барышня в бордовом платье, дама с собачкой (собачку не трогать: они это чувствуют и волнуются!), пара каких-то увешанных побрякушками пионеров от металла, дедуля в очках... Пострелял глазами, "отметил" для себя жертвы и подключил всех сразу. Пошла подпитка, теперь уже - автомат, само отцепится, когда жертва покинет вагон, а я думаю уже о чем-то тридесятом, не заботясь о своих "батарейках".
Если сейчас вечер, после двух-трех станций жертвы начинают клевать носом: за день устали, а тут еще и я прицепился. Пусть клюют, заснут легче, а едва держащихся на ногах я и так не трогаю. Не думаю, что любитель молока жалеет корову, а сладкоежка - трудившихся ради него пчел. Они берут молоко и мед, берут и говорят "спасибо" про себя. Я тоже.


8. Вои воздушны со щиты черлены и вооружены зело...

Но нет такого поля, где косу не встретил бы хоть мелкий камешек. И встречаются мне те, кто может противостоять атаке - впрочем, их я и не стараюсь атаковать, сбрасывая связь при малейших признаках противодействия. Некоторые наивные эзотерики считают, что меня можно проучить, долбанув как следует зарядом энергии, и как следует долбают... естественно, создавая мне дополнительную подпитку. И удивляются, и долбают еще - но за них я не в ответе, умный человек с первого раза понял бы, что наглый и подлый вампир просто съедает его плюхи на лету. Эмоциональный фон этих плюх не имеет значения - меня коробит только от мощного эмоционального шума толпы, а не от четкой картинки конкретного человека.
Почему же я не пытаюсь отбирать энергию силой у сопротивляющихся? Здесь играет роль один из принципов моей личной этики: если человек дал знать, что чувствует мою атаку и знает, что это такое, значит, он хотя бы немного прошел по пути самосовершенствования. Такие люди заслуживают уважения, и именно поэтому я их не трогаю.
Еще одна защита - уход от реальности, например, в музыку. Человека с плейером, если он "уплыл" по волнам того, что слушает, зацепить довольно трудно, и я его также не трогаю - есть жертвы полегче. Такой прием использую я сам в большой толпе - правда, без плейера, просто устраиваю в голове симфонический и не очень оркестр, сам себе играю и сам же ухожу в свою музыку. В таком "закрытом" состоянии очень легко быть незамеченным даже знакомыми.
Хорошей защитой для чувствующих и обычных людей служит знакомство со мной. Я никогда не трогаю друзей, знакомых, коллег по работе, начальство и соседей - это было бы просто свинством, тем более что для себя я разработал стратегию "кругов защиты", в которые попадают так или иначе связанные со мной люди, и обитателям которых я всегда готов прийти на помощь.
Тех же, кто полагается на богов, амулеты и прочее, должен жестоко разочаровать: чтобы противостоять вампиру, нужно иметь хорошую связь со своим богом, хотя бы тысячную часть того горчичного зерна веры, о котором написано в хорошем руководстве пользователя - Новом Завете. Особо защищающих амулетов я так и не видел - то ли они массово не работают, то ли защищают, да не от того. А прочее...
Попытки же нагло навампирить у меня приводят к различным результатам. Крохи на улице я отдаю с легкостью - сам такой, при более длительном контакте начинаю тянуть одеяло на себя (впрочем, с переменным успехом, но обычно привампирившийся ко мне понимает, и мы мирно расходимся, а неосознанных вампиров я перетягиваю с легкостью). Исключение составляют негативные эмоциональщики, которых я обрубаю нещадно: во-первых, я хорошо защищен от них, во-вторых, если им удалось вывести меня из себя... Через два-три дня сработает вторая, фатальная защита, от которой еще никто не убегал. Но вторая защита - это уже не про вампиров, и к данному очерку не относится, "обыкновенная магия".
Но, как показывает практика, мало кто может противостоять "прямому" вампиру. Слишком мало таких людей, и это меня удручает: далеко, слишком далеко основной массе до хотя бы копеечного совершенствования, все либо считают все "сверхъестественное" шарлатанством, либо уверены, что это - удел особо одаренных. Неправда. Пусть минимально, но разобраться в себе могут все, и тогда не придется пить таблетки от головной боли.


9. Становление.

Вампирами не рождаются. По моим наблюдениям, человек начинает неосознанно вампирить после каких-то жизненных потрясений, изрядно повредивших энергетику его организма. В принципе, это может идти и от самого рождения, но это - скорее исключение, подтверждающее правило.
Вообще-то формулировка "не рождаются" не совсем корректна. Наоборот, все люди рождаются биоэнергетическими вампирчиками прямого воздействия, направленного в основном на собственную мать, но где-то в год-два (год-два - мое предположение, не факт) начинают опираться на собственные силы, формируя свою биоэнергетику. Я предпочитаю не относить это к вампиризму в целом, потому что одно дело - подпитка от родителей, которую производят все люди (вспомните материнское тепло), и совсем другое - произвольный вампиризм на совершенно незнакомых людях.
Что же происходит, почему обычный человек становится вампиром? Я не могу здесь говорить за всех биовампиров, могу рассказать только о собственном механизме "вампиризации". Случилось так, что, когда я еще не верил ни в какие экстрасенсорные бредни, когда процветал бум барабашек и телевизионных целителей, моя энергетика получила огромную "дыру", куда с диким свистом уходила моя жизненная энергия. Почему образовалась эта дыра, куда именно был направлен поток энергии - в принципе неважно, к собственно механизму становления это не относится. Главное - я терял энергию быстрее, чем успевал ее вырабатывать и получать в быту (как я уже говорил, все мы постоянно обмениваемся крупинками своей энергии), и мне было, мягко говоря, очень плохо.
Но, наверное, приспособляемость у меня выше среднего, и организм спустя некоторое время сам нашел спасение: вокруг столько народу... И кризис прошел, я стал значительно бодрее, все как бы нормализовалось.
Еще одно "но": мое рукопожатие было холодным. Взгляд же выдерживал далеко не всякий, многие, даже старые знакомые, чувствовали себя не в своей тарелке и не совсем хорошо при личном контакте со мной. Я все еще не понимал, что происходит, списывая это на последствия трагедии, и именно за "красивые глаза" - змеиный взгляд бабушки - соседки прозвали меня Змеюкой Подколодной, что в урезанном варианте так и осталось псевдонимом.
Вот так я стал очень интенсивным несознательным биовампиром прямого действия. Спустя некоторое время "дыра" затянулась, а взгляд перестал пугать общественность; спустя еще некоторое время не без помощи знакомой - чувствующей я разобрался в себе и взял вампиризм под сознательный контроль. С тех пор осталась только глубоко въевшаяся привычка не смотреть в глаза тому, кому я не желаю зла. Но зла я не желаю практически никому, посему в глаза практически никогда и не смотрю.
Теперь я нечасто произвожу мощные подпитки, например, в метро. Я научился работать со многими другими источниками - различными святыми и нечистыми местами (что, в принципе, суть одно и то же, но с разных точек зрения), деревьями и водоемами, и вампиризмом занимаюсь тогда, когда чувствую, что мне срочно нужно добыть где-то энный объем энергии. Да и природная энергетика почище...


10. Этика на грани фантастики.

Многие упрекают вампиров в том, что они представляют некое Зло с большой буквы. Но большая ошибка - распространять такое мнение на всех биоэнергетических вампиров: все относительно, и конкретный вампир может приносить пользу, например, отбирая стрессовую эмоциональную энергию - покричав на такого, потопав ногами, чувствуешь облегчение (с другой стороны, и волки сыты). Я, например, не считаю себя неким воплощением Вселенского Зла, да и вообще придерживаюсь мнения, что его не существует как такового и вся этика относительна. Впрочем, некоторые уже такое отношение к этике считают признаком Большого Зла.
Этично ли отбирать у людей энергию? Представте себе человека, пьющего парное молоко. Этично ли он поступает? Молоко предназначено явно не для него, а для теленка, но пьет все же человек. Я не хочу низводить людей до уровня коров или пчел, я не хочу ставить себя выше кого-то - я просто умею есть этот мед, и считаю себя вправе его есть именно потому, что умею.
Кто-то может сказать глупость: "Ты, дескать, умеешь стучать молотком, так по таким принципам ты можешь пойти и разбивать головы всем подряд - потому что ты это умеешь." Глупость, потому что сравнивают несравнимое. Я никогда не стану сознательно наносить человеку сколь-нибудь существенный вред, а тем более - обрывать его жизнь по прихоти.
Единственное исключение - люди, причинившие существенный ущерб мне. Я не приверженец ударов по левой и правой щеке, поэтому считаю себя вправе ответить тем же, если не в удесятеренном варианте. Но это - совершенно иной разговор, врагов у меня нет.

05.09.99г.

Сергей Бережной
Те, которые всегда возвращаются
(Краткий очерк истории киновампиризма)

Вампиры давно стали частью повседневной действительности. Мы много знаем о них, наизусть помним имена самых знаменитых, вышучиваем связанные с ними масскультные штампы.
Вампиры оказывают на нас такое же влияние, как и другие литературные и исторические персонажи, чьи образы глубоко отпечатались в нашей подкорке. Дракула не менее реален для нас, чем Иван Грозный, а изящный манерный Лестат вполне сравнялся по популярности с Печориным.
Они запечатлены в нашем сознании. Они внедрены в наш менталитет. Они влияют на нас, они делают из нас то, что мы есть, - наравне с Дон Кихотом, д'Артаньяном, Остапом Бендером и Воландом. Помните издевательское перечисление в песне Тимура Шаова настойчиво повторяющихся на телеэкране образов: "Бэтмен, Дракула, Киркоров, Штирлиц, Путин, Мимино"...
В образах вампиров сконцентрировался целый ряд символов, важных для существования всего человечества.
Вот кровь - всеобъемлющий символ, в котором слиты жизнь и смерть. Вампиры, пьющие живую кровь, вместе с нею отнимают у человека и жизнь - и продолжают жить именно благодаря этому.
Мы, люди, - существа дня, тогда как вампиры - дети ночи. Они нормально чувствуют себя на свету - но только не под лучами солнца, которое поддерживает нашу жизнь. Мы ведем свой род от солярных богов. Они - от повелителей теней...
Вот укус вампира - острый поцелуй, метафора соития. Чем дальше, тем отчетливее этот укус приобретает эротическое и сексуальное значение в культуре XX века.
Вампиры - мертвецы, паразитирующие на живых. Хищники, для которых мы - добыча.
Стать вампиром - значит обмануть неизбежную смерть. Мысль о бессмертии разве не обжигает вас горячим соблазном?
И - the last but not the least - чем дальше, тем больше они становятся нами. Они множатся, объединяются в семьи, устанавливают законы, избирают правителей...
И - чем дальше, тем меньше мы их боимся. Мы начинаем относиться к ним с пониманием, затем - с сочувствием, примеряем на себя бутафорские клыки, надеваем одежды ночи...
И - неизбежно - сами становимся похожи на них.


Интродукция

С сожалением пропустим все забытые читателями попытки одних людей поведать другим о вампирах. Это не удалось Гёте, Кольриджу, Стеггу, Саути...
Лорд Рутвен также избег прочной славы. Повесть Джона Полидори, личного врача лорда Байрона, написанная по наброскам последнего, вывела этого героя в свет, но после краткой вспышки интереса оставила в литературной тени. Со второй половины XIX века лишь изредка набегал на таинственного лорда ищущий лучик чьего-нибудь памятливого таланта...
"- Так и есть, - сказал Альбер.
- То есть как это? Что вы хотите сказать?
- Я хочу сказать, что это тот самый лорд Рутвен.
- Какой лорд Рутвен?
- Да наш вампир, которого мы видели в театре Арджентина.
- Неужели? - воскликнула графиня. - Разве он здесь?
- Конечно.
- И вы видитесь с ним? Он у вас бывает? Вы посещаете его?
- Это мой близкий друг, и даже господин де Шато-Рено имеет честь быть с ним знакомым.
- Почему вы думаете, что это именно он взял приз?
- Его лошадь записана под именем Вампа".
Александр Дюма не даром дал Эдмону Дантесу еще и этот псевдоним - тем самым он вовлек в свой роман все богатство смыслов, которые несла с собой легенда. Аристократизм, жестокость, верность темной стороне, смерти и крови...
И все-таки лорд Рутвен молча отказывался от своей славы. Он был слишком современен и литературен, чтобы имя его стало восприниматься так же остро, как лезвие гильотины. Он был слишком молод для смерти.
Зато граф Дракула оказался достаточно стар для жизни. Роман Брэма Стокера, вышедший в 1897 году, немедленно приобрел бешеную популярность, и с тех пор грозное прозвище валашского господаря Влада Цепеша стало нарицательным, намертво срослось с образом вампира.
Успех романа захватывает все новые сферы. Вскоре инсценировка "Дракулы" уже ставится в театре...
А в 1920 году в Москве снимается первая киноверсия романа - к сожалению, не сохранившаяся. В 1921-м подобную же попытку предпринимают в Будапеште - этот фильм также считается утраченным.
Для выхода на экран Дракуле нужна была помощь нового гения.


Симфония ужаса

В 1921 году немецкий продюсер Альбин Грау обращается к вдове Брэма Стокера с просьбой разрешить экранизацию романа в Германии. Переговоры заканчиваются неудачей, но режиссер фильма Фридрих Вильгельм Мурнау уже не может отказаться от замысла, захватившего его целиком. Он меняет в сценарии имена основных персонажей (Дракула стал Орлоком, Харкер - Хаттоном и так далее), переносит действие из Лондона в Бремен - и начинает съемки.
Так рождается первый зримый образ вампира, захвативший и ужаснувший послевоенную Европу.
Мурнау мечется, экспериментирует с камерой, делает несколько эпизодов при замедленной скорости пленки, впервые монтирует встык негатив и позитив, на открытом воздухе снимает настоящую гиену, в микроскоп - живых инфузорий... Вряд ли сегодняшний зритель способен оценить всю степень технического новаторства Мурнау. Экспрессионизм его фильма давно превзойден, звук и цвет отучили нас ловить изменения контраста и выразительность черно-белого немого изображения. Но даже сегодня его картина затягивает, словно в водоворот...
Фильм получает название "Носферату: Симфония ужаса" ("Nosferatu, eine Symphonie des Grauens").
Графа Орлока играет малоизвестный тогда актер Макс Шрек. Впоследствии он сыграет еще несколько десятков ролей, но в истории кино останется прежде всего исполнителем именно этой. Настоящее его лицо в памяти зрителей навсегда скроет жестко скроенный грим - угловатый и хищный, словно крысиная морда, профиль вампира. Лысая голова, втянутая в высокий воротник длинного сюртука, торчащие заостренные уши, выступающие из-под верхней губы передние зубы, огромные глаза... И - выразительнейшая пластика, тесные и острые жесты существа, столетия проведшего в гробу.
Именно этот образ стал фундаментальным для последующей "вампирской" традиции в кино. Каждый раз, когда на экране должно было возникнуть нечто древнее и "не-мертвое", граф Орлок просыпался и вставал перед камерами. Именно он вылез из гроба в телеэкранизации "Жребия Салема" Стивена Кинга ("Salem's Lot", 1979), именно ему пускал синюю кровь главный герой в совсем недавнем "Блэйде-2" ("Blade II"), и - самое важное - именно он возродился на экране в гениальной "Тени вампира" ("Shadow of the Vampire", 2000), о которой нам предстоит поговорить отдельно...
Пока же вернемся в 1921 год.
Мурнау снимает фильм о хищнике, полностью лишенном человеческой души. Он многократно подчеркивает низменную и нечеловеческую сущность вампиризма: вот росянка хватает муху, полупрозрачная гидра - микроскопического рачка-циклопа, спятивший под влиянием Орлока Кнок поедает насекомых... Сам голодный Орлок превращается в жуткое неостановимое существо, которое движимо явно не разумом, но тем же низменным инстинктом хищника. Его лицо в такие мгновения совершенно неподвижно, огромные глаза распахнуты, он перемещается как будто не силой своих мускулов, кажется, что его кто-то переставляет, переталкивает с места на место...
Важно и то, что противостоит ему не профессор ван Хелсинг - он (под именем профессора Булвера) появляется в картине лишь как проходной персонаж, - а Эллен, жена Хаттона. Она телепатически чувствует опасность, которая грозит ее легкомысленному мужу в замке Орлока, а затем, когда граф оказывается в Бремене, находит способ уничтожить Носферату, принеся себя в жертву вампиру.
Фильм сделал Мурнау легендой немого кинематографа, а живые легенды редко переживают гибель свой эпохи. В 1931 году, когда звук уже прочно воцарился на экране, Мурнау погиб в автомобильной катастрофе.
К этому времени "Носферату" был уже практически убит: вдова Брэма Стокера выиграла процесс о нарушении унаследованных ею авторских прав и по ее требованию почти все копии картины были уничтожены.
Но вампир, принявший новый облик, уже готов был вновь предстать перед потрясенной публикой.


Балет вурдалаков

В 20-e годы компания "Universal" и ее основатель Карл Лаэмль были главными американскими создателями кинокошмаров, а лицами большинства этих кошмаров были лица Лона Чейни.
Сын глухонемых родителей, он стал одним из самых выдающихся актеров эпохи безмолвного кино. Звезда его вспыхнула на десятом году кинокарьеры, когда за спиной у Чейни было уже более 120 сыгранных ролей: в фантастическом триллере "Сделка вслепую" ("А Blind Bargain", 1922) он сыграл одновременно и уродливого хирурга, и созданное им обезьяноподобное чудовище. С этого момента его собственное лицо почти не появляется на экране - он каждый раз строит для новой роли новую маску.
Только вехи. В 1923 году Лаэмль продюсирует "Горбуна из Нотр-Дам" ("The Hunchback of Notre Dame") - и Лон Чейни играет Квазимодо. В 1925-м Лаэмль и Чейни потрясают зрителей ужасным лицом Эрика из "Призрака Оперы" ("The Phantom of the Opera"). В 1927-м Чейни и его старый приятель Тод Броунинг снимают детективный триллер "Лондон после полуночи" ("London After Midnight"), в котором Чейни предстает перед зрителями в том числе и в маске вампира...
Впрочем, это была именно маска. Но после этого Чейни задумал сняться в роли настоящего вампира. Он предложил экранизировать "Дракулу". Лаэмль и Броунинг идею поддержали, и "Universal" специально для этого проекта приобрела права на бродвейскую сценическую адаптацию романа Стокера.
Этот "Дракула" ("Dracula") должен был звучать. С 1928 года кино обрело голос, а к 1930-му даже Лон Чейни решил предать Великого Немого и в "Несвятой троице" ("The Unholy Three"), очередном своем фильме, заговорил сразу пятью разными голосами. Но Человек Тысячи Лиц не успел стать Человеком Тысячи Голосов: рак сожрал его гортань, отняв у него сначала голос, а затем и жизнь.
Еще одна легенда, не пережившая своей эпохи...
Картина вышла на экраны в день Святого Валентина 1931 года. Афиши как будто отбрасывали на мостовую тень человека в плаще с высоким воротником, а под названием значилось, словно предупреждение: "История самой невероятной страсти из всех, известных миру"...
Это был силуэт нового Дракулы.
Он появлялся на экране под аккомпанемент классической музыки (фильм был озвучен музыкой Чайковского, Вагнера и Шуберта) и сам был классичен: строгий аристократический костюм, тщательно подстриженные и уложенные волосы, орден на шее, величавая походка, странный европейский акцент.
- Я - Дракъюла, - сказал он. - Я приглашаю вас войти.
Эта фраза тоже стала классикой.
Эмигрант из Венгрии Бела Лугоши был приглашен на эту роль по нескольким причинам. Во-первых, Броунинг уже снимал его в одной из своих лент; во-вторых, именно Лугоши играл Дракулу в той самой бродвейской постановке; в-третьих, кинозвук уже позволял изыски, а Лугоши сохранил восхитительный акцент (первые свои театральные роли в Америке он играл, не успев вообще выучить английский - вызубривал текст наизусть). Выбор исполнителя оказался судьбоносен: в течение многих десятилетий любое появление на экране вампира неизбежно копировало этот знаменитый выход, а высокие воротники, темные плащи и акцент стали верными признаками киновампиров. Да и сам Лугоши так и остался в сознании зрителя - да и своем собственном - Дракулой: он даже похоронить себя завещал в том самом плаще.
Новый Дракула был гораздо более человечен, нежели граф Орлок. Ему не чужда была эстетичность и театральность. Балетное изящество, с которым он взмахивал плащом, его осанка и ироническая усмешка свидетельствовали о благородстве и хорошей породе. Он был органичен и в затянутых паутиной покоях своего замка, и на ночных улицах Лондона, и в театральной ложе. Он ни разу не предстал перед зрителем выползающим из могилы - это могло разрушить образ: сдвигающаяся крышка гроба, камера уходит и возвращается, чтобы показать графа, уже стоящего в полный рост. Лугоши сыграл вампира-актера, который довольно успешно играл смертного перед смертными и совершенно естественно раздражался, когда его игру раскрывал профессор ван Хелсинг.
И еще: у него не было клыков. Лон Чейни непременно сделал бы что-нибудь ужасное со своими зубами, но Лугоши не стал этим озабочиваться. Его крупные планы были выразительны и без бутафории, а когда следовало придать лицу Дракулы особо зловещее выражение, его глаза просто подсвечивали фонариками.
Граф Орлок, словно зверь, прятался в своей норе. Граф Дракула рискнул выйти к людям в образе человека.
У него оказалось много последователей. И некоторым из них повезло больше, чем ему.


Тысяча ударов колом

Успех "Дракулы" был таким громким, что в "Universal" решили сделать "еще один фильм ужасов" - именно эта фраза ознаменовала рождение нового киножанра. Лугоши отказался играть во "Франкенштейне" ("Frankenstein") из-за тяжелейшего грима, чем косвенно способствовал восхождению звезды Бориса Карлоффа - и впоследствии они даже партнерствовали на экране. Лугоши продолжал играть злодеев, изредка возвращался к образу вампира. Но год за годом и роль за ролью мало что добавляли к уже созданному. "Дочь Дракулы" ("Dracula's Daughter", 1936) была очень похожа на своего отца - вплоть до подсвеченных фонариками глаз. "Сына Дракулы" ("Son of Dracula", 1943), графа Алукарда, сыграл Лон Чейни-младший, замкнув тем самым магический круг и вернув вампира в лоно семьи. В "Доме Дракулы" ("House of Dracula", 1945) он уступил роль кровососа Джону Кэррадайну, оставив за собой свою "коронную" - волка-оборотня...
"Universal" выжал из темы фантастики ужасов все, что мог. "Мумия" возвращалась, "Человек-невидимка" воевал с нацистами, "Оборотень" встречал "Франкенштейна"... Конкуренты не отставали: в их фильмах раз за разом доктор Джекил превращался в мистера Хайда, сумасшедший хирург пересаживал пианисту Орлаку руки убийцы, угрюмо корчился в банке мозг Донована...
Эпоха погибла в самоповторах. Война сделала многие прежние ужасы смешными в сравнении с тем кошмаром, который творился на фронтах и в концлагерях. Дракулу убивали на экране уже столько раз, что это не могло не наскучить...
В начале 50-х жанр ужасов окончательно уступил научной фантастике - сначала на страницах журналов, а затем и на экране. Кризис миновал, Голливуд успокоился и взялся за вестерны и мюзиклы, передоверив производство дешевых ужастиков Роджеру Корману сотоварищи...
Однако Дракула мог отступить, но не мог исчезнуть совсем. Он возродился в 1958 году, когда британская студия "Hummer" вскрыла замшелый древний саркофаг и из него поднялся Кристофер Ли ("Dracula").
Новый Дракула не был совсем уж новым. Он по-прежнему мог выглядеть (при необходимости) аристократичным, он по-прежнему с готовностью играл роль человека. Но он был более жёсток и гораздо более жесток.
А еще у него были клыки, и он совершенно не был театрален.
Первого "Дракулу" убивали так, чтобы зритель этого не видел: театр тех лет не терпел натурализма. Новый вампир пил и лил кровь легко, а время научило и ван Хелсинга беспощадно реалистично работать колом - Питер Кашинг в роли борца с вампирами стал так же хрестоматиен, как и Кристофер Ли в роли борца с вампироборцами. Собственно, ван Хелсингу больше не был нужен именно Дракула: в "Невестах Дракулы" ("Brides of Dracula", 1960) сам граф продолжает почивать в могиле, зато появляются его местоблюстители. Потом маятник качнулся - и снова настала очередь Кристофера Ли. "Дракула - Князь Тьмы!" ("Dracula: Prince of Darkness") - гремели афиши в 1966 году; "Дракула восстает из могилы!" ("Dracula Has Risen from the Grave") - надрывались они в 1968-м...
В 1972 году студия решила синхронизировать события с реальностью, и в фильме "Дракула, год 1972" ("Dracula A.D. 1972") вампир ворвался в наше время - но это опять была агония образа. Одиночка, асоциальный монстр, приколоченный осиновыми клиньями к кресту стереотипов. Роман Полански уже начал в 1967 году издевательский крестовый поход и против Дракулы, и против ван Хелсинга картиной "Бесстрашные убийцы вампиров, или Извините, но ваши зубы застряли в моей шее" ("The Fearless Vampire Killers or: Pardon Me, But Your Teeth Are in My Neck"), а затем его почин подхватили многие другие - вплоть до того, что через пару лет на телевидении появилось шоу для гомосексуалистов "Кому сосет Дракула".
Дракула снова устарел. Неудачник, вечно оживающий только для того, чтобы в очередной раз уступить поле боя, вечно плодящий наследников - и постоянно теряющий все, что удавалось завоевать...
Вампирам снова нужна была свежая кровь.


Кровь вампиров

70-е прошли почти без потрясений. Фрэнк Лангелла, Остап Бендер из "Двенадцати стульев" Мела Брукса, сыграл Дракулу в римейке ("Dracula", 1979) от той же "Universal", но новым Белой Лугоши не стал. В 80-х граф тоже не свершил ничего, что приблизило бы его к триумфальному возвращению. Да и не очень-то рвался он, видимо, оказаться в обществе Фредди Крюгера, "пятничного" Джейсона и "хеллоуинового" Майка Майерса, которые завладели ночными кошмарами чуть ли не всей планеты.
Возрождение принес 1992 год. Десять лет назад (граф может отмечать юбилей) вышла экранизация романа Брэма Стокера от Фрэнсиса Форда Копполы ("Bram Stoker's Dracula"). Режиссер "Крестного отца" весьма вольно обошелся с текстом оригинала, но остался удивительно верен его духу. Дракула в исполнении Гэри Олдмана почти дословно повторяет все метаморфозы, которые претерпели его кинопредшественники: белесый ходячий труп превращается в холеного аристократа, а затем - в загнанного преследователями хищника... Этот фильм звучал почти как оправдание Дракулы, у которого почти не было шансов в борьбе с маньяком-убийцей ван Хелсингом...
Коппола подарил образу Дракулы настоящую любовь, глубокий трагизм, неподдельную боль. Граф не стал менее чудовищем - но стал гораздо более человеком.
Человек же не может существовать вне человечества.
И тогда в кино произошло то, что в литературе свершилось на добрых двадцать лет раньше: вампиры были социализированы, включены неотъемлемой частью в круговорот нашей цивилизации. Их стало много, у них появились лидеры, своя общественная структура, законы, выстроившие их отношения друг с другом - и с остальным человечеством.
В 1994 году появилось "Интервью с вампиром" ("Interview with the Vampire: The Vampire Chronicles") - экранизация популярнейшего романа Энн Райс, самая суть которого заключалась в том, что вампир попытался объяснить себя человеку. Сделать шаг навстречу. Стать для человека чем-то понятным - а потому и приемлемым...
Вампир Луи, вампир Лестат, вампир Арман, девочка-вампир Клодия... Среди вампиров есть дети - разве это не сближает нас с ними? Разве их страсти - не точное отражение человеческих страстей? Они убивают нас, мы убиваем их - и этим поддерживается равновесие между ними и нами. Так легко понять друг друга, если захотеть...
Вампиры встали в один ряд с героями. Убийцы перестали вызывать отвращение, начали восприниматься чуть ли не вершителями правосудия, если они пьют кровь воров и насильников...
И еще одна созданная литературой и комиксами традиция вырвалась на экран: в этой традиции тайно существующие рядом с нами кланы вампиров враждуют между собой. "Блэйд" ("Blade") взмахнул серебряным лезвием в 1998 году, но и его клинок быстро стал различать "хороших" и "плохих" вурдалаков - точно так же, как вампир Луи претендовал только на кровь "плохих" и старался не трогать "хороших" людей. А после выхода "Блэйда-2" ("Blade II") выяснилось, что убежденный истребитель вампиров может их даже любить...
Джон Карпентер в беспощадно натуралистичных "Вампирах" ("Vampires", 1999) на попытки эстетизировать и "пожалеть" кровососов ответил их тотальным и циничным геноцидом. Возможно, он не задумывался о том, как будет воспринята миссия Джека Кроу романтичным зрителем, плакавшим, когда солнце превращало в пепел малютку Клодию. Это был определенно не его зритель. Его зритель твердо знал, что хотя добро и зло относительны (кто ж с этим спорит?), но становящийся на сторону зла - мразь и предатель, и эта максима, к счастью, не стареет...


В круге первом

А в 2000 году вышла "Тень вампира" ("Shadow of the Vampire"), которая через 78 лет после премьеры "Носферату" Фридриха Вильгельма Мурнау вернула нас к тем же образам, но на совершенно новом уровне.
Граф Орлок - и Фридрих Мурнау, вампир - и режиссер. Макс Шрек выдуман, его никогда не было: Мурнау снимал настоящего Носферату, снова и снова расплачиваясь с ним чужой кровью. Искусство требует жертв, словно голодный вампир, - и чем дальше, тем больше. Все мы погибнем, но сделанное нами - останется, и на что только не пойдет человек, чтобы хотя бы на миг почувствовать этот отголосок вечности?
Бессмертие в искусстве и бессмертие на крови - вот они, качаются на точных весах совести... Чего тут взвешивать - искусство по определению выше смерти! Но всегда ли? Ведь если всегда, то получается, что цель все-таки оправдывает средства…
Джон Малкович и Уиллем Дефо сыграли самых потрясающих и живых вампиров за всю прошедшую перед нами историю кино. Различие стерто - если человек начинает торговать чужой кровью. Кино десятилетиями связывало человека и вампира, упорно наделяло их чертами друг друга. А может, и не было никогда явной разницы между ними - и нами?
Так кто же мы тогда?
Кто - мы, так страстно рвущиеся смотреть эти фильмы и читать эти книги? Мы, которые очень скоро отправятся в кинотеатры на "Королеву проклятых" ("Queen of the Damned", 2002) - продолжение так полюбившегося нам "Интервью с вампиром"?
Пока я могу уверенно сказать лишь одно: они всегда возвращаются именно к нам. Возможно, это характеризует нас более ярко, чем все остальное.


Кода

Пусть не обманет читателя интонация этого очерка. Автор вовсе не пытается сделать для читателя вампиризм и вампиров более реальными, чем они есть. Но беспочвенных образов наше сознание (и подсознание) не создает. И если образ вампира в искусстве (в том числе и в кино) существует, если он развивается (а мы это видели), если он приобретает новые черты и все более напоминает нас - насколько все это обусловлено потребностями именно нашего сознания? Не стоит ли нам задаться вопросом: что изменилось в нас самих, если мы, вопреки замыслу Стокера, смогли увидеть в Дракуле - человека? Если разрешили - хотя бы и в нашем сознании - существовать целой цивилизации, паразитирующей на нашей крови? Насколько далеко может завести нас терпимость к ужасу, политкорректное отношение к кошмару, непротивление чудовищам - пусть даже "по-своему несчастным"?
Может быть, отделяя вампиров от людей, волков от агнцев, мы символически отделяем от себя свою "темную половину", создаем иллюзию своей непричастности к ней и ввергаем ее в "несуществование"?
Или, напротив, измышляем себе достойных "хозяев" - бессмертных, могущественных, почти всесильных, - которым можем вручить себя, словно стадо?
А может, в мечтах мы и себя видим такими, как они, - вечно прекрасными ночными хищниками, освобожденными от мыслей о грехе?..
Некоторые зеркала слишком хороши, чтобы в них можно было смотреть, не рискуя поверить в то, что видишь.
Впрочем, вампиры не отражаются в зеркалах.

Материал был написан в 2002 году