Он постоянно менял имена.

Его собственное я произносила тихо и не при нем. Я никогда не называла его по имени. Никогда.

Было скользко и холодно. Я в рваных от старости, но таких любимых джинсах. В таких же кедах. С грязной головой и плохим настроением.

-Алло, привет. Это ххх . Ты скоро?

-Да, я уже сажусь в автобус.

-Хорошо, я жду.

Я всегда опаздывала. Его это всегда раздражало.

Последние две недели я мечтала о чуде. Мне было 17. 

Недавно я познакомилась с человеком. Вообще-то, его уже почти 20 лет как нет в живых. Но если и верить в действительную реальность и в то, что мы бы никак не могли познакомиться вживую, я, думаю, что сейчас самое подходящее время для нашего знакомства. Знаете, бывает появляется в твоей жизни человек, и ты думаешь, как же он все-таки вовремя, как он кстати. И здесь также. Как под мое внутреннее самоощущение, так и под мой фактический опыт и уровень сознания, если так можно выразиться, это знакомство как раз вовремя, как раз кстати.

Я очень прониклась к этому человеку, он мне очень близок в силу моих вышеупомянутых самоощущений, опыта и сознания. Прониклась именно к человеку, не к его литературе. Возможно, это лишь иллюзия (об иллюзиях чуть позже). Так вот, мне почему-то не верится, что есть некий лирический герой. Лирические герои, они подставные, фальшивые, ненастоящие. Они не живут, они «геройствуют». Не люблю я иллюзии, особенно когда речь идет о повседневной жизни.

Во многом из-за этого я не читаю художественную литературу. Я слишком впечатлительна, и чужие иллюзии мне ни к чему, у меня и так бывает абсолютная каша в голове, а тут еще и навязанные образы, которыми я не могу управлять, которые пробираются в мое подсознание и накладывают свой отпечаток на мои дальнейшие мысли, действия. Я бы хотела жить своей жизнью, без вмешательства сомнительных лирических героев, замысловатых образов, которых не существует, а значит не существует и всего то, что делается под впечатлением от них, даже если привносить в это что-то свое. Мне не нужны чьи-то выдумки, у меня есть свои, и они мне куда роднее.

Так вот о моем новом знакомом. Он абсолютно ненавязчив, что мне очень нравится в людях. Прост в своих изложениях без логических завершений, без вывода, без нравоучений. Человек вроде бы никто, ничего особенно полезного не совершивший, не добившийся огромных высот в современном понимании этого словосочетания. Но как человек-человек, он меня привлекает.

Я люблю людей, они мне интересны. Мне не принципиально важен статус: студент политеха, ресторатор, телеведущий, политик или прохожий сомнительной внешности и запаха, у которого я попросила прикурить, и мы от чего-то разговорились. Мне не важно Кто, мне важно как человек мыслит, говорит, как он молчит в конце концов!

Когда говорят: «Ого! А ты знаешь кто прошел/проехал мимо /был на таком-то мероприятии?», я не понимаю, что хотят этим сказать. Ну и что, что прошел/проехал/был? Ежедневно сталкиваешься с сотнями людей, возможно, среди них есть люди намного интереснее предмета восклицаний.

Нет, все-таки иллюзии имеют место быть в этом случае знакомства, и что уж там говорить, чтения художественной литературы. Под впечатлением я стала мечтать. Мечтать по-серьезному. Вернее, это знакомство дало последний дополнительный толчок к тому, чтобы начать мечтать. Мечтать по-серьезному. Так что вопрос иллюзорности моих восприятий достаточно спорен. (Противоречивый абзац получился).

Вряд ли я расскажу кому-то о своих мечтах. Дело в том, что как только я делюсь своими мечтами, планами, желаниями, они начинают не сбываться и не сбываются совсем. Я очень болезненно это переживаю. А эти мечты мне особенно дороги.

Я просто буду делать то, чем я обычно занимаюсь: учиться, ошибаться, осознавать, делать выводы, снова ошибаться, подвергаться влиянию своих эмоций, писать заметки, узнавать что-то новое, общаться с людьми. А там уже видно будет. Я все жду какого-то случая, в который я верю, что обязательно подвернется.

Ведь исполнение мечты – это конечный результат. А что потом? Новая мечта и ее исполнение как конечный результат. Чем оправдывается стремление к результату?

Вот здесь возникает следующий главный вопрос, ради чего я все это и развела. У меня есть своя позиция по этому поводу, вернее я к ней склоняюсь, но допускаю возможность правильности другой.

Хочу спросить у вас. Что для вас важнее: процесс или результат?

Желто-зеленые глаза. Никогда таких не видела. Как у большого наглого кота, уверенного, что рано или поздно он поймает свою жертву. Почти маньяк, кому-то показалось бы.
Даша не одобряла нашего общения, но не мешала. Да и не могла. Она тогда была в другом городе.
Более чем странные рассказы, многочисленные вопросы. И я почти научилась разговаривать, впервые разоткровенничалась и выложила все, что было. А было много. В смысле много чего ранее не высказанного никому.
Советы, почти установки и программирование. Мне все пошло на пользу. Во мне ничего не изменилось, просто я многое поняла. Благодаря ему.

Однажды я сказала, что если бы не его отъезд, я бы хотела быть с ним. Мы договорились встретиться лет через 5, мне тогда будет 22 и я буду еще прекрасней, чем сейчас. Мы обменялись признаниями, и я не разрешала себя целовать.
Мы встретились через год. Я все еще помнила все то, что смогла от него взять, но уже воспринимала это как само собой разумеющееся. Как будто бы никогда не была той 17летней девочкой.
Но я помню. Спасибо.

И в этот самый момент до меня дошло, что это конец, что я больше ничего не смогу сделать. Вокруг было много людей, мы очень громко говорили.

На мне практиковали пикаперские штучки чуть больше года назад. Я, как и положено, велась. Просто от него веяло уверенностью и нестандартным мышлением. Меня не таскали по кино и кафешкам, меня брали в те места, про которые я уже и забыла. Мы много разговаривали и часто ночевали вместе.
Нас не редко спрашивали, кем мы друг другу приходимся. Внешнее сходство, духовная близость и страсть – редкое сочетание. Мы учились в одной школе, наши бывшие классные руководители являлись сестрами, да что уж тут говорить, наши кошки оказались сестрами! Мы тоже иногда говорили, что мы брат и сестра, но чаще – муж и жена.
Мы искали подходящую турфирму, рассматривали различные варианты, страны, отели. Подруги качали головами, они не очень одобряли мои авантюры. Мне же было наплевать, что думают по этому поводу другие. Мне нечего было терять и, кажется, я нашла того человека, с кем мне не страшно было терять это самое «нечего». Мы придумывали, придуривались, притворялись, признавались. И нам это безумно нравилось!
Мы сошлись на одном и том же. На общих необходимостях, необходимостях замены, быстрой реабилитации за счет другого, необходимостях в любви и отдыхе.
Собственно, это нас и убило. Мои быстро удаленные смски, хотя он никогда не порывался их прочитать, его телефонные разговоры. Иногда его становилось слишком много, иногда мне хотелось проснуться раньше и уйти, иногда он совсем меня не слышал, иногда он говорил, что больше не придет. Иногда единственное, что между нами оставалось, это умение уживаться вместе. Мы прекрасно уживаемся в одном помещении, даже в одной комнате.
Рядом с ним я чувствовала себя девушкой. Красивой, молодой девушкой. Не чьей-то мамочкой, не «своим парнем», не рабой и птицей в клетке, я чувствовала себя девушкой, за которой ухаживают, о которой заботятся. И тогда я зажралась. Он не знал, что ко мне нельзя хорошо относиться.
«Мы приезжаем. У тебя своя жизнь, у меня своя. Все». Я была несправедлива и неблагодарна. Этим и обосновывались некоторые мои действия.
Находясь в тысячах км друг от друга, на разных материках, мы пытались разобраться и побыть друзьями. Я ходила по свадебным салонам, мерила несколько шикарных платьев… Потом мы решили, что пусть это была шутка, и я откинула идею посчитать, во сколько обходится свадьба. Я скучала. И не только я. Но самое интересное, что мои смски и его звонки в другие стороны не прекращались. Мы снова сходились на общих необходимостях, ну, и прошлом опыте.
Оказавшись в одном городе, в нескольких метрах друг от друга, а потом и сантиметрах, мы очень много говорили. И потихоньку начинала болеть голова. Я все время сомневалась, а когда, наконец, решилась, засомневалась не я. Отказ в косвенной форме меня обидел. Но я то отходчивая. Я быстро прощаю. В этом заключалось одно из крайне немногих различий между нами.
Мы были слишком похожи. Когда он говорил о себе, мне казалось, что он говорит обо мне. Мы ругали друг друга за качества, которыми сами обладали, за поступки, которые сами совершали. Мы были практически идентичны.
Это был единственный человек, который мог меня понять, единственный, кто мог мне помочь, единственный, на кого я действительно могла положиться. И я решила, что не хочу портить эти отношения сексом. Мы договорились.
Весь этот год, до сентября, он был единственным человеком, кого я не боялась назвать своим другом. Мы все так же общались по необходимостям, но уже не по тем, что раньше. Необходимость поделиться с кем-то, необходимость быть понятым. Иногда на меня обрушивались волны агрессии, по нарастающей. Я уже говорила об одном нашем различии. Я быстро прощаю. А он все помнит и не редко припоминает. Но я терпела, я знала, что пройдет, я знала его особенности, я давала возможность выплеснуть все это, даже на меня. Я сознавала, что когда-то была слишком не права. Он всегда во всем видел только плохое, не очень любил людей. В отличии от меня.

Вокруг было много народу, мы очень громко говорили. Иногда я переходила на крик. Он совсем меня не слышал. Но не потому, что вокруг было много людей. «Все знают, что у нас с тобой заебись отношения! А ты….». Дальше я уже не слушала. Не помню даже в какой именно тот самый момент до меня дошло, что это конец, что я больше ничего не смогу сделать, чтобы что-то исправить. Мы все еще были близкими друг другу людьми. «Ты же знаешь, что у меня никого, кроме тебя, нет, ты мой единственный друг». К чему это все? Я устала подставлять по очереди свои щеки для избиения, я устала быть объектом для спуска агрессии и негатива ко всему этому гребаному миру. И я поняла, что это может продолжаться бесконечно, пускай с редкой периодичностью, но все же.
«Мне очень хочется послать тебя нахуй».

У моей любимой были белые пережженные волосы, и она не любила расчесываться.

У нее бледная кожа, кое-где в пятнах: у нее аллергия на солнце и на цитрусовые.

Я отучала ее от голубого карандаша для глаз.

Мы ездили в Томск вместе, и в то время, когда все в немереных количествах потребляли алкоголь, мы сидели возле реки, закутавшись в большое одеяло, и слушали потертые диски.

Мы смеялись громче всех. Мы записывали свои голоса на диктофон и пародировали гул машин.

Она дарила себе герберы и покупала малину у бабушек на остановке. Cacharel Amor Amor – это про нее.

Мы гуляли ночью, покупали на последние деньги печенье «юбилейное» и шли домой пешком. Еще мы любили йогурт с кусочками шоколада.

Она не понимала, зачем я курю, а потом мы сидели на подоконнике и разговаривали, сбрасывая пепел в банку из-под тушенки. Она боялась начать курить толстые сигареты.

Я ненавидела, как она готовит. Это было слишком вкусно!

Мы хотели справлять новый год вместе, но она сказала, что никуда не пойдет, и я плакала вместе с ней, сидя на коленях возле ее раскладного дивана.

Я красила ее волосы в темный и пыталась сделать укладку.

Она хотела, чтобы я чаще носила юбки.

Мы тогда еще ходили в Гагарин и были «самыми классными девчонками на этой дискотеке». Утром мы ехали домой на автобусе, вечером болели ноги и шея.

Я делала ей перевязки и читала вслух Гарри Поттера, чтобы она заснула, когда у нее болела нога.

Мы рисовали пальцами круглешки.

Она писала картины и дарила их другим. У нее было много кого на стороне.

Несколько раз мы расставались. Навсегда.

Она часто плакала, но еще чаще она смеялась.

Мы придумывали новые выражения, сочиняли и пели песни, которые потом пели все.

Она называла меня собакой и говорила, что у меня язык, как у попугайчика.

Однажды я ей призналась, что до сих пор иногда лаю. Она посмеялась надо мной. А потом созналась в том же самом.

Я приезжала к ней рано утром, потому что вечером сказала маме, что буду ночевать у нее.

Ей никогда не нравились мои парни.

А я ни с кем так не любила молчать, как с ней.

Она любила Индию и держаться за руки. Во всем видела свою вину.


В моем телефоне до сих пор есть контакт в быстром наборе «Моя любимая», хотя мы уже давно не созваниваемся.