- Страшнее тигра полоса красного шелка, прошептал он. Большая часть повязки исчезла под Кошечкой. Хансиро осторожно пощекотал кромкой ткани бедро женщины и накинул шелк на черный треугольник курчавых волос, укрывающий от нескромных взоров тот тайник, где женское вожделение сливается с мужским. Потом от сильнее натянул ткань, чтобы она вошла в пышные складки под жесткой порослью и медленно потянул шелк вверх, пока на ткани не засверкала атласным блеском густая жидкость. Кошечка застонала, когда шелк надавил на "скрытое ядро" и приподнял его кончик, возбуждая любовное влечение. Вторая половина ткани, плотно прижимаясь к телу Кошечки, скользнула в ложбинку между ее ягодицами.
От долгой ласки Кошечка словно взлетела в небеса по спирали, витки которой смыкались все туже, подводя женщину к взрыву наслаждения. Высвободив ткань, Хансиро слегка провел шелком по животу и груди Кошечки, потом он обвил повязкой шею и запястья княжны, стягивая получившийся жгут узлами, изобретенными любовниками. Он расположил этот жгут так, чтобы, вытягивая туки, кошечка могла туже затягивать петлю на своей шее и этим усиливать сладкую муку. Кошечка извивалась в нежных узлах, а Хансиро уже не целовал, а жадно вбирал в себя ее груди, горло, подбородок, рот. Жар его языка и прохлада ночного воздуха, овевавшего влажное тело, довели Кошечку до состояния, близкого к безумию. Раскинувшись в бесстыдной позе под безразличными звездами, Кошечка выла как дикий зверь и чувствовала себя совершенно свободной, хотя и была связана.
Она натянула свои шелковые путы так, что ее голова запрокинулась, а в глазах вспыхнули жгучие медно-красные искры, и продолжала затягивать петлю, пока не начала задыхаться. Хансиро оберегал Кошечку на этом пути: верно рассчитал, когда она достигнет вершины, и уже ожидал ее там. Он точно угадал момент между взлетом и падением, когда раздвинул рукой мягкие складки и всего один раз легко надавил пальцем на потаенное ядоо. Кошечка вскрикнула и забилась в судорогах. Ржанка ответила ей своим криком.

Л. Робсон. "Дорога Токайдо"