теперь я уже знаю, что делаю зиму такой, какой ее описала тогда, самостоятельно
я рушу все, что у меня есть
а весной возвращаю
и то (кто) прошел испытание зимой - любим по-настоящему и знает, что делать в следующий раз
Gabriel_de_Strange, не все. Как минимум: не я, не мои друзья. А как же пресловутые снеговики / белые метели / снежные ангелы / бесконечные праздники, один за одним / снежки / лыжные курорты / санки / коньки / и прочее?
Считаю, что упование на нормы является "клиническим случаем". Стандартные люди со штампованными прейскурантами отношений и, словно под копирку, списанными мыслями - это палачи психики.
Нарекать творческих людей больными = объявить искусство - чумой = превратить всех в био-роботы?
Священный процесс создания положить на конвейер обыденности - вот преступление.
не убегать больше во сне от чудовища,а дать ему по морде
переступить свои грани
P.S. люди считают Кэррола больным
а психологи пишут, что детям нельзя читать сказки, в которых кто-то кого-то убивает
не знаю людей, которые не читали сказки
значит мы все ненормальны?
что делать? остаться на том же месте или перейти на новый уровень
не хочу тебя потерять, вдруг возникло чувство что тебя никак нельзя оставлять одну, совсем одну, даже нет, отдать кому то, или ничего не делая и потерять, потерять сестру чтоли...
а запись лишь размышления о прошлом, как мне кажеться...диафрагму заполнить
ревность в людям вокруг
ужас...
Автор этого выражения поручик парижской полиции Габриэль де Сартин (1729—1801), который дал (1759) этот совет своим коллегам — специально на те случаи, когда не удается раскрыть преступление по горячим следам. Г. де Сартин был уверен, что во всех сложных случаях так или иначе оказывается замешанной женщина — иногда как причина преступления, иногда как сопутствующее обстоятельство. Соответственно найти эту женщину — значит раскрыть преступление.
Выражение стадо популярным благодаря роману «Могикане Парижа» французского писателя Александра Дюма-отца (1802—1870), который впоследствии написал на основе этого романа пьесу с тем же названием (1864). И в романе (ч. III, гл. 10 и II), и в пьесе (действ. 2, явл. 16) эти слова звучат как излюбленная поговорка парижского полицейского чиновника, прототипом для которого послужил поручик Габриэль де Сартин.
Выражение было широко известно в России XIX в., где даже родились его местные варианты. Например, Пигасов, один из героев романа И. С. Тургенева «Рудин», услышав рассказ о каком-нибудь происшествии, неизменно спрашивает: «А как ее зовут?» — подразумевая женщину, из-за которой это несчастье и случилось.
Вероятный первоисточник этого выражения — 6-я сатира римского поэта-сатирика Ювенала (ок. 60—ок. 127), где есть такие слова: «Едва ли найдется такая тяжба, в которой причиной ссоры не была бы женщина».
Смысл выражения: к любому поступку мужчины так или иначе причастна женщина.
Если весь мир плод твоей фантазии, тогда все попытки узнать, что творится в потусторонней части - борьба с самим собой, загадки и тайны существуют лишь потому, что тебе они нужны, кровь и грязь - напоминает о процессах внутри.
Та не далеко и быть полностью поглощенным тем чудаком, что за дверью, виновником.
И тут мы пытаемся доказать себе, свою силу и правоту. http://video.i.ua/user/1555833/20688/143093/