Настроение сейчас - no

Они состояли из мелочей. Всегда незначительных, часто незаметных остальным. Именно незаметных. Но если спросить, какими они были, то…они состояли из мелочей.
Она притворялась, что никогда не умрет, она не бывала серьезной, слишком серьезной, как того, порой, требовала ситуация. Она всегда была как сторонний наблюдатель: наушники от плейера, длинная челка, спадающая на один глаз, джинсы и кроссовки. Тот глаз, в который могли при желании заглянуть прохожие, всегда был дивно, потрясающе равнодушен и даже жесток. Всмысле, жёсток, как жесткая постель: вроде и постель с виду -- да не выспишься, промучаешься целую ночь, и проснешься непременно разбитым, будто лучше и не ложился бы вовсе.
Она была неотъемлемой частью собственной манеры держать сигарету, она была страстной любительницей всяких необычных вещиц, часто просто нелепых или неуместных, она обожала шляпки и шарфы, в толпе ее непременно выделяла какая-нибудь смешная, глупая и милая деталь.
Еще она была резкой и категоричной. Ей, например, ничего не стоило закатить истерику или послать доставшего ее человека подальше, но ей же ничего не стоило и сдержаться, мило улыбнуться и прекратить бестолковый спор. Словом, от нее никогда не знаешь, чего ожидать, и все ее мелочи были столь же противоречивы, сколь ярки. Впрочем, она всегда разговаривала с людьми только на понятном им языке (имея идиота в собеседниках не стоит вещать для него с профессорской кафедры, и наоборот). Итак, она была полиглотом.
Он—вот штука действительно упрямая и загадочная. Хотя в упрямстве они успешно соперничали друг с другом.
Он в основном состоял из мобильного телефона, недомолвок и тайн. Ревнуя его к этим его мелочам, она не раз серьезно решала порвать с ним, однако он, это каким-то образом ощущая, сию секунду вытворял нечто! Что-нибудь совершенно из ряда вон выходящее, что заставляло ее пить корвалол, безумно хохотать или просто слегка двинуть бровью, словно бы не заметив, что все эти его «нечто» и «что-нибудь»--это только детская неумелая попытка выразить к ней свою любовь и в ней необходимость. Похоже, что он состоял еще и из нее, что она до сих пор была единственной, кто сумел потрясти его воображение. И он, разумеется, знал, что она составляет огромную часть его жизни, но пока еще не умел или не знал, как этим пользоваться.