Омск. Январь.

- В музей???
- С похмелья???
- Я не болею с похмелья.
- Да????
- Я труп.
- И выглядишь соответственно. Может, хоть накрасишься?
- Думаешь, поможет?
- Честно?
- Ога.
- Нет, не поможет. Такой вид даже в морге не исправят.
- Ну спасибо! Ценю твою откровенность. Век помнить буду твою доброту, свитхат! Вот доживу до ста лет и тогда буду помнить твою…
- Эээээ! Может, вернемся к…
- К музею?
- Ну да. Денис такой план составил… Ну…
- Угу. Вот так всегда. Такой ангелочек на вид, а в душе садюга!
- У него родственников в Вермахте не было?
- Ну зачем вы так?!
- Он извращенец.
- Почему это?!!!
- А кому в здравом рассудке захочется тащить в музей пару трупов???
- Так, иди глаза нарисуй. Хоть умри красивой.
- С размазанной тушью?
- Эххххх…
- Что?
- А в музее пиво продают?

Через час.

- Ик! Не кажется ли Вам, Марь Санна, что в этой картине что-то есть!
- Ахха! Тока счас глаза сфокусирую… ЭЭЭЭ точно! Есть!
- Что есть?
- Картина, бля!
- Че есть?
- Картина.
- Это вот этот кусок тряпки измазанный красками???
- Ога.
- ну ебать, тогда я ваще Рембрандт!
- Угу. Кустодиев, тока мадели у тебя нет.
- А ты на что?
- С меня можно только анатомический атлас писать.
- Мы тебя откормим!
- Отстаньте, демоны!
- Эээхххх…
- ЧТО????
- Тоскливый какой-то музей.
- Пива нет?
- Точно! И рыбы!
- О май гад! Ай хэв нот э ворд.
- Ли, успокойся, мы здесь рыбку есть не будем.
- Да? Спааасибо!
- Мы пойдем на рыбный рынок!
- Аааа… аааа… музей!? Искусство??? Прекрасное????
- Милая, ты не представляешь, как прекрасна искусно копченая семга.
- О май гад…
- Где выход?
- Точно не там! Стой!
- Бля….
- Ну теперь точно ретироваться надо.
- Что делать?
- Съебываться! Быстро! Еще быстрее!!!

Еще через час.
Рынок.

- Ой, рыбка?
- Нет, русалка недоразвитая.
- Попробовать можно?
- Дык, пробуйте!
- Оттащите Вио от прилавка, пока она все не скупила!
- А она не укусит?
- Дайте ей рыбий хвост и оттаскивайте.
- Мням! Чавк! Да не! Чав-чав! Я пару киллограмчиков, чисто коньяг закусить!
- Наливайте уже!
- Ох, хорошо и рыбка ниче так!
- Беру, заверните! Вот эту часть порежьте сразу кусочками, а то рвать кусками неудобно!
- Да нафига, я и так откушу!
- Да уж, тебе дай ты и с упаковкой ее схаваешь!
- Может мы до дома доберемся и там...
- Ли, детка моя, какая ты не романтичная! Шо там дома?
- Дома? Дома тепло и пальцы не отваливаются с хрустом в перчатки!
- А мне не холодно.
- Ты монстр. Тебе и в Антарктиде будет жарко.
- Стрельцы! Огонь!
- Дайте мне ведро воды, тут кто-то горит!
- Зачем воды???
- Пожароопасная обстановка в стране напряженная
- А где рыбка-то?
- Ли, тебе зачем?
- Дайте жахну и закушу, а то я это не могу больше слушать!
- Наливай... ик!
- Ману, не грей тару, не одна.
- Да, я то одна, а тебя уже трое!
- Вио размножается! Вио захавает мир!
- Нет уж, размножаться я предпочитаю другим способом.
- Каким-каким?
- Постыдился бы, Фиолетовый Заиц, мал еще.
- Чего???
- Ты еще не отпраздновал свою семнадцатую весну.
- А обещали ведь до 16, звери.
- Чего?
- Рыбка вкусная, говорю. Кавайчик, хочешь рыбки?
- Хочу. Только перестань мне ее в ухо пихать. У меня там зубов нет.
- Ой, прости.
- Ничего, котеночек.
- Уси-пуси!
- Хыыыыы!
- Наливай!
- Ах, хорошо пошла!
- Ну, теперь можно и в музей.
- Угу. Только завтра.
- А что? Закрылся уже?
- Да вот че-то закрылся, ночных музеев у нас нет.
- Правда?
- Жааааааль. У меня сейчас настроение подходящее че-нить напи…. Написать… Ой, черт, а где здесь туалет?
- Стой! Не там!!!
- Бляяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяя!!!!

- Располагайся – хозяин бункера неопределенно махнул рукой, предлагая для ночлега любой угол своей норы – Горничная к нам не часто заглядывает, так что не обессудь…
Шутка про горничную его постояльцам видимо понравилась. Сталкеры дружно заржали. Растянувшись на нарах, один из них почесал живот и протянул сквозь зажатую в зубах сигарету:
- Да, неплохо бы щас горничную в одном передничке…
Взяв одно из сложенных в открытом шкафу прокуренных армейских одеял, я направился к той самой кушетке, на которой очнулся два дня назад. «Старики» молча проводили меня взглядом и покосились на барыгу. Не оборачиваясь, тот кивнул и на этом видимо вопрос был исчерпан. Больше никто не обращал на меня внимание.
Глядя в потолок, я думал о том, что случилось за последние несколько суток. С этого места началась моя жизнь. Новая жизнь. Жизнь Меченного.
Я не помню, как меня зовут. Не помню, сколько мне лет и откуда я родом. Я нихрена не помню, но при этом знаю, как обходить поля аномалий, как сломать человеку шею, так чтобы он протянул еще пол часа, могу с закрытыми глазами собрать АКМ, даже знаю, как сварить ахренительный борщ и не помню своего имени…
Не самый утешительный итог.
Хозяин моего временного убежища все так же сидел в кресле перед ноутбуком, иногда смахивая с клавиатуры сигаретный пепел, что-то ворчал и иногда удовлетворенно хмыкал, от чего был похож на старого, потертого жизнью, уличного кота. Сам не знаю почему, но я был уверен, что этот мужик мой единственный шанс хоть что-то узнать о моем прошлом.
Прошлое.
Как странно, сколько раз каждый из нас мечтает стереть его, чтобы забыть о пережитой боли, страхе, позоре или утрате. Долбя кулаком по столу и глотая пьяные слезы, орать о том, что отдал бы все, лишь бы стереть свои воспоминания. Но, проснувшись однажды и, отправившись знакомиться со своим отражением в зеркале, мало кто придет в поросячий восторг. Уж поверьте. Проверенно на собственной шкуре.
Хочу ли я вспомнить, кем был несколько дней назад?
Эта мысль крутилась в голове как затертая мелодия, которую навязчиво впихивает в мозг радиоволна. Вопрос, адресованный бетонному потолку в который я смотрел. Потолок молчал. Потолки вообще не отличаются разговорчивостью.
Наверное, все-таки хочу. В моем КПК только одна запись, за которую можно уцепиться.
«Убить Стрелка»
Я должен убить. Зачем? Почему? У любого поступка должна быть причина. И пусть в Зоне жизнь ценится не так высоко, как в цивилизованном мире за ее пределами, по моему личному мнению, чтобы прострелить кому-то башку, нужны веские основания. Я не стал бы убивать из-за денег, из-за бабы… По крайней мере, мне так кажется. В обозримом пространстве нет никого, кто бы рассказал мне о моих моральных устоях. Я просто знаю это, значит так и есть. Но запись была сделана и пока единственной целью моего существования является то, что я должен убить этого Стрелка. Я сам это написал и значит, причины для того имелись. Эта мысль заставила меня криво усмехнуться. До чего же убогий у меня смысл жизни. Интересно, а что мне останется, когда напротив этой задачи появится отметка «Выполнено»?
Думая о своем, я почти неосознанно прислушивался к разговорам в комнате. Всегда полезно не пропускать ничего мимо ушей, тем более в таком положении как мое. Порой можно гораздо больше узнать просто слушая. Гораздо больше чем спрашивая. К тому же спрашивать пока было не о чем. Никто в лагере не знал Стрелка. Кроме барыги, а этот чувак на альтруиста явно не тянет и ради сталкера без рекомендаций и имени, напрягать свою плешивую башку не станет. Значит, пока мне остается слушать, принимать его условия и ждать.
Ненавижу ждать. Догонять гораздо проще, потому что, догонять надо с умом. Земля, мать ее кругла и рано или поздно тот, кто бегает от тебя вывернет из-за ближайшего угла. Такая вот у меня философия. Спорьте, если хотите, мне плевать.
Торговец сразу же заметил, что в Зоне я не зеленый новичок. Я тоже это понимаю, но сейчас все мои знания навыки работают на уровне рефлексов. Выработанная привычка, вбитая в меня пулями и перьями, следы от которых я видел на своем теле. Это как умение дышать и говорить. Воспоминания выскакивают из закоулков моей полуразбитой памяти, как паникующие курицы, перед летящей по дороге машиной. Я знаю так много… И в то же время так мало…
Рефлексы.
Выжить в Зоне можно только ими. Ты можешь просчитать десять вариантов развития событий, но в нужный момент спасут тебя не мозги, а скорость реакции, которую каждый из попавших сюда воспитывает в себе, как выделение слюны по сигналу у собак Павлова. Вернее сказать, Зона их вырабатывает. Она заставляет чувствовать опасность шкурой, ощущать ее запах, создаваемую ею вибрацию воздуха. Это ее правила игры. Либо ты их принимаешь, либо… Тех, кто решил мухлевать, оказался слишком жаден или самонадеян, жрут слепые собаки. Их трупы разлагаются под этим серым небом, без памяти и следа на земле…
Собаки.
Мы все здесь собаки. Сбиваемся в стаи или шатемся по одиночке. Суть одна, мы ищем, чем поживиться. У каждого свой кусок мяса или гнилая кость. Уж кому как повезет. Спасение от прошлого, где ты оставил самого себя. Стремление к власти, пусть такой искаженной и грубой, как здесь, но все-таки власти. Деньги, которые большинство из местных охотников никогда не смогут потратить с толком… Пара удачных вылазок, редких артефактов, удача остаться после этого в живых, и сталкер обеспечен на пару лет безбедной жизни. Только вот беда в том, что жизни вне Зоны ни у кого из них нет. Они как наркоманы в ломках, приползают обратно, не чувствуя вкуса дорого алкоголя, запаха женщин и приятной тяжести бумажника. Они заражены Зоной, и расстояние значения не имеет. Они все равно придут обратно, чтобы снова ощутить ее взрывающий кровь адреналин. Чтобы добыть больше, продать дороже и сгинуть здесь, так и не поняв, что умерли они уже тогда, когда впервые прошли через кардоны.
Завернувшись в одеяло, я закрыл глаза. В бункере было нечем дышать от зловонного табачного дыма, подогреваемого светом ламп дневного света. Мертвый свет. Здесь все мертвое. Кроме Зоны. Она живет и растет, как штамм вируса, который поставил себе цель пожрать весь мир.
Я все это знаю. Я часть этого мирка, этого рукотворного чистилища.

Ты молчишь…
За несколько минут я успеваю рухнуть в пропасть и зацепиться где-то на середине. От безотчетной злости до такого же безграничного желания помочь. Но ты молчишь, и нашу комнату топит пустота. Она душит нас и злобно усмехается. Пустота.
Я не буду плакать и дергать тебя за руку, чтобы ты повернул ко мне лицо. Зачем? Я знаю, что любое действие рождает противодействие, а в твоем случае этот закон гипертрофирован. На тебя нельзя давить, требовать чего-то сейчас же и сию секунду. И я не буду ничего делать. Не смотря на то, что ты молчишь…
Зачем ты так? Ты же знаешь, как больно слышать в ответ только посторонние звуки мира за стенами нашего дома. Ты знаешь, как страшно быть одному, когда у тех, кого ты считаешь близкими, всегда есть кто-то кто ближе, чем ты. Ты знаешь, что такое быть никому не нужным, чувствуя себя собакой, которая жмется к чужой двери, почуяв за ней тепло. Зачем ты так со мной? Ведь я такая же, как ты. Я тоже все это знаю.
Ты молчишь…
У тебя такая гладкая и нежная кожа. И пусть твои руки не реагируют на прикосновения моих пальцев, не важно, главное ты позволяешь мне быть рядом.
Хорошо… Давай помолчим вместе. Если ты так хочешь.
Знаешь, я хотела бы стереть твою память. Всю эту боль, что ты успел пережить. Уничтожить эту черную пропасть, которая тянет тебя назад. Глупо, но я верю, что тогда многое для тебя стало бы проще.
Жаль, что я не ведьма. Я бы сделала это – стерла твои воспоминания. И не важно, что ты забыл бы и меня тоже…
Однажды встретив меня на улице, ты не понял бы, почему незнакомая тебе женщина, смотрит на тебя и глупо улыбается, как будто увидела что-то удивительно прекрасное и родное. Ведь ты не узнал бы меня, но это не страшно. Это ставка в игре, где призом было бы твое счастье. Если бы это помогла… Но я не ведьма, по этому не могу изменить ход вещей так резко. Что ж…
Ты молчишь.
Я не буду настаивать.
Я просто буду рядом.


15.10.2009

Настроение сейчас - айм элайв

Докатилась, старье перечитываю. Ману туп и бездарен!


Название: «Kalte Sonne»
Автор: Manula
Жанр: Deathfic
Пейринг – герои принадлежат автору, но прототипы вполне узнаваемы:
Штеф (Christopher Schmid/ «Lacrimas Profundere») Рэйст (Sven Friedrich/ «Zeraphine»)
Рейтинг: никакого
Саммари: I swear I did it all for you… I did it to you…
Warning: ненормативная лексика и грамматические ошибки.




Привет. Меня зовут Рэйст.
Имя. Только имя. Этого достаточно потому, что все остальное уже не важно. Адрес, телефон, мэйл, номер счета и карты социального страхования. Набор символов, обозначавших мою жизнь еще утром.
Я сижу за рулем машины своего друга. Песчаный карьер в шестидесяти милях от Берлина.
В зеркале большие зеленые глаза, которые на мертвенно бледном лице кажутся чем-то инородным и лишним, живые глаза, вставленные в мраморную статую. Только глаза. Все остальное, как будто отмерло. Паралич в результате действия яда. Атрофия.
В пачке одна сигарета. Последняя.
Закурив, я закрыл глаза и откинул голову.
Что я здесь делаю?
Хороший вопрос…
Человек – цивилизованное существо. На это ушла пара миллионов лет. После этого человек объявил себя разумным и поставил во главе всего живого. Очень самонадеянно. Человек не животное, он гораздо хуже. Звери убивают, когда им грозит опасность, для защиты своего потомства, для пропитания… а ради чего убивает человек?
Из тщеславия.
Ради жадности.
Для удовлетворения своей похоти.
Из страха…
С моральной точки зрения: чьи действия более оправданы?
Я никогда никого не убивал. До сегодняшнего дня.
Я зверь. Меня вынудили. У меня не было другого выхода…
Вы все еще хотите знать, почему я здесь?



Сегодня у меня встреча с агентом, решил купить новые колеса. Теперь я могу себе позволить иметь именно ту машину какую захочу. Чертовски приятное ощущение!
Хотя… видимо в моих планах намечались изменения, потому что около моего дома, мягко шурша, остановился черный Volkswagen «Tiguan». Знакомая машина. Удивленно посмотрев на часы, я усмехнулся. 11:20. Если чего и не может терпеть хозяин этого джипа, так это рано вставать, а сейчас по его меркам была очень рано.
Открыв дверь, я забрался на сиденье рядом с водителем.
- Привет. Ты вовремя.
- Привет. Куда тебя понесло в такую рань?
Человека, для которого половина двенадцатого – раннее утро зовут Штеф. Он мой друг и… Ладно, обо всем по порядку.


Мне 32 и на данный момент - 11:20 25 апреля 2008 года у меня было все, что нужно.
Я делаю деньги.
При чем, в прямом смысле этого слова.
Я – «гравер».
Не помню, я говорил, что я гений? Нет? Так вот, я – гений.
В пятнадцать лет не каждый имеет четкое представление о том, чем он будет заниматься в жизни, я как ни странное, его тоже не имел. Но только потому что все за что бы я не брался получалось просто с блеском. Школа вообще была каким-то развлечением, не прилагая никаких особых усилий я закончил ее с отличием. Но это было не интересно. По мимо этого я занимался музыкой и рисованием. При чем эти две страсти шли параллельно, борясь за приоритетно место в моей жизни.
Главный принцип: во всем нужно стремиться к совершенству.
По этому в итоге, что-то одно должно было победить…
Еще в школе мне попались архивные материалы 1940 года об операции СД «Андрэас». Проект РСХА главной целью которого было изготовление фальшивых денег. Черт подери, вот это было действительно интересно!!! Целый отдел имперского управления безопасности занимался изучением европейских валют буквально препарируя денежные знаки. Основной упор – Британия. Географическое положение и твердая денежная единица. Остальным европейским деньгам по мнению СД жить оставалось год-два, на оккупированных территориях не будет другой валюты кроме немецких марок. По этому изучали то, что возможно будет недоступно несколько лет. Экономику любого государства можно обрушить, наводнив страну ни чем не обеспеченной денежной массой…
После этого я заинтересовался и другими прецедентами, подделка денег имела богатую историю. Теперь глядя на бумажные купюру, какому бы государств они не принадлежали, я видел совсем не то что обыватель. Для меня это был образец… структура бумаги, шероховатости, неточности рисунка, как будто сделанные по неосторожности - на самом деле тонкая работа, знаки защиты и все остальное. Это то же самое, как врач со стажем на каждого встречающегося человека начинает смотреть с профессиональной точки зрения. Его не интересует какого цвета у человека радужная оболочка, зеленая она или голубая, это он вряд ли заметит, а вот на цвет белков глаз внимание обратит сразу.
Однажды, ради развлечения я решил нарисовать несколько купюр…
Наверное, тогда я понял, что жизнь законопослушного гражданина меня явно не привлекает…
Я играл на гитаре. Это помогало не расслабляться пальцам, хорошая тренировка для художника, чьи руки должны быть точными и твердыми, но она же в скоре стала мешать. В итоге пришлось выбирать, либо музыка либо живопись. С музыкой я расстался как с любимой когда-то подружкой, зная, что отношения изжили себя и нет смысла пытаться их склеить.
Если я что-то делаю, я должен делать это круче всех!!!
Прошло 10 лет и сейчас это моя работа. Работа, которая мне интересна и, что тоже не мало важно, приносит хороший доход. Только лицемеры и дегенераты говорят, что деньги - это пыль и вообще их количество значения не имеет. Я не лицемер и уж точно не дегенерат.
Каким образом я попал в этот бизнес – другая история, она к делу не относиться. Главное, что теперь деньги стали моей жизнью. Во всех смыслах…
Защита денежных знаков – одна из приоритетных задач любого правительства. А моя задача состоит в том, что бы подсечь все изменения и найти способ как их обойти.
Например, дизайн долларовых купюр меняется каждые 5-7 лет, система защиты чуть чаще. С евро совсем другой расклад, эта валюта не успела обзавестись прошлым, дизайн не меняется, а вот система защиты. Вместо журналов и книг у меня на столе лежит альбом, в котором собраны купюры, выпускаемые за последние двадцать лет. Я их изучаю, начиная от структуры бумаги заканчивая химическим составом краски. Не стоит думать, что открыто, сообщается обо всех изменениях в защите денег, обычно обывателям следует знать только о тех, которые можно определить, не обладая опытом и специальными навыками. Им не нужно знать, что в 2007 году был изменен состав краски для евро-десяток, внешний вид не изменился, а вот сканер мгновенно вычислит несоответствие. И таких случаев много… Я все это должен знать, по этому я изучаю все свежие купюры, получаю информацию, которую для меня добывают из самых, что ни наесть надежных источников. Это игра. Иногда мне кажется, что я все тот же пацан ради прикола рисовавший марки и баксы. Да, игра, только ставки в ней выше. Бонус – счет в банке, риск – тюрьма и при чем надолго.
Добиться соответствия оригиналу около сорока процентов было отличным результатом. Все что за пределами - нереально. По многим причинам, технологии, состав красителей, бумага. И в итоге все сводиться к основному фактору – несоразмерные доходу затраты. Деньги – это монополия государства, на это средства не экономятся. И вообще, тягаться с таким монстром, как Евросоюз, затея утопическая. Но даже при той степени схожести, какой научился добиваться я, можно было штамповать новенькие, хрустящие купюры с минимальным риском. Чем внимательнее мои глаза и точнее анализ, тем меньше вероятность сменить место жительства на ближайший десяток лет.
Политика всех минфинов участников ЕС была единодушна в одном – усложнение системы защиты евро приведет к тому, что подделывать их станет не выгодно. Несостоятельность этой точки зрения я мог наблюдать на своем личном счете. Не выгодно? Ну что ж, пусть будет так… Уверенность в неприступности защиты, в итоге приводит к беспечности и потере осторожности. Нужно успеть этим воспользоваться…
Ненадежный бизнес, но меня устраивало даже это. За последние три года я заработал столько, сколько многие себе даже представить не могу. Но за это я как будто продал себя в рабство. Нет, в цепях меня не держали, просто каждый из нас понимал, что в один момент жизнь может стать непростительно короткой… Либо пуля в затылок либо постоянный страх от каждого вздоха за спиной.
Но это мое дело. И мой выбор…
Кстати, своей работе я благодарен еще кое за что – за Штефа.
Штеф…
Он младше меня почти на год, что служит поводом для подъебов на эту тему, когда у меня плохое настроение. На его счастье, это бывает редко. В чем-то он моя противоположность, для него нет большего кайфа, чем валяться на диване с бутылкой пива или уезжать куда-нибудь за город, что бы в одиночестве посидеть где-нибудь на берегу озера, глядя на закат. Не то что бы он был затворником, просто это то, что действительно дарило ему ощущение спокойствия. Приходя ко мне домой, он каждый раз оглядывается, как будто попал сюда впервые. Не удивительно, иногда за время его отсутствия я успевал переставить мебель в квартире не по одному разу. Его дом – просто воплощение порядка и методичности, все на своих местах. Все идеально. И если однажды он не найдет нужной вещи на том месте, где ей положено быть, у человека положившему ее не туда, есть реальный шанс заполучить пару сломанных костей. Хотя, глядя на него, в это поверить трудно. Открытый взгляд больших серых глаз из-под длинной вьющейся челки, красивые пухлые губы как у девчонки-подростка обманчиво создают ощущение, что перед вами мягкий плюшевый медведь-переросток. Но никому не советую поверять мягкость этой игрушки размером в шесть с половиной футов - внутри стальной каркас. Если ему покажется, что кто-то попытался его задеть, он сначала даст в морду, а потом разберется – так ли это на самом деле. Заводиться с пол оборота, но так же быстро остывает. Этот чувак затопчет тебя с энтузиазмом стада бизонов, потом отскребет от пола, отряхнет, поставит пиво за мировую и, пол ночи будет сидеть с тобой, рассуждая на тему несовершенства мира вокруг. Книги, фильмы, музыка, история – сложно найти тему, на которую с ним нельзя было бы поговорить. Красивый, несомненно. Главный принцип: грех прятать свое совершенство! В строгом костюме или майке и джинсах – всегда безупречен. Невинные безгрешные глаза и походка амстердамской проститутки – одно большое несоответствие, ходячее противоречие – Штеф…
Кажется все. О да, забыл самое главное – я люблю его.
Странные отношения которые начались не менее странным образом… Ну в жизни просто вообще ничего не бывает…
То чем я занимаюсь не законно примерно на десять лет, плюс-минус пара лет снисхождения суда на то, что раньше я не попадал в поле зрения полиции. По этому моя «фирма» заботиться обо мне, я – элита. Свободный художник, творец, гений. Нескромно? Нисколько.
Со Штефом мы в одном бизнесе, только в разных областях. Он тоже не шваль какая-то, он финансовый мозг. Человек держащий в голове состояние десятка счетов в разных банках, названий подставных фирм, имен и должностей нужных людей. Честно говоря, когда я впервые его увидел, то подумал что он гораздо старше. Рядом с ним, я в своих готичных шмотках и мэйк-апе, которым пользовался исключительно, чтобы шокировать добропорядочную публику, выглядел пацаном. Штеф весь такой ахренительно серьезный в своих дорогих костюмах и рубашках стоимостью с малолитражку был настоящим банкиром или президентом крупной кампании. Как-то мне довелось лицезреть его в футболке, хм… банкир пропал без следа, вместо него я увидел обычного чувака с накачанными торсом и прочими частями тела. Это в принципе не мое дело, но он не понравился мне сразу.
Столкнувшись в первый раз, мы окинули друг друга снисходительными взглядами и разошлись, думая каждый о своем. Я решил, что это ни чем не примечательный тупой «качек», что подумал Штеф, глядя на мои накрашенные ногти и подведенные глаза, можно догадаться.
Виделись мы редко, общих точек пересечения практически не было, в итоге все были довольны, никто друг другу не мешал. Но в один прекрасный момент мы с ним все же сцепились. По какому поводу не важно, главное то, как это происходило. При разговоре присутствовали еще пять человек, которые молча переводили взгляд с него на меня, следя за стремительно развивающимся ходом событий.
Разозлившись, я бросил что-то довольно язвительное… на французском, в душе злорадно хихикая. Выражаясь образно, моя челюсть ударилась об стол, когда Штеф мне ответил. На том же языке. «Качек» круто поднялся в моих глазах! В итоге, обойдясь без человеческих жертв, мы сказали все, что думали друг о друге, не забыв упомянуть всю ближайшую родню.
После этого, как ни странно, мы начали смотреть друг на друга с уважением, я за то, что Штеф при всем своем вспыльчивом темпераменте, повел себя более чем адекватно и не свернул мне, шею ограничившись матами на трех европейских языках, Штеф за то, что у меня, зная его характер, не тряслись колени, как это случалось с другими. В жизни я боюсь многих вещей, как и любой нормальный человек, и его в их числе не было.
А потом… мы нашли общий язык. У меня всегда было желание потрепаться о чем угодно, когда у него было настроение и в то же время хватало независимости и терпения не доставать его, когда он хотел залезть в свою раковину. Со временем я разобрался в нем, Штеф вел себя как ребенок из анекдота, который молчал до трех лет, а потом разразился длинной, хорошо поставленной речью. На удивленный вопрос родителей: «Сынок, почему же ты так долго молчал???» пацан ответил: «Мне нечего было вам сказать…». Во мне он увидел человека, который мог его понять. Со всеми его сложностями и заебами, которых было столько, что жизни не хватит изучить.
Однажды мы втроем торчали в маленьком кафе, Штеф, я и еще один парень по имени Скип. Штеф проверял почту в мобильнике, Скип читал какой-то журнал, нечем заняться было только мне, по этому я всячески отвлекал своих друзей от их занятий. В итоге Скип не выдержал и заявил:
- Штеф, как ты его терпишь?! Этот суконец невыносим просто!!!
- Не бывает невыносимых людей, бывают узкие двери… - бросил Штеф, не отрываясь от мобилы.
- Рэйст, ты на него плохо влияешь! – хихикнул Скип.
- Я??? Я влияю?! Ну ты сказал, это ж то же самое, что в одного попытаться остановить тридцати тонный «Шерман».
- Да? А кто говорит: «Рэйст так считает и я с ним согласен…»?
Штеф молча бросил на Скипа довольно красноречивый взгляд из-под челки, тот сразу же уткнулся в журнал. Нет, я конечно привык, что мое мнение редко подвергают сомнению, но что бы так… Это было неожиданно. Мягко говоря.
- О! – оживился Скип – Рэйст, ты когда родился?
- Хочешь мне подарок сделать?
- Ну когда? Тут гороскоп прикольный…
- 1 июня…
- Такс… Близнец значит… Гыыыы! Ну и сука же ты, Рэйст! Слушайте!
Да уж, гороскоп на Близнецов был забавный.
- Такое чувство, что с тебя писали! – ржали они вдвоем.
- Ладно-ладно, щас тебя пропалим!
- Штеф, ты когда…
- 11 апреля – сообщил я, опередив друга.
- Ага, баран значит… ээээ… овен в смысле!
- Давай, жги!
Теперь ржали мы со Скипом, а Штефу иногда удавалось вставить неубедительное:
- Я? Да ну нахрен!?
- И вообще бешеную энергию Овнов могут вынести только Близнецы, с которыми у них полное взаимопонимание…
Я улыбнулся и манерно махнув рукой, сказал:
- Всегда знал, что мы с тобой просто созданы друг для друга! Да, дорогой?
Штеф подавился кофе, при чем несколько капель упали на его ослепительно белую рубашку. Вскочив и прохрипев, что-то про мое идиотское чувство юмора, исчез из поля зрения со скоростью ветра.
Это была шутка. По крайней мере, я тогда так думал…
- Эй, случилось что-то?
Штеф помолчал немного, потом ответил:
- Нет… Устал просто…
В последнее время мы практически не виделись, либо его телефон не отвечал, либо при встрече Штеф ссылался на дела по горло и снова исчезал.
- Устал значит… - протянул я – Слушай, кент, если я не в строчку, так и скажи.
- О чем ты?
- Я ж все понимаю, если ты там с кем-то занят, сказать же можно. Я просто как дебил тебе телефоны обрываю, вдруг случилось что!
Почему я так разозлился? С какого хрена?! Просто меня действительно раздражало, что он от меня как будто прячется.
По крайней мере мне хотелось думать, что причина в этом…
Он ничего не ответил. Опустил глаза и ничего не ответил. А у меня чуть сигарета из рук не выпала. Я не мог оторвать взгляда от длинных чуть заметно вздрагивающих ресниц… как будто хозяин этих глаз не хотел, что бы в них увидели то о чем он думает… И вдруг мне стало страшно, что будет если он посмотрит на меня. Твою мать, мне стало страшно!
Нервно затянувшись, я бросил:
- Ладно, проехали…
- Отлично… - отозвался Штеф все так же глядя куда-то в сторону.
Впервые за три года нам было нечего друг другу сказать. Слонялись по квартире, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами.
- У тебя пиво есть?
- Забыл, где холодильник находиться? – бросил Штеф, стоя ко мне спиной.
Проходя мимо, я скребнул по футболке на его спине ногтями. Ничего из ряда вон, но реакция по этот жест была, мягко говоря, чересчур бурной.
Дернувшись, так будто я всадил ему в спину нож, Штеф обернулся и врезал мне пощечину, от которой я еле на ногах устоял.
- Ты че?! Совсем ахуел?!!! - мой ботинок врезался в его ногу чуть ниже колена. Потом кулаком в челюсть. Такого он точно не ожидал. Я никогда не был сторонником решения вопросов подобным образом. Мои руки – тонкий инструмент. Он растерялся, но очухался быстро и от следующего удара я понял, почему врачи говорят, что один удар в челюсть сокращает жизнь на 15 минут.
Он был здоровее меня, но сейчас это ничего не значило, потому что допинг сильнее, чем злость трудно придумать.
Круша мебель, мы свалились на пол. Придавив его к полу, я хрипел, потому что этот гад схватил меня за горло. Один удар коленом по печени. Сука, даже не поморщился! Еще один. Хватка ослабла. Надо было закрепить результат, но об этом я подумал слишком поздно. Вдохнув воздух, я пытался восстановить сбившееся дыхание. Эта сволочь схватила меня за волосы, чуть не свернув мне шею. Наши искаженные бешенством лица оказались рядом… я ожидал всего чего угодно, но точно не этого…
Мы целовались, прокусывая, друг другу губы до крови.
Сначала я думал, что убью его. Потом, что умру сам. А потом… Какого хрена вообще о чем-то думать?
После возможного восстановления погибшей мебели, мы сидели, прижимая пакеты со льдом к разбитым лицам. Молча. Друг напротив друга. Между нами – журнальный стол, чудом уцелевший, на нем сигареты и пиво.
- Ты где драться-то научился, столичный мальчик? – усмехнулся Штеф.
- Часто уроды вроде тебя встречались… – с такой же усмешкой ответил я.
И вечером остался у него…
Вот так просто.
Это наше дело и никого не касается.
У Штефа был только брат, у которого давно своя семья, у меня вообще никого, по этому удивляться тому, что утром у меня на кухне пьет кофе заспанный мужик в одних трусах, было некому.




- Куда тебя отвезти?
- А ты куда собрался?
- Ты знаешь, что не вежливо отвечать вопросом на вопрос?
- Да, Папочка! Куда ты собрался?
Штеф вздохнул:
- Что б тебя…
- Что прямо здесь?
- Где-то у меня скотч был, рот тебе заклеить что ли?
- Похер, у меня еще руки свободны! Так ты ответишь наконец?
- Хотел с тобой поговорить…
- Я весь одно большое ухо!
- Даааа, это не самое страшное, что могло случиться… Я заеду вечером. Будь, пожалуйста, дома.
- Штеф, что случилось? Рассказывай уже…
- Ничего страшного… Это может подождать… Куда тебя отвезти?
- Хотел с Дрэйком встретится, но это тоже может подождать. Какой-то ты странный сегодня…
- Не гони! Мне нужно съездить в Хэнсе. Шнай попросил какой-то пакет забрать.
Шнай – это наш «работодатель». Мужик с совершенно замороженными глазами, умный до омерзения, скрытный и мстительный. Я его терпеть не мог, Штеф в принципе тоже, но даже с теми кто ему не нравиться Штеф мог быть такой очаровашкой, что иногда совершенно невозможно было понять как на самом деле он к кому-то относиться.
Обычно указания Шная обсуждению не подлежать.
- Шнай попросил? Тебя? Он что совсем рехнулся? Курьеров мало? С какого хрена тебя куда-то гонять?
Штеф нахмурился и нервно пожал плечами.
- Рэйст, не парь мне мозги!
- Я с тобой.
- С какого? У тебя, кажется, дела были, вот и дергай.
- Это может подождать.
- Рэйст…
- Ты меня столько лет знаешь, и все равно спорить пытаешься.
- Да, действительно, один хрен толку не будет.
- Так о чем ты хотел поговорить?
- Я тебя не звал, надо было ехать по своим делам. Сиди теперь и мучайся. Ты же у нас гений, вот и догадайся.
- Психоанализ есть попытка мозга получить удовольствие, предназначенное для другого органа. Нахрена мне голову ломать, лучше я тебя доебу…
- Не боишься, что выкину по дороге?
- Ну это не так-то просто…
- Вот сучонок…
- Ага, за это ты меня и любишь…
Штеф усмехнулся и не стал спорить.
Потерев глаза я надел темные очки. В последнее время моя работа начала давать побочные эффекты, постоянное напряжение глаз вызывало спазмы. Без тропикамида по утрам я практически ничего не видел. Штеф нахмурился заметив это:
- Опять по ночам сидишь?
- Пришлось…
- Ослепнешь нахрен скоро… - проворчал он. У него у самого было плохое зрение, по этому он знал, что это такое.
- Да, ужас просто! И дети у нас с тобой близорукие будут… - заявил я со скорбным выражением лица. Штеф рассмеялся:
- Псих! Не знал бы сколько тебе лет, никогда бы не поверил, что ты меня на год старше…
- Каждому свое. Ты вот такой весь правильный аж зубы сводит! Скучный, как сорокалетняя девственница…
Покосившись на мой наполовину выбритый череп, он фыркнул:
-Это не страшно, у тебя на двоих оригинальности хватит… Все, приехали.
Мы остановились у небольшого ангара. Вокруг ничего, только ровные, как стол, поля.
- Это что? Аэродром?
- Да… - Штеф огляделся. Все же я был прав, что-то его беспокоило. Кусая губы, он задумался. Потом засунул руку под сиденье и вытащил оттуда пистолет.
- Опа! А у тебя базуки в багажнике нет? – присвистнул я – Зачем это?
- Мало ли что… - неопределенно бросил он и засунул пистолет за ремень – Жди здесь…
- Неееет, так не пойдет.
- Теперь что?
- Я с тобой.
- Нахрена?
- А нахрена тебе ствол? Ты сказал, что нужно пакет забрать, его что отвоевывать надо?
- Заткнись и посиди в машине десять минут. Неужели это так сложно?!
- Нет.
- Жди…
- Я с тобой.
- Я тебе шею сверну когда-нибудь!
- Возможно. Я иду с тобой.
- Хрен с тобой! – рявкнул Штеф и выудил из тайника еще одну боевую единицу.
- Ахренеть! Ты с этим по городу ездить не боишься?
- Отвали, у меня на них разрешение есть… Пошли.
Полутемный ангар был практически пуст. Видимо аэродром был давно закрыт, потому что в помещении сразу же чувствовалось запустение. Вместо самолетов здесь стояли две старых, наполовину разобранных машины. Косые лучи света, проникающие внутрь из окошек в потолке, золотились живыми столбами летавшей в воздухе пыли.
Штеф поморщился, чуть не чихнув.
Их было четверо. Увидев нас, они удивленно уставились на меня. Штеф окинул собравшихся равнодушным взглядом и поинтересовался:
- Кто из вас Лютер? – высокий мужик с неприятным лицом, поднялся с капота старой машины на котором сидел:
- Я. А ты Штеф?
- Угадал.
- А это кто? – спросил он, кивнув в мою сторону.
- А в чем проблема? – вкрадчиво поинтересовался Штеф. Меня редко посещают предчувствия, но сейчас я просто шкурой чувствовал что-то неладное. Слишком все было не так. Сжав рукоятку пистолета в кармане я почувствовал что у меня дрожат руки. Как спринтер на старте… Черт подери… Не нравились мне их морды… И этот пустой ангар у черта на рогах… Все не нравилось…
- Нет. Ничего… - хмыкнул Лютер и оглянувшись на стоявших за спиной мужиков, сказал – Нам похер… Один или два… трупа…
Несколько секунд вмести в себя массу действий. Мужик повернулся к нам, выкинув вперед руку с пистолетом. Я сам не сообразил как выхватил ствол, в такие моменты реакция обостряется в несколько раз. Штеф ударил Лютера, перехватив руку с пистолетом и крикнул:
- За машину! – я отпрыгнул в сторону. Схватив мужика, Штеф стиснул его шею так, что кости хрустнули и прикрывшись им, отскочил следом за мной. Пули крошили стекла машины за которой мы скрылись. Глядя в просвет между бетонным полом и машиной, я прицелился и выстрелил по ногам одного из нападавших. Вскрикнув, он упал на колени. Еще один выстрел и мужик упал. Двоих положил Штеф, это третий, значит остался один… И вдруг я увидел еще кого-то.
- Черт! Штеф, там еще один!
- Блять… - оглянувшись, он увидел в нескольких футах от нас дверь в какую-то подсобку и толкнул меня в плечо. Я кивнул. И тут нам пришлось шарахнуться в сторону от машины. Кто-то решил воспользоваться тем же способом, что и я. Нас не задело только чудом. Штеф подсек откуда стреляли. От выхода мы были отрезаны, двадцать футов открытого пространства, нас расстреляют как в тире, торчать за машиной тоже было не самой лучшей идеей. Запасных обойм нет, значит, шансы выбраться отсюда уменьшаются с каждым выстрелом.
Подобравшись к двери, я дернул ручку. Закрыто. В это время ко мне присоединился Штеф. Дверь поддалась напору двух тел и рухнув в на пол, вместе с полотном, слетевшим с петель, мы откатились в разные стороны. В самый последний момент, когда дверь уже трещала под нашими плечами, краем глаза я заметил того пятого, который появился позже. Я узнал этого человека… Это был телохранитель нашего «работодателя» - Эрик Керн.
Если десять минут назад я думал, что все хреново, то сейчас все стало хреновей дальше некуда.
Вскочив, я заорал:
- Керн! Блять, Штеф, ты видел?!!! Там Керн!!! Гребаный ублюдок!!! Что тут происходит???!
Штеф побледнел. Его трясло, за все время что я его знаю, впервые видел его в таком состоянии.
- Твою мать!!!! Какого хрена я позволил тебе со мной ехать?!! Надо было вытолкать тебя еще у дома!!! Блять, нахрена я тебя сюда притащил!!??
- Да при чем здесь это??!!! Это же подстава какая-то!!! Что нахрен происходит?!
Штеф уже как будто забыл обо мне. Быстро оглядев помещение, его взгляд замер на окошке вентиляционной вытяжки. Прикинув ее размеры, он уставился на меня. Я тоже оглянулся и увидел окошко. Подтолкнув к окну какой-то ящик, Штеф забрался на него и дернул решетку. Пластиковый каркас затрещал. Оторвав ее, он выбил вентилятор и приподнявшись, быстро выглянул на улицу. Машина совсем рядом, но неизвестно есть ли кто-нибудь по близости.
Я подкрался к двери и прислушался. Было тихо, что больше всего меня и беспокоило.
- Рэйст! – тихо позвал Штеф - На улице никого не видно, рискованно, но все же… Тачка почти под носом. Вали отсюда!!
Я уставился на него.
- Что?! Совсем спятил!???
- Рейст, блять, ну хоть сейчас не спорь!!!
- Я тебя тут не брошу одного!!! – он схватил меня за плечи и тряхнул как куклу.
- Ты дебил! Я в этом окне застряну нахрен, а ты сможешь пролезть! Уебывай отсюда!!!! Я как-нибудь справлюсь…
Отшвырнув ствол с пустой обоймой, он забрал мой и видя, что я не реагирую, закусил губу и притянув меня к себе, почти простонал:
- Я тебя прошу…
Мы не слышали шагов за дверью…
Штеф оглянулся.
- Черт…
Выстрели прогремели практически одновременно. Я почувствовал, что падаю. Острый угол ящика, который стоял у окна, пропорол кожу на ребрах, порвав рубашку. Острая боль в спине… но куда страшнее другая… Вздрогнув, длинные пушистые ресницы замерли навсегда…
Только в тупых боевиках главный герой может бегать пол фильма, спасая мир, после того как в него всадили целую обойму. Мой главный герой умер у меня на глазах. Пять выстрелов, три из которых попали в цель. Он ничего не успел сказать, только сжал пальцы на моем плече…
Наверное, я умер тогда. Вместе с ним. Почему я должен жить, если его нет?
Мир вокруг вдруг стал невероятно громким, резким и четким. Запах крови выжигал ноздри, шорохи за дверью гремели в ушах, как горный обвал. Я слышу… Знаю, что нужно что-то делать… и не могу пошевелиться…
- Нет… Я прошу тебя…
Мозг соображал как будто отдельно от меня. Выдернув пистолет из ослабевшей руки Штефа, я сжал еще горячую от его тепла сталь. Шаги медленно приближались. Не шевелясь, я ждал. Через пару мгновений я увидел Керна. Вытянув вперед руку с пистолетом, он пытался рассмотреть, остался ли кто-то в живых. Я его видел, а он меня нет. У меня было преимущество. Пуля развернула его, взвыв, он выронил пистолет. Наверное связки порваны, потому что его правая рука сразу же отнялась. Я пробил ему плечо. Выскользнув из под прикрывшего меня тела друга, я вскочил. Никогда не думал, что вид крови приведет меня в такую эйфорию. Керн упал, пытаясь подобрать выпавший из рук ствол. Схватив его за волосы я саданул его лицом об колено, казалось отпечатки его зубов остались у меня на ноге. Еще один удар… Потеряв ориентацию в пространстве, он свалился, мотая головой. Откинув его пистоле ногой, я огляделся. Остальные не шевелились, но не стоило рисковать. Керн был не опасен пару минут, по этому я быстро осмотрел тела остальных нападавших. Подбирая их стволы, не проверяя живы они или нет, я стрелял в голову…
Пришедший в себя Керн, отполз к стене, цепляясь за ее неровную поверхность и пытался подняться. Хруст осколков стекла под подошвой моих ботинок. Обернувшись, он уставился на меня. Существо которое он видел, было не тем, кого он знал… От Рэйста осталась только внешность…
Если я что-то делаю, я делаю это круче всех. Безумие - одна из форм проявления гениальности…
- Никакого пакета нет, подстава… я прав? – Керн молча выл, держась за простреленное плечо, не спеша мне отвечать. Очень неосмотрительно.
- Я сегодня не в голосе? – вторая пуля пробила кисть руки, прижатой к плечу и вошла парой дюймов ниже первой раны. От его крика уши закладывало. Я ничего не чувствую. Но вид развороченной плоти вызывал особое злорадное удовольствие. Наверное, это ахренительно больно. Улыбаясь, как псих, я оглядел корчившийся на полу кусок мяса.
- Хм… - видимо уже зная что, последует за этим звуком, Керн истошно заорал:
- Нет! Нет! Рэйст, не надо! Не было никакого пакета! Шнай сказал, чтоб Штефа закопали без пыли!!! Тебя вообще здесь быть не должно было…
Голос меня подвел. Тупо глядя перед собой, я переваривал услышанное. Да. Меня здесь быть не должно было. Я здесь и ни хуя не смог изменить… Штеф лежит в нескольких шагах от меня, с тремя пулями в спине… Меня не должно было быть здесь. Тогда бы я этого не видел и никогда не узнал бы, что с ним случилось…
- За что? – я спросил очень тихо, но Керн услышал. Подняв на меня лицо, искаженное болью, он кажется, даже трястись перестал. Не знаю, может, Штеф был прав, и я иногда выгляжу как маньяк, по крайне мере сейчас я себя именно так чувствовал.
Второй раз спрашивать я не стану. Это и не потребовалось. Керн заверещал, как свинья которую тащили на бойню.
- Штеф бабло у Шная кроил!!! Никто бы ничего не пропалил, он на последней проводке спекся!!! И… короче, ну ты что блять не понимаешь??!!! Этот сукин сын так все обставил, что хуй подъебешься!!! Шнай его слил!!! Он у него несколько лимонов тиснул!!! А тебя… тебя тут вообще не должно было быть… - заскулил Керн – Тебя он сказал не трогать… Тебя… не должно было…
Лицо застыло, как будто мышцы парализовало. Через невыносимую боль я усмехнулся, чувствуя, что еще мгновение и начну просто истерически хохотать. Штеф! Ты сволочь! Конечно, не мог же Шнай тебя в полицию сдать! И как же это ты спалился? Видимо, потерял осторожность… Ах ты гребаный сучий потрох! Ты… Ты сделал это ради меня…
Как в тумане передо мной плавал знакомый профиль с челкой. Откинув с глаз темные пряди, Штеф усмехнулся и повторил слова песни, которая играла тогда в машине:
- I sweare I did it all for you…
Да. Теперь все понятно. Теперь мне все понятно. Это было три месяца назад…
Скинув куртку, я прошел в гостиную. Штеф сидел в кресле, закинув ноги на подоконник. Казалось, он даже не слышал, как хлопнула дверь. Я молча сел в кресло рядом, наблюдая за ним. Не отрываясь от созерцания заката за окном, он вдруг сказал:
- Тебе что больше нравиться: Фиджи или Гонконг?
- Там слишком много солнца… - усмехнулся я – В отличие от тебя, я не валяюсь в солярии круглый год…
Он повернул голову и рассмеялся. Почему я тогда не понял, что твориться в его голове???? Твою мать, почему???? Не знаю, как, но я заставил бы его… быть осторожнее…
Несколько секунд он смотрел на меня, взгляд замер на моих руках.
- Да… Тебе не пойдет загар… мое холодное солнце…
Этот голос как будто выжигал мой мозг изнутри. Я так хорошо его помню… После его смерти прошло всего несколько минут… И я никогда не смогу забыть этот голос…
Несколько слов рвали на части. Изо всех сил хлестнув себя по щеке, я очнулся. Керн забился в угол и смотрел на меня круглыми от ужаса глазами. Ему страшно. Тому, кто убил Штефа страшно… А я… Я злюсь? Нет что вы? Я не злюсь… Я просто спятил от бешенства!
- Меня он приказал не трогать… А что если бы Штеф мне все рассказал?
- Неее ззнаю… Он приказал…
- Да, я ему нужен. Я – это его бабло…. – Керн согласно закивал и добавил:
- Шнай сказал, что… что Штеф не станет…
- Что?
- Он… - два ствола в моих руках и проблеск надежды, что я все же его не пристрелю. Ища в моем лице признаки разумного мышления, Керн жевал слова.
- Ты же знаешь…я не люблю повторять…
- Он сказал, что Штеф не станет рисковать… своей подружкой…
Я тупо хихикнул.
- Правда? – однажды Штеф сломал человеку руку за такие слова. Я не нуждаюсь в посторонней помощи, просто он меня опередил. И зная это, Керн видимо все же надеялся на то, что я сделаю правильные выводы и приму подачку от Шная в виде оставленной мне жизни. Пока оставленной. Он надеялся на мое благоразумие. Он ошибся.
Перестав трястись от смеха, я наконец сказал:
- А знаешь… Шнай ведь был прав. Этот сукин сын мне действительно ничего не сказал…
У меня за спиной тридцать два года и труп любимого человека, а впереди только эта трясущаяся от страха мразь… Нет, не только. Еще одна. Та что пока еще не знает, что скоро присоединиться к тебе, Штеф…
- Он тебя не тронет… - проскулил Керн.
Конечно. Он не успеет.
Засунув один ствол за пояс, я схватил Керна за ногу и оттащил от стены. Наверное он понял, что я собираюсь делать, дергался и орал. Оттащив его на ровное место, одним ударом ноги пресек попытки мне помешать. Он не сможет сбежать. Он даже подняться не сможет. И меня это совершенно не волновало.
Выстрелы гремели один за одним, отражаясь от сводов пустого ангара и утопая в диких криках. По коленям, дробя кости и разрывая мышцы. По локтям. Кистям. Я разрядил в него две обоймы, но он все еще был жив. Все вокруг было в крови. Отдача оружия долбила в одеревеневшую руку. Я не чувствовал. Я больше ничего не чувствую.
Отшвырнув два пустых ствола, я подобрал пистолет Керна. Хрипящее и истекающее кровью тело дергалось в конвульсиях. Я – пустота. Пустота не страдает приступами сострадания…
Опустившись на колени перед телом Штефа, я убрал с лица волосы. Хорошо, что его глаза закрыты… Я не смог бы их видеть…
Машина совсем рядом. Дотащив тело до джипа, положил на заднее сиденье и пристегнул ремнями. Нужно убираться отсюда. Если мне повезет, то Шнай ничего не будет знать хотя бы пару часов. Мне этого достаточно…


Серая лента шоссе прыгала перед глазами. Руки на руле как будто окаменели. Съехав с дороги, я остановился и уткнулся лбом в руль. Черт….
Нервы сдали окончательно. Меня трясло как в лихорадке. Сейчас все на свете отдал бы за одно прикосновение горячей, сильной руки…
Воспоминания лезли в голову, как будто стараясь раздавить меня окончательно…
Знакомая комната. Мягкий приглушенный свет и музыка…
Не открывая глаз, он ловит меня за руку и тянет к себе на диван… Прикосновения красивых, длинных пальцев отдаются в позвоночнике электрическим разрядом в тысячу вольт…
Стиснув зубы, чтобы не завыть, я ударил кулаком по рулю. Я больше никогда этого не почувствую…
Перебравшись на заднее сиденье, я втиснулся между креслами и сел на пол. Сигарета за сигаретой и его лицо рядом… Так близко. Он спит. Просто спить. Как всегда.
- Штеф, обычный человек проводит во сне одну треть жизни, а ты точно половину…
Я разговаривал с ним, смеялся, не замечая как слезы капают на его закрытые глаза… Замерзают на его длинных ресницах…
Я понимаю. Я все понимаю. У нас было достаточно денег, Штеф сделал это не для того что бы купить новую тачку или виллу на Адриатике. Такая сумма могла обеспечить нам новую жизнь далеко отсюда. В один прекрасный момент, мы бы просто исчезли. Нельзя гарантировать, что в конце концов нас бы не достали, но это был шанс.
Перебирая темно-каштановые пряди, я повторял, как заведенный:
- Штеф… ну почему ты мне ничего не сказал? Почему ты не сказал?
Здесь наше будущее было пустым звуком. Слишком много мы знали. Слишком много. Мы подписались под тем, что свободны уже никогда не будем. Штефа это бесило больше всего, он терпеть не мог контроля и ограничения своей свободы. Я понимаю зачем он это сделал… и от этого мне еще хуже.
Не знаю сколько прошло времени, я просто сидел с ним рядом и курил одну за одной, как будто воздух перестал существовать и дышать я мог только никотином…
Мобильник пропищал, извещая о полученном сообщении. Машинально достав телефон, я открыл смс. Несколько слов от которых у меня в глазах потемнело….
Извещение о том, что на мое имя в Банк Юнион в Малайзии открыт счет и на него зачислено…
Нам не хватило всего пары часов. Расскажи он мне все, возможно было бы что-то изменить, а теперь…
- Это подождет.. Поговорим вечером…
Глядя на кусок пластика, зажатый в руке, я вспомнил его слова. Утром у меня было все. Все что мне нужно. А сейчас осталась только слепящая злоба на человека который все это у меня отнял.



Накрыв тело Штефа пледом, найденным в багажнике, я вернулся в город. Сейчас Шная можно найти в маленьком ресторанчике на Северо-западе. В это время он обедал там, в маленьком кабинете на втором этаже. Белые льняные скатерти, серебро, изысканная кухня… Он всегда обедает один. Охрана ждет внизу у входа.
Оставив машину в подземном гараже в квартале от ресторана я надел плащ, который оставил в машине, когда пошел в ангар, нашел скотч в бардачке. Смотри-ка, Штеф не соврал… Засунув в один карман ленту, в другой пистолет, направился к ресторану пешком. Нельзя было светить машину Штефа, неизвестно, кто еще был в курсе приказа хозяина.
Увидев охрану у дверей, я глубоко вдохнул и двинулся к ним. Сейчас мне либо башку прострелят, либо я беспрепятственно пройду в ресторан. Ну что ж… Через пять минут все будет ясно.
- Эй, Рэйст, здорово!
- Привет…
- Ну ты сегодня ваще… Слушай, у тебя пульс вообще есть? – заржали знакомые телохранители, увидев меня. Я натянул улыбку невероятным усилием воли.
- Случилось что?
- Нет. Хочу отпуск попросить. Устал, как портовая проститутка…
- А ну да. Не помешает. Проходи…
Дверь за мной закрылась. Я прижался к ней, затаив дыхание, прислушиваясь к разговорам охраны. Нет… Все нормально. Цены на бензин и новая подвеска для Х5… Ничего обо мне или Штефе. Значит, все нормально.
Лестница наверх, за поворотом красивая дверь из английской сосны. Постучав я, услышал:
- Войдите… - толкнул дверь. Шнай сидел за столом, спиной к двери. Оглянувшись, он вскинул темные брови, уставившись на меня:
- Рэйст? Заходи. Что-то случилось?
- Да так… Ничего особенного… – он не видит моих глаз за темными стеклами очков. В остальном внешне я абсолютно спокоен. Только бледный, как больничная стена, но это не новость. Вроде бы ничего не заподозрил. Да, он хорошо знал характер Штефа…
- Хреново выглядишь. Отдохнуть бы тебе… - бросил Шнай, вернувшись к еде.
- Угу… - окинув взглядом сервирочный стол, стоявший в двух шагах от обеденного, я уставился на две тонкие длинные двузубые вилки лежащих в чашке с салатом. Криво усмехнувшись, добавил – Да. Я тоже об этом подумал…
- Так в чем проблема? Билет на самолет, пара часов и ты на пляже с голыми девками! – заржал Шнай. Я его поддержал:
- Ахренительная перспектива…. – вытащив вилки из чашки, я завернул их в салфетку. Ствол в кармане, на входе меня не обыскивали.
Он не слышал, что я остановился у него за спиной. Когда холодная сталь уперлась в его затылок, Шнай замер на мгновение:
- Тсссс…. – не давая ему времени опомниться, я вытащил ленту скотча и заклеил ему рот. Он дернулся, легкий удар рукояткой по затылку. Ноги к стулу, липкая лента крепко вцепилась в ткань его одежды. Наклонившись к самому уху, я тихо сказал:
- Руки на стол… - он не трясся как Керн, его не так просто сбить с копыт. Вздохнув, я повторил:
- Шнай… - мне сегодня везет на дебилов, которые не понимают с первого раза. Запустив пальцы в его волосы, я сжал их в кулаке и, вложив в это всю свою злость, ударил его лицом об стол. Он всхрипнул, осколки стекла впились в кожу, из разбитого носа хлестала кровь, заливая его белую рубашку и дорогую египетскую скатерть.
- Руки! – прорычал я, прислушавшись к звукам за дверью. Тихо. Тряхнув головой, он вытянул руки и положил их на стол.
Он захлебнулся своим криком, который застрял в горле за липкой полосой скотча, когда тупые зубья вилки пробили правую кисть и воткнулись в деревянную поверхность стола. Скатерть под рукой мгновенно начала расползаться алым пятном. Он дернулся. Я схватил его левую руку и придавил к столу:
- Шнай, я не разрешал тебе ее убирать…
Левая рука на столе. Изящное стальное тело столового прибора пробивает кожу и мышцы. Он дергается, причиняя себе еще большую боль.
Обойдя стол, я замер напротив него. У меня совсем немного времени, но я хотел посмотреть ему в глаза. Он все понял. В темных стеклах очков отражался мутный от боли взгляд. Мне нечего было ему сказать. Еще час назад я бы орал от боли ему в ухо так, чтобы перепонки полопались, потому что он лишил меня всего… А сейчас. Я сделал все, что должен был. Почти все…
Среди осколков фарфора на столе лежала еще одна вилка. Проследив за моим взглядом, он безумными глазами уставился на меня. Моя равнодушная улыбка окончательно убедила его в моей неадекватности. Шнай попытался вырваться, стальные зубья рвали плоть, тяжелый стул тоже не добавлял прыти. Мне пора…
Он завернул голову, чуть ли не до хруста, когда я проходил мимо. Мне пора… Тонкие пальцы провели по выступающей костной полосе позвоночника. Он орал и дергался, чувствуя прикосновение моей руки…
Не глядя на Шная, я вытер руки салфеткой. Бросил ее на пол и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь. В комнате осталось тело с прибитыми к столу кистями рук и вилкой торчащей из позвоночника. Он был еще жив, так же как Керн, но это не надолго. Даже если он и выживет, то навсегда останется бревном, которому не обойтись без посторонней помощи.
- Ну что? Отдыхать? – поинтересовались охранники. Утвердительно кивнув, я добавил:
- Шнай сказал, что это хорошая идея…
- Удачи!
- Увидимся…




And heal me
I didn’t wont to leave
I swear I did it all for you
I did it to you…
for every pill which swallowed me in your sun
I burn in you every time
I thought It
but you aren’t my earth
let me burn in you baby
or dive into my heart
so we will no longer get
what we deserve…

Сняв очки, я бросил их рядом на сиденье и смотрел на заходящее солнце. Музыка в салоне гремит так, что стекла звенят. В двадцати футах от машины крутой обрыв карьера. Сигареты кончаются…
Поле того, что я сделал, жить мне остается недолго. Плевать. Нельзя убить дважды. Я уже мертв…
Он перевел все деньги на мое имя. Не знаю… видимо все же опасался, что не успеет все мне объяснить. Сейчас это уже не важно.
Что бы не случалось, я всегда знал, что смогу все пережить. Смогу преодолеть. Другие варианты даже не обсуждались. Но сейчас я не хочу. Не хочу заново учиться дышать…
Какая глубина у этих карьеров? Футов триста – четыреста? Этого будет достаточно.
Последняя сигарета и щурясь на солнце, я слышу мягкий, низкий голос:
- Да… Тебе не пойдет загар… мое холодное солнце…
Моя вселенная умерла. Ее легкий серый туман поглотила вечность. Если светить не для кого, зачем нужно солнце?
Выкинув в окно окурок, включил зажигание.
Если я что-то делаю, делаю это круче всех…
- Нам пора, Штеф… На пора…
Педаль газа в пол до упора. Брызги песка и щебня из под колес. Двадцать футов до встречи…
- Нам пора…


I swear I did it all for you…

I swear I did it all for you…

I swear I did it all for you…




30.03.2008

Прохладный ветер с моря шептался с кустами и высокой травой, как будто стараясь не мешать мужчине, который спал на мягком пледе около машины. Солнце лениво выползала из-за горизонта, подбираясь к его снам. Медленно и ненавязчиво просачиваясь в них, напоминая, что им пора удалиться.
Нахмурившись, Рикардо открыл глаза. Кошка сидела рядом с ним и лизала его щеку. Зажмурившись, мужчина прикрыл глаза рукой. Кошка мяукнула и снова лизнула хозяина.
- Все-все, я проснулся… - проворчал он и сел. Потянувшись, Рикардо расправил плечи. После сна на земле, все тело затекло и болело. Собрав волосы, он зевнул и поднялся. Убрав плед в багажник, он открыл дверь и сказал:
- Поехали домой.
Кошка запрыгнула на сиденье. Обойдя машину, он устроился на водительское место и снова проворчал:
- В следующий раз будем спать в машине.
Кошка устроилась на кресле и подмигнула ему, решив не спать по дороге домой из солидарности со своим хозяином.
Выйдя из душа, Рикардо почувствовал себя не таким разбитым, но теплая вода окончательно расслабила тело и сон снова начал склеивать веки. Забравшись под одеяло, он закрыл глаза. Кошка нерешительно топталась около кровати, не решаясь запрыгнуть на кровать. Не открывая глаз, Рикардо улыбнулся:
- Ну, иди уже – и он похлопал ладонью по одеялу рядом с собой. Кошка тут же заскочила на постель и устроилась рядом с хозяином. Жмурясь и мурлыча, она точила когти о его руку, которой он прижал к себе пушистое тельце.
Все хорошо. Рикардо перестал шарахаться от своей любимицы. В конце концов, он примирился со сложившейся ситуацией. Вряд ли он мог что-то изменить, по большему счету ничего ужасного ведь не случилось. Никогда не тяготивший одиночеством Рикардо совсем недавно понял, что боится его. Не потому что он расстался со своей женщиной. Это случилось гораздо раньше. Ведь одиноким можно быть даже тогда, когда вокруг множество людей. Он сам не знал, почему его настиг этот страх. Со временем все меняется: взгляды на отношения с людьми, с самим собой…
Возможно… Вполне возможно, обыденность ему приелась. Он не жаловался на свое нынешнее положение, но иногда ему казалось, что лет десять назад он был счастливее. Когда отстаивал право видеть мир, таким, каким видит. Радоваться первым отзывам и хвалебным рецензиям на свои романы. Мечтать о том времени, когда его имя будет известно не только в родной стране, но и за ее пределами. Сейчас у него все это есть…
Нет необходимости считать каждый евро. Чувствовать возбуждающее удовольствие, когда на него смотрят со смесью восхищения и зависти. Выбирать, какое из приглашений ему принять: светский раут или рок-концерт в прокуренном клубе. Быть Рикардо Аморимом. Это потрясающее чувство!
Он не скрывал, что доволен собой. Только лицемер будет отрицать, что ему неприятны успех и популярность. Анне-Пауле тоже доставлял удовольствие тот факт, что ее любовник настоящая знаменитость. В один прекрасный момент ее амбиции отодвинули сам факт существования Рикардо на задний план. По крайней мере, он так считал. Ему наскучила обыденность их отношений, ей стало не важно, о чем он думает и чем живет. Все можно было бы исправить… Почему они вовремя не заметили, что между ними начинает разверзаться пропасть? Ведь все можно было исправить…
Они расстались мирно, без истерик и скандалов, может быть по этому, где-то в глубине души он надеялся на то, что она вернется. А он великодушно простит ее и предложит все забыть. Ведь он ни в чем не был виноват. Она, впрочем, тоже. Просто так получилось.
Одиночество.
Оно необходимо ему для работы. Невозможно совместить висящую у тебя на шее женщину и мысль, которую нужно хватать за хвост и записывать, пока она не сбежала, оставив после себя неприятный досадный привкус разочарования. Почему женщинам так сложно это понять?!
Однажды после очередного обиженного щелчка замка захлопнувшейся двери, он почувствовал себя ужасно одиноким. И это было не то одиночество, в котором он растворялся, когда работал. Это было совсем другое чувство.
Кошка спрятала мордочку в его ладони и вздохнула. Улыбнувшись сквозь сон, он шевельнул пальцами, чувствуя ее мокрый нос. Кошка чихнула и посмотрела на хозяина. Рикардо улыбался во сне.
Не смотря на то, что первое время он не находил себе места, вспоминая о том, что зверек, живущий в его доме, смотрит на него разумными глазами и может быть, усмехается над его замешательством. Но в то же время, он не мог не признать, что после их «знакомства», одиночество потеряло свою остроту. Это извращение – получать удовольствие от компании кошки, которая раз в пару месяцев неизвестно по какой причине становится женщиной! Несколько раз, он просыпался, почти физически ощущая стройное, гибкое тело в своих руках. Видел большие серые глаза, затуманенные желанием. С раздражением, откидывая одеяло, он шел на террасу курить. Ночной воздух отрезвляюще действовал на возбужденные мысли. Бредовость ситуации с одной стороны так пикантно щекотала нервы, а с другой стороны не могла не беспокоить. Так и до сумасшедшего дома не далеко.
Он был рад, что рядом с ним есть такое необычное существо, но безнадежность ситуации понимали оба. Случая поговорит об этом, пока не было, собственно говоря, Рикардо не знал с чего начать. И нужно ли вообще.
Утром, под солнечными лучами, которые развеивали ночные тревоги, казалось не о чем задумываться. У Рикардо не было никаких предположений, почему эта почти сказочная история случилась именно с ним. Как человек живущий логикой и разумными доводами, он долгое время мучился от этой неопределенности. Ведь у всего должно быть какое-то вразумительное объяснение! Но, может быть именно за эту уверенность, на него и свалилось то, чего он не мог понять. Что не мог разложить по полочкам и систематизировать. В итоге, он сдался и принял ситуацию такой, какая она есть. Он уверил себя в том, что рано или поздно появится какое-то решение. А может быть, к тому моменту отпадет и сама необходимость в этом решении.




Отложив телефон, Рикардо посмотрел на кошку, которая как всегда сидела на краю стола. Погладив ее, он сказал:
- Детка, у нас гости. Приедет твой любимый Майк.
Кошка удовлетворенно зажмурилась и, спрыгнув со стола, побежала в холл.
- Эй! Он же еще не приехал! – крикнул Фернандо в след, удаляющимся еле слышным шажкам и рассмеялся – Женщины!
Он помнил, что обещал передать своему другу слова Лилит, но, честно говоря, представить не мог, как это сделать. В душе он надеялся, что она забудет о данном ей слове, но, судя по ее довольной мордочке, кошка совсем не забыла и ждала, когда он исполнит обещание.
Захлопнув крышку ноутбука, Рикардо направился в кухню. Майк должен был приехать через час, как раз хватит времени приготовить по паре бутербродов.
Кошка покинула свой пост у двери и прибежала на кухню. Она крутилась под ногами у Рикардо, танцевала на задних лапах за кусочек ветчины, веселя своего хозяина. Сегодня он был в хорошем настроении, даже слишком хорошем.
Когда приехал Майк, его ждали бутерброды, холодное пиво и кошка, которая приплясывала от нетерпения у входной двери.
- Здравствуй, девочка! – как обычно погладил он кошку, присев с ней рядом. Зверь терся об его руки и громко мурчал.
- Эй, вы оба, совесть потеряли?! – притворно возмутился Рикардо, окликнув парочку – А с хозяином поздороваться ты не хочешь?!
- Детка, он что ревнует, да? – рассмеялся мужчина и выпрямился – Ну все-все! Здравствуй!!! – заорал Майк, и сгреб Рикардо в охапку.
- А черт!!! Отпусти меня, извращенец!!!
- Дорогой, ты не последователен! – хихикнул Майк.
Устроившись на кухне, они болтали о всяких мелочах. Рикардо знал, что у друга есть какое-то дело. Важное дело. Важное настолько, что он пока не знает с какой стороны к нему подойти. Рикардо не торопил его. Открыв по второй бутылке пива, они просто молчали. После стольких лет дружбы совсем не обязательно заполнять каждую минуту разговорами.
Кошка старалась не мешать, хозяин приучил ее не мешаться за столом, когда он ест. Видя, что тарелки опустели, она спрыгнула с подоконника. Забравшись на колени к Майку, зверек вопросительно уставилась на хозяина. Рикардо вздохнул и сказал:
- Моя кошка просила передать, что она от тебя без ума – объявил он таким тоном, будто эти слова ему пришлось говорить под дулом пистолета. Майк расхохотался и погладил кошку.
- Правда? Она у тебя оказывается еще и разговорчивая???
Рикардо отмахнулся:
- Ты бы знал насколько!
Кошка растянулась под огромной ладонью мужчины и замурлыкала, довольная своим положением и жизнью в целом. Видя ее счастливую мордочку, хозяин заявил:
- Предательница! – подкурив, он откинулся на спинку стула – Так что ты хотел сказать?
Майк оторвался от сюсюканья с хвостатой предательницей и посмотрел на друга. Несколько секунд он собирался с мыслями и, наконец, сказала:
- Ты знаешь о чем.
Рикардо нахмурился. Он подозревал, о чем пойдет речь.
- Я же уже дал ответ, Майк. Зачем опять поднимать этот вопрос?
- Я знаю, что ты не хочешь связываться с этим немцем, но сейчас другие условия. Я тебя прошу. Как друг. Ты и мне откажешь?
- Я… - видя, как беспокойно шевелятся ушки рыжей кошки, Рикардо не договорил. Взяв зверька на руки, он вынес ее из кухни и закрыл дверь.
- Не вздумай при ней ничего говорить! – сказал он Майку. Друг фыркнул и рассмеялся:
- Как скажешь. Может, тогда закроемся в спальне и заберемся под одеяло, чтобы мухи не услышали?
- Ну, это уже будет лишнее.
Барабаня пальцами по столу, Рикардо смотрел на друга. Примерно месяц назад, Майк уже заводил этот разговор. Работать с другом – это одно, Рикардо всегда был рад такой возможности, потому что они с Майком отлично понимали друг друга. Не смотря на талант и популярность, Майк всегда был в роли оруженосца Аморима. Еще с тех времен, когда они подростками, дрались на улицах с такими же уличными бандами, как та членами, которой они были сами. С тех пор прошло почти двадцать лет, и все изменилось, кроме их дружеского отношения друг к другу. Они пошли разными путями, но не потеряли связывающего их общего прошлого.
И сейчас, Рикардо совсем не хотелось оскорбить друга отказом, но ничего другого не оставалось.
Наблюдая за выражением лица Аморима, друг молча ждал.
- Майк, зачем мы снова об этом говорим? Ты лучше других знаешь, что я не меняю своих решений… - наконец произнес Рикардо.
- Это не отнимет много времени. Я прошу тебя…
Аморим вздохнул, сочувственно, но равнодушно.
- Послушай… Мне очень жаль, что я не могу тебе помочь. Никогда не тратил время на подобные затеи, и ты это знаешь. Не выношу, когда меня используют как рекламу. Тем более, когда мы с тобой будем единственным на что, могут повестить слушатели. Я не могу позволить, чтобы мое имя упоминалось в связи с этим, мягко говоря, сомнительным проектом.
- Ты так же и мои предложения рассматриваешь? – с легким оттенком досады спросил Майк, задумчиво глядя на друга. Рикардо даже бровью не повел.
- Еще я не выношу, когда ты начинаешь нести чушь – добавил он, не меняя выражения лица.
- Послушать тебя, так я делаю такую же лажатину…
- Майк, прекрати, пожалуйста. То, что ты согласился с ним работать, твое дело. Я не занимаюсь благотворительностью и не собираюсь быть для кого-то покровителем.
- Я же не прошу тебя…
- Нет, Майк, ты просишь, ты именно просишь меня потратить время на проект, который этого не стоит.
- По твоему мнению…- угрюмо добавил друг.
- Конечно, а разве когда дело касается моей жизни, решающим является именно этот факт?
- Да, я понимаю…
- Мне очень жаль, Майк.
- Угу – протянул мужчина и, по его тону было понятно, что он ни на минуту не верит в то, что это действительно так. В принципе, он не ждал, что Рикардо кинется на него с распростертыми объятиями и сразу же согласиться на предложение о совместной работе с одной немецкой группой, с которой Майк собирался делать совместный проект. Но, тем не менее, он надеялся, что его личная просьба сыграет нужную роль. Не вышло. В вопросах, касающихся своего имени и того, где оно будет звучать, Рикардо был принципиален до фанатизма. Возможно, только с таким железным характером, с этой надменностью и умением держать дистанцию, можно добиться того, что имел Аморим. В принципе… Он такой, какой есть и единственное, что остается его друзьям – принять его таким.
Рикардо молча смотрел на друга, который крутил в руках бутылку пива, изучая деревянный пол террасы. Аморим действительно считал, что ему нечего делать в этом проекте, так же как и Майку. Он прямо сказал об этом, но давить на друга или навязывать свое мнение, не собирался. Каждый сам завязывает свои ботинки. Майк - взрослый мальчик и сам решает, как ему поступать.
Подняв взгляд, он произнес:
- Хорошо. Я уважаю твое решение… Хотел только попросить.
- О чем?
- Откажи ему сам лично…
- Конечно. Без проблем.
Майк вздохнул с облегчением. Рикардо может отказать без колебаний и не важно, кто перед ним будет. Майку, с его более мягким характером, это иногда было сложно. По крайней мере, хоть от этой неприятной обязанности Аморим его избавит.
Посмотрев на часы, Рикардо спросил:
- Не торопишься?
Майк очнулся от тяжелых мыслей и, посмотрев на друга, отрицательно помотал головой.
- Отлично! Давай съездим куда-нибудь. Мне до смерти надоело торчать дома!
Убрав тарелки со стола, Рикардо обернулся и увидел, что его кошка сидит на подоконнике и в упор смотрит на него. Наверное, Майк запустил ее, когда вышел на террасу. Погладив ее, мужчина спросил:
- Что такое? Я выполнил твою просьбу…
Кошка опустила голову и, отстранившись от ласкающей ее руки, спрыгнула с подоконника и выбежала из кухни.
Через два часа мужчины сидели в баре их любимого клуба.
- Он прилетает завтра в восемь вечера. Сразу же хочет переговорить с нами.
- Хорошо. Значит, сразу все и решим – отозвался Рикардо, рассеянно глядя на женщину за соседним столом. Силуэт ее фигуры казался ему знакомым.
- Где встретимся?
- Где скажешь. Мне все равно.
- Ясно. Тогда часов в девять в моем клубе. Пойдет?
- Да-да… Конечно.
Женщина, привлекшая его внимание, обернулась, как будто почувствовала на себе чей-то взгляд. Да, он не ошибся. Они были знакомы.
- Извини – Рикардо встал из-за стола и направился к столу своей знакомой. Майк обернулся и посмотрел другу в след. Увидев женщину, с которой разговаривал Аморим, он усмехнулся и заказал еще одно виски. Вряд ли его компаньон вернется скоро.
Красивая шатенка с большими карими глазами и чувственным ртом с видимым удовольствием отвечала на вопросы Рикардо. Они так давно не виделись! Наверное, лет пять.
Миранда. Когда-то она практически была уверена в том, что Аморим сделает ей предложение. Это был только вопрос времени. Время шло, но ничего не менялось. В конце концов, осознав, что она не интересует его в качестве жены, Миранда решила направить свое внимание на другой объект. Она красива, умна, эффектна. Не стоит тратить время на мужчину, которого ей не удалось заставить поступать, так как необходимо ей. Она почти верила в это, потому что забыть его оказалось не так просто… И сейчас, через пять лет, когда он подошел к ней, Миранада была рада видеть его. Улыбаясь и томно поглаживая край своего бокала, она рассматривала своего бывшего любовника. Он изменился. Этот мужчина с возрастом становился еще более притягательным. И не изменился. Красив просто до неприличия!
Вечер затягивал в водоворот провокационных мыслей и смелых фантазий. Уже ушел Майк, попрощавшись и чмокнув в щеку Миранду, которую он тоже давно не видел.
Глядя на загорелые обнаженные плечи своей подруги, Рикардо думал о том, что Миранда встретилась ему очень вовремя.
Мимолетный взгляд из-под ресниц и ее теплая ладонь поверх его руки.
- Уже поздно… Ты не подвезешь меня домой?
Она такая красивая. Близкая и горячая.
«Черт подери! Я же не монах, в конце концов!»
Потрясающе красивая и немного наглая улыбка в ответ. Конечно. Уже поздно. Они и так потерли слишком много времени в этом клубе.


Рикардо сидел в машине, уткнувшись лбом в руль, и трясся от беззвучного смеха. Откинувшись на спинку кресла, он закрыл рукой глаза и захохотал в голос. Щека все еще горела, на ней четко отпечатались пальчики тонкой ладони. Несколько минут назад, его подруга выскочила из машины, громко хлопнув дверью, перед этим залепив ему пощечину.
Рикардо достал сигарету и, выдохнув дым, снова засмеялся.
Он назвал ее Лили.
Честно говоря, его удивило, что Миранда так резко отреагировала. Сейчас они друг другу никто, но все же… Вряд ли ему самому понравилось, если бы раздевая его, женщина назвала бы его Майком или Педро. Мягко говоря, не понравилось. Так что, Миранда была права.
Он назвал ее Лили!
Черт подери! Он даже не думал о ней!
Затушив сигарету, Рикардо завел мотор. Он хотел поскорее вернуться домой, чтобы забраться в душ, не о чем не думать и не видеть Лилит.
Не видеть свою кошку.

В колонках играет - HIM - I've Crossed Oceans Of Wine To Find You
Настроение сейчас - утро

Какой же ты…
Нет. Не совершенство. Прости, но совсем нет. И дело не в том, что мои взгляды изменились. Совсем не в этом. То, что я вижу сейчас, я видела и раньше. Красивый… Господи, какой же ты красивый! Это я могу крикнуть хоть сейчас со своего балкона!!! С того момента как тебя увидела, я готова на это. Я не взрослею? Возможно. В принципе, мне плевать! Пусть так. Не думаю, что в армии твоих поклонниц много таких как я, готовых цивилизованно порвать за тебя кого угодно в клочья. А может быть и много, да какая разница? Мне все равно. Ведь ты так красив.
Ты никогда не говорил со мной. Я не настаиваю, что у тебя была для этого причина, нет, совсем нет. Неважно. Ты так красив.
Черт тебя подери!!!
Время не может изменить эту… Болезнь? Травму? Зависимость?
Я могу жить без тебя. Значит, это не зависимость.
Я не страдаю, значит, это не травма.
Я не мучаюсь, значит, это не болезнь.
Но почему же тогда я так переживаю за тебя??? За тебя, равнодушная сволочь, которая ни разу не захотела со мной поговорить??? Когда я умоляла о помощи, корчась на полу, в своей комнате, с тупой мыслью в голове, что я могу помочь тебе… Я для тебя одна из тех, кто хранит твое драгоценное Я. Ну и пусть!
Ведь ты так красив.
Ты, существо, которому простят все за это.
Знаешь, почему мы сейчас об этом говорим? Вернее, я говорю, тебе ведь все равно. Ты помнишь, как это было 10 лет назад? Знаю, что помнишь. Знаю. Вижу. Чувствую. И, твою мать, злюсь…
Я не болею!!!
Кому я вру?!
Ты - перелом, который будет мучить обострениями на изменения погоды.
Ты – пропущенная встреча, важность, которой поймешь с годами.
Ты – первый…
Черт, глупо, но, наверное, так и есть. Ты первый мужчина, который вывернул мой мир наизнанку и бросил его к моим ногам, как головоломку: найди правильное решение! Найдешь, тебя ждет приз – мечта… Не найдешь… ты просто проиграла…
Мечта… Боже упаси от такой мечты! Ты же сущее наказание!!! Я люблю тебя и по этому могу сказать, что такую сволочь, как ты, еще поискать! Я не мазохист, чтобы мечтать о таком издевательстве!
Да, ты точно не мечта. Ты такой, какой есть. И знаешь, любила я тебя всегда именно за это. Ты - отвратительно сволочной, самовлюбленный, эгоистичный, мнительный, высокомерный, подозрительный, мстительный, непостоянный и упертый сукин сын!!! И я тебя люблю.
10 лет назад… С ума сойти, какой же ты красивый! Такой живой, нахальный, сексуальный и напуганный. Забавно, ты отлично это скрываешь, никто бы даже не подумал, но так и есть. Я люблю тебя не только таким, позже, ты уже будешь знать, чего ждать от этого мира. Впрочем, я догадываюсь, что, и этот мальчик уже знает, на что способен его голос и его потрясающие глаза.
Зачем ты заставляешь меня плакать?
Да. Глядя на тебя, я плачу не от боли. В этот момент я счастлива! Черт тебя подери, я счастлива!!! Ты сделал меня счастливой когда-то, открыв для меня целый мир, который был рядом, и который я не видела… И сейчас, я снова плачу от счастья, как тогда. Снова рассвет. Мы встречали его вместе тогда… И сейчас я с тобой.
Я так тебя люблю.
Ты ни разу не разрешил мне приблизиться к тебе. Не важно. Это ведь на самом деле не важно. Потому что сейчас я слышу твой голос и знаю, что ты есть…
Разве что-то еще может иметь значение?
Ведь ты так красив.
Ты есть.
Ты.
Ты 10 лет назад.
Время не сможет изменить твоей сущности.
Не дай ему этого сделать!
Я тебя умоляю!!!!!!

Друг Хэлен объяснил смысл душевной вещицы под названием Hunningolla.
Само это слово, оказывается, обозначает целую жизненную позицию)))

Juha-Matti (23:40:33 7/05/2009)
It means something like this: If you are having a party a little bit too long

Juha-Matti (23:40:45 7/05/2009)
and you don't care about your job

Juha-Matti (23:41:15 7/05/2009)
you just want to chill out and don't want to work and stuff like that

Helen_in_black (23:42:15 7/05/2009)
finish is very hard ))) one word and so long translation ))))) but don't worry. I understood ))) party is party.. in every country )))

Каждый наслаждается
Каждый страдает
Каждый думает
Каждый учится
Каждый меняется
Каждый становится сильнее


Каждый боится
Каждый оплакивает
Каждый верит
Каждый приходит


И каждый хочет быть обалденным
Да, я тоже это люблю
Иногда мы просто отбрасываем стулья
Это клево, клево, клевааааааа ))))

Иногда тебе просто нужно быть в хуннинголе, полный катарсис (очищение)
Когда ты освободишь свою голову,
Это поможет тебе выстоять,
Снимет нервное напряжение


Иногда тебе просто нужно быть в хуннинголе, полный катарсис (очищение)
Это сотрет все ошибки и освободит душу
Так нежно (мягко)

Каждый живет
Каждый умирает
Каждый обманывает
Каждый пресмыкается

С помощью (посредством)
Хуннинголы
Полное очищение

В колонках играет - Charon - Air
Настроение сейчас - живое

- Проще всего жалеть себя и жаловаться.
- Я знаю.
Глядя на эти поникшие плечи и заплаканные глаза, сложно понять, зачем она столько искала эту девушку. Планомерно, прочесывая просторы бескрайних энергетических полей, находя ее следы и осторожно подбираясь ближе и ближе. Присматриваясь, размышлять: Не ошиблась ли она? Действительно ли в этот практически неуправляемом существе есть то что ей нужно… То что она однажды разглядела. На поиски ушло не так много времени как казалось в начале, труднее было объяснить свои цели и свой интерес. Это всегда игра в ва-банк. Ставка на один шанс, обычно другого не бывает. Иногда, она сама над собой смеялась, что все, что происходит в ее жизни, половина ее знакомых посчитали бы сумасшествием. Но, глядя в эти черные, как отшлифованные куски вулканического стекла, глаза, мало кто решился бы сказать ей это в лицо.
Жарко. Для апреля необычно теплая погода. И закат. Рыжая девушка, сидевшая у ее ног, ненавидит закаты. Особенно весной.
Проведя по ярко-солнечным коротким волосам, женщина с черными глазами вздохнула и снова повторила:
- Это легче всего. И кроме тебя никто не избавит твое сознание от этой боли.
- Знаю…
Эта удручающая покорность происходящему порой доводила до бешенства. Иногда ей хотелось рявкнуть: Я не для того искала тебя столько времени!!! Но это ничего не изменит. Сейчас вообще сложно представить, что может заставить снова гореть покрасневшие от слез глаза, девушки с рыжими волосами.
- Ты можешь. Я уже говорила тебе как это сделать. Трудно, но возможно.
- Да…. Да. Я попробую…
- Когда?
- Потом… Сейчас я…
- Что ты? Что ты сейчас? Ты просишь помощи, но даже не хочешь рассказать, что случилось….
- Я не прошу помощи – отшатнувшись, ледяным тоном, бросила рыжая.
- О черт, отлично! Значит все намного хуже, если ты даже этого не можешь. Ты позвала. Я здесь. И сейчас ты пытаешь отгородиться даже от меня, потому что не хочешь ничего менять!
Зная, что ее слова вызовут бурю протеста, на это у нее в любом состоянии хватит сил, и ее ученица за минуту найдет сто и одну отговорку, почему она не может спасти себя. Она никогда не называла эту девочку ученицей, да и не считала так, так думала ее подопечная. Что ж… Пусть так. Сегодня, когда она позвала ее, блеснула надежда, что наконец-то эта девочка сможет применить на практике свои знания. То чему она пыталась ее научить. Нет… Не так. Это совсем не то. То чем она поделилась с ней, потому что эта рыжая девушка младшее и пока глупее ее. Потому что их связывали искренние и взаимные чувства. Невозможно смотреть как близкий человек корчиться от боли, которую сам не хочет отпустить…
Это была надежда, но сейчас она начала стремительно таять. Удачный случай начал теряться в толпе противоречий и сомнительных убеждений.
Взяв ее лицо в свои ладони, женщина требовательным тоном сказала:
- Расскажи мне.
Этого было достаточно…
Сбиваясь и глупо хихикая над своими словами, девушка рассказывала обо всем, что случилось в последнее время. Рассказ больше похожий на полубезумный монолог актера, для которого сцена давно перестала существовать только в пределах театра. Молча, слушая этот сбивающийся поток слов, женщина видела, как ее подруга стоит на краю пропасти, потом делает шаг назад… Мост. Перила так близко и снова шаг назад. Обрыв каменного берега… Шаг назад. Это крик о помощи, завуалированный десятками кровоточащих слов, которые скрывают истинный смысл. Только не от нее…
Ничего не нужно говорить. Только наводящие вопросы, что бы подтолкнуть девушку сидевшую перед ней на полу, к погружению в свое сознание. Зацепив одну мысль, вытащить следующую. Вскрыть этот нарыв, который начинает распространять яд в кровь еще живого тела. Довести до истерики, позволить упасть на дно… чтобы проснулось желание жить и подняться…
С каждой фразой голос все глуше. С каждым словом глаза как будто затуманиваются безумием. Наблюдая за ее реакцией, женщина ждала, потому что сейчас больше ничего не оставалось.
- Я… Я не могу с этим жить… не могу дышать… - выдавила из себя девушка – Я пытаюсь, но…
И вдруг судорожно вздохнув, она скорчилась и рухнула на бок.
- Что?! Что, говори! – попытавшись перевернуть ее на спину, женщина почувствовала сопротивление.
- Спину… больно… - сквозь зубы прошипела рыжая, переворачиваясь на живот. Отдернув руки от корчащегося в невыносимых муках тела, женщина поняла что происходит. Пропарывая кожу и одежду, из спины девушки полезли черные, острые и гладкие как когти зверя, шипы. Причиняя боль и распространяя по комнате омерзительный запах крови, шипы вырывались наружу, превращаясь в длинные острые иглы. Скрипя зубами и воя от боли, девушка царапала пол ногтями.
- Черт! – женщина отпрянула в сторону на мгновение раньше, чем шипы вырвались из тела лежавшее на полу и полетели в разные стороны. Вонзаясь в стены и потолок как черные стрелы. Еще мгновение, и эти жала начали таять и плавиться, стекая на пол черными, вязкими каплями. Впитываясь в ковер, они прожигали на нем дыры. Оттащив в сторону, тяжело дышащую девочку, она погладила ее по голове и успокаивающе прошептала:
- Все-все… Уже все кончилось…
Наверное, к этому невозможно привыкнуть, потому что голос дрожит и руки холодные. Она многое видела, но каждый раз, все переживается по-другому.
Быстро поднявшись и стараясь не наступить в шипящие черные лужицы, женщина быстро прошла на кухню. Открыла холодильник. Бутылка водки и стерильный бинт. Этого вполне достаточно для начала.
Разорвав окровавленную футболку, она осмотрела спину своей подруги. Бледная кожа была изодрана, как будто в тело в нескольких местах воткнули заточенные колья.
- Уууууууууу…
- Потерпи.
Спирт обжигал раны, напоминая о только что пережитой боли. Но… она несоизмеримо меньше той, от которой она только что избавилась…
- Глупая моя девочка… - рассмеялась женщина. Есть несколько способов отделить себя от психической боли, не простых, но куда менее болезненных. Ее подопечная выбрала самый мазохистский. Хотя вряд ли она его выбирала, когда мозг почувствовал угрозу организму, он принял решение и применил единственную на тот момент возможную тактику спасения. Не самое разумное решение, но оно сработало…
- Все, теперь все позади.
- Как… как это получилось?
- Твоя склонность к театральным эффектам просто бесподобна, малышка.
Слабо улыбнувшись, девушка попыталась повернуться на бок. Сморщившись, она снова легла на живот.
- Правильно. Не шевелись пока.
Перевязав ее, женщина накрыла девочку тонким пледом и силе рядом.
Дым тонких сигарет струился под потолок в черных пятнах. После таких ран на спине обязательно останутся шрамы. Она обязательно научиться лечиться себя способами, не наносящими такого урона телу, но сейчас это уже неплохой результат. А эти шрамы будут напоминанием о том, что она могла бы решить все, не доводя до такого финала.
- О чем ты? – резко открыв глаза, спросила девушка.
- В смысле? – переспросила женщина.
- Это же ты сказала? – настаивала ее подруга.
- Я ничего не говорила, свит. Что случилось?
- Странно… - протянула рыжая, как будто сквозь сон – Эти слова… Не принимай поспешных решений… Да… Это была не ты. Я знаю чей это голос…
- Догадываюсь.
Затушив сигарету, женщина несколько секунд молча гладила рыжие волосы.
- Ты не будешь так поступать?
- Нет… Не буду.
- Ты обо всем подумаешь спокойно и разберешься…
- Да.
- Умница.
Нет. Она не ошиблась. Поиски были не напрасны.

В колонках играет - Moonspell - At The Image Of Pain
Настроение сейчас - живое

И так... месяц непрерывной нервотрепки и скандалов с отцом! Черт! Ах да, никто же не в курсе о чем я.
Мой отец - писатель. Кандидат, лаурят, самородок и прочее. Регалии и восхищенные отзывы перечислять долго, да и не к чему. Каждый год он устраивает свои творческие вечера. В этом году в качестве вспомогательной силы отец решил привлечь меня. Твою в копыто! Сколько раз я потом пожалела, что согласилась!!! Мне совершенно чуждо, то что пишет он, а для того чтобы преподнести слушателям, нужно любить вещь, которую читаешь. Май гаддд.....
Армии нервных клеток погибли в этом сражении, но сегодня "казнь" состоялась. Я почти три года не выступала на публике, мандраж грозил привести к заиканию и совершенно неадекватной речи:))) Со стороны наверное выглядело бы смешно, но мне совсем было бы не до смеха.
Зал, зритель на расстоянии пяти шагов и тексты, которые я знаю хорошо, но вряд ли чувствую...
Два часа пролетели незаметно. Черт!!! Невозможно описать, какое это счастье - вздохнуть спокойно, зная, что все уже свершилось и прошло совсем неплохо! Не ожидала. честно говоря, от себя, что пройдет волнение и голос вдруг появится:)))) А когда упомянули, что я представляла город на региональном творческом конкурсе, моя мания величия запищала от восторга. Я успела об этом забыть, потому что выиграла первый тур по региону, так между делом, не напрягаясь, а люди помнят. Для них - это значительное достижение и серьезный шаг. Наверное, они правы.
Спокойствие.... Черт, я смогла это сделать!!!
Гордитесь мной немедленно! Сейчас я встану на постаментик. Вот. Да, теперь можно гордится!)))))
Огромное спасибо моим драгоценным друзьям, которые поддерживали меня все это время и переживали сегодня. Они как будто были со мной, сидели в первом ряду и поддерживали своими добрыми улыбками.
Спасибо моей подруге Танечке, которая специально выкроила два часа и подменившись, приехала, чтобы поддержать меня.
- Успокойся, когда волнуешься, помогает одна вещь, представь, что все зрители в трусах!
- В трусах? Ага. Так... Все в трусах. Все в трусах. Все в трусах... Тань!!!
- Что??
- Не помогает!!!
- Тогда представь, что все без трусов!))))
Спасибо моему ангелу, который не позволил мне расклеиться.
Все уже свершилось.
Вечер.
Март.