Он шел, улыбаясь холодному дождю, который вгонялся в лицо ледяным ветром. И все казалось прекрасным - жизнь, смерть, существование, страх, борьба, радость, суета, спешка, непреодолимый идиотизм...
Чистейший звук, ни единого шума, лишь идеальная песня... вдохновение, что-то новое, только что рожденное, безгрешное, по-настоящему трогательное, нежное, но отчаянно страстное, разящее, смертельное, непреодолимое, колоссальное...
И раскрываешь ладоши в надежде на то, что в них есть что-то очень интересное, но там нет ничего, кроме тебя самого... а интересно ли это? Улыбка, ненормальная, сумасшедшая, ничем не объяснимая, но такая теплая, невероятно добрая и счастливая... Смотришь в открытые ладони и открываешь для себя что-то новое, радуешься этому, улыбаешься вместе с пустотой, подражая ей...
И снова я здесь, вокруг - разбитая одежда, действительно разбитая, как будто раньше она была сделана из стекла. И эти безобразные куски тел, разбросанные вокруг, видимо тут постарался очень хороший художник, потому что все почти идеально. Безобразная смерть обретает лицо и ложится на пол обнаженной невестой молодого жениха, извиваясь в порывах страсти, она рисует телом божественные силуэты... Изменяя своему жениху, она обьявляет себя виновной, но не готовой отвечать за свои поступки. своими криками она вынуждает тебя отдать ей право на решение. В очередное воскресенье она становится на колени и взывает к Господу Богу, который отпускает ей грехи, чтобы она смогла отпускать людей в рай, дарить им рай...
Его красота безобразна, она разит своим гневом и желанием, она грешна... Он и его Смерть - идеальная пара.
А дождь все не кончается, и сигарета намокла и перестала дымиться, а он все шел, улыбаясь дождю.

Серо-синяя масса близко-близко к земле, она наливается кровью цвета льда.
У окна стоит юноша с идеальным телосложением. Его волосы, местами чуть ниже шеи, пышные, золотого цвета, развиваются на влетающем в окно ветру. На запястьях у юноши - широкие золотые браслеты сияют, как небольшие солнца. Кажется, что он находится в другом измерении, он как будто летит, оставаясь неподвижным, и только колыхания его одеяний выдают его полет. Он держит руки опущенными, но немного разведенными в стороны, как будто сам призывает тучи ледяной крови, и они внимают его зову и летят прямо на него.
Прольется кровь из ледяных туч, парень обернется так же легко, как и стоял, как будто в полете его повернул резкий порыв ветра. Станет виден его амулет, сияющий еще сильнее, чем браслеты. Ясно, что глаза его залиты лазурью ледяной крови, в его взгляде чувствуется невероятная сила и колющая прямо в сердце боль. Ни то одиночество, ни то страх за кого-то заливает дождем весь мир прямо из глаз юноши. Лицо будет трудно разглядеть, дабы невозможно оторвать взор от его глаз.
Юноша спокойным, мирным, тихим и удивительно нежным голосом скажет:
-Вот и все, очередная эра подошла к концу, но это еще не конец. Люди еще поклонятся мне, когда вспомнят почему они мне поклонялись тысячи лет назад. Посмотри что происходят с ними... Посмотри... Они умирают без энергии золотых лучей, они глупы и беспомощны лишь потому, что бегут от дождя, бегут от солнца, бегут от льда и снега, спасаются от ветра и гибнут от огня... Им просто некуда деваться, они гибнут, потому что не знают чего хотят от этого мира, они уже просто сами придумывают себе цели и умирают не осуществив задуманное...
Юноша мягко улыбнется и спросит:
-А ты - человек?

Сладкие сказки вязкой жидкостью стекают по щеке, направляясь к устам своего хозяина, чтобы накормить оголодавшее сердце, чтобы напоить обезвоженный разум. Обагровев от ярости, медовые берега превратились в вязкие болота, в последнее прибежище твоих воинов, в сладкую могилу твоих желаний. И зефирные облака уже не так легки, они упали на землю и теперь, потеряв всю свою воздушность, тают от жара твоего страстного пламени, от страсти близкого поражения.

И как же теперь отзовутся люди? Делал ли он что-то для них? Считая себя богом, он надругался над религией. Держа рабов, он всегда подстрекал их к самоубийству. А после их спасения от суицида, он всегда оставлял пистолет в их комнате.

"Ничего в мире человека нет без воли человека, Я - не есть мир человека, поэтому не могу на него влиять, Я лишь живу, добиваясь его любви" - говорил он.

-Добро пожаловать в мой мир.
-Давайте присядем и поговорим о чем-нибудь, может чай? У меня хороший чай. Возможно сахару, я люблю сладкий чай, пожалуй слишком сладкий.
Он улыбнулся и поставил две чашки крепкого чая на стол, покрытый аккуратной белой скатертью с бесчисленными узорами: завитушечками и цветочками.
-Каждый рано или поздно приходит сюда, некоторые лишь могут не успеть из-за краткости собственной жизни. Каждый человек - путешественник, а когда он найдет именно это место - вопрос на удачу.
Он сел напротив и нежно посмотрел на своего собеседника, подставив одну руку под подбородок, а второй приподняв чашку чая, чтобы почувствовать его аромат.
-Вот Вам повезло, Вы с моей помощью попали сюда ранее, чем вообще могло ожидаться, в этом наше преимущество, в этом наша сила, которой страшатся боги, в этом есть я. Я не прощу Вам проигрыша, я не прощу Вам малейшего отступа от правил, в этом случае я приговорю Вас к вечным мучениям, я сделаю все, чтобы Вы и Ваш ангел никогда не забыли свою провинность передо мной, провинность в свете. Но у нас есть сила, могущественная сила, мы победим.
Он отпил немного чаю из чашки, аккуратно поставил ее на блюдечко, встал, прикрыв глаза, и, обойдя стол на 180 градусов, вальяжно уселся в место напротив, аккуратно приподняв чашечку с чаем и подложив свободную руку под подбородок, он начал:
-Я верю Вам.