12 часов утра. Начало рабочего дня. Почти конец рабочей недели. Я открываю недописанные материалы. Надеваю наушники. Там музыка Annie Lennox. И я понимаю, что никогда не смогу передать на бумаге те чувства, которые она вызывает во мне. Как можно рассказать о мелькающих воспоминаниях, мыслях, образах, навеянными ее музыкой, о том, что далеко внутри тебя, что ТВОЕ?

Февраль. Снег. Минск. Температура и горячий облепиховый сок. Матрац на полу и встроенные батареи. Книжка. Мятое одеяло и счастливые мысли. Уверенность, что теперь все будет хорошо. А в Берлине кинофестиваль.
За месяц до этого Новый год. Гирлянды, надпись «формалин» на бутылке с вином, священное дерево. Инне подарили телепузика в мышеловке. И мы писали письмо всем.
А 24 декабря было холодно. Горели свечи. Они стояли на полу среди камней и хрусталя. Мы грелись под пледом и писали сценарий для Нового года. А утром пошли навещать Инну. А потом шили карнавальные костюмы. А вечером у нас были гости.
9 мая мы гуляли в Лошице.
5 июня смотрели на луну.
В октябре поссорились, но не надолго.


Смеялись в январе.
Танцевали в сентябре.
Много писали, а в августе занялись живописью.
Рисовали Прагу.
А через год рвали вишню прямо из своего окна.
В июле я пила липовый чай. Я не любила его тогда.
А еще готовила чесночный соус от которого болел желудок.
В гости к Леше ходили с Шарлоткой.
На окне висел ангел и горела свечка.
В «Победе» смотрели кино.
Около чешского посольства пили газировку и ели сладкие колечки.
А потом бегали под дождем.
И искали в Макдональдсе Джона Ленона.
Мы так и не нашли его.
Догоняли последний троллейбус.

На праздник города около БГУ было дефиле. У меня еще тогда часы стали.
В Latte ели мороженое, а в Кофейне решали дела.
Всей семьей готовили вареники с вишней.
И запивали их шампанским, которое приносила Молчаливая Таня.
Часами говорили по телефону.
В Гумме мы покупали ткани. На третьем этаже.
Около моей работы ели землянику.
Нас называли детьми, и это нам нравилось.
Сейчас почти ничего не изменилось.
Только нет Минска, и никто нас больше так не называет.
Осталась только Annie Lennox.
Начало рабочего дня. Почти конец рабочей недели. Я открываю недописанные материалы. Надеваю наушники. И понимаю, что так и не смогла передать на бумаге те чувства, которые она вызывает во мне.