На небе ещё не родившись,
Мы тихо друг другу шептали:
— Я буду искать тебя, слышишь?
Но как я тебя узнаю?
— Быть может, по шуму моря.
А может, по звёзд мерцанью…
По песням ветров на просторе.
По звуку шагов, по молчанью…
Мы тихо друг другу шептали:
— Я буду искать тебя, слышишь?
Но как я тебя узнаю?
— Быть может, по шуму моря.
А может, по звёзд мерцанью…
По песням ветров на просторе.
По звуку шагов, по молчанью…
— А что, если выйдет ошибка?
А что, если вдруг я ослепну…
И чья-то чужая улыбка
сожжет меня, стану пеплом?
— Я пепел возьму в ладони
и буду долго молиться…
А ты, задохнувшись от боли,
воскреснешь огненной птицей.
А что, если вдруг я ослепну…
И чья-то чужая улыбка
сожжет меня, стану пеплом?
— Я пепел возьму в ладони
и буду долго молиться…
А ты, задохнувшись от боли,
воскреснешь огненной птицей.
И в небо ворвёшься. Знаешь,
Над нами всегда будет небо.
Когда ты во сне летаешь,
Не верить в крылья нелепо.
Заоблачный шепот всё тише:
— Прощай, я тебя отпускаю.
— Отыщешь меня? Отыщешь.
— Узнаю тебя? Узнаю…
Над нами всегда будет небо.
Когда ты во сне летаешь,
Не верить в крылья нелепо.
Заоблачный шепот всё тише:
— Прощай, я тебя отпускаю.
— Отыщешь меня? Отыщешь.
— Узнаю тебя? Узнаю…
Евгений Бруштейн
