после тяжелых срывов всегда так. безвкусная отстраненность, глаза, лишенные каких-либо эмоций, кисти слабые, почти безвольные. улыбайся - не улыбайся, в принципе, разницы особой и нет. никто не заметит. людям как-то плевать друг на друга, особенно зимой.

все поголовно ругают зиму. опять ругают. опять недовольны. когда выхожу на улицу, специально замедляю время, растягиваю мгновения удовольствия - когда снежинки полупрозрачными хлопьями касаются щек или застывают на ресницах, когда от каждого шага снег будто разбрызгивается в разные стороны. хочется остановиться, раскинуть руки в стороны и упасть в ещё слабо намечающиеся недосугробы. так и остаться там лежать с переломанным позвоночником, - зато в объятиях зимы.

тишина - это первые мгновения после смерти осени. это выжженные черные ветви деревьев на фоне неба цвета..никакого. это медленно опускающиеся на крыши многоэтажек снежинки. это брошенные улицы, дворы, переулки; серые дома, где нет ни одного окна с зажженным светом. это колючая проволока, протянутая по периметру бетонного забора вдоль пустующего завода, тревожной тенью вырезанного в сумерках. в этой тишине теряется гул машин с далекой проезжей части, даже шелест давно мертвых сухих, но ещё не опавших листьев. здесь что бы они ни говорили, - всё бесполезно. люди, как рыбы, открывают и закрывают рты, не произнося ни звука. остается наблюдать за искривлениями их гримас и растущим в городе недовольством "из-за мерзкой погоды"