...Они появились вдруг, эти прутики, с нежными, ласковыми, как щека ребенка или овал лица любимой, катышками. Март, апрель. И вдруг они сразу, неожиданно на улицах, эти прутики. В корзинах у проходящих баб. Или на базаре. Связанные в такие пучки. По две, по три копейки или по пятачку. А то и толстые — по гривеннику.

И самое радостное в них — эти пупырышки. Что-то заячье, весеннее, словно еще подснежное. Талые прогалинки вспоминались, полянки с ноздреватым, исчезающим снегом. Пятнами лежит он. И камышинки легко качаются, еле видно, на холодноватом, но уже весеннем ветру. И небо легко-голубое, еще стылое, еще февральское. И первый привет новорожденной земли, ее робкое удивление, ее недоверие к весне — эти катышки заячьи, пуховые.
Кругляшки на вербе.

Да! недоверие. Ибо если б верила, сразу бы выпустила листочки. Зеленую скрученную ткань в зубчиках. Или почку в тонком перепончатом шелку. А она не верила: выпускала маленьких, в меху, зайченышей, укутанных, с головою спрятанных пухляков, как на морозе. Приложишь их к щеке, а они ласкаются. Несколько их всего на каждом прутике, три-четыре. Есть средь них совсем еще твердые, малыши, дети. И есть взрослые, пухлые...

.

Ты сидела на неприбранной постели,
по комнате валялись разбросанные вещи,
Казалось, вечер
зализывает раны...
И странно,
что этот разговор затянулся на целый год...
Вот,
наверное, время — это петля,
и для
чего — совсем непонятно.
Никто не знает: “Зачем?”.
Лишь невнятно
цокает секундная стрелка, и вместе с тем
твои ладони теребят бахрому покрывала.
Бывало,
эти нежные пальчики перебирали мой черный загривок,
и я игриво
целовал твои колени...

Время — это тени...
Тени от люстры, от проезжающих автомашин.
(“Шин-шин-шин”, —
скрипят шины от действия тормозов.)...

Я произносил какой-то рев,
какие-то непонятные ненужные звуки.
Муки
от моего концерта пробегали по твоему лицу.
К концу
разговора ты сказала,
что устала,
что с вокзала
через час уходит последняя электричка,
что с непривычки
я могу опоздать
и что нам надо расстаться,
чтобы разобраться
в своих чувствах
и стать добрее.

Вячеслав Харченко

.

Горячий стыд ползет по коже
Сплошною сеткою узоров.
Да, мы не созданы, похоже,
Для телефонных разговоров.

Сжигает трубка губы, ухо.
В объятьях душит занавеска.
Я задаю вопросы глухо,
Ты отвечаешь грубо, резко.

Сказать, признаться, крикнуть что-то!
Напрасны все поползновенья.
У аппарата вновь икота:
Гудки, гудки… Затем забвенье.

И на ушибленное темя
Ложится сна тугая вата.
И жадно склевывают время
Стальные стрелки циферблата.

Екатерина Бушуева

Сохранить ребенка в душе
Хорошо ли? Да как вам сказать…
Это значит — тяжелой обузой себя
Добровольно связать.
Не годится ребенок для взрослой борьбы,
Слишком умной и тонкой;
И поэтому взрослый в себе
Презирает ребенка.
Но и тот презирает больших —
Слишком тертых и взрослых,
Ибо правда ребенка — в слезах,
А большие умны, но бесслезны.
Видит в радуге он
То, что взрослому кажется тусклым,

Ибо взрослый рассудком живет,
А ребенок живет только чувством.
Чувством буйным, не знающим меры, —
Шутить с ним не стоит;
Если вы не поймете его,
Он такое устроит!
Говорят: взрослый должен уметь
Пересилить ребенка.
Ха-ха-ха! Он легко вас придушит
Одною ручонкой.
О, поверьте, совсем незавидный удел —
Сохранить в себе детство;
Будет бунт и мятеж —
Куда тогда взрослому деться?
И что делать ребенку,
Который из выросшей тетки
Смотрит, как анархист
Из-за тюремной решетки?

Баба — это пирожное, которое пришло к нам из Польши. Баба всегда должна быть достаточно объемистой, чтобы ее можно было подавать как крупное блюдо и перед десертом и чтобы можно было в течение нескольких дней держать ее в буфете на всякий случай.

Возьмите полтора килограмма самой лучшей муки, которой только сможете найти, 45 граммов пекарских дрожжей, 30 граммов мелкой соли, 120 граммов сахара, 180 граммов светлого изюма (коринки), 180 граммов изюма из мускатного винограда малаги, 30 граммов цукатов из лимона, 30 граммов цукатов из ревеня, 3,5 грамма шафрана, стакан сливок, стакан вина малаги, 22 яйца и килограмм самого лучшего сливочного масла. Сначала просейте муку, потом возьмите четвертую часть ее для опары, сделайте из этой муки горку, налейте в середину стакан теплой воды с дрожжами, потом взбейте опару и создайте все условия, чтобы опара подошла. Затем сделайте горку из остатка муки, насыпьте в середину 30 граммов соли, 120 граммов сахарной пудры, добавьте стакан сливок, от 20 до 22 яиц, один килограмм сливочного масла, которое готовят в местности Изиньи зимой, прибавьте сюда же опару, которая должна достаточно подняться. Дальше замесите тесто, немного растягивая его. Сделайте в середине ямку, вылейте в нее стакан малаги и настойку шафрана, прокипяченную в течение нескольких минут в четверти стакана воды, потом бросьте в тесто 180 граммов светлого изюма, 180 граммов темного изюма без косточек, разделяя каждую изюминку на две части. Этот изюм надо приготовить заранее. Потом туда же добавьте 30 граммов лимонного цуката, разрезанного на мелкие кусочки, а также консервы из ревеня. Все хорошо перемешайте, чтобы изюм хорошо вмешался, затем отделите восьмую часть теста, разгладьте его сверху, выньте оттуда самые большие изюминки, которые оказались на поверхности, и положите тесто этой стороной в смазанную маслом форму. Помещая тесто в форму, самые крупные изюминки из него вынимают, потому что сахар, который в них содержится, приклеит их к форме, когда баба будет печься. “Выхаживать” тесто надо так же, как и при изготовлении компьенского торта (см. компьенский торт). Что касается выпекания бабы, то на это уйдет полтора часа. Настоящий цвет бабы должен быть красноватым, но этот истинный цвет нелегко уловить, потому что шафран своим желтоватым оттенком, а также сахар и испанское вино влияют на окраску, поэтому для выпечки бабы требуется много усилий. Лишних пятнадцати минут будет достаточно, чтобы этот прекрасный красноватый оттенок превратить в неопределенный коричневатый цвет.

Скорее всего, Францию познакомил с этими пирожными король Станислав Лещинский, зять Людовика XV. У августейших потомков этого доброго короля (это говорю не я, а господин Карем) бабы всегда подаются на стол вместе с соусником, в который налито сладкое вино “Малага”, разбавленное водой в соотношении 5:1. Со слов госпожи графини Рисли, урожденной графини Потоцкой, родственницы Лещин-ских, известно, что настоящую польскую бабу надо делать из ржаной муки и на венгерском вине.

Иногда в Париже попадаются небольшие бабы, изготовленные в маленьких формочках, но они слишком быстро засыхают, чтобы рекомендовать всем этот экономный метод, который, впрочем, используется продавцами кондитерских изделий. Из ломтиков бабы, хорошо пропитанных мадерой, готовят блюдо, похожее на оладьи, которые очень удобны для завтрака и высоко ценятся холостяками. Согласно традициям двора Люневиля и в соответствии с методами господина Карема, автора книги “Занимательная кулинария”, если вы хотите приготовить бабу меньшего размера, которая будет в меньшей степени следовать традициям Люневильского двора (от которых не осмелились отойти ни такой кондитер, как Карем, ни такой гурман, как господин де Куршо), то возьмите этот рецепт из кулинарной книги Одо. Используйте такую же опару, как для бриошей, и те же пропорции для изготовления теста, только оно должно быть чуть более жидким. Приготовив смесь как для бриошей, вымесите тесто, сделайте в нем ямку и положите туда 15 граммов сахарной пудры, налейте 30 граммов мадеры, малаги или рома, насыпьте 45 граммов мускатного изюма без косточек, разрезав каждую изюминку на две части, столько же коримского светлого изюма, 8 граммов лимонных цукатов, нарезанных мелкими кусочками, и немного порошка шафрана. Эта смесь должна иметь такую же консистенцию, какую имела опара, за счет добавления туда одного яйца или сливок. Поместите это тесто в смазанную маслом форму, которая будет по объему в два или три раза больше, чем тесто. Сделайте так, чтобы изюм не соприкасался со стенками формы. Оставьте в теплом месте, чтобы тесто хорошо подошло, выпекайте полтора часа на очень медленном огне. Баба будет совершенно готова, когда она примет красноватый цвет. Бабу подают преимуще-ственно в горячем виде.

Александр Дюма
БОЛЬШОЙ КУЛИНАРНЫЙ СЛОВАРЬ

-"Это будет уже моя третья книга. Вторую я решил не писать."
-"Ох, не любят многие нашего брата!" - говорили Дмитрий, Анна и Мария Ульяновы.
-Японска борьба "укушу".
-Самые точные приборы в мире - столовые.
-Деньги - не самое главное в жизни, когда они есть.
-Бред красивой кобылы.
-"Умоляю, только не раздувайте слона из навозной мухи!"
-Римский полководец - Нолемоций.
-Все новое - это хорошо забытое русское.
-"ГОСПОДА! ВЫДАВИВ ИЗ СЕБЯ РАБА, НЕ ЗАБУДЬТЕ СЛИТЬ ВОДУ."
-Диагноз: "Нарушение порно-двигательного аппарата."
-"Редкая стерва. Хотя, возможно, я ошибаюсь. В прилагательном..."
-"Сидор пытал счастье, как матерый гестаповец."
-"Некогда я любил ее. А теперь - некогда."
-Народ с интересом следит за историей своей страны.
-Не в силах достать небо деревом, земля посылает вверх птицу.
-Родители - это люди, стоящие между человеком и смертью. Когда они уходят, он оказываетс перед ней один на один.

Динь! Дон!
Динь! Дон!
Это что за нежный звон?
Это пролесок-подснежник
Улыбается сквозь сон!

Это чей пушистый луч
Так щекочет из-за туч,
Заставляя малышей
Улыбаться до ушей?

Это чья же теплота,
Чья такая доброта
Заставляет улыбаться
Зайца, кyрицy, кота?
И по какому поводу?
Идёт Весна
По городу!

И y пyделя- yлыбка!
И в аквариyме рыбка
Улыбнyлась из водицы
Улыбающейся птице!

Вот и полyчается,
Что не помещается
На одной странице
Улыбка необъятная, -
До чего приятная!
Вот такой длины,
Вот такой ширины!
А по какомy поводy?
Идёт Весна
По городy!

Весна Мартовна Подснежникова,
Весна Апрелевна Скворешникова
Весна Маевна Черешникова!

Юнна Мориц

Коты потусторонни.
Былые божества,
Они не растеряли секреты волшебства...
Ф.Г.Лорка