Название: Это сильнее меня
Автор: lyushenka
Бета: Наблюдатель604
Пейринг: Влад Топалов / Сергей Лазарев
Жанр: ангст
Рейтинг: NC-17 (см. Предупреждение)
Предупреждение: наркотики, смерть персонажа, психиатрическая лечебница и много умных слов
Посвящение: Люди, не доводите себя и друг друга до такого состояния!
Дисклеймер: Все события являются вымышленными, совпадения с реальными персонажами и обстоятельствами случайны. Материальной выгоды не извлекаю.



Яркая осенняя листва кружится за окном. За окном, заделанным витиеватой и хрупкой, но все же железной решеткой. В небольшой уютной комнате сидит молодой человек, прислонив голову к стене и бездумно рассматривая падающие листья. Он молчит. Молчит уже давно. Сейчас он абсолютно спокоен, хотя совсем недавно часто устраивал истерики.
Появился он здесь около месяца назад. В закрытую больницу одного города где-то в центре России зашел представительный высокий мужчина с двумя охранниками. За руку он вел светловолосого юношу, который плелся за ним, опустив голову. После долгого и обстоятельного разговора с главврачом больницы молодого человека отвели в чистую просторную палату и, снабдив всем необходимым, оставили отдыхать.

Из истории болезни пациента N. Доктор Чистяков. 12.04. 200*.

N доставлен в больницу в тяжелом психическом состоянии после попытки суицида. На вопросы врачей не отвечает. С персоналом больницы не разговаривает. В буйном поведении не замечен. Сидит в комнате, равнодушно глядя в одну точку. От пищи отказывается.

Из беседы с отцом пациента. 12.04.200*.

Влад - крайне эмоциональный, зависимый человек и вечно вбивает себе в голову всякую дурь. Сейчас он озабочен ссорой со своим другом, но, я думаю, несколько недель профилактического лечения поставят его на ноги и заставят забыть эти глупости.

Комментарий врача:

Просит колоть сыну транквилизаторы. Отказываемся, ссылаясь на необходимость дальнейшего обследования.
Есть подозрения, что отец N не до конца с нами откровенен.

Из истории болезни пациента N. Доктор Чистяков. 16.04. 200*.

Больной идти на контакт по-прежнему отказывается. Не питается. Попросил лишь принести ему листы бумаги. Попытка посмотреть написанное вызвала припадок. Психическое состояние по-прежнему оцениваем как тяжелое.

Влад сидит на белоснежной простыне, поджав ноги и опустив голову на колени. Он сильно изменился и, глядя иногда в зеркало, практически не узнает себя - похудел, волосы отрасли и снова стали русыми. Резко выступившие скулы и горящие глаза явно свидетельствуют о нездоровом психическом состоянии. Встает молодой человек редко, в основном, чтобы сделать очередную запись. Появляющиеся стихотворения полны какой-то боли и тупой безысходности. Иногда рядом со словами можно заметить изображения нот, но они, как правило, быстро перечеркиваются.

Из истории болезни пациента N. Доктор Чистяков. 18.04. 200*.

Приехала сестра пациента N, осведомляется о здоровье брата. Девушка привезла компьютер и диски с музыкой. N на ее приезд никак не реагирует, продолжает сидеть, молча смотря в одну точку.

Комментарий сестры:

Влад – очень эмоциональный, ранимый человек. Он очень остро переживает все жизненные неурядицы и подчас не может с ними самостоятельно справиться. Легко впадает в депрессию, поддается дурному влиянию...

Комментарий врача:

На вопрос о друге, которого упоминал отец, замялась и начала отвечать невпопад.

С разрешения сестры N мы осмотрели содержимое его компьютера. Ситуация немного прояснилась. Нашли много фотографий с неким молодым человеком, сделанных ориентировочно несколько лет назад. Есть несколько писем эротического содержания, вероятно, неотправленных. Обнаружили дневник пациента. Изучаем записи.

Из дневника пациента N (выдержки).

23.10.200*.

За что… За что они меня так мучают? К чему нам этот дурацкий имидж?
Серенька, я тебя люблю, солнце мое! Поговори со мной, радость моя! Почему ты молчишь? Я тебя чем-то обидел?

12. 02. 200*.

Ненавижу эти фотосессии! Я не могу приближаться к тебе так близко! Я не выдержу! Я хочу тебя, родной мой человечек!

6.06.200*.

Знаешь ли ты, что такое зависимость? Это когда по венам растекается яд. Когда мысли сжимаются в тугой комок и остается лишь одно наваждение. Когда не можешь думать, есть, пить, жить… Только существовать. Когда всю жизнь занимает лишь одно – твой наркотик… Серый, ты – мой наркотик. Я без тебя умираю. Медленно, но верно. И, черт побери, я уже хочу, чтобы это было быстрее.

24.08.200*.

Мне часто снятся сны. Яркие, теплые, такие живые... Только в них твои руки делают то, в чем я так нуждаюсь. Сережка… Я больше не могу просыпаться на влажных простынях. Не могу… Хочу тебя… Ты имеешь мою душу, мое сердце. Как же я желаю, чтоб ты имел и мое тело. Оно слишком нуждается в твоей ласке, и если бы не остатки разума, я бы уже, наверное, приполз к тебе на коленях.


12.09.200*.

Почему, почему все так? Почему ты меня не любишь? Или не ненавидишь? Мне бы было гораздо проще… Сережа, что ты со мной делаешь? Я с ума схожу. От тебя, твоего тела, твоего голоса, твоих темных, как бездна глаз, алых губ… Я погибаю, Серый…
Надо расслабиться… Кажется, где-то дома была бутылка абсента…

24.12.200*

Ты обвиняешь меня в том, что со мной происходит. Серега, ты же меня таким сделал! Да, ты прав, я зависимый человек, но единственная моя слабость – ты, радость моя. Хорошо, родной, больше не буду, твои слова убивают... Зачем, зачем кладешь руку? Ты же видишь, у меня подгибаются колени… Ликер? Ты предлагаешь мне выпить? А, будем переходить на благородные напитки…

25.12.200*

Сережка, ты меня любишь?!

26.12.200*

Запись удалена пользователем.

28.03.200*

Сережа, я без тебя не могу!!! Я умираю, родной мой… Вернись, я больше не буду! Никогда... Обещаю!

Комментарий психотерапевта:

Случай вполне очевиден. Юноша с явными когнитивными* расстройствам личности, циклоидный тип* невротика*. Крайне инфантилен*. Испытывает потребность в гиперопеке*. Судя по записям и комментариям родственников с детства имеет повышенную потребность в ласке и внимании, а конформность* поведения приводит к тому, что все чувства проецируются в огромную, болезненную любовь к лучшему другу. Осознает свои психические особенности, поэтому сознательно ищет удовлетворения своего типа личности в различного рода зависимостях.
Вывод: случай, сложно поддающийся лечению. Необходимое подробное и как можно более скорое обследование.

Из истории болезни пациента N. Доктор Чистяков. 20.04. 200*

Комментарий врача.

К пациенту приехал молодой человек, в котором мы с трудом узнали его друга. Просил пустить его к N. На наше предложение сначала поговорить с психологом начал заметно нервничать. Согласился лишь при условии, что иначе ему не разрешат пообщаться с N.

Из разговора психолога с ***, другом пациента.

Владик с детства был очень тихим, молчаливым, но всегда, казалось, испытывал какую-то потребность в заботе, тепле, ласке, что ли... Мы знакомы очень давно, всегда дружили, вместе все делали… Меня это устраивало, но когда я заметил, что Влад начинает в меня влюбляться, было уже поздно. Разрыв был бы для него слишком болезненным, поэтому я на него не пошел. К тому же, мы были связаны по рукам и ногам контрактом.

- Вы когда-нибудь отвечали на его чувства?
Сережа заметно занервничал, начав поправлять челку и тереть пальцем переносицу.
- Не волнуйтесь. Если вы действительно хотите, чтобы мы помогли вашему другу, вы должны быть с нами предельно откровенны.
- Ну… один раз… я… мы… Мы были пьяны, сильно… Он, я…
- Вы занимались любовью?
- Любовью… - На какое-то мгновение его лицо будто озарилось изнутри, и в глазах забегали искорки. - Нет… То есть да… Простите, я практически ничего не помню…
Молодой человек уставился в одну точку, явно обдумывая что-то, затем резко мотнул головой, словно разбивая на мелкие осколки обуревавшие его мысли.
- Пожалуйста, пустите меня к Владику! Мне очень, очень надо с ним поговорить!
Доктор пробует довольно мягко убедить Сережу в том, что он сейчас сам явно на взводе и такой визит будет очень травматичен для его друга. Тот слабо возражает, впрочем, недолго. Он часто смотрит на часы, временами задумываясь о чем-то. Вдруг вскакивает и, сумбурно попрощавшись, торопливо уходит.

Заметка психотерапевта (на полях):

Молодой человек сильно нервничает, постоянно смотрит на часы и путается в собственных словах. Налицо состояние перманентного стресса. Тем не менее, его показания крайне важны для работы с N.


Из истории болезни пациента N. Доктор Чистяков. 21.04. 200*.

Продолжаем читать дневник пациента.
Становятся понятны причины, подтолкнувшие пациента N к суициду. Однако для разъяснения деталей необходим либо обстоятельный разговор с самим N, либо применение гипнотического воздействия. И то, и другое в сложившихся обстоятельствах нежелательно. Возможно, выходом будет беседа с одним из людей, близких пациенту.

Из дневника пациента N (выдержки).

13.04.200*.

Знаешь, я больше никогда не буду пить этот ликер. Навсегда он у меня будет ассоциироваться только с тобой. Сладкий вкус на твоих губах. А затем и на моих. Наверное, пьян был все-таки ты. Я был лишь опьянен тобою. Почему, почему ты не остановил мои руки? Не прощу тебе этого.
Я любил тебя за все те годы, что прошли, и, видимо, все понимая, за все те годы, что еще будут. Исступленно. Резко. Страстно. Дергано… И невыносимо нежно. Разрываясь на тысячи кусочков и собираясь вновь, чтобы опять разорваться.

- Влааадик… А ты клево целуешься!
Я… я сплю? Ты, мой хороший, сидишь у меня на коленях, обхватив ногами за талию и пьяными, но такими соблазнительными глазами смотришь прямо на меня. Не скрываясь и ничего не тая. Облизываешь язычком верхнюю губу, потом нижнюю… Меня бросает в жар, я уже не в силах себя контролировать... Хотя разумом… Черт подери, какой разум! Когда любимый человек смотрит на меня ТАК, проводя ладонью по обнаженной груди, откидывая с лица влажные прядки... Это сильнее меня… Заваливаю тебя на постель, целуя каждую клеточку кожи, вдыхая твой аромат. Мой, только мой… Губы опускаются все ниже… И я… Я боюсь? Наверное… Что не смогу совладать со своей любовью.
- Ну ты чего, Владя… - Твой мутный, расплывающийся взгляд и такой по-детски обиженный голосок. - Давай, детка, поиграй язычком!
О Господи… Да ради тебя «детка» готов на все, что угодно. Ниже, ниже… Оказывается, сколько во мне может быть нежности, ласки, тебя… Как же я хочу, чтобы тебе понравилось…
Отрываю губы, преданно смотря на тебя, моего родного, такого прекрасного сейчас, только что складывавшего из хрипов… мое имя. Пожалуй, только ради этого можно жить. Твои глаза слегка расширились, ты ухмыляешься, поглаживая меня по спине.
- Иди ко мне.
Смотришь на меня вызывающе, шаловливо раздвигая ноги. Голова кружится, я теряюсь… Берешь меня за возбужденную плоть, аккуратно поглаживая большим пальцем. В глазах потемнело от этой умелой ласки.
Ты закидываешь ноги мне на плечи и похотливо облизываешь губы.
- Ну давай уже, сделай это… Сколько мучиться еще собираешься?
Уже не в силах сдерживаться, резко вхожу в тебя и в тот же момент, кажется, перестаю дышать. Ты откидываешь голову назад, закусывая губу, и тихонько стонешь. Наверное, тебе больно, твое тело как-то нелепо подрагивает, но я уже плохо соображаю. Волны удовольствия разливаются внутри, доходя да кончиков пальцев и возвращаясь обратно. Склоняюсь к тебе и нежно шепчу на ухо какой-то бред. Ты оттаиваешь, мягко улыбаешься, щуришься от удовольствия.
- Владя… Я… хочу… глубже….
Подаюсь вперед и немного внутрь, сгорая внутри тебя. Прокусив до крови губу, тихонько бормочу что-то. Движения ускоряются, кажется, тебе хорошо…Голова мечется по подушке, руки вцепляются в мою спину, оставляя на ней ТВОИ отметины. Правильно, правильно, я навсегда твой… Нависаю над тобой, целуя ключицы. Ласкаю правой рукой, стараюсь нежно, но получается как-то судорожно, наверное, больно... Но тебе, похоже, нравится…
- Влааадик… Я… люблю тебя!!!
Что может быть прекраснее, чем любимый человек, изливающийся в моих объятиях? Чем Сережка, рвано дышащий в такт моим движениям? Чем ты, мой хороший… Что? Что ты сказал?!
Ты лежишь, откинув голову на простынь, и пытаешься перевести дыхание. Из меня… из самой глубины вырывается какой-то судорожный, нечеловеческий стон, всхлип...
Наверное, я заново родился в ту ночь.
Или умер…
Хотя… Я без тебя с ума сходил. А так… Зная, что значит стать частью тебя, падать вниз было уже совсем не страшно. Ведь хуже чем утром, быть не могло. Я понял это по одному твоему взгляду. Ты не стал кричать или ругаться. Ты стал извиняться. И это было ужаснее всего.
Падать совсем нестрашно. Именно поэтому я сейчас смешиваю пополам белый и желтоватый порошки. И с каждым разом их становится все больше и больше.

10.12.0*.

Ха! Да ничего ты так и не понял….
Я же такой человек… Мне нужно что-то, что поглощало бы меня целиком. ТЫ не захотел меня поглотить. И нашлось другое.
Все зависимости убивают. Просто одна быстрее, другая медленнее. Почему-то я всегда выбираю то, что быстрее.

13.01.0*.

Где белый, черт возьми!?

Записи прерываются.


Из истории болезни пациента N. Доктор Чистяков. 30.04. 200* (краткие записи)

Обострение ситуации. Больной нашел дневник. Была предпринята очередная попытка суицида. Вкололи тройную дозу успокоительного, усилили контроль над палатой.

Комментарий врача (на полях):

Ровно через шесть часов после приступа в больницу приехал друг N. Мы не разглашали эту информацию. Интересно, его кто-то оповестил или … он сам чувствует друга?

Дверь отделения с шумом распахивается и в коридор не вбегает, а влетает запыхавшийся молодой человек. Его зрачки странно расширены, правая рука немного подрагивает. Оказавшись непосредственно в отделении, он, кажется, немного успокаивается и переводит взгляд на часы. Затем резко срывает их с руки, оставляя маленькую красную царапину на запястье, и с шумом бросает на пол, наступая на них ногой. Медсестра, сидящая за большим письменным столом представляет из себя образец спокойствия, однако чуть заметно кивает двум высоким молодым людям, расположившимся на диванчике рядом.

- Здравствуйте, вы к кому? Где ваш пропуск?
Сережа недоуменно смотрит на нее, вздрагивая.
- Где он?
- Кого вы ищите, молодой человек? Вам, наверное, сначала нужно поговорить с заведующим отделения?
Голос ее совсем не дрожит, а вот юноши на диванчике заметно напрягаются.
- Где Влад, черт бы вас побрал!
С какой-то завораживающей грацией Сережа проскальзывает мимо них и бежит вперед по коридору к уже знакомой двери.
- Влаааад!!!
Он беспомощно стучит в дверь, но глухое дерево смягчает и растворяет в воздухе удары, оставляя на его ладонях лишь темные отметины.
- Влааад!!! Пустиии!!!
Наконец подбегает охрана вместе с доктором, хватает его под руки. Сережа запинается, проваливается назад, продолжая брыкаться.
- Замолчите! Он отдыхает. Мы вкололи ему слишком большую дозу лекарств. Да прекратите Вы наконец!
Применять насильственные меры к Сергею не приходится, он успокаивается на удивление быстро и уже через полчаса сидит в кабинете доктора, ежась от холода и кутаясь в принесенный плед. Санитары, тем не менее, от двери отходить не спешат.

Комментарий врача (на полях):

Молодой человек очень долго плакал. Попросил выслушать его, обещал быть предельно откровенным.

- Мам! А, мам! У меня хорошо получается? – я стою перед зеркалом с бутыльком от маминого лака для волос и, держа его вместо микрофона, пою. Пою что-то такое родное, близкое, с привкусом детства…
- Конечно, ты просто молодец! Уверена, ты сможешь спеть не хуже, чем Паша.
- Я надеюсь… Очень… - задумываюсь - А им завтра понравится?
- Я уверена.
- Точно?
- Точно.
Я облегченно выдыхаю и, пропев еще пару куплетов, с чистой совестью иду спать.

- Серег, а что у тебя со Светкой?
- С Поповой? Не, ничего… Она, конечно, клевая девчонка и все такое…
- Да она не просто клевая, она охренительная! Да и сама в постель к тебе лезет! Странный ты какой-то… Смотри, Пашка уведет! Она ему давно нравится.
- Да и хер мне эта Светка! Шлюшка та еще. Я себе получше найду, - мечтательно вздыхаю, - и побольше…
- Тебе что, нравятся коровы?
- Дебил ты, Леха. Я не про это. Зачем мне одна! Я много хочу! И чтоб все меня любили.
- Как же тебя на всех хватит? Ты у нас что, секс-машина?
- А зачем хватать… Главное, чтоб мною восхищались…
- Ты что-то сказал?
- Нет, тебе послышалось.

- Серега, ты… ооо… тебе идет!
В глазах Владика читается и детский восторг, и совсем недетское возбуждение. Он преданно смотрит на меня, против своей воли закусывая губу. Прячу самодовольную улыбку, стараясь не глядеть в его сторону.
- Я рад, что тебе нравится…
Кладу руку ему на плечо и с удовольствием замечаю, как он вздрагивает. Хороший, хороший мальчик… Будь ты не мальчиком… Хотя, собственно, почему бы и нет? А главное, сделаешь все, как я захочу. Пора бы и мне уже расслабиться.

- Пппотерял? Как?
Опускаю глаза, чтоб он не заметил, что я весь дрожу.
- Не знаю. Куда положил, не помню.
- Не волнуйся, я что-нибудь скажу отцу.
Внезапно по его лицу пробегает какая-то тень. И он смотрит на меня не просто влюблено, а решительно, уже совсем по-мужски. Защитник.
Меня как током ударяет. Он ведь и правда все для меня сделает… Я что, совсем с ума схожу?
- Не надо, Владь. Давай вместе что-нибудь придумаем.

Сережа нервно сжимает в кулак руку.

- И что было дальше?
- Он… Он сказал отцу, что это он потерял бумаги… Я… Я даже вставить ничего не успел… Он… Он его… Я не знаю, Владу потом еще долго плохо было, он ни с кем не разговаривал дня три…
Сережины руки уже откровенно дрожат, а на лбу выступили капельки пота. Он нервно теребит взмокшую челку и, кажется, находится в полубезумном состоянии.
- Успокойтесь. Вам сейчас совершенно не нужно нервничать.
- Да, конечно, – его взгляд сползает куда-то в сторону и он произносит чуть слышно. – Поймите, он очень хороший...
- Вы его любите?
- Я… Я не знаю… Понимаете, я… Я очень хорошо отношусь к Владу. Я… да, наверное. Но не так, как он меня. Я бы никогда не смог отдавать себя всего без остатка, все-таки его любовь… Она сильнее… Понимаете, эти чувства… Они как тормоз для меня. Я часто думаю о нем, я все, все забываю!
- Знаете, Сереж, чисто по-человечески. Может, это и есть любовь?
- Не знаю… Понимаете, мысли о нем меня от всего отвлекают!
- От чего? От жизни? От семьи? У вас есть семья? От каких-то эмоций, переживаний?
- От работы. Я... много делаю, приношу пользу людям. А так… Когда бы я все успевал?
- Миллионы людей работают, совмещая это с личной жизнью.
- А я не миллионы, я один… - Сережа опускает голову. – Понимаете, он из-за меня увлекся всей этой гадостью…

- Влад! Что, что это?
Смотрит на меня звериным взглядом из-под полуопущенных ресниц.
- А тебе какое дело, мразь?
Где, где мой Владик, который меня любил и которого… я…
Этот человек не похож на него.
Под глазами синяки, губа прокушена. Сколько же времени понадобится завтра гримеру, чтобы привести все это в порядок? Смотрит куда-то сквозь меня…
- Влад, это уже не шутки! Ты хоть понимаешь, во что ты превращаешься?!
- А тебе не все равно?
- Нет, я тебя люблю.
- Как самого дорогого человека на свете? Или какую хрень ты сочинишь на этот раз?
Смотрю на него с какой-то вымученной нежностью, в душе не просто коря, а убивая себя. Значит, он все до сих пор помнит. А я что надеялся, что забудет? Мне самому в сердце врезалось каждое слово, сказанное в ту ночь. Его ласки могли свести с ума кого угодно. А я… Я признался? В чем? Кому? Себе? Ему? Разве я… люблю его?

- Сергей, не волнуйтесь. На Вас лица нет. Вам надо передохнуть.
- Нет, подождите! Я… Не дорассказал.

- Сука! Ненавижу тебя!
Он заносит руку для удара. Стою не двигаясь, лишь молча и уверенно смотрю на него. То ли оттого, что я никак не пытаюсь спрятаться и защититься, то ли из-за опьянения удар получается неожиданно слабым и соскальзывает вдоль щеки. Перехватываю руку и, немного сгибая, прижимаю его к себе за талию, быстро целуя в губы. От такого он замирает на пару секунд. Мне этого хватает, чтобы скрутить ему руки и вытолкнуть за дверь

- Я отвез его к отцу. Влад извивался, скулил, что-то кричал мне, грубил Михаилу Генриховичу… Тот тоже стал орать на меня, в чем-то обвинять… Я ушел, громко хлопнув дверью. И не вернулся. Понимаете, ведь Владу… Ему же должно было стать легче без меня, правда?

Сережа запинается и слегка ударяет кулаком по столу. Такое чувство, что ударить он хочет себя. Вытерев рукавом слезы с лица, продолжает.

- Я ушел из группы, свел контакты с Владом к нулю. И знаете… наверное, правильно. Он, кажется, бросил эту дурь, стал заниматься сольной карьерой, многого добился…
- Неужели вы с ним ни разу не встретились?
- Нет, конечно. Он много раз пытался восстановить со мной отношения, но я… Все времени не находил, что ли… Да и не хотел я его опять ранить. Я думал, что вдали от меня ему легче будет это пережить…
- Сергей, мне кажется, вам нужно выпить успокоительного. Сейчас я распоряжусь…
- Нет! Не надо! Мне… мне вредно…
Он резко замолкает, подчиняясь какому-то внутреннему чувству и на несколько минут впадая в ступор.
- Последний раз мы… встретились около месяца назад. У меня… были сложные съемки, я устал, а надо было еще ехать на запись… Я… Ну, не было у меня времени говорить с ним! Совсем! Совсем… - обреченно повторяет Сережа. На автомате смотрит на руку и, не обнаружив там часов, с болью ударяет запястьем по столу. – Это я его таким сделал! И… Что же теперь будет?
Сережа поднимает глаза на доктора, словно тот может дать ответы на важнейшие вопросы его жизни. Но тот лишь устало смотрит на него.
- Это Вам решать, Сергей. Он уже ничего решить не сможет.
Сережа встает и, не попрощавшись, молча выходит из кабинета. Уже у выхода из отделения он оборачивается к провожающему его врачу.
- Да, Вы правы.

Комментарий психотерапевта:

Положение вещей оказалось более серьезным, чем мы предполагали. Второй юноша очень эксцентричен*. Резко выражена акцентуация* характера. Истероидный тип личности*. Холерик. Имеет скрытый комплекс неполноценности, возможно, с детства и всячески пытается его заглушить. Характерно резко сублимированное* поведение. Можно сказать, что его психическое состояние гораздо хуже, чем у N. А в связи с тем, что они сильно связаны, это представляет большую угрозу.

Из милицейского протокола. Показания врача *** психиатрической лечебницы А.Л.Чистякова, 5.05.200*

Сергей вернулся через четыре дня. Сам, без сопровождающих приехал на машине. Выглядел он вполне счастливым, но мне показался сильно уставшим и взволнованным. Оставив на столе букет белых роз и спросив на этот раз разрешения, постучался в палату к Владу. Мы решили не присутствовать при их общении, а наблюдать сквозь смотровое стекло в задней части палаты.
Влад вздернул голову и с ужасом посмотрел на друга. Мы не могли слышать слов Сергея, но кажется, он мягко поздоровался и протянул руку Владу. Тот молчал, а Сергей тем временем начал что-то говорить, сначала медленно, потом все тверже. Он явно что-то доказывал, но Влад только отодвигался, затыкая руками уши. Потом не выдержал и начал судорожно кричать. Сергей никак не реагировал, продолжая что-то обьяснять другу. В конце Влад, видимо, не выдержал этой пытки, занес руку для удара, но Сергей спокойно перехватил ее и начал тихонько целовать подушечки пальцев. У Влада стали подкашиваться ноги и закрываться глаза. Сергей обнял его и, прижав к себе, уложил на кровать, закрыв рот поцелуем. Мы отошли от смотрового окна.
Через час ребята вышли из палаты. Наш гость по-прежнему выглядел усталым, но довольным, лишь немного пошатывался и постоянно поправлял взъерошенные волосы. Влад безвольно, как тряпичная кукла, висел у него на плече.

Я не мог иначе. Сергею нельзя было давать время на раздумье. Это могло кончиться еще хуже… Мне пришлось их отпустить.

- Сереж, а это твоя машина?
- Да, родной… А что?
- Да нет, ничего… Такая быстрая… Посмотри, красивый мост… Правда?
- Правда, Владик, правда.
- Сереж?
- Что?
- Я… Я всегда хочу быть с тобой.

Последнее усилие, и Влад, оторвав руки Сережи от руля, резко поворачивает машину вправо. Черный джип летит в голубую пропасть, и последнее, что Влад видит, - испуганные глаза, в расширившихся зрачках которых отражается его собственное лицо.




Примечание:

Акцентуация характера представляет собой вариант психического здоровья (нормы), который характеризуется особой выраженностью, заостренностью, непропорциональностью некоторых черт характера всему складу личности и приводит ее к определенной дисгармонии.

Гиперопека – стиль воспитания и взаимоотношений в семье, при которых ребенка чрезмерно опекают и контролируют. При этом подавляется его самостоятельность и инициатива, замедляется развитие личности. Воспитание в условиях Г. может приводить к повышенному уровню эгоцентризма и к необратимым нарушениям в виде личностного инфантилизма, отсутствия ответственности, снижения социальной адаптации.

Инфантилизм – сохранение у взрослых физических и психических черт личности, свойственных детскому возрасту. Психический инфантилизм – особенность психического склада личности, обнаруживающей черты свойственные более раннему возрасту: эмоциональная неустойчивость, незрелость суждений, капризность, подчиняемость.

Истероидный тип личности. У людей с истероидным типом ярко выражены эгоцентризм и жажда быть в центре внимания. Они слабо переносят удары по своему самолюбию, испытывают боязнь разоблачения и страх быть осмеянными, а также склонны к суициду. Для них характерны упорство, инициативность, коммуникативность и активная позиция. Они выбирают наиболее популярные увлечения, которые легко меняют на ходу.

Когнитивный – познавательный

Конформность – податливость человека реальному или воображаемому давлению группы; проявляется в изменении его поведения и установок соответственно первоначально не разделявшейся им позицией большинства.

Сублимация - перенос сексуальной энергии в сферу несексуальной деятельности.

Циклоидный тип невротика. Циклоидный – один из типов акцентуации характера. Человек с циклоидной акцентуацией переживает циклические изменения настроения, когда подавленность сменяется восторгом. При спаде настроения такие люди проявляют повышенную чувствительность к укорам, плохо переносят публичные унижения. Однако они инициативны, жизнерадостны и общительны. Их увлечения носят неустойчивый характер, в период спада проявляется склонность забрасывать дела. Невротизм — черта личности, характеризующаяся эмоциональной неустойчивостью, тревогой, низким самоуважением, иногда — вегетативными расстройствами. Его симптомы может проявлять и здоровый человек.

Эксцентричность – парадоксальные действия, смещённые по отношению к обыденной логике.