Семь Семенов,

или Чернобыльские братки

(продолжение)

К эшафоту прет народ.

Вот Семена страж ведет.

И подводит его к плахе.

В красной вышитой рубахе

Топором палач играет,

Из руки в руку бросает.

Топором взмахнул палач,

Из толпы раздался плач.

Вот топор, как птица взвился

И на шею опустился.

Вдруг топор тот спецзаточки

Развалился на кусочки.

А на Сенькиной на шее,

Посмотрите вы скорее!

И царапин не видать.

Палач начал подвывать,

Жалко, знатный был топор.

В царской ложе – разговор:

Антип:                  Получилось как-то глупо!

Что-то я не вижу трупа!

Этот наш приговоренный,

Он, чего, заговоренный?

Что ты скажешь, Ипполит?

Ипполит:              У меня душа болит

За промышленный за брак!

Ах, какой я был дурак!

Предлагали ж мне китайцы

Топоры в обмен на яйцы.

Я ж послал их всех подале!

Лучше нет российской стали!

Вот пойду и сей же час

Им пошлю я наш заказ.

Топоров пришлют – вагон!

Антип:                   Погоди! А наш Семен?

Пока месяц будем ждать,

Он баланду будет жрать?

Нет! Так, братец, не годится!

Тебе надо потрудиться:

Завтра в этом же дворе

Сжечь Семена на костре!

Я ж пока пойду поем,

Бутерброд с икоркой съем.

Что-то я разволновался.

Аж, как волк, проголодался.

 

Стража Сеньку подхватила,

И в кутузку посадила.

А братья опять собрались,

И не долго совещались.

Ночью, после стражи смены,

Совершили вновь подмены.

В темной камере на сене

Развалился Третий Сеня,

Не боящийся огня.

Ждет Семен начала дня.

 

Топоры всю ночь стучали,

Пилы зубьями визжали,

И к утру помост готов!

Принести осталось дров.

На помосте столб стоит,

Весь цепями он обвит.

Развиднелося едва,

А к столбу уж  прут дрова,

Да сухие те дровишки.

Все! Теперь не жить парнишке!

Вот опять народ собрали.

К столбу Сеньку привязали.

Вот палач зажег лучинку,

И поджег ей хворостинку.

Пламя тут же занялось,

Полыхнуло, разрослось,

И огонь поднялся ввысь.

Искры тут же понеслись.

Жар такой стоит, аж плачь!

Вот попятился палач,

Аж глаза рукой прикрыл.

Жар такой, что нету сил!

Пламя долго бушевало,

А потом слегка опало,

Стало гаснуть, пропадать,

И погасло вовсе. Глядь,

Посреди углей стоит,

И с ухмылочкой глядит

На царя живой Семен.

Даже и не красный он!

Антип:                  Что, министр? Это как?

И дрова – российский брак?

Я чего-то не пойму!

Да в своем ли я уму?

Ничего не сделать с ним!

Третий раз его казним!

Ладно, коль огнь – не пытка,

Есть четвертая попытка.

Эй, где стража? Поскорей

Выньте Сеньку из цепей,

Отряхните от золы.

Завтра сбросим со скалы.

Пусть о камни разобьется.

Побыстрей! Народ смеется!

Я ж пойду и душ приму,

Напряжение сниму!

 

Сеньку в камеру опять

Затолкали казни ждать.

Братья ж близнецы готовы

Перемену сделать снова.

Уж Четвертый Симеон

В каземате заключен.

 

Под Воронежем скала

В триста метров. Вот дела!

Царь глядит с своей кареты,

Задрав голову, на эту

Огромадную гору.

Он приехал поутру,

Что бы казнью насладиться,

Посмотреть народу в лица.

Лица ж хмурые и злые,

Невеселые такие.

Был приказ царя – тирана

У скалы собраться рано.

Ввели Сеньку на вершину

И толкнули его в спину.

Что такое? Не летит

Со скалы вниз, паразит!

Ноги Сеньки удлинились,

Вмиг на землю опустились,

А затем укоротились

И в нормальны превратились.

Стоит Сеня под скалой

И смеется. Вновь живой.

А царя, ну прямо бесит.

Антип:                  Удавить его! Повесить!

Эй, палач! Веревку! Мыло!

Что бы все надежно было.

Ты, министр, не морщи лоб!

Утром виселица, что б!

Я ж поеду в казино,

Поиграю в домино.

 

И на нары Сенька вновь.

А братьям – замен готовь!

Ночь. Тюрьма. Замки опять

И на нарах – Сенька-пять.

 

Вот на утренней заре –

Виселица во дворе.

Мылом смазана веревка.

Прям со склада все. Обновка!

Вот на казнь Семен идет,

И улыбка во весь рот.

А народ кругом хохочет,

Верить в смерть его не хочет.

Уже пятый день подряд

Представление глядят.

Вот палач со всей сноровкой

Вздел на шее ту веревку.

Узел плотно затянул,

Табуреточку толкнул.

Утончился наш Семен,

Выскользнул из петли он.

Ты, дружок, попробуй взвесить,

Можно ли иглу повесить?

Хочешь – смейся, хочешь – плачь,

Петлю стягивал палач

На худой Семена шее

То сильнее, то слабее.

Казней было тридцать семь.

Царь замучился совсем.

Антип:                  Хватит! Это не годится!

Завтра будем веселиться!

Батальон придет солдат,

С ними что б, майор – комбат!

Что бы ружья прихватили,

Да патроны не забыли.

Показательный расстрел!

Не спасешься уж, пострел!

Ведь от пуль не убежишь!

Ты, министр, чего молчишь?

Ипполит:              После стольких неудач

В отпуск просится палач.

Этих казней череда

Столько принесли вреда.

Уваженье к власти пало.

Ох, боюсь я: все пропало!

Революция грядет!

Развинтился наш народ.

А расстрел? Что ж – ход силен!

Подготовлю батальон.

Антип:                  На тебя надежу чаю!

Я же к девкам уезжаю.

Ждут меня уже путаны.

Потреплю им сарафаны!

 

Царь в карете удалился.

Сенька ж снова очутился

В тесной камере своей.

А братья? Ну, ей же ей!

Все по старому свершили,

И в тюрягу посадили

Уж Шестого молодца.

(Что-то не видать конца!)

 

Утром прибыли солдаты.

Все – бывалые ребята.

По команде, словно в тире,

Свои ружья зарядили.

Семку к стенке подвели,

Раздалась команда: «Пли!»

Залп раздался. Грохот стих,

Глядь, а все-то пули их

Кучкою у Сеньки ног

Все лежат. Ну, как горох!

А на Семке, худо–бедно,

Даже вмятин не заметно.

«Заряжай!» - кричит майор,

«Пли!», опять сплошной позор!

Так пятнадцать раз подряд.

Пули кончились солдат,

Развернулись и ушли:

Сам теперь, Антип, стрели!

Антип:                   Как же так? Мы всей махиной,

Государственной машиной,

Не раздавим босяка?

Я ведь царь еще пока!

У меня еще есть флот!

Будет мертвым, обормот!

Это ж бунт! Крамола! Горе!

Все! Выходим завтра в море!

Камень к шее и – на дно!

Будет трупом все равно.

Подготовь, министр, ладью.

Я ж уеду щас. Адью!

А куда? И сам не знаю.

Подошло терпенье к краю!

Не хочу ни есть, ни пить.

Глаз на бабу не глядить.

Тяпну щас на посошок,

И покедова, дружок!

Встретимся с тобой опять

На ладье в семь сорок пять.

Ты ж, про камень не забудь!

 

Семку в камеру впихнули,

И за ним замок замкнули.

Ну, а братья? Вновь замена.

Вот последнего Семена

Подменили и опять

Стали новой казни ждать.

 

Кто не знал, узнает вскоре:

Есть Воронежское море.

Сам царь Петр, когда здесь жил,

Корабли свои творил.

По нему и царь Антип

На ладье своей бежит.

Рядом с ним министр сидит.

Туча – тучей. Вдаль глядит.

Семка ж в трюме, прям - под реей,

С каменюкою на шее.

Вот ладья на якорь встала.

Футов под килем не мало!

Вот подводят Семку к борту.

Царь сказал: «Что скорчил морду?

Это твой последний час!

Нахлебаешься сейчас!

И, хочу еще сказать:

Не рожала б тебя мать!

Ты же мой авторитет

Подорвал в один момент!

От таких, как ты, уродов,

Беспокойствие народов.

Если власть сказала: «Сдохни!»,

Не ропщи, молчи и «глохни»!

И ложися помирать!

Что тебе еще сказать?

Всяка власть – она от бога!

Ее шутками не трогай!

Хоть я – царь, хоть – президент,

Бошку откручу в момент!

Коль послушен, так – живи!

Ну, а ты, Семен, плыви!

 

Царь толкнул его в грудину,

Полетел Семен в пучину.

Дна лишь только он коснулся,

Рот открыл, не захлебнулся.

Начал воду он хлебать.

Как насос ее качать.

Пьет и пьет ее и вскоре.

Обмелело это море.

И ладья завязла в иле.

Раки ползают на киле.

Царь Антип, министр – рожа,

Все завязли в иле тоже.

Им не выбраться никак!

Наш же Семка – не дурак.

Взял спасательный жилет,

Нацепил его в момент.

Начал воду изрыгать,

Все на место возвращать.

Вот на место встало море.

А царю, министру – горе!

Утонули подлецы,

Здесь нашли свои концы.

Всех правителей – туда б,

Этих властных, жадных жаб!

Сеня на берег взошел,

Всех своих братков нашел.

Обнялися близнецы,

Наши братья – молодцы.

И пошли они искать

ПТУ, что б поступать.

Все предметы изучили,

Специальность получили.

Саня Первый – полиглот,

В зоопарке щас живет.

Он теперь ветеринар.

Пригодился божий дар.

А Второй и Третий стали

Корифеями по стали.

Третий варит, разливает,

А Второй сталь проверяет,

Он работник ОТК,

И справляются пока.

Стал строителем Семен,

Что Четвертый из имен.

Без лесов (ну ты скажи)

Он возводит этажи.

Пятый Семка – слесарь – асс,

Чудо – слесарь, суперкласс!

Ремонтирует замки

Он нажатием руки.

А Шестой гаишник стал.

Если кто «КАМАЗ» угнал,

Тут же прыгнет под капот,

И угонщика возьмет.

Семка Семь – мелиоратор.

Осушитель он, ребята,

Всех ненужных рек, болот.

Только этим и живет.

 

Каждый Семка оженился.

Только деток не решился

Ни один из них завесть.

Но на то причина есть.

А причина та, выходит,

Что Чернобыль в генах бродит.

Ну, да бог им в том судья,

А ни он, ни ты, ни я.

Хоть живут и не богато,

Но на праздники ребята

За одним сидят столом.

Все Семены,  всемером.

Приезжают мать, отец.

                                                              Вот и все! Гуд бай! Конец!  (Автор  Анатолий Петухов)