Художник Юрий Клапоух. Часть 2. Красоты природы. Воскресный полденьСон Природы Открыв зиме врата...
Расчёт выкройки вязания - (0)Расчет выкройки вязания для любого изделия на вашу фигуру, онлайн. Вязание – это модно! Вяза...
Осень - (0)За окном моим дождь, дождь За окном моим дождь, дождь Все торопит свой бег, бег. З...
Платье без вытачек - (0)Выкройка без вытачек для платья, майки, топа Выкройка платья без вытачек используется в том сл...
Приключения кота Леопольда - (0)Как создавался мультфильм "Приключения кота Леопольда" Кто из нас не знает крылатой фразы...
исстория |
Факт знакомства и даже более того, курортного романа, младшего брата Ленина с Фанни Каплан — той самой роковой женщиной, стрелявшей 30 августа 1918 года в вождя мирового пролетариата — в советское время замалчивали. Такой эпизод из жизни Дмитрия Ильича совершенно не вписывался в «канонизированную» Институтом марксизма-ленинизма биографию семьи Ульяновых. Но прозрачные намёки на эту романтическую историю просачивались в мемуарах революционеров и сохранялись в устных преданиях евпаторийских старожилов. Именно в Евпатории в мае 1917 года пересеклись пути земского врача Дмитрия Ильича Ульянова и амнистированной Временным правительством России от бессрочной каторги Фейги (Фанни) Ройтблат-Каплан.
Для
— О близких отношениях Фанни Каплан и Дмитрия Ильича я впервые услышал и осознанно воспринял эту информацию где-то году в
С Павлом Гертрудовичем мы прошли по ульяновскому маршруту в Евпатории. На улице Пушкина, сохранившей своё название с дореволюционных времён, сегодня находится то, что осталось от большого санаторно-оздоровительного комплекса «Дом каторжан» — один из спальных корпусов, неприметное за деревьями двухэтажное здание. Сейчас это жилой
— На самом деле Дмитрий Ильич поселился в нём раньше, сразу же, как получил место уездного врача, — говорит Павел Хорошко. — Не исключаю, что Фанни Каплан оставалась здесь ночевать. Их роман развивался стремительно и бурно. Доктор был известен как дамский угодник, «ходок», и он не мог пропустить мимо такую видную барышню. Фанни, по словам старых евпаторийцев, была красивой женщиной, и эта оценка весома, потому что на курорте, как нигде, умели из толпы выделять красавиц. А революционерки отличались от обывателей свободными нравами, к тому же они за годы каторжного заключения истосковались по мужским ухаживаниям. Впервые они увиделись в приёмном отделении Дома каторжан. Дмитрий Ильич вёл учёт всех прибывших на оздоровление, поскольку контингент был непростой, многие с тяжелыми заболеваниями после каторги. Он прописывал им курс лечения, направлял к специалистам. К тому же у Дмитрия Ильича с Фанни было немало вариантов для продолжения знакомства в его нерабочее время. Знаток городской светской жизни, он знал, где и как развлечь даму.
Упоминание об особых отношениях Фанни Каплан и Дмитрия Ульянова оставил в своих мемуарах Виктор Баранченко — автор книги о Гавене (из серии «Жизнь замечательных людей»), который отличился своей революционной деятельностью в Крыму. Виктор Еремеевич и сам был человеком удивительной судьбы: до революции — анархист, потом — большевик, в гражданскую войну — член коллегии Крымской ЧК, а перед выходом на пенсию — член историко-литературного объединения старых большевиков Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. С Каплан он как раз познакомился в Евпатории, где тоже поправлял своё здоровье в Доме каторжан. Его жена, социал-революционерка Фаина Ставская, была подругой Фанни. Не для печати Виктор Еремеевич записал свои воспоминания о быте и нравах Дома каторжан. В конце
Нечего греха таить, во многих случаях дружбы перерастали тут, в знойной Евпатории, в нечто большее. От некоторых старых политкаторжан беременели молодые мартовские социалистки... Иные из таких связей вскоре проходили, а другие перерастали в прочные узы на всю жизнь. Был тут роман такой и у подслеповатой Ройтблат.
В жизнеописании своей жены Баранченко не уточняет, кто же именно был курортным избранником Каплан, но он об этом рассказывает Семёну Резнику, который в
Дмитрий Ильич любил ухаживать за хорошенькими женщинами. Особое внимание он оказывал Фанни Каплан, которая была очень красива и пользовалась успехом у мужчин.
Этот образ еврейской красавицы кардинально отличается от того, который тиражировали в СССР. Каждый школьник знал, что Каплан — это мерзкая тётка, которая стреляла в Ленина и ранила его пулями с ядом кураре.
В Евпатории, по словам Павла Хорошко, подметили, что для Дмитрия Ульянова ухаживания за Каплан были чем-то большим, чем курортный флирт. Бывшая каторжанка буквально расцветала на глазах, её видели в красивых платьях на вечернем моционе по набережной. А доктор щеголял в офицерской форме. На фотографиях заметно, что он с удовольствием позирует в фуражке, с шашкой на боку. Долгое время в местном краеведческом музее под стеклом был один из таких снимков — военврач с погонами капитана царской армии. В земской управе сплетничали о его романе, тем более что он давал повод для таких разговоров.
— Не однажды по земской линии отмечали отсутствие пары лошадей, которые были закреплены за уездным врачом, — рассказывает краевед. — Утром бидарка, двухколесная повозка, на месте, а лошадей нет. Дмитрий Ильич отправлялся с Фанни в романтические путешествия на Тарханкут. От Евпатории это более 60 вёрст, поэтому без ночёвки туда и обратно обернуться было бы очень утомительно. Ну и спешить им было некуда: вокруг потрясающие пейзажи, море с рыбацкими шхунами, пустынная степь с дрофами, развалины древнегреческих крепостей и городищ. Отдохнуть от верховой езды они останавливались в трактире «Беляуская могила» — на полпути, возле озера Донузлав, а ночевали в имении вдовы Поповой в Оленёвке. Такие по-настоящему романтические прогулки только укрепляли их взаимные чувства. Их роман вполне мог закончиться свадьбой, если бы в их отношения не вмешались партийные товарищи. Эсеры не хотели, чтобы их соратница в это революционное время перешла в лагерь политических конкурентов — стала женой брата лидера большевиков! Фанни просто попала под жесткий прессинг своих товарищей и боевых подруг, и в конце концов брачному союзу предпочла революционную борьбу. Для чувствительного Дмитрия Ильича это стало серьёзным ударом, горечь расставания он заливал добрым крымским вином в погребках.
Павел Хорошко предполагает, что и для Фанни это решение было болезненным, ведь в критический момент, когда её допрашивали чекисты как основную подозреваемую в покушении 30 августа 1918 года на Ленина, она говорила, что перед первым выстрелом вспомнила ласки Дмитрия на мысе Тарханкут.
— До 3 сентября, когда Каплан расстреляли и сожгли в бочке за Кремлёвской стеной, её допрашивали несколько раз, и не все протоколы опубликованы, — утверждает Хорошко. — Известно, что отсутствуют десять страниц, как раз связанных с показаниями о её пребывании в Крыму. Мы даже предположить не можем, что там записано. Как я понимаю, задачей более позднего большевистского времени было максимально отвести Фанни Каплан от Дмитрия Ульянова. Максимально!
— Я склонен к тому, что две слабости Дмитрия Ильича, вино и женщины, вполне могли привести к знакомству с Каплан, — комментирует крымский историк, автор нескольких десятков книг и научных публикаций по периоду гражданской войны в Крыму Вячеслав Зарубин. — Такое вполне возможно. Мне, если честно, Дмитрий Ильич очень симпатичен. Он как-то вжился в Крым, это такой своеобразный тип крымского интеллигента — мог и романс спеть своим простуженным тенором, подыгрывая на гармошке. Такой добродушный, весёлый гуляка. Он весьма отличался от своего брата и был человеком совершенно другого склада. Ничего плохого о нём сказать нельзя, наоборот, он ещё массу народа спас. Интересно и то, что никаких следов его причастности к красному террору в Крыму нет. Он же был в руководстве Крыма во время
Майкл Львовски, «Крымская Правда»
http://crimeanblog.blogspot.com/2013/02/ulianov-kaplan-evpatoriya.html
Комментировать | « Пред. запись — К дневнику — След. запись » | Страницы: [1] [Новые] |