Вагон метро. Дождь. Открытая ветка. Сижу в самом начале вагона. С крыши вагона, что несётся передо мной льются струи небесных слёх. Любуюсь. Слезами. Счастье это или боль? не знаю. Знаю, что сам хочу так же поплакать с ним. от счастья или от боли. не знаю. не знаю. не знаю. Мокренький! Чистенький! Блестященький! Вагон стоит на станции. В подземелье. Там, где в жизни не было дождя. И поезд стоит и пахнет рельсами и дождём. Стою заворожённый. С лапы капает кровь. Волосы ещё не высохли после прогулки под дождём. С волос вода. С лапы кровь. В глазах огонь. Дышу рельсами и дождём. Наверно в эту секунду я любил этот поезд. Мы виделись однажды. Я даже не посмотрел, но то что запомнил, его номер. Обычный вагон, которых сколько то тысяч бегает по столичной подземке. Он один из сотни тысяч. И почему то понимаешь, что он счастлив. Он один из тысяч, а я один из 6 миллиардов. И на меня не смотрят влюблёнными глазами, когда я весь вымок под дождём. Наверно я ему сейчас завидую. Опаздываю. Но не бегу. Будто бы так и надо. Дождь. А я опять не бегу. Так надо. Делаю вид что не вижу дождя. И не вижу. Его многие не видят. Многие его даже не чувствуют. Глупо. Он есть. Катиться по лицу, по волосам. Иногда деревья-сорванцы кидают горстями воду за шиворот. Ёжишься. Идёшь дальше, накинув шапку невидимку. Ты всё видишь. А тебя не замечают. Только дождь тебя видит. Но ему можно. Он хороший. Он добрый. Опаздываю. Дверь открыта. Поднимаюсь. Знакомое место. Приятное. Но не любимое. Она уже почти заснула. Беру книжку. Читаю. Финские има не могу прочитать не запинаясь. Она смотрит. Хочет подняться и обнять. Но не надо, малыш. Засыпай. Когда ты проснёшсья у буду рядом. Читаю. Как всё банально и просто. Но на таком и надо учиться жизни. Есть плохо. Есть хорошо. Есть дружба. Есть предательство. Учись. В жизни будет всё хуже. А пока засыпай. Мысли из обрывков превращаяются в кисель малиново-вишнёвого цвета. Купаешь перед сном в этих мыслях зачатки разума дитя. Мерно читаешь. Глаза уже закрыты, но ты знаешь, что она притворяется. Ты слышишь дыхание. Ты знаешь как она дышит когда спит. Знаешь, как только отвернёшься - она встанет, тьмокнет и будет долго хихатать. Чудо. Спи. Я буду рядом. Мерно и тихо-тихо танцеваться длинными пальцами по пластику клавиш. Спи. Я не помню, что значит пить кровь человека. Но. Люди это делают это до сих пор. Это был какой то обряд. Что он значит? Мою кровь пили. Мне это нравится. Нравилось. Она как то жадно смотрела на мою руку. Нет, не боялась. просто наблюдала. Знаю, что охотники пили кровь добычи - это вкус победы. Но это только один из смыслов. Пить кровь... - в переносном смысле - это плохо. А в прямом?... не знаю. Может быть мне нравится быть жертвой. Врядли. Я не могу быть ей. Я сильный. Всегда забываю. Есть люди которые не знают, что такое лес. Так свои принципы и законы. Наверно, слишком много принёс в себе от туда в город. Но это не город. Это мысли. это я. А ты, спи, малыш. Надо спать. Я рядом. Не бойся. Не уйду.

-А можно я буду летать низенько-низенько, чуть выше самых высоких голов? – спросил Ковтир на первом занятии в ангельской школе.
-Зачем тебе это? – спросил Наставник с уже посеревшими крылами.
-Я буду летать над их головами, а они будут смотреть на меня, хлопать в ладоши, смеяться радоваться!
-Ты не знаком с этими серыми под облаками. И у тебя ещё есть имя. Ты молод. Надо учиться, что бы стать ангелом и потерять имя.
-Да, наставник. Но можно я буду летать над из головами, что бы они завидовали мне?
-Зависть их убьёт тебя. Ты потеряешь крылья. Ты станешь падшим.
-Хорошо… Но… разве они так плОхи?.. эти серые…
-Да. Они умирают и живут с именами.
-Да-да, я знаю, наставник, получив диплом я потеряю имя.
-Да, и из белого крылатого Ковтир ты превратишься в сереющего Ангела.
-Но… Мне всё же очень хочется летать над головами серых. Может хоть тогда они поднимут свои головы и увидят нас. Увидят наши дома парящие. Наше белое на голубом.
-Ковтир, моё терпение безгранично. Ты знаешь это. Я Ангел.
-А у серых терпение имеет грани?
-Да. Они больны этим. Упираются в стены. Бросают всё недоделав. Сворачивают с полдороги. Врут. Изменяют. Предают. И не во что не верят. Они даже не поверят, если ты будешь летать над их головами.
-Наставник, а зачем мы за ними следим, помогаем им? Если они так безнадёжны…
-Наше терпение безгранично.
-Что будет со мной, если я буду летать над их головами?
-Ты станешь серым.
…
Ковтир долго сидел на мягком краюшке свое дома. Ещё не ангел, уже не белый крылатый, и совсем не серый. Он смотрел на зелмю. Смотрел на серых. На втором занятии он должен был бы отказать от имени и стать Ангелом. На втором занятии его не было. Как и на третьем. В ту ночь он спустился на землю. Попытался пролететь над головами серых, но запутался в проводах и поломав крылья весь извалялся в пыли. А все знают: с крыльями все теряют память. Очнулся Виктор Бескрылый по забором июльским утром под зелёным забором. В одной руке была полупустая, или полу наполненная бутылка портвейна. В другой тетрадка со стихами. Весь в серой земной пыли он жил среди серых, но его стихи красные, алые, жёлтые, зелёные и белые летали над головами серых, над серыми головами. И иногда к нему приходили такие же как он, грязные, но не серые. Совсем изредка серые. И по ночам прилетали на окно прилетали Ангелы с серыми крыльями.
….Он летал над их головами
со своими плохими стихами…

Ночь, ты спишь, а я рисую обычным графитовым карандашом, твой образ.

Твоё лицо, твоё улыбку.

Ветер развивает твои волосы.

Я рисую весь наш мир. Наш мир, такой, как есть.

Твои глаза смотрят вдаль, в небо, где ветер причудливо играет с облаками, деревьями, поднимает мусор с земли и уносит вдаль.

Ты тихо шепчешь: «Прости» Я отвечаю: «Забудь» Игра слов.

А сейчас, ночью, светит луна и звёзды. Всё чёрное. А ты спишь и видишь солнце и жёлтый цвет.

А я люблю белый.

Тишина.

Ты в белом платье стоишь у реки.

А меня нет. Я в листве, в траве, в белых утренних облаках на горизонте.

Ты идёшь по берегу, наступая на меня босыми ногами.

И опять город, жёлтое небо и твоё бесчувственное: «Прости»

Ты спишь..