Я сижу на бревне, уткнувшись в её густые мягкие волосы. Перед нами простриается абсолютно бездвижная морская гладь. Очень тихо. В небе летают чайки, но они тоже молчат и даже не садятся на воду, только кружат над бездвижной гладью, как стервятники в мёртвой тишине пустыни. Я рассеяно наматываю на палец длинные пряди её волос и разминаю пальцами ног сырой после отлива песок. Песок шуршит, и мне это нравится: всяко лучше этой немой тишины. Внезапно я слышу шорох, но не шорох песка, а какой-то другой звук, издаваемый чем-то ещё. Я с интересом оглядываюсь и вижу несколько человек в спецовках. Люди скручивают ярко зелёный ковёр за нашими спинами и куда-то уносят. Я молчу, потому что не могу выйти из шокогого состояния при виде того, как рабочие уносят травяные ковры с такой лёгкостью, будто они искусственные. А рабочих всё больше. Они невозмутимо собирают разбросанные по берегу ветки и камни, удаляясь с ними в неизвестном направлениии. Внезапно раздаётся противный булькающий звук, громкий на столько, что он близок к рёву. Круглыми глазами я смотрю, как береговая линия постепенно отдаляется, ближе к горизонту я вижу гигантский водоворот, какой бывает, когда сливаешь воду в ванной. Прямо мимо нас проходят двое с огромным булыжником, двое кряхтят и матерятся, потея от натуги. Я испуганно вскакиваю, а она падает с бревна на песок. Волосы манекена разбросаны в разные стороны, а глаза бессмысленным пустым взглядом уставились в небо. Я кричу, разрывая себе лёгкие. И просыпаюсь.
Я просыпаюсь на её плече и испуганно вздрагиваю. Она падает на песок лицом вниз. Я просыпаюсь ещё раз.
ещё раз
ещё раз
ещё раз...