Открытие полностью противоречащее теории эволюции Дарвина

Обнаружен необычный случай массового горизонтального переноса генов

Со времён Дарвина «древо жизни» считалось наиболее точной метафорой процесса эволюции, отражавшей постепенное ветвление и изменение отдельных видов. Открытие, сделанное Университетом Вандербильта (США), заставляет предположить, что в данном случае лучше бы подошла мозаика.

Aspergillus versicolor (фото josue_cruz).

Антонис Рокас, Джейсон Слот и их коллеги обнаружили, что миллионы лет назад целый кластер из 23 генов «перепрыгнул» из одного рода (!) плесневых грибков в другой: из Aspergillus в Podospora. Это открытие стало большим сюрпризом, ибо так называемый горизонтальный перенос генов встречается чересчур редко. Авторы работы, впрочем, полагают, что наука, возможно, просто до сих пор ослеплена дарвиновской концепцией и не ищет подобные гены. Между тем столь беспрецедентно огромный кластер удалось обнаружить путём детального сравнения всего лишь сотни видов грибов.

«Прыгающие» гены кодируют токсичное соединение под названием стеригматоцистин. Клетки производят его для атаки конкурирующих организмов или, напротив, защиты от нападения. В результате это соединение выступает источником ряда лекарственных препаратов (пенициллин и циклоспорин), а также природных ядов. Надо заметить, что грибы производят удивительное разнообразие полезных для человека веществ и ядов. Может быть, причина этого кроется как раз в передаче генных кластеров между соседями (горизонтальный перенос), а не по наследству (вертикальный перенос)...

Горизонтальный перенос генов был впервые обнаружен у бактерий и признан в значительной степени ответственным за их устойчивость к медикаментам. Если одна бактерия научилась бороться с отравой, эта способность может быстро распространиться на другие, не связанные с нею микроорганизмы. Многие по сей день считают, что у более сложных форм жизни подобное явление встречается чрезвычайно редко.

Результаты исследования опубликованы в журнале Current Biology.

Подготовлено по материалам PhysOrg.

Дафния тоже противоречит Дарвину - еще одно новое открытие против эволюции

Расшифрован геном животного с рекордно большим числом генов

Дафния, населяющая пруды и озёра, имеет полупрозрачное тело. (Фото Jan Michels, Christian-Albrechts-Universitaet zu Kiel.)

Интернациональная группа биологов расшифровала геном микроскопического членистоногого Daphnia pulex.

Дафнии посчастливилось стать первым ракообразным с секвенированным геномом. Составленная последовательность невелика (всего 200 млн пар оснований), однако содержит рекордно большое количество генов — не менее 30 907. У человека, напомним, на три миллиарда пар оснований приходится «всего» около 23 000 генов, кодирующих белки.

Причиной непропорционального увеличения числа генов исследователи называют интенсивную дупликацию. «По нашим оценкам, скорость дупликации в три раза превышает показатели у других беспозвоночных и на 30% превосходит значение, характерное для человека», — отмечает руководитель работ Джон Колборн (John Colbourne) из Индианского университета в Блумингтоне. Размер генома ракообразного поддерживается на невысоком уровне за счёт сокращения длины интронов — участков ДНК, которые считаются частью генов, но не содержат информации о последовательности аминокислот протеина.

При внимательном рассмотрении последовательности было установлено, что треть всех генов D. pulex не имеет известных аналогов. При этом дафния опережает всех беспозвоночных с секвенированными геномами по числу содержащихся в последовательности генов, аналогичных человеческим.

Последнее обстоятельство позволяет надеяться на то, что дафния будет гораздо чаще использоваться в качестве модельного организма. Ракообразное прекрасно подходит для изучения реакции водной экосистемы на разного рода загрязняющие вещества, а теперь у специалистов появляется возможность оценить влияние загрязнителей на здоровье человека.

D. pulex с эмбрионами (фото Paul D. N. Hebert, University of Guelph).

Полная версия отчёта опубликована в журнале Science.

Подготовлено по материалам Индианского университета.

Интервью с Нирмалом Сингхом Нахаром, братом Суджаты (2009 год) О САТПРЕМЕ !!!!!

Интервью с Нирмалом Сингхом Нахаром, братом Суджаты (2009 год)

источник ta9308.forum24.ru/?1-1-0-00000014-000-0-0-1248995691

Анураг Банерджи (Anurag Banerjee):

По случаю второй годовщины Сатпрема и Суджаты Нахар я взял интервью у Нирмала Сингха Нахара [старший брат Суджаты Нахар], в котором он рассказал свои воспоминания о них. Я задал ему следующие вопросы:

- Каковы ваши самые ранние воспоминания о Сатпреме? Как и когда Вы встречали его?

Когда Чарльз Франсуа Мэри Барон стал в Пондишери губернатором, Сатпрем, который был тогда известен как Бернар, был первым секретарем губернатора и представителем по связи с прессой. Рядом с правительственным зданием была пристройка, где располагался офис Сатпрема. Он был заядлым курильщиком в то время, и charminar были его излюбленной маркой. В то время я был представлен ему как журналист. В 1964 году, когда я прибыл в Пондишери впервые после 1951 года, я был повторно представлен ему Суджатой. Тогда Мать регулярно давала ему интервью; он делал запись ее бесед, которые позже стали Агендой Матери. После того, как Мать оставила своё тело, Пранаб сказал некоторые вещи, которые были абсолютным вздором, потому что в Агенде Матери были определенные инструкции, связанные с каталептическим трансом Матери, который мог бы быть похож на смерть. Так как я имел обыкновение ходить в Самадхи регулярно, я мог услышать высказывания Пранаба, “Это случилось с Матерью, то случилось с Матерью” и так далее. Это было вскоре после кончины Матери. Я точно не помню, что он говорил подробно, но я сообщал Сатпрему, о чём говорил Пранаб, поскольку Сатпрем хотел знать об этом. Тогда Сатпрем, Суджата и я обычно ходили на берег во время прогулки. Впоследствии, когда Сатпрем и Суджата перешли в Нанданам - Олений Дом - мы стали встречаться там. Что случилось после, известно всем. Они оставили Пондишери и начали жить в Котагири. В Котагири я встречал его пару раз. Я также оставался там в течение нескольких дней.

- В течение периода между 1964 и 1973 годами, когда Мать говорила о своей садхане и рассказывала Сатпрему о развитии его собственной садханы, Вы контактировали с ним относительно природы йоги, которую он делал?

Нет, я не осознавал такие детали. Так было, потому что я ими не интересовался. Я даже не знал, что делала Суджата. Я был занят моей жизнью и они своей. Я также не знал, что Абхай Сингх [его самый младший брат и ашрамит с 1940] отвечал за очень многие отделения Ашрама. Я знал, что он заботился о Workshop (симпозиум?) главным образом.

- Действительно ли Агенда была единственной причиной для конфликта между управляющими и Сатпремом?

Да, потому что есть несколько неблагоприятных комментариев, сделанных Матерью об управляющих в Агенде, особенно о Наваджате. Все эти комментарии они хотели редактировать, и Сатпрем сильно возражал против этого. Он был убеждён, что ни одно слово из того, что сказала Мать, не должно быть отредактировано. И это всё записано на кассетах и также доступно в записи голоса Матери. Таким образом, вопрос привнесения чего-нибудь в Агенду Матери не возникает.

- Суджата была тоже удалена с Сатпремом?

Нет, Суджата не была удалена. Только Сатпрем был удалён.

- Но кто-нибудь в Ашраме протестовал, когда Сатпрем был удалён?

Многие протестовали, но я не знаю, кто они были. Но главный протест пришёл от сэра C.P.N. Singh. Абхай Сингх знал, кто среди ашрамитов протестовал.

- Но что же доверенные лица Матери, как Нолини Канта Гапта, M.P. Pandit, которые знали Сатпрема хорошо? Они также сохраняли молчание?

Ни M.P. Pandit, ни Нолини тогда не были доверенными лицами Матери. Только Пранаб был единственным ответственным. Все другие были простыми марионетками. Даже сыну Матери Андре Пранаб диктовал, что делать и чего не делать, и он повиновался. Никто не мог произнести ни одного слова перед ним. Только когда все приготовления были закончены и новое платье было надето на Мать, Нолини сообщили об уходе Матери. Не было никакой возможности для любого, чтобы сделать что-нибудь. Когда Сатпрем просил, чтобы люди возвратили тело Матери в её комнату, ни один не слушал его. Пранаб никогда не мог принять Сатпрема. Нолини тоже не мог ничего сказать. Пранаб сказал очень ясно, что он не хотел ничего слушать. Это записано на кассете. [См. Агенду Матери, том XIII, 7 апреля 1973]

- Расскажите нам об их жизни с 1978 года, то есть после того, как они обосновались в Котагири.

Первоначально, мы не имели никаких контактов в течение нескольких лет. Я начал посещать их через много лет. Иногда я получал письма Суджаты. Сатпрем не писал. Только когда он послал мне книги, он сделал обозначенным путь в них. Я начал посещать их, вероятно, в 1980-ых или 1990-ых годах. Я не поехал прямо в Котагири. Я направился в Коимбатур, и Суджата приехала туда с Micheline в течение нескольких часов. Потом я поехал в Майсур с моей женой и остался там в течение двух дней; затем мы проследовали в Пондишери. И впоследствии было так, что мы обычно ездили в Пондишери каждый год и на нашем пути назад мы заезжали в Котагири, и из Котагири назад в Калькутту. В те дни Сатпрем обычно говорил мне о его садхане и трудностях, перед которыми он оказывался. Он был очень встревожен, видя ухудшающуюся политическую сцену Индии. И он всегда настаивал, что это должно быть сломано полностью, разрушено как это [жест удара в левую ладонь правым кулаком]. За три или четыре года до его ухода, так как он не чувствовал себя хорошо, нам не советовали ездить туда, потому что Суджата стала заботиться о нем, и у неё совсем не было времени на что-нибудь ещё.

Члены семьи господина Барона обычно приезжали встретиться с Сатпремом. Он был глубоко уважаем ими. Он был весьма уважаем во Франции. После оставления им его тела Франция и другие европейские страны придали большую гласность этому, но никакой гласности не было в Индии.

- Перед какими трудностями Сатпрем оказывался в его садхане?

Тот же самый тип трудностей, с которыми столкнулась Мать.

- И как он боролся с ними?

Этого я не знаю.

- Разве он не показывал это?

Нет.

- Сатпрем оказывался перед какими-нибудь трудностями от Ашрама Шри Ауробиндо после оставления его?

О, да. У них была шпионская сеть. Как это показано в Заметках [Заметки Апокалипсиса], он был в Dehradun, и ему было направлено уведомление о его изгнании, когда никто не должен был знать, что он был там. В течение нескольких лет Сатпрем и Суджата оставались во Франции, они также ездили в Америку. После прибытия в Котагири поступили сообщения, что они в Котагири. Это было известно J.R.D. Tata, C.P.N. Singh и некоторым другим, кто стал собственниками Института Исследований, принадлежащего Матери, в Дели.

- Как Вы свидетельствовали развитие садханы Сатпрема?

Он был всегда в глубокой концентрации. Иногда он ходил, опираясь рукой на мое плечо для поддержки, но большую часть времени это была Суджата, которая поддерживала его. Так было, потому что он был не в состоянии заботиться о себе. Он не осознавал хорошо своё физическое существо. И иногда он сидел на пороге; мы обычно сидели там, и он имел обыкновение говорить или просто размышлять. Около кустарника в лужайке их дома был маленький лингам Шивы, которому он поклонялся регулярно. И была статуя Ганеша при входе; каждый день утром он обычно шёл и возлагал какие-нибудь цветы к нему.

- В 2006 году Сатпрем послал письмо Kireet Joshi, в котором он написал: “Я достиг цели”. Что было целью, которую он упомянул? Было ли это завершение процесса физической трансформации или закрепление супраментального сознания в его физическом сознании?

Этого я не знаю. Предварительно также он написал мне, что достиг цели. То, что я знаю - что супраментальный Свет вошел в его тело. Во всём его теле было особенное сияние. Это то, что я наблюдал. Путь, которым он шёл, показывал, что он не имел физического знания о его собственном теле, именно поэтому Суджата должна была заботиться о нем.

- Скажите нам что-нибудь о садхане Суджаты?

Суджата была очень молчаливой о своей садхане. Она достигла очень высокого уровня в садхане. Но она никогда не открывала это, кроме того, что она сказала в её личных беседах. Она могла бы рассказать некоторые из её опытов, показывающих, что она достигла очень высокого уровня. Мы могли понять, что её сознание было на очень высоком уровне. Супраментальное сознание присутствовало в ней (The supramental consciousness was present in her), но она жила в такой простой манере, и она могла настроить себя так хорошо, что это могло быть замечено, в это верилось. Она имела глубокое сострадание, и это выходило наружу.

- В ноябре 2006 года я получил письмо от Sujata-di, в котором она написала о Сатпреме: “Он глубок в его новых опытах …, так как он следует по стопам Шри Ауробиндо и Матери”. Но в течение пяти месяцев мы узнали об уходе Сатпрема, а следом и Sujata-di. Пожалуйста, скажите нам, что Вы знаете об их прошлых днях.

Сатпрем не заболел. Он полностью потерял сознание его физического существа. Он сам не знал то, что он делал. Именно поэтому Суджата должна была заботиться о нём день и ночь, потому что состояние было очень интенсивно в течение последних шести месяцев, прежде чем он ушёл. Суджата не имела даже мгновения сна. Если она ложилась спать ночью, внезапно Сатпрем звал “Ma Douce” (моя дорогая), поэтому, естественно, она должна была заботиться о нем постоянно. Постепенно её здоровье ухудшилось, и она также стала прикованной к постели. Согласно моему племяннику Пратипу, который видел её перед её уходом, она даже не была в состоянии быть перемещенной в больницу и она была не очень сознательна. Моя сестра Супрабха и Пратип были последними, с кем она говорила.

- Разве Вы не смогли поговорить с нею?

Нет, мы не разговаривали. Почти за полтора месяца до того, как Суджата ушла, когда я звонил ей по случаю, она ответила на звонок. Это был последний раз, когда мы говорили друг с другом. Мы только обменялись шутками. Прежде, чем она оставила своё тело, она была в полубессознательном состоянии в течение нескольких дней. Я был в Palitana тогда. Я обычно звонил каждый день и спрашивал о её здоровье. Я возвратился в Калькутту 3 мая 2007 года. На следующий день утром Супрабха сказала мне, что Суджата оставила нас.

- Что случилось с бренными останками Сатпрема и Sujata-di?

На Краю Земли, то есть на лужайке их дома в Котагири, и Сатпрем и Суджата были похоронены бок о бок около кустарника, где установлен лингам Шивы.

- Скажите нам что-нибудь о роли, которую Sujata-di сыграла в садхане Сатпрема.

В одном предложении я могу сказать: Без Суджаты Сатпрем был неполным. И без Сатпрема Суджата, возможно, не достигла бы так много. По существу, у Суджаты была прекрасная душа с самого её детства, которая развивалась при Матери и Павитре, и затем это расцвело в компании Сатпрема.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Нижеследующее - краткое описание последних дней Сатпрема и Суджаты Нахар, о которых сообщили мне Шримати Супрабха Нахар, самая младшая сестра Суджаты Нахар, и Шри Кирит Джоши:

За два месяца до того, как Сатпрем оставил своё тело, он сказал: “Работа сделана”. Его конец наступил утром в понедельник 9-ого апреля 2007 года. Последнее слово, которое он произнес, беря свой завтрак, было: "MA". Девушка, которая заботилась о нём и Суджате Нахар, помогла ему подняться с кровати и сесть на диван, поставленный около кровати. Когда она пошла открыть занавески, чтобы утренний свет мог войти в комнату, она услышала два гортанных звука. Она подошла к Сатпрему и увидела, что он оставил его тело в сидящем положении с одним глазом закрытым и другим, смотрящим на фотографию Шри Ауробиндо. Следующей ночью его тело было положено, чтобы отдохнуть в его саду.

Суджата Нахар была уже прикована к постели, когда Сатпрем оставил своё тело. Она прекратила говорить и только показывала, примет ли она жидкую пищу, которая предлагалась ей, или нет. Иногда она звала: “Ма, Ма.” 4 мая 2007 года, точно спустя двадцать пять дней после физического ухода Сатпрема, она читала место из Агенды Матери (20 апреля 1966 года: уход Анусьи). Позже ей дали немного воды, чтобы выпить, которую она взяла и вскоре после этого она оставила своё тело.

И Сатпрем достиг конца. Он не только достиг Суперразум, но он также установил супраментальное сознание в своём физическом сознании. Это - редкое достижение в йоге Шри Ауробиндо и Матери. Поэтому все, что можно сказать: Сатпрему должно быть оказано то уважение, которого он заслуживает.
Анураг Банержи.

МИРРА АЛЬФАССА : ДВЕРЬ НАВЕРХУ. ДВЕРЬ ВНИЗУ.


Дверь наверху

Дверь есть и наверху.
О ней знают все, но на самом деле её не знает никто. Просвещенные люди на все лады проклинают дверь внизу, обвиняют вас в “жажде силы”, колдовстве, а то и посылают прямо на костёр, как в Средние века в Европе. Дверь наверху, напротив, озарена небесным светом: если человеку нужно всего-навсего выбраться из этой дурацкой истории, то есть жизни, то силы ему не нужны. Хватит и одной – силы выталкивания. В течение веков, мудрецы и святые всех мастей бежали или ковыляли в вертикальные миры, настолько вертикальные, что, “даже не видели – говорил Шри Ауробиндо, – огромных Царств Духа между двумя мирами. Цели своей они, может быть, и достигают, но лишь затем, чтобы почить в Бесконечности”. Аминь. Бедолаги внизу довольны, если им удаётся вытянуть немного света на создание поэмы, квартета, простого и красивого уравнения, а чаще – на Церковь, объявляющую луч своей привилегией. Да и зачем писать квартеты и уравнения, если нам надо выбраться отсюда? Те же, у кого не получается и это, не обладают достаточной властью или смирением, необходимыми для того, чтобы карабкаться вверх и вытаскивать оттуда лучшие квартеты или уравнения. А в общем, мы с одной стороны играем с неясным “вдохновением”, а с другой – ищем какого-то “освобождения”, хотя и сами не знаем какого: дело в том, что если какая-то сила резко выдергивает нас на небеса, то мы сразу чувствуем отвращение к суетному миру с его квартетами... Короче говоря, “небеса” ограничены стенами аббатства или ашрама. А умирают все одинаково. Итак, наши души делят бессильные мистики, всесильные шарлатаны и рассеянные поэты. В общем, вертикальный мир страдает от некоторой иррациональности, присущей, наверное, только нам...
Мирре же рассеянность не была свойственна. Она исследовала все уровни вертикального мира. Она знала цветные волны, царство ритмов, рождающее великую музыку, а выше “звук... но такой цельный! Он будто взрывается... не знаю даже, как сказать... Звук более чистый, чем у оркестра, это великолепно!.. Голубые ноты...” Она прикоснулась к источнику музыки, возможно, к источнику любой формы. “Надо поймать звук”, – говорила Она. Конечно, но как? Мощные вибрации звучали над землёй как перезвон колоколов и творили будущее, иногда роняя на землю “капли света”, несущие откровение, озарения и даже стихи, которые Мирра писала во сне. Однако, пытаясь поймать “звук свыше”, мы “будто пропускаем его сквозь сито, и он рассыпается на мелкие кусочки”. Остаётся только перевод на язык разума. Наверху же этот звук подобен светоносному обмороку: ни движения, ни форм, только снежное безмолвие. Вечность. Но, по правде говоря, нам не понять этого снежного безмолвия – оно чудесно, свободно, безбрежно, там прекрасно дышится, и один вдох переносит вас на небо, это и есть небо, но давайте забудем о скромности и подумаем, как наши друзья киноцефалы воспринимают наш собственный, предельно разумный, мир? Ведь для них он вертикален и, наверное, столь же притягателен – вплоть до экстаза непонимания, особенно если учесть ограниченность и механистичность их чувственного восприятия. Наверное “небеса” – понятие, так сказать, относительное. Наверное, “высший мир” для нас столь же неясен, сколь и “нижний”. Может быть, сложив их, мы узнаем, в чём тут дело?
С этого Мирра и начала.
Больше всего Её поразило то, что прежний ключ подходил и к “ситу”. Когда человек хочет низвести “это” в Материю – звук, вибрацию, гармонию (называть “это” можно как угодно), изменяющие низшие слои детерминизма – получается то же, что и с “водой в песчаном русле”: результат искажён, загрязнён и лишён реальной силы, будто луч затемняется, окрашивается и преломляется на каждом слое, а в конце пути рассеивается настолько, что уже ничем не отличается от привычной нам непрозрачной Материи. Наверное, именно эта причина подталкивала во все времена (нет, не во все) мудрецов и святых к окончательному уходу: внизу делать нечего, надежды нет, надо очиститься самому и уйти в великое снежное безмолвие, впрочем, можно остановиться и пониже; всё зависит от способностей, вкусов и наклонностей. В ожидании же ухода можно делать всё, что угодно: исполнять долг, любить ближнего своего, лечить больных, и так без конца, без конца, пока всем не захочется уйти отсюда. Очень хорошо. Но если небеса киноцефала вызывают у нас сомнение, как быть уверенными в своих? А вдруг на небесах нас поджидает какой-нибудь дурной сюрприз, который увлечёт нас на другую дорогу, что уже случилось с простодушным киноцефалом в миг его ментального “освобождения”? Возможно, в планы Матери-Природы просто не входят наши Евангелия, ни материалистические, ни какие-либо ещё? Да и чем может быть вертикальный мир, как не нашим эволюционным будущим? Ведь и мы сами – эволюционное будущее для рыб в аквариуме. Так зачем же помещать будущее непременно на “небеса”? Мы находимся на земле – рыбы это знают, а для нас в этом нет ничего сверхъестественного, вот и будущее наше может оказаться вполне естественным и земным, хотя и непонятным для плотной Материи и разума, запертого в ящике. Искать надо “новую землю”. Искать надо “образ”, “образ будущего”, говорила Мать. Он должен существовать, иначе какого дьявола Природе выдумывать эволюцию?
И всё же мы могли бы решить проблему “сита”, дробящегося луча, будущего, приходящего к нам по кусочкам, если бы удалось расчистить промежуточные слои. Расчистить их в себе – это понятно, но в масштабах космоса или даже человечества... эта задача представляется нам сложной. Неужели медленная и кошмарная эволюция, впустую расходующая миллионы тел и прибавляющая к старым мукам новые лишь затем, чтобы дать простой “урок”, растянется на века?.. Урок-то должен выучить каждый, ведь если останется хоть один нерадивый ученик, то и другие ничего не получат – тело у всех одно! Выйти можно только всем вместе. Измениться можно только всем вместе – измениться должно всё тело. Так разве может один Луч совершить такое чудо? На работу могут уйти тысячелетия, но она закончится, что бы там ни говорили материалисты и идеалисты: ещё никому не удавалось отговорить семя стать деревом. Эволюция – это единственная вещь в мире, в которой нельзя сомневаться, она наглядна как бульдозер. Но мы сами можем ускорить движение и немного сократить количество мучений. Вот об этом и размышлял Теон. К этому пришёл и Шри Ауробиндо. А Мирра, со своей стороны, искала Луч, способный расчистить слои. Чем ниже мы хотим опуститься, тем сильнее должен быть луч: “чем глубже вы хотите погрузиться в Материю, тем выше вы должны подняться в сознании”, потому что сопротивление возрастает – это Она видела ясно. Но чем выше в вертикальный мир поднимается человек – в этом и состоит дилемма – чем выше он воспаряет, или скорее, чем шире перспектива, тем менее реальным кажется ему мир; в конце концов он превращается в нечто вроде дурного сна. Иллюзии.
В этой дилемме нет ничего философского, она чисто практического свойства, как физический или химический опыт. Но одного элемента здесь не хватает. Человек либо разрывает связь с землей и отправляется на небо, либо остаётся на земле и разрывает связь с небом, хотя только оно способно исцелить Материю. А жить между двумя полюсами не очень-то удобно. Такое существование столь же неопределённо, как переход от рыбы к млекопитающему.
Опасные эксперименты

Но переход есть. Обе крайности можно связать, ведь мы переносимся одним прыжком с вершин разума к бесформенной тишине вечности, – в этом случае мы были бы обречены на участь сверхчеловека, погружённого в создание сверх-квартетов, сверх-уравнений и сверх-церквей – тот же порочный круг, что и внизу, но более величественный, торжественный, титанический – человек-тысяченожка, изобретающий очередную тысячу ног, четвёртый мозг и сверх-машины, чтобы забыть об усталости от жизни, но в конце концов надоест и это, так что сверх-люди будут готовы к последнему прыжку в вечный сон или белую бесконечность, которую им просто не стоило покидать. Как бы мы не восхищались “высшими” уровнями, они остаются обычными, хотя и более чистыми, слоями, или поверхностью воды в ментальном аквариуме, ибо разум всегда остаётся аквариумом – закон и принцип не меняется, пусть даже изменятся его способности и сила. Золотое “сито” по-прежнему будет разлагать луч на множество цветов наших разделённых картин и одиноких мучений, а на самом деле мука одна – пребывать в отрезанном от всего мира теле или на отрезанной от всего мира картине. Естественно, единственный выход для лентяев от эволюции – прыжок туда, где вообще нет картин.
Но есть другой путь.
Мирра самостоятельно обнаружила то, что Ведические Риши обнаружили семь или десять тысяч лет назад, когда под несчастливой(?) звездой начался наш цикл. Теон искал того же, и ту же самую просеку вырубал в огромном лесу Шакти Шри Ауробиндо. Ведические Риши не давали своему духу дремать, они были великими героями и завоевателями и ещё не знали спешки и бессилия современности – Железного Века, когда машины встали на место обленившихся людей, а всемогущий свет заменили социологические нравоучения и райки, пропитанные розовой водой. Риши последовательно изучили все уровни сознания, и обнаружили предмет, названный ими “нечто четвёртое”, touriam svid.
Итак, Мирра работала. Теону разговоров было мало – он хотел результатов. Каждое утро по часу повторялось одно и то же: “на самом деле, довольно опасно: энергия уходила из тела полностью, как будто я умирала”. Она методично переходила из плана в план по двенадцать раз подряд, как мадам Теон: “Я даже достигла немалой ловкости: останавливалась на нужном уровне, ходила, смотрела, рассказывала и запоминала то, что видела”. Наконец, Она натренировала тело настолько, что могла оставаться в сознании на любом уровне (для нас это равносильно глубокому и совершенно бессознательному сну) и, не возвращаясь в свой план, пусть тихо, но говорить, когда тело лежало на диване в состоянии, близком к каталепсии с почти остановившимся сердцем. Её телесная материя очищалась и легко воспринимала опыт “сверху”. Теон жадно слушал. С землёй Мирру соединяла только тонкая “нить” – опасные эксперименты. Если бы она оборвалась, Мирра не смогла бы вернуться. Она “забыла” бы тело и “умерла”, то есть в других планах жизнь бы не оборвалась, но путь в земной план был бы отрезан. В момент смерти происходит именно это. Однажды при очень трагичных обстоятельствах Мирра даже получила полный опыт смерти; для другого человека дело обернулось бы ещё печальнее, кроме того этот случай прояснил “другую сторону” Теона. На некотором уровне Она обнаружила нечто вроде определённой тональности вибраций или сочетание вибраций, создающее жизнь, а значит способное и к созданию смерти – опасная сила в дурных руках. Она интуитивно догадалась, что об этом рассказывать не стоит, но остановилась только тогда, когда Теон заинтересовался. Он был в диком гневе, и нить разорвалась; Мирра едва выдохнула: “Отрезана”, – и Теон понял, что он натворил. Его, наверное, прошиб холодный пот. Чтобы восстановить связь, потребовались все знания Мирры и вся сила Теона; Мать рассказывала, что “трение от возвращения” в тело было связано с такой болью, будто по её нервам пропустили ток, – ток жизни, конечно. Тут Мирра и поняла, отчего плачут новорождённые. Так начались переживания сознательной смерти, которые позже превратятся для Матери в “древний вопрос”, нуждающийся в разрешении. Что же до “тайны жизни”, то Она позже передала её Шри Ауробиндо, а тот просто отбросил её, ибо ему была нужна не слепая сила, способная изменить жизнь или смерть – сила всегда обречена на провал, – а изменение самой субстанции жизни и смерти. Теона больше всего интересовали сверхчеловеки и сверх-демиурги, а Мать и Шри Ауробиндо всегда настороженно относились к ним. Они хотели новой естественной эволюции земной Природы, а не оккультной “сверхъестественной” революции, длящейся ровно столько времени, сколько горит в небе фейерверк, поскольку как ни тяни кусок резины, рано или поздно силы кончатся, и он вернётся в прежнее состояние. Они же искали принцип, отличный от вознесённого до вершин принципа ментального аквариума – да и жалкие это вершины.
Мирра знала это.
Интересно, Мирра находила совпадения: так, например, взрыв видимого мира (Макс Планк, 1900, Эйнштейн, 1905) совпал со взрывом цвета у импрессионистов – будто это не одно и то же! В почву падает одно зерно, но прорастает оно под разными именами, с разными лицами и в разных формах. А сейчас её дорога – путь эволюции – пересеклась с дорогой Теона – воскресение Атлантов с грядущей перспективой Гитлера, – и ещё неизвестной, но уже угадываемой тропой, по которой Она пойдёт вместе со Шри Ауробиндо, но едва ли с Теоном.
Нечто четвёртое

Во время тех сеансов Мирра получила один опыт. В принципе, он был знаком ей ещё по Парижу, но тогда Она не смогла разъяснить себе его смысл, – честно говоря, Она ничего и не разъясняла; переживания хаотически сменяли друг друга без всякой видимой связи. По Её словам, не во что было верить, и не верить тоже было не во что: были факты – вот и всё. “Преимущество в том, что мои переживания не создавались на ментальном уровне”. За это Она всегда была благодарна Теону, забыв даже о его опасных вспышках (восходивших к гневливости одного из покойных дожей): “В конце концов, он меня многому научил”. Как можем мы судить о наших сегодняшних поступках? Они оказываются продолжением давно забытых событий и дополняют картину, начатую в ту пору, когда мы сами были окрашены в другие цвета и преследовали, возможно, совершенно иные цели... то есть, те же самые, но представленные в ином свете. Мы ничего не поймём, пока не поймём всё. Но это другая картина. Гораздо любопытнее, так сказать, “с научной точки зрения” то, что не только Мирра несколько раз пережила этот опыт, повторявшийся с точностью химической реакции, но и мадам Теон, и даже Шри Ауробиндо – они испытали то же самое, что и Мирра. А до них те же самые переживания узнали Ведические Риши, о которых Мирра до знакомства с Теоном даже и не слышала.
Однажды Она переходила к Высшей Точке, где сознание как бы утончалось, испарялось и теряло форму в Бесконечности. Прямо у порога Бесконечности, где великие волны и светящиеся вибрации нижних уровней начинают затухать, – у золотой вершины, откуда люди берут Евангелия, откровения, божественную музыку и величайшие в мире картины, столь разнящиеся между собой – итак, уже подходя к Белой вершине Блаженства, где тает всё, Мирра, уже готовая к последнему прыжку через золотой порог, внезапно была захвачена чем-то совершенно незнакомым. Другим сознанием? Да сознание ли это? Оно было удивительно плотным, хотя на такой высоте всё разрежалось и рассыпалось, а этот предмет представлял собой как бы тяжёлую и даже сжатую субстанцию сознания. В нём не было движения; волны, если они и были, словно все лучи, дробившиеся внизу почти до полной неразличимости, собрались здесь в один компактный слиток, уплотнённый настолько, что он был готов взорваться. Цвет у него был малиново-золотистый. На мгновение перед ней промелькнул, как прежде, в Париже (мадам Теон видела то же самое), силуэт в “золотисто-малиновом сиянии”) как бы “прообраз” не бога, а человека, но такого, что нам и вообразить не под силу – сверхчеловека. Там что-то было. Оно ждало. Возможно, оно ждало всегда. Это наше будущее, будущее человека. Человек в другой субстанции сознания – и это не “сон”, какие могут быть сны, если видение было реальнее Гималаев? Плотный человек. Сильный, практически всемогущий, но абсолютно неподвижный, и сила была сосредоточена именно в неподвижности. Малиново-розовое сияние. Будущее. Никаких сверх-квартетов, никаких сверх-евангелий: просто плотный человек. Другой принцип существования. Человек остался тем же, но изменился воздух – от нашего он отличается так же, как рыбий кислород отличается от человеческого. Изменилось дыхание. Так мы не дышим, так мы не существуем. Это другой образ существования. Другое существование.
За “высшей” Точкой что-то есть.
Конец человека – начало чего-то другого.
Эволюция не заканчивается белой бесконечностью.
Около семи или десяти тысяч лет назад Риши на своем символическом языке рассказали об этом в Риг-Веде: “Одна истина скрывает другую Истину, и они спешиваются с солнечных коней; десять тысяч (лучей) собираются вместе; это ОДНО, tad ekam. Я видел воочию величайшего бога”. Над золотыми вершинами разума находится солнечная Истина, где десять тысяч рассеянных лучей нашей интуиции и противоречивых картин объединяются в плотное тело: вот что такое ОДНО. “Лицо Истины закрыто блестящей золотой маской”, – говорится в Упанишадах, – имеется в виду золотое "сито", дробящее всё в мире разума. Разрежённые слои “духа” проходят через духовную маску мира. Они нашли “великий переход”, mahas pathat: “Небо (сознания) стало твёрдым как хороший столп... Бог открыл человеческие двери”. Они вошли в “плотное сознание”: chidghana, они прикоснулись к другой силе и “соединили в один поток человеческие силы и божественные энергии”. “Тогда они по-настоящему пробудились и жизнь их стала полной; за собой, вокруг себя и повсюду они поистине достигли небесного исступления”. “Будучи смертными, они достигли бессмертия”.
Шри Ауробиндо назовёт новый мир супраментальным. Это touryam svid Ведических Риши, “некоторое четвёртое”, возможно, четвёртое – следующее – состояние материи. Состояние материального бессмертия.
Другая материя? Или другой взгляд на ту же материю, но без ментальной тюрьмы?
Итак, Мирра нашла Луч, способный изменить детерминизм низших слоёв.
Но интереснее всего то, что Она видела внизу (мы не уверены, но скорее всего оба видения случились в одно и то же время) – словно отклик на существо в высоте, в самых глубоких слоях материального бессознательного Она увидела “существо, крепко спящее в тёмной пещере и излучающее во сне лучи раздробленного света [позже Мать будет говорить о “радужных лучах”], понемногу распространяющиеся в Бессознательном”. Один стоит на верхней ступени сознания в малиново-золотом сиянии, а другой погружен в “кристальную белизну, лучащуюся опаловым светом” на начальных ступенях существования, в самых древних слоях эволюции, где “мрак объемлет мрак”, если вспомнить мощный образ из Риг-Веды. Когда Мать посмотрела на это существо, оно открыло глаза и как будто проснулось – словно в глубинах материи, у тёмного истока всех вещей, дремал последний этап пути, Энергия, подталкивающая эволюцию к её золотому закату... Мы говорим о “будущем”, “прошлом”, “вершинах”, “глубокой пещере”, но наш язык не подходит для точного выражения, а образы наглядны только в трёхмерном мире аквариума, деформирующем и разлагающим целое; оно всё равно остаётся целым и не знает ни верха, ни низа, ни неба, ни ада: существует только путь нашего сознания, пересекающий все слои в поисках того, что есть всегда, существует только поиск нашей Цельности – “и жизнь их стала полной”. “То, что есть в этом мире, есть и в другом, – говорят Упанишады, – а то, что есть в другом, есть и здесь: тот, кто думает, что найдёт разницу, идет от смерти к смерти”. Иными словами, чем “дальше” мы уходим по пути эволюции, просветляя и расчищая плотные слои, тем больше вечности “сверху” способно уловить наше сознание – сначала сны, видения, затем воображение, мысль, восприятие, а в конце концов, вечность сливается с человеческим телом и его Материей; таким образом высшее существо становится существом здешним, точнее оба становятся ОДНИМ навсегда тем более, что они и не переставали быть ОДНИМ. Наши невзгоды и стремления суть первый шёпот одной части, преданной забвению, но вспоминающей себя в другой части. Мы стремимся к тому, что уже здесь, да и к чему нам ещё стремиться? Грязи не нужна грязь, а если превращается в свет и в лотос, залитый светом, то только потому, что свет уже был здесь, и в глубине тёмного зерна уже светил лотос. Высшая Энергия – то же, что и начальная Энергия, высший уровень – то же, что и начальный уровень. Всегда и повсюду мы встречаемся только с самим собой – да и как несуществующее может встретиться с существующим, если его вообще нет? В атоме прячется раздробленный, разделённый, высший Луч; как и в межзвёздном пространстве, так и в забывчивой маленькой клетке живёт высшее, цельное, могучее и бессмертное Единое. Воистину, “Дух в человеке – тот же, что и Дух на солнце, ибо Дух один, а другого нет”*. *Таитирья Упанишада. В ходе эволюции существует некий высший момент, когда единение оказывается совсем близким, и, освободившись от тёмных слоев забвения, лучезарное сознание склоняется над своим маленьким телом и становится самим собой: оно цельно, могуче, светоносно и бессмертно даже в самой тёмной клетке. И “высшее” Существо соединяется с “низшим”, сверхчеловек становится человеком, и даже в самом затемнённом участке воцаряется полная целостность – то, что было, есть. Изменяется время. Изменяется взгляд. Смерть отступает, так как люди умирают, забывая себя. Когда тело полностью вспомнит себя, когда оно полностью станет тем, что есть, просветлится и очистится, когда обе части соединятся даже в самой тёмной клетке, мы обретем бессмертие на новой земле и в новом теле. “О, люди, – говорили Ведические Риши, – идите за светящейся нитью... творите неразрушимую работу, станьте человеческими существами, создайте божественную расу... Провидцы Истины, острите сверкающие копья, что расчистят дороги бессмертных, познайте тайные миры, сложите ступени, по которым боги взойдут к бессмертию”. “И твоя человечность будет подобна деянию богов, словно светлые небеса зримо снизошли в тебя”.
Слияние двух частей Шри Ауробиндо и Мать назовут преобразованием. Так человеческое тело станет супраментальным или сверхчеловеческим.
Великий переход

Для нас этот переход – тайна, но в истории эволюции любой переход от вида к виду был таинственным. В некоторый момент всё изменялось, внезапно происходила мутация, пусть даже подготовка к ней была длительна, а само изменение никак не согласовалось с переходными ступенями. В механизме перехода можно сомневаться, здесь можно спорить, сам переход никогда не учитывал, что возможно, а что – нет, и уж конечно, не обращал внимания на сам объект мутации. Возможно, наш язык не подходит для обсуждения таких вопросов – “нам нужен новый язык!” – подобно Рембо восклицала Мать. Наше воображение беспомощно как ребёнок, когда оно пытается представить переход к другому виду, который будет дышать совершенно иным воздухом, и взгляды которого будут отличаться от наших столь же глубоко, сколь минерал отличается от животного. Гусенице тяжело представить себе завтрашний день, когда она станет бабочкой, но даже весь рационализм и изощрённая наука гусеницы не помешают ей превратиться в бабочку. Рациональный разум, не заглядывающий дальше сверхсияния своей рациональности (но она уже доказывает свою несостоятельность), может сомневаться в чём угодно, но эволюция не знает сомнений, поэтому переход всё равно случится – с нами или без нас. На самом деле, этот великий переход – mahas pathat – уже начался, так что наш научный и рациональный материализм, возможно, устарел не меньше, чем старик Моисей на горе Синай. Мы ещё вернемся к этому Синаю – второго такого мыльного пузыря не было. Так зачем же нам стоять в стороне от перехода? Вместо того, чтобы быть пассивными и презренными подопытными кроликами эволюции, мы можем стать участниками эксперимента. В этом состоит вся история Матери и Шри Ауробиндо. И провал Теона.
В общем, бессмертие не так уж и важно; когда сознание пробуждается и научается находить нити существования, бессмертие кажется детской шуткой: “Кто будет носить одно и то же платье сто лет? – говорил Шри Ауробиндо, – Что за радость жить в одном и том же тесном жилище целую вечность?”, тем более, что это “жилище”, подверженное кроме того смерти, кажется нам крайне неудобным. Смерть – это действительно поражение, только не тела (хотя обычно мы думаем иначе), а Духа, потому что Дух и Материя едины, что бы там не привиделось глазам гусеницы, – мы до сих пор не нашли ни настоящей Материи, ни настоящего Духа. Когда они соединятся и станут чем-то другим, наши поиски закончатся – это и будет наше будущее тело.
Но оно не упадет с неба, тело надо строить. Как это делается?
Очевидно, нет смысла увековечивать гражданина-потребителя или метафизика – эволюция смеётся над метафизикой, хотя и пользуется ею, как, впрочем, и всем остальным. Ей не нужны ни четвёртый, ни второй мозг; ни сверхчеловек, ни улучшенный вид шимпанзе, располагающий математикой и телевидением, не входят в её планы. Её задачи сводятся к поиску инструмента, способного напрямую воздействовать на сознание, потому что сознание есть отправной пункт эволюции, перводвигатель и начало конца, а мы худо-бедно учимся управлять им, заключены мы в панцирь краба, черепную коробку, или вообще какой-нибудь ящик. Эволюция строит не цивилизации, а последовательность расширяющихся сознаний. Сознание – вот ключ к переходу. Это Шакти, ищущая свою целостность. Мы же видели вслед за Миррой и Ведическими Риши, как высоко в небесах парит обширное и “плотное” сознание, тогда как тело дремлет внизу. Однако даже здесь нам не отказаться от языка гусеницы или аквариумной рыбки. Если бы даже некий особенно одарённый киноцефал сумел исследовать будущие уровни эволюции, то ближайшие уровни разума, вероятно, показались бы ему запредельными небесными царствами, и достичь их он сумел бы, лишь полностью порвав с обычной обезьяньей жизнью, но вряд ли ментальное небо смогло бы укорениться в его сознании. Там нет места, всё забито обезьяньей жизнью, а внезапное “нисхождение” ментальных небес в его сознание просто приведёт к взрыву. Но во сне, когда обычный грохот затихает, странный отблеск может промелькнуть на фоне его обезьяньего сознания и оставить после себя смутную ностальгию или стремление – это как бы прорыв в постижение бесконечности, моментально объемлющий всю его жизнь и существование всего обезьяньего рода: невыразимое объяснение. Рациональные соплеменники назовут этого киноцефала мистиком, но будущие этапы эволюции готовят именно такие смутные сны. Что-то просыпается – словно то существо в глубокой пещере медленно движется к поверхности. Природа неспешно очищает слои: в ожидании следующего этапа – слияния ментального “неба” и земли в человеческом творении – пройдут целые века. Видимо, механика перехода и заключается в очищении слоёв. Луч все растёт и растёт, захватывая всё более обширные области и всё более тёмные бездны, и всякая захваченная нами высота как бы придает лучу сил на проникновение в нижние слои до тех пор, пока высшая Энергия не найдёт саму себя в атоме высшего Существа, подвергнутого высшему забвению. Смерть – последняя дверь, ведущая к Высшему. Так и движется мир – прыжки со ступени на ступень, от существа к существу, от “неба” к небу, к целостности своего сознания, к Единому, бесконечному в любой точке.
А сейчас новое небо должно встретиться с новой землей.
Однако, отличие этого перехода от других существеннее, чем мы думаем: разница между человеком и обезьяной ограничивается, в общем, только нюансами одного принципа. Мирра, Риши и Шри Ауробиндо увидели именно другой принцип, настолько же отличный от нашего, насколько рыбий кислород отличается от человеческого, как мы уже говорили – кислород остается кислородом, но дышат им по-разному. Они увидели другую структуру. Наверное, лучше сказать: другую Материю: сознательную или созданную из сознания – плотного сознания. Возможно, это и есть настоящая Материя, которую нам никак не поймать, и в которой мы не умеем жить. Как воспринимает рыба Материю “земли”? Как смерть всего мира, если только рыба видит землю. А для нас всё дело заключается в одних тех же атомах и молекулах, соединяющихся по-разному: одно и то же “нечто” (но мы не знаем его по-настоящему) в различных сочетаниях. Однако по-разному может сочетаться только сознание. Шри Ауробиндо и Мать попытаются перенести новое сочетание в свои тела, а значит и в землю, ведь если изменение затронет одно тело, в процесс будут вовлечены и другие: тело на самом деле одно и Материя одна. Изменившись в одной точке, Материя может измениться везде. Только надо расчистить весь путь и прояснить промежуточные слои, чтобы новое сочетание, входя в Материю, не наделало разрушений. “Надо перекинуть мост над пропастью, – скажет Шри Ауробиндо, – и проложить дороги восхождения и нисхождения там, где сейчас пустота и тишина”.
Это рискованное предприятие.
Для земли этот переход опасен.

Вот как описывает Мать свое первое переживание супраментального света:

Было полное ощущение
силы,  тепла,  золота: оно не было  жидким, оно было, как пудра. И каждый из
этих  элементов (их  нельзя  назвать  ни частичками, ни  осколками,  ни даже
точками, если только не использовать слово "точка" в математическом смысле -
точка, не  занимающая  никакого  пространства)  был подобен  живому  золоту,
горячей золотой пыли - он не был ни  ярким, ни темным; это не  был свет так,
как мы его  понимаем;  это было похоже  скорее  на  массу  крошечных золотых
точек, вот и все. Они как бы касались моих  глаз, моего  лица.  И  какая это
была огромная сила! И в то же время - ощущение полноты, покоя всемогущества.
Это было изобилие.  Это была  полнота. Это было движение  в своем пределе  -
бесконечно  более быстрое, чем мы можем себе представить, - и в то же  время
был абсолютный  покой, совершенная неподвижность,  безмолвие*.

Читать далее...

Психическое существо

 

Вот каким предстает психическое существо видящему взгляду: Когда вы смотрите на кого-нибудь, кто сознает свою душу и живет в душе своей, - говорит Мать, - вы чувствуете, как вы нисходите, вы проникаете глубоко-глубоко в человека, далеко, очень далеко внутрь. Обычно, когда вы смотрите людям в глаза (бывают глаза, в которые войти невозможно, они подобны закрытым дверям, но глаза некоторых открыты, и вы можете войти), недалеко от поверхности вы наталкиваетесь на нечто вибрирующее, иногда оно светится и искрится, и если вы не обладаете знанием, вы скажете: "У него живая душа" - но это не душа, это его витальное. Для того, чтобы найти душу, вам нужно удалиться с поверхности, уйти глубоко внутрь, глубоко-глубоко, спуститься вниз, на самое дно, туда, где безмолвно, спокойно; и там вы находите нечто мягко греющее, спокойное, состоящее из какой-то обильной субстанции, обладающее необыкновенной полнотой и неподвижностью, исключительно мягкое -это душа. И если вы продолжаете этот процесс, оставаясь сознательными, приходит ощущение изобилия, полноты с неизмеримыми глубинами. Вы чувствуете, что если бы вы вошли туда, то раскрылись бы многие тайны; это подобно отражению чего-то вечного на тихую, спокойную поверхность воды. Времени больше не существует. У вас возникает впечатление, что вы были всегда и будете вечно.

 

 (Из книги Сатпрема "Шри Ауробиндо или Путешествие сознания")

http://www.lib.ru/SATPREM/satprem.txt

 

Супраментальное cознание

 Супраментальный  способ  видения  и  переживания  мира  есть  нечто
совершенно  иное.  Супраментальное  сознание  не  устремляется  в будущее  с
присущими нам страстью и нетерпением.  Все находится перед его  глазами, оно
живет  во времени божественно:  каждое мгновение -  абсолютно,  и в  полноте
своей   полноте  не  уступает  богатству  многих  тысячелетий.  Это   высшее
совершенство времени. В обычной жизни мы никогда не присутствуем в настоящем
моменте: мы  или  думаем о будущем,  лелея надежды, или  сожалеем о прошлом,
потому что настоящий  момент никогда не бывает таким, каким  он должен быть,
ему всегда чего-то не хватает, он ужасно пуст. Для супраментального сознания
каждая вещь  в любой момент является  полностью тем, чем она  должна быть, и
такой, какой она должна  быть. Это неизменное  постоянное  блаженство. Любая
часть, любой  кадр  великого  космического  Фильма  содержит все  предыдущие
картины,  да  и все те, что последуют,  там нет недостатка ни в перспективах
будущего,  ни в памяти прошлого: "То  блаженство, которое в  высшей  степени
широко и  полно и  не  имеет  разрыва",  - говорит  Риг  Веда  (V.62.9); это
безущербное Блаженство11,  - говорит  Шри Ауробиндо. И это  также
высшее  совершенство  пространства. Мы  вечно  стремимся  к  новым  вещам  и
находимся  в поисках новых  объектов, потому что всякой вещи недостает  всех
тех  вещей, которые не  содержатся в ней;  наши  объекты  пусты, как и  наши
мгновения. Тогда как супраментальное  сознание  ощущает в  каждом объекте, в
каждой вещи,  с которой оно соприкасается, тотальность и бесконечность такую
же, как  и в необъятности или совокупности всех возможных  объектов: Абсолют
находится       везде       ...       любое       конечное       -       это
бесконечное12.    И     возникает    чувство     вечно
обновляющегося  чуда,  которое  появляется  не  неожиданно,  но  приходит  с
постоянным открытием этой вечной бесконечности, этого вневременного Абсолюта
в  каждом  объекте,   ограниченном  в  пространстве,   в  каждом  мгновении,
ограниченном во времени. Это высшая полнота жизни.

Читать далее...

Неподвижность в движении

 Эта  неподвижность  в  движении  является основой  всякой  деятельности
супраментального  существа. Это  практическая  предпосылка любой дисциплины,
ведущей к Суперразуму, а, может быть, даже и любого  эффективного действия в
этом  мире.  Мы   уже  говорили,  что  неподвижность  -  т.  е.   внутренняя
неподвижность -  обладает  силой растворять вибрации;  что если мы  способны
оставаться  внутри совершенно  неподвижными,  без малейшей  реакции, то  тем
самым  можем даже  остановить любое нападение, будь то животное или человек.
Эта  способность  сохранять неподвижность  по-настоящему достигается  только
тогда, когда  мы начинаем вступать в  контакт с великим  Безмолвием, повсюду
прикровенно присутствующим, когда мы можем в любой момент как бы  отступить,
отстраниться,   унестись  далеко-далеко  за  тысячи  миль  и  пребывать  вне
досягаемости  всех  окружающих  нас обстоятельств.

Читать далее...

О Христианстве

 

Сатпрем: Непонятно, как пробиться к сознанию европейцев сквозь их панцирь христианства, выглядит он непроходимо толстым. Это какой-то ужас!
Мать: О да!...
Он есть даже у американцев, мальчик мой. Они все время вспоминают о своем христианстве.Это очень тяжело.
Сатпрем: Не знаю, почему-то каждая встреча с христианскими идеями приводит меня в ярость.
Мать: Да! Понимаю! Но ведь знаешь, это правда, что за ними стоит Асур, а никакой не Христос! Шри Ауробиндо считал Христа Аватаром (меньшей формой Аватара). Он всегда говорил: Христос – это одна из эманаций Божественной Любви! Но что из него сделали!... Впрочем, религия была создана через двести лет после его смерти. Это чисто политическое образование, имеющее целью подчинение людей, за ним стоит Господин Лжи, он взял у Христа нечто (истинное) и исказил по своему обыкновению.
Эта религия – неплохая кормушка, у которой пробавляется столько сект! Общее у них одно – божественность Христа, но его подменили асуром, поскольку он был один: была только ОДНА инкарнация – Христос. И поэтому все пошло не в ту сторону. Посмотрим. Христианское сознание сопротивляется - во всем. Они еще более непроходимы, чем материалисты.
Сатпрем: Именно! Нет ничего ужаснее идеалистов, это худшее, что может быть. Хуже, чем откровенные негодяи.
Мать: О! Если ты имеешь ввиду пуритан и протестантов… это ужасно, нет ничего хуже их. В католицизме еще сохранился оккультный дух, к тому же они поклоняются Богоматери, а она связывает их с силой, не имеющей отношения к асурам. Прошлый папа, который умер (Пий Х11), сильно расширил своё сознание, а также доктрину: он очень почитал Богоматерь. А протестанты обратились к Отцу, и их религия свелась к обожанию единственного асурического Бога. Они всё придумали и все исказили: как, например, аскетизм и многие другие вещи – все, за что они ни брались, они извратили.
15 декабря 1962 г. Агенда Матери. 3 Том.

---

http://lotos.name/yoga/lotos_bases1.php

САТПРЕМ - (БЕРНАР ЕНИНЬЕ)- ЕГО ИМЯ ! САТПРЕМ ОЗНАЧАЕТ : УМЕЮЩИЙ ИСТИННО ЛЮБИТЬ !


Сатпрем (Бернар Енинье)
(из книги Джорджа Ван Врекхема «Beyond the Human Species»
Глава 23 "Two Rooms" стр.370-373)

Сатпрем, известный под именем Бернара Енинье, родился в Париже в 1923 году, и всегда вспоминал с ностальгией свою юность, проведенную на побережье Бретани. Во время Второй Мировой Войны он стал участником Сопротивления. Ему едва исполнилось 20 лет, когда гестапо арестовало его; он провёл 1,5 года в немецком концентрационном лагере. После войны, глубоко потрясенный пережитым, он начинает разделять взгляды философии Экзистенциализма, и Гид и Молро служат основными источниками его вдохновения....

Путешествуя по миру, Сатпрем работал в течение некоторого времени в колониальной администрации Пондичерри, но он чувствовал себя неудовлетворенным повсюду и, после этого, отправился на поиски приключений во Французскую Гвиану, Бразилию и Африку.

Однако, будучи в Пондичерри, он получил даршан Шри Ауробиндо и Матери и, с тех пор, возил с собой повсюду книгу Шри Ауробиндо «Жизнь Божественная», даже во время своего пребывания в лесах Амазонки. В 1953 году после всех своих скитаний, он вернулся в Пондичерри для того, чтобы встретиться с Матерью и поселиться в Ашраме, идя наперекор своей индивидуалистической и мятежной натуре. «[Я был] настоящим мятежным человеком Запада, и все пути изменения мира выглядели для меня одинаково хорошо», - пишет он. В течение некоторого времени, он преподавал в Школе Ашрама, но затем, используя свой замечательный литературный дар, он занялся выпуском французского «Бюллетеня» Отдела Физического Образования, который, фактически, был журналом, в котором Мать публиковала свои статьи. Этот бюллетень до сих пор существует в Ашраме, и все тексты в нём напечатаны на английском и французском языках.

Первые годы в Ашраме были для Сатпрема периодом разочарований, сомнений, неудовлетворённости и, временами, громко заявляющего о себе возмущения. Он поместил часть своей корреспонденции с Матерью за это время в первом томе «Агенды»; эти письма демонстрирую бесконечное терпение, понимание и любовь, с которыми Мать встречала проблемы своих мятежных детей. Она никогда не принимала в Ашрам никого без веской на то причины, но, как только она принимала садхака, её любовь к нему была безусловной и бесконечной. Время от времени, Сатпрем должен был искать свой внутренний путь, предаваясь приключениям. Не было такого экзотического места на земле, куда Сатпрем не хотел бы поехать; Конго, Бразилия (снова), Афганистан, Гималаи, Новая Зеландия, пустыня Гоби, кругосветное путешествие под парусом, обо всём этом он мечтает в своих письмах. Но Мать хорошо знала, что, на самом деле, не даёт ему покоя и, поэтому, позволила ему стать учеником известного тантрического йогина, который занимал пост верховного жреца большого храма в Рамешвараме. Под руководством этого йогина Сатпрем странствовал в качестве саньясина (нищенствующего монаха) в течение 6 месяцев по всей Индии, и, таким образом, был посвящён в саньясу. Его повесть «Par le corps de la terre, ou le Sanyassin» («Телом Земли или Саньясин») основана на его странствиях.

Но «птичка всегда возвращалась в своё гнездо», то есть, в Ашрам в Пондичерри, к Матери. Она стала иногда приглашать его в свою комнату, вначале, по делам, связанным с изданием Бюллетеня. Сатпрем стал привязываться к ней всё больше и больше. Он задавал вопросы, и она отвечала ему. «Вначале, она звала меня и садилась в большое кресло, а я сидел внизу на ковре и слушал её. Поистине, она так много знала! Так хорошо было сидеть и слушать её. Но самое важное, это то, что она понемногу стала рассказывать о своих духовных опытах».

С каким бы неистовством Сатпрем не выражал себя эмоционально, он был культурным человеком с необыкновенно тонким интеллектом и разнообразными интересами, и, как писатель, обладал пламенным и колоритным литературным стилем. Мы уже говорили о том, что Мать часто жаловалась на отсутствие интеллектуального развития и культурной эрудиции, не говоря уже о простом любопытстве, в людях, которые окружали её. У неё было так много, что сказать, чем поделиться, её знание и опыт были такими обширными, она могла ответить на все те «вечные» вопросы, которые человек задавал себе на протяжении тысячелетий, но люди вокруг неё были такими невосприимчивыми. «Я колокол, в который никто не звонит», - говорила она. И, наконец-то, появился человек с аналитическим умом, горьким жизненным опытом и жаждой знания – идеальный инструмент для того, чтобы рассказать людям о её невероятных приключениях. В то же время, она работала над его сознанием внутри него самого; она совершала йогу для него, также, как она совершала йогу для всех тех, кого она приняла в Ашрам и сделала частью себя.

Постепенно, Сатпрем стал сознавать важность своих разговоров с Матерью, и стал приносить с собой магнитофон. Таким образом, началась Агенда. Одна часть её посвящена литературной работе, которую Сатпрем делал для Матери, в то время, как другая часть рассказывает о его собственной эволюции сознания и йогическом образовании; третью часть этих бесед Мать использовала для того, чтобы в общих чертах задокументировать процесс своей трансформации. Всё, о чём говорила Мать, было интересно, всё несло в себе важную информацию и инструкции, хотя сама Мать никогда бы не позволила опубликовать некоторые личные замечания о людях, которые её окружали.

После ухода Матери, возникли серьезные разногласия между Ашрамом и Сатпремом с самыми печальными последствиями. Под руководством Матери Сатпрем написал книгу «Sri Aurobindo, ou l'Aventure de la conscience» (Шри Ауробиндо или Путешествие Сознания). Эта книга привела многих людей к Шри Ауробиндо и Матери. Он также читал вслух для неё «La Genese du surhomme» (Создание Супермена), сочинение, которому она давала высокую оценку. После ухода Матери Сатпрем написал трилогию «Mere» (Мать), в которой в первый раз, он комментирует и анализирует бесценный материал Агенды, о котором в то время знал только он. «Le mental des cellules» (Разум Клеток), является чем-то вроде кристаллизации трилогии, и в «Гринго» и совсем недавней книге «Эволюция II» Сатпрем говорит о своей собственной эволюции. Создаётся впечатление, что Сатпрем считает себя единственным истинным наследником Шри Ауробиндо и Матери. В письме от 1983 года мы читаем: «Мне пришлось принять решение уединиться, потому, что я не совершал более прогресса в своей «внутренней» работе, а просто двигался по кругу. Должен же быть хотя бы один человек, чтобы доказать, показать миру, что путь к новому виду возможен для человека.»

САТПРЕМ

                                                                                      

Родился в 1923 году. Одними из первых философских книг об Индии, появившихся на русском языке после лет застоя, — были книги Сатпрема. Он родился в Париже, а детство провел в Бретани, посвящая все свободное время путешествиям под парусами вдоль побережья. Во время Второй мировой войны стал участником французского Сопротивления, был схвачен гестапо и заключен в концлагерь. В то время ему было всего 20 лет. Пробыл полтора года в Бухенвальде и Маутхаузене, был освобожден в 1945г... Во время заключения испытал глубокие переживания.

«Все потеряло свою ценность, — вспоминает автор, — не оставалось абсолютно ничего, все во мне было разрушено, разбито, уничтожено...». В этой атмосфере «непрерывного, сплошного ужаса» ему открылись «бескрайние внутренние просторы» и «сила, которая помогла выстоять».

Не ощущая «никакой реальности» во всем, что окружало его в послевоенной жизни, не видя никакого смысла ни в семье, ни в работе, ни в карьере, ни в бизнесе, — «А что еще мог предложить мне Запад?» — он отправляется в путешествие: сначала в Египет, а затем в Индию, где он впервые увидел Шри Ауробиндо, но не остался в его ашраме, «поскольку, — говорил Сатпрем, — тогда любые стены казались мне тюрьмой». Он уезжает в Южную Америку, где проводит целый год в джунглях Гвианы (что послужило ему материалом для написания первого романа «Золотоискатель»), затем отправляется в Бразилию, а оттуда — в Африку.

В 1953 г. он возвращается в Индию и становится нищенствующим саньясином (бродячим монахом), практикующим тантризм (впечатления и переживания этого времени легли в основу второго его романа «Телом земли»). Встреча с Матерью, соратницей Шри Ауробиндо, в корне изменила его жизнь: «Мать покорила меня», — вспоминает автор. Он полностью отдает себя служению Матери. Шри Ауробиндо он посвящает свою первую работу — «Шри Ауробиндо, или Путешествие сознания», а затем и вторую книгу, написанную в том же духе, — «На пути к сверхчеловечеству».

В течение девятнадцати лет он находился рядом с Матерью (это она дала ему имя Сатпрем, т.е. «тот, кто умеет истинно любить»), став ее доверенным лицом и свидетелем личных бесед, им записанных (впоследствии из них был составлен интереснейший документ в 13-ти томах — «Агенда Матери. Хроника супраментального воздействия на Землю»). Длительное общение с нею дало толчок к написанию трилогии о Матери (1. «Божественный материализм»; 2. «Новый вид»; 3. «Мутация смерти»), а затем художественной повести «Гринго», действие которой разворачивается в джунглях, и, наконец, последней работы: «Разум клеток», в которой представлена суть открытия Матери: изменение генетической программы и иное, новое видение смерти.

Последние годы Сатпрем жил, не поддерживая активных социальных контактов, не занимается общественной и литературной деятельностью, полностью посвятив себя продолжению работы, начатой Шри Ауробиндо и Матерью. Он покинул физический план 7 апреля 2007 года.

СКАЧАТЬ книги Сатпрема >>

satprem.ru/satprem_biografy.html

ОТКРЫТИЕ САМАДХИ В САНК- ПЕТЕРБУРГЕ В АВГУСТЕ 1999Г.




События

Главная | Интегральный клуб | События | 1999 - Август. Открытие "Самадхи"
В августе 1998 года в Санкт-Петербурге появилось первое в России Самадхи, которое стало для идущих путем Интегральной йоги не только любимым местом для медитаций, но и совершенно реальной возможностью соприкосновения и осознанного контакта индивидуального сознания человека с Силой Матери и Шри Ауробиндо, благодаря реликвиям, которые там находятся.

САТПРЕМ "НА ПУТИ К СВЕРХЧЕЛОВЕЧЕСТВУ" - глава из его книги .


ДВА ПУТИ

Начиная с этого момента возможно раздвоение, и вступление на этот путь повлечет за собой серьезные последствия, которые могут оказать влияние на всю жизнь. Это совсем не значит, что один путь истинный, а другой ложный, так как в итоге мы считаем, что все истинно, потому что это увеличивающаяся правда, а ложь только запаздывает или упорствует, в правде она уже исчерпала свое время и сослужила свою службу.
Начиная с того момента, когда мы вышли из механизма внешнего или внутреннего (на самом деле, один является отражением или выражением другого) и когда мы изменились внутренне, мы обязательно изменимся внешне, и когда перестанем «ментализировать» жизнь, она перестанет быть ментальной машиной и станет другой жизнью, и с этого момента мы начинаем обретать определенную широту в буквальном смысле; не будучи больше привязанным и к этой маленькой тени, как коза к колышку, мы сможем двигаться в двух основных направлениях.
Мы можем пойти по пути подъема, то есть все большего и большего утончения и легкости, уйти в маленькой очаровательной солнечной ракете, о существовании которой мы уже начали догадываться, коснуться более свободных областей сознания, исследовать более легкие пространства, обнаружить высшие ментальные планы, которые являются как бы чистым источником всего того, что происходит здесь, в деформированном и очень приблизительном виде, и то, что здесь нам кажется лицом ангела оказывается карикатурой. И это очень соблазнительно, это настолько соблазнительно, что все мудрецы и несколько торопливые исследователи, или даже те, которых мы назвали бы теперь передовыми умами или гениями, пошли по этому пути, и он длится тысячелетия.
К несчастью, когда попадаешь наверх, опуститься снова вниз очень трудно, и даже если хочется снова опуститься и тебя тянет на какой-то веревке гуманности и милосердия, ты замечаешь, что средства наверху вовсе не имеют силы здесь, существует какая-то пропасть, разрыв между тем светом и этим мраком, и по пути все то, что мы хотим (или можем) спустить сверху, доходит сюда в уменьшенном, разбавленном, измененном, утяжеленном виде и в итоге теряется в огромных рытвинах нашего Механизма.
Слишком блестящи наши небеса, слишком далеки там в вышине,
Слишком хрупка их эфирная субстанция,
Слишком великолепная и неожиданная.
Их свет не смог здесь остаться;
Корни его были недостаточно прочны.
Шри Ауробиндо

Это и есть вечная история об Идеале и о «реальности» – идеал неизбежно осуществляется, поскольку он является несколько отдаленным будущим, но путь очень длинный, и правда часто проявляется как бы разрушенная, поруганная. Таким образом, надо укоротить путь, эту деформирующую передачу между «вершинами» и «долинами». Но может быть, вершина в итоге находится совсем не наверху. Вероятно, она повсюду, здесь, на нулевом уровне, но только прикрыта механизмом и последовательными слоями нашей эволюции, как алмаз в породе.
Если путь подъема является единственно возможным выходом, тогда ничего не остается, как выйти окончательно из всего этого всем скопом. И если действительно триумфом обезьяны является святой, то можно усомниться в том, что эволюция достигнет когда-либо своей счастливой или блаженной цели и что вся Земля будет святой – кроме тех, кто сопротивляется этой святости. Мы не верим, что эволюция имеет замыслом последнее моральное деление на избранных и проклятых. Эволюция не есть мораль; она и ее древо зреют таким образом, чтобы все его цветы распускались; эволюция не ограничена – она охватывает все в пышном изобилии; эволюция не опустошает Землю, иначе она никогда бы не началась здесь. Природа последовательна, она более мудра, чем наши ментальные связи, и даже более мудра, чем наши святости.
Но она очень медлительна – и в этом ее недостаток.
Итак, мы хотим укоротить путь. Мы хотим сжать эволюцию, сделать ее сконцентрированной, не нарушив ее принципов. И поскольку Природа включает все, мы будем следовать ее методике; и поскольку она не стремится убежать от самой себя, а заставляет плодоносить свое зерно, мы попытаемся тоже заставить плодоносить это зерно, заставить расцвести то, что уже есть внутри, вокруг и повсюду. Только нужно найти это зерно, так как есть много плохих зерен, и они тоже имеют свое очарование и несут свою пользу.
Таким образом, мы не пойдем искать свою вершину туда, вверх, мы пойдем вглубь, потому что, может быть, наш секрет уже здесь, в простой непреложной Правде, которая однажды бросит зерна в нашу добрую Землю. Тогда мы, вероятно, обнаружим, что то, что мы ищем, так близко, что нет никакого пути, пропасти расстояний, дефектов передачи, растворения власти в пространстве сознания; и что Правда здесь, непосредственная и всемогущая, в каждом атоме, в каждой клетке, в каждой секунде.
В итоге речь не идет о каком-то узконаправленном методе, который отбрасывает все препятствия, чтобы взобраться на духовные вершины, но речь идет о методе глобальном: это не крутой подъем, а спуск или, скорее, раскрытие Правды, которая содержится везде, вплоть до самых клеток нашего тела.

ЦИТАТА МАТЕРИ ИЗ АГЕНДЫ.


«Когда Господь начал сознавать Самого Себя, это породило мир.»
Мать

АДРЕС ГДЕ МОЖНО ЗАКАЗАТЬ АГЕНДУ МИРРЫ.


могут заказать книги по почте в Санкт-Петербурге в издательстве «Мирра»: тел. (812) 717-57-03, mirra@mirra.sp.ru (см. прайс-лист).
Saphronov.msk.ru›Книги Шри Ауробиндо копия

ЕЩЁ РАЗ О САТПРЕМЕ.


В Сатпреме «Мать» нашла податливый, восприимчивый материал, отзывавшийся её учение. Кроме того, он был разносторонне образованным человеком и обладал острым интеллектом, значительным культурным багажом и, как писатель, — страстным, красочным стилем. «Мать» начинает приглашать его в свою комнату — сначала вроде бы для литературной работы, связанной с изданием «Бюллетеня». Она рассказывает ему истории из прошлого и настоящего, события её собственной жизни, чтобы что-то проиллюстрировать, или отвечая на вопросы.
«Это было восхитительно — слушать её, — вспоминал Сатпрем, — но самое главное: мало-помалу Она начала рассказывать о своих переживаниях». Так начиналась 13-томная Агенда…
Первой работой Сатпрема является книга «Шри Ауробиндо или путешествие сознания», которую можно назвать введением в «учение» Шри Ауробиндо. Эта книга стала бестселлером не только в Америке, Европе, но и в России. Книга «Шри Ауробиндо или Путешествие сознания» стала отправной точкой на пути Интегральной йоги для многих последователей Шри Ауробиндо и «Матери».
Через несколько лет последовал очерк «На пути к сверхчеловечеству», очень высоко оцененный «Матерью». В 1973 г. Сатпрем отредактировал и опубликовал «Агенду Матери» — документ объемом более 6 000 страниц, и одновременно писал трилогию — «Божественный материализм», «Новый вид», «Мутация смерти». Позже появился «Разум клеток».
В 59 лет Сатпрем полностью удалился от дел, чтобы пуститься в последнее Приключение: поиск эволюционного «великого перехода» к тому, кто придет после человека. Его последующие работы — «Жизнь без смерти», «Бунт Земли», «Эволюция II», «Письма непокоренного», «Заметки Апокалипсиса» и др. рассказывают о его собственной эволюции и экспериментах с телом.
«Мать» дала ему имя Сатпрем — «тот, кто умеет истинно любить» (в переводе с санскрита).
В понедельник 9 апреля 2007 года Сатпрем умер. Ему было 84 года.