В колонках играет - ДДТ - Вороны
Мужчины...
Сколько их у тебя было? 5, 10, 12? Уже не сосчитать. Когда, так называемая, любовь, словно паразит, забирается в душу, отпускает корни. Когда боль, как маньяк в подворотне, внезапно (впрочем, не очень) выбивает из седла. А ты все принимал их. Открывал объятья на встречу еще одному ублюдку, который, несомненно, снова разорвет твое сердец. И самое худшее то, что ты знал... Знал это, но никак не мог остановиться.
Me pardonne, mon ami...
Прости, друг.
Друг, черт возьми! Всего лишь друг! И они уходили. Уходили не оборачиваясь, тихо прикрыв дверь... А ты оставался один. снова наедине с ехидным хихиканьем твоего разума, с безжалостными издевками твоей души.
Nous ne pouvons pas plus nous rencontrer...
Нам нельзя больше видится...
И вот, очередной тип покинул твой, и без того, пустой дом. И ты плачешь - как же без этого - и тебе не хочется жить. Но ты знаешь, что это скоро пройдет, потому что на его место придет новый мужик, с татуировкой, или без... Может он будет блондином, а может брюнетом - это и впрямь не имеет никакого значения.
Je t'aime, mon amour - скажет он. И ты, вопреки всем предрассудкам, поверишь, и будешь верить, пока он однажды не откроет дверь и не скажет коронную фразу, от которой тебя уже откровенно воротит -
Nous ne pouvons pas plus nous rencontrer...
Но не смотря на все это, ты счастлив. И тебе на все плевать - если тебя завтра собьет пьяный водитель за рулем грузовика, или какие нибудь бритоголовые неонацисты изуродуют твое красивое лицо, безжалостно пиная тяжелыми ботинками... Тебе все равно, потому что тебе хорошо, и ты ни о чем не жалеешь.
Когда нибудь и ты не выдержишь... Ляпнешь какому-нибудь светловолосому мальчику с ангельским лицом -
Nous ne pouvons pas plus nous rencontrer...
Откроешь перед ним дверь, мол - выметайся, тебя тут никто не держит, и тогда ты будешь по настоящему счастлив, потому что жизнь была прожита не зря.

Ты ранен и слаб? Не показывай людям,
И нелюдям тоже - они не поймут.
Причем, если люди всего лишь осудят,
То нелюди (что чистоплотней) - убьют.
Ты ранен и слаб? Напрягай свои силы.
До крохи расходуй свой иммунитет.
И помни, что Тьма никого не простила
Из тех, кто по слабости выполз на свет. (с)

Понятия не имею, кто автор.

За окном огромным пятном повисла жара. Сколько время мы, казалось, с нетерпением ждали этот судный день? Дрожа всем телом, от волнения сгрызая ногти под корень. И снова пальмы... И девушки в миниатюрных маячках, и едва заметных шортиках. А утром, часов в пять, снова начнут будить своим чириканьем пернатые создания. И днем будет словно в аду - жарко, липко, сонно и страшно. Страшно, что вот-вот и начнет плавиться асфальт, что вот-вот и начнут падать на землю горящие сгустки серы - огненный дождь. И не останется ничего живого кроме нас с тобой. И ты будешь плакать, прямо как в детстве, когда очередная Мария Ивановна ставила двойку в дневнике, или когда делали прививку от столбняка. Ты будешь плакать, заливаться слезами и смотреть на мир сквозь запотевшие стекла. И ты увидишь, что более нет ничего живого и ценного, и что я - твоя единственная надежда на выживание. И тебе станет болезненно больно и стыдно. А потом все пройдет. И не будет больше ни стыда, ни боли. И вновь наступит зима. И холодные хлопья замороженной воды будут нежно гладить твое лицо, лаская, дразня. И ты нехотя улыбнешься, потому что по другому нельзя, и по другому просто быть не может. Но несмотря на это, ночью тебе будет сниться как умирает мир. И ночь за ночью ты будешь просыпаться, задыхаясь от страха, купаясь в собственном поту, прогоняя липкие, приставучие образы... И тогда я буду рядом, буду с тобой, чтобы успокоить, и дать понять, что лето прошло.

Изящный клан приносит грех.
Изящный зверь внушает страх.
Не много ль сладостных утех,
Для тех, кто превратился в прах?

Желанье дьявола одно -
Дерзай, и будь темней ночи.
Ведь ныне все предрешено -
Убей врагов, во тьме кричи.

Беги от солнца, будь быстрей,
Живи коль жизнь тебе дана.
Клыки твои станут острей,
И лик твой осветит луна.

Быстрей, быстрей, еще быстрей,
Куда глаза твои глядят.
И жизни нет, забудь о ней,
Нет смерти, нет пути назад.

Сквозь пелену бесцветной кожи,
Сквозь серебро в твоих глазах,
Я вижу - с Дьяволом вы схожи,
Я вижу боль, печаль и страх.

Я видел сломанные пальцы,
Во рту твоем росли клыки.
Я видел как молились старцы
На дне стальной-немой реки.

Я видел кровь на лицах белых,
И слышал пение сквозь крик.
И рвались души старцев смелых,
Едва заметив солнца блик.

Они кричали, рвались в клочья,
Из праха их росли цветы.
Они кричали что есть мочи,
А ты сжигал, сжигал мосты.

И наконец узнал ты цену:
Цена бессмертия - покой.
И снова ты взойдешь на сцену,
Чужую жизнь топча ногой.

Твой пейзаж на холсте, отец,
Как нелепый глоток тепла.
Твои мысли во тьме, отец -
словно в сердце шприца игла.


Не тепло, не любовь, отец,
Не огонь, не вода, но ртуть.
Душит слово твое, отец.
Пересек твой приказ мой путь.


Фиолетовый день, отец,
Подари мне взамен любви,
И не плачь обо мне отец,
И в ночи меня не зови.


Больше я не вернусь, отец,
Не вернусь никогда домой,
Я не помню тебя, отец,
Этой лютой январской зимой.


Вижу слезы твои во сне,
На лице, меж глубоких морщин,
Пусть сгорю я в немом огне,
Разобьюсь у стеклянных витрин.


Душит слово твое как газ,
Твои мысли во тьме горят.
Не услышу я твой приказ,
Не вернусь никогда назад.

Серый дым - он пропитал никотином легкие, въелся в мозг, дотянулся до сердца. Зеленоватые, вонючие испарения впитались влажными пятнами в занавески, в простыни, в скатерть - ацетон. И пусть кто-то из них попробует сказать, попробует произнести в слух слова "мы тебе говорили". Молчите! Чем вы лучше? Разъезжаете на своих Феррари и Мерседесах, курите трубку, носите уродливые шмотки от Gucci, Armani, D&G - пошло, безвкусно и банально, но зато по моде. Может у них когда-то и была душа, но она давно утонула в клубах сигаретного дыма и в бесконечном океане виски и шнапса. Безмозглые твари еще смеют указывать мне на мое место, с командами сидеть, лежать... Смирно.
Невообразимая жалость подступила к сердцу, захватила мысли, продевая мою голову в петлю. Впрочем, может и не жалость. Это так глупо... Я давно перестала замечать грань между жалостью и ненавистью. Иногда кажется ее и вовсе не существует. Но грань есть... Грань есть во всем.
Не знаю, что хуже: безответно любить кого-то и смотреть на счастье других, или ощутить взаимную, но никуда не ведущую любовь...
Ох, прости, если сможешь, за эти слова...

Выли волки в пурге звенящей,
Пели нимфы в цепях позолоченных,
Толпы шли на их зов манящий,
Их манили под меч отточенный.
Дикий ветер ревел над морем,
Бились волны о рифы и скалы
С неба лилось безмерное горе
На морскую гладь из металла.
Чайки падали в черную воду,
Словно камни в морскую пучину.
И почуял моряк невзгоду,
И сдавило сердце кручиной.
Потерпеть бы еще не много,
Да хоть ночь бы еще продержаться.
Не суди его, Господи, строго,
Он как мог, как умел - сражался.
Чайки падали градом с неба,
Прямо в бездну, к морскому дьяволу.
И волна цвета грязного снега
Поднималась к небу заплаканному.
А моряк все глядел на воду,
Он по лезвию шел бесстрашно,
Не казни его, господи, строго
Он был слаб, но сражался отважно.
Дикий ветер ревел на скалах,
Злые волны тряпье метали.
Белый парус на пятнах алых -
Знал Господь что они означали.

Мы глинтвейна стакан разопьем
На двоих с моим одиночеством.
На двоих – это значит, вдвоем,
Разопьем – это стало пророчеством.
Мы в граненый стакан нальем
Цианид, такой ароматный.
Со стаканом – значит, втроем,
Значит, вечер будет приятный.
И сидели бы мы до утра,
Только звякнули вдруг оковы:
Смерть подсела, плащ подобрав,
Что ж... моя? Ну, будем знакомы...
За знакомство дернем винца:
Подогрею еще по случаю...
Я останусь собой до конца,
Разговором тебя замучаю.
И к рассвету, дурной во хмелю,
Перепутав постель с могилою,
Я старушку-смерть завалю,
И немножко ее изнасилую...
И тихонько звенела цепь:
Откровенное садо-мазо!
Поцелуй, не попавший в цель
По щеке ее слезы размазал...
Что обиделась? Видишь, косой
Я от винных, блин, испарений...
Будь ты другом – махни косой
И избавь меня от похмелья!
Что ты смотришь? Давай скорей
Добивай без суда и следствия:
Ты сама назвалась моей,
Так сама отвечай за последствия! (c)

Ломать стекло голыми руками, превращая его в песок и в звездную пыль, наблюдая как окрашиваются красным пальцы. Когда-то мы верили, что хуже уже быть не может. Точнее может, но не будет... Когда-то мы верили, что счастье приходит со временем, с возрастом. Что взрослеть это здорово, а быть большим - значит быть счастливым. Мы не ломали стекло. Мы страшились крови. Боялись делать прививки, ходить к зубному врачу... Мы боялись контрольной по математике, в конце концов. Сейчас мы боимся взрослеть. И если кто-то из вас думает иначе, пусть первый бросит в меня камень. Я то знаю что говорю...
Теперь время не имеет смысла, а счастье зарыто где-то глубоко в руинах моего сознания. Те моменты прошлого я вспоминаю с трудом. Впрочем, их трудно назвать прошлым, потому что они никогда не были "настоящим". Эти моменты вспоминаются как сон. Многочисленные бессвязные отрывки того, что было "тогда". А что было? Затрудняюсь вспомнить... Мы жили, и нам это нравилось. Хотели ли мы повзрослеть? Возможно... Но сейчас это уже не имеет ни какого значения.

В ярких вспышках огня
Не виднеется небо.
И найдешь ты меня
Там, где раньше ты не был.
Я забуду печаль,
И стерплю я все муки.
Мне уже, как ни жаль,
Не нужны твои руки.
Твой мечтательный взор,
Мной давно позабытый.
И небесный узор,
Что водою был смытый.
Позабыты мечты,
Позабыто и детство,
Лишь зиянью черты,
В моем сердце есть место.
Ты ушел в темноту,
Где огнем скрыто небо.
Вспомнив вновь пустоту -
Ту, в которой ты не был.
И сверканием молний,
Тихим треском огня,
Мое сердце наполнил
Ты - любящий меня.
Простота белезны,
Что нависла над морем
Далека от черты,
И ее мы не скроем.
Ту черту над землей
Показавшую грани,
Вслед идя за весной,
Начертили мы сами.
Звук истошного крика
И безмолвность озер
Беспощадно и дико
Потупила наш взор.