В колонках играет - Gregorian

Кровью омыв асфальт под ногами,
мы жизнь на огонь променяли…»

Ему было всего лишь 26, когда черные, как смоль, волосы окрасила серебристая седина…. Ей исполнилось только 16, когда она так сильно и горячо полюбила…

Он улыбался,… всматривался в бесконечную даль ночного неба….
Я не знала, о чем он думает…. А так хотелось понять, почему так случилось…. Почему все всегда заканчивается выбором…, никто не мог объяснить мне этого…. Предать себя, пойти на слабость, открыться и просить о пощаде…лишь бы только любить и знать, что ему нужна…. Или вечно плакать в подушку, понимая, что уже не вернешь прошлого…. Или просто взять и все закончить… просто отпустить душу…предать разум забвению???
Я не знала, что делать,... я не могла понять, что нужно, чтоб успокоить мое сердце… не могла,… боялась,… да, именно боялась… потерять его... или потерять себя….
Появились первые лучи солнца. На улице мелькали ранние прохожие. Вот уже ведут маленьких деток в ясли…. А он все стоит и всматривается куда-то в даль.
- Скажи мне… - прошептала я, не веря в то, что я на это решилась, - скажи…. Нужна я тебе? Способен ли ты полюбить меня? Любишь ли ты меня сейчас?
Он, обернувшись, посмотрел на меня, заговорил, его слова отразились такой болью в моем сердце, что казались ножом, вошедшим в не защищенную спину:
- Ты?? Зачем мне ты? - он говорил это с такой злобой, что можно было ее пощупать, и не скрытая насмешка уже не казалась театральной игрой.
Я, заглушая боль от его слов тихо, почти не слышно, пробормотала:
- Не уходи от ответа….
Он молчал…. Его темно карие, почти черные, глаза были полны надменной усмешки, эгоизма, злобы…
Я подошла к карнизу, посмотрела вниз, где, ни о чем не подозревая, медленно прогуливались прохожие, весело визжа, резвились дети…
- Я прыгну… - посмотрев на него, сказала я.
Он поймал мой взгляд, долго, изучающее всматривался в него и, ослепительно улыбнувшись, ответил жестоким, холодным тоном:
- Прыгай.
У меня не было слов. Я не хотела верить, что человек, которого я так люблю, мог быть таким жестоким и холодным.
Душа выла,… умоляла отпустить ее,… просилась выйти на волю. «Если ты его любишь, принеси ему счастье… пойди на смерть, если он этого хочет! Отпусти меня! Отпусти себя!» - она уже не выла, она орала,… вырывалась наружу.
«Неужели он так хочет этого??? Неужели он настолько бессердечен??? Неужели он так хочет увидеть мою смерть???»
- Прыгай…. Чего ты ждешь? Я хочу увидеть это, – его слова отозвались эхом на мои мысли.
Я опять посмотрела вниз, потом подошла к нему. Дотронулась рукой до его белоснежной, бархатной кожи, провела пальцами по шелковистым, черным, как смоль, волосам, коснулась холодных губ своими, стараясь как можно дольше удержать мгновение поцелуя, долго стояла, чувствуя их сладкий вкус.
Так долго и страстно я еще никого не целовала в своей жизни. Потом подошла к краю крыши, поднялась на карниз…. В последний раз обернулась в надежде увидеть в его глазах просьбу остановиться. Но они только бросали вызов: «Ты не сможешь…. Ты слишком любишь жизнь…. Ты еще очень молода.… И ты не хочешь умирать…»
- Что ж…. Если моя смерть принесет тебе больше радости, чем моя любовь.… Если ты действительно этого хочешь….
Я не договорила,… мне было нечего сказать,… и… я шагнула на встречу земле… на встречу бесконечности. Последнее, что я слышала, был сдавленный стон, вырвавшийся из его сердца…
- Все кончилось… - прошептала я…

***

- Нет!!!! – задавленно простонал он, рванулся к краю крыши в надежде поймать, но лишь увидел, как тело упало на тротуар, и под ним растеклась темная лужа крови. Он застыл как вкопанный, смотря на окружающий его мир, слыша крики прохожих, плачь напуганных детей, вой серен….
Потом что-то щелкнуло внутри, и он бросился вниз по лестнице, надеясь на то, что она еще жива, что он вновь услышит ее мелодичный смех и вновь почувствует сладкий мед ее губ на своих, что он поцелует ее и скажет, что никогда больше не отпустит и что любит ее больше всей жизни….
Он подбежал к мертвому телу, упал перед ним на колени и обнял, шепча молитвы богам…. Он умолял ее не умирать, просил ее вернуться,… но было уже поздно. Теплые слезы котились по щекам…. Он прижимал к себе мертвое тело. Руки, костюм, белоснежная рубашка – все было залито кровью, но это не имело для него никакого значенья….
Кто-то оттащил его от умершей. Он почувствовал запах валерьянки. Кто-то проводил его до квартиры, где совсем недавно он болтал с ней о всякой чепухе, напоил его чаем, пытаясь расспросить о том, что случилось. Он почувствовал, как ему сделали укол…и все… полнейшая пустота… желанное небытие… сон….

С того дня мир вокруг перевернулся. Ему было всего лишь 26, но черный шелк его волос украсила серебристая седина. Солнце больнее не восходило по утрам и не раскрашивало мир в яркие краски. Не пели соловьи, не играли, радуясь жизни, музыканты…. Мир стал однообразным и скучным. Бесконечная череда дней сгущала тучи над его жизнью…. И больше никто и никогда не услышал от него теплых слов в свой адрес…. Он молчал…. Он больше не проронил ни слова…. И лишь по ночам, когда рядом не было никого, и его никто не видел, по его щекам катились соленые слезы. Да,…этот, казалось бы, жестокий и бессердечный человек плакал…. У него кроме слез ничего больше не осталось…. И только единожды он прошептал, обращаясь к своим друзьям:
- Вы говорите, время лечит…. Это не правда. Со временем боль утраты становится только сильнее….

Спустя несколько месяцев он надел тот костюм, с которого так и не отстиралась ее кровь, поднялся на туже крышу…. Он встретил восход, стоя на карнизе, вспоминая тот день…. Он вспоминал пушистые светло-русые локоны ее волос, ее слегка пухленькую фигуру, серо-голубые полные грусти глаза и опьяняющий вкус ее губ…. Он вспоминал ее прикосновения….
Солнце взошло, на улицах стали появляться редкие прохожие. А он посмотрел вниз, на покрывший тротуары белый снег… и… шагнул,… как шагнула она несколько месяцев назад, в надежде на то, что он встретит ее там…. И будет лежать у ее ног, моля простить его и просить ее к нему вернуться….

Ему было всего 26…. Ей недавно исполнилось 16…

Lost Fantasy