Dec. 6th

господи, возможно ли больше, чем я, отрицания отрицания отрицания в себе иметь,
я хочу быть непроницаемым, и от третьего как бы лица о себе говорить,
пожалуйста, пожалуйста, господа, вы меня приметьте,
а потом, когда будет время, заприте, к примеру, в тюрьме на крите.

чтобы я извылся весь, извертелся, чтобы демоны во мне накопились и истерзались.
чтобы появились отметины у меня на теле, и меня можно было показывать всем в зале.
чтобы я попал в журнал глянцевый, чтобы дети тыкали в меня пальцами,
чтобы я уже вовсе не гордо вопил – сжальтесь! –
а вы отвечали, что мы, император, сами так приказали.

может быть, во мне перегорит, перебесится, перевыгорится.
хотя взрослые говорят, это не слишком выгодно.
будешь тоже ходить с пустыми глазами,
и от тебя уже не будет исходить ни угроза, ни даже гроза,
и тебя из приличного заведения даже не выгонят.

нет, нет, нет, я отрицаю, что я отрицаю, что я отрицаю мое отрицание,
я вам кто – император, императрица, что ли, племянница без отца?
я не знаю, что нынче в цене, порицания или восклицания,
но иногда хочется на всей скорости во что-то врезаться.
нет никакого вывода, нет никакого выхода,
у меня нет своего мнения по поводу боли, да и какое мнение, когда болит.
просто раньше что-то внутри было тихо – да?
как вода.
а теперь
немножечко вырывается и штормит.