Часть 1

Итак, сад в европейской культуре, если и место для отдыха, то почти всегда активного, предполагавшего даже своего рода игру в архитектуру или градостроительство, когда на лоне рукотворной природы художник строил планы по освоению не столь дружелюбного внешнего мира. Как же обстояли дела в России — во времена, когда на Западе процветали сразу несколько различных направлений садово-паркового искусства?

Петергоф

Неверно полагать, будто до Петра I наше зодчество вовсе не знало идеи порядка, ведь без таковой оно едва ли было возможно. Первые наши храмы, выстроенные при участии греческих мастеров, с ничуть не меньшей силой и отчетливостью, чем в памятниках западноевропейского Средневековья (более крупных и сложносочиненных, с этим не поспоришь) воплощали представления о небесной иерархии и гармонии. Вот, правда, клуатров здесь не создавали… И вообще, зодчие не предпринимали попыток вырваться за стены зданий — во внешний, действительно, не слишком гармоничный мир. Оттого не могло здесь появиться в ту пору и регулярных садов.

Привлеченные в XV веке к строительству столицы государства российского зодчие-итальянцы озеленению русских городов не способствовали. И тот образ Москвы, хотя и придуманный, но все же правдоподобный, что создан Аполлинарием Васнецовым, являет картины совершенно беспорядочной застройки — деревянные хоромы за деревянными же глухими заборами, деревянные мостовые — много дерева, но все только мертвого; о садах же допетровской эпохи известно немногое. Да, выращивали будто бы при царе Алексее Михайловиче в подмосковном Измайлове арбузы… но ни там, ни в Кремле не было ничего и отдаленно похожего на парковые опыты Ренессанса и барокко. Путешествуя по городам Запада, Петр — сначала в разнообразных немецких версалях, затем и в самой резиденции французских королей — мог увидеть, что «в лучших домах Европы» зеленые насаждения имеют совершенно другой вид. И, конечно, их почти всегда дополняют фонтаны!

Тиволи. Вилла д’Эсте

Хорошо известно, что Самодержец российский питал почти болезненную слабость к воде, обратный случай гораздо более распространенной водобоязни. Увы, ему так и не удалось посетить Италию — увидеть Венецию, парк в Тиволи, вообще оказаться на берегах вечно теплого Средиземного моря — но в северной части континента, все равно не столь прохладной, как местность возле двух главных российских городов, водная стихия явилась царю в самых разных видах — от непокорных волн Северного моря до узких каналов Амстердама, которому тот хотел уподобить свой Петербург. И как же должен был реагировать человек XVIII столетия на водные феерии регулярных парков, если прежде он ничего подобного не видел? Оказывается, воду можно заставить течь в противоестественном направлении — строго вверх! Было просто необходимо завести нечто подобное в наших краях. Так миру явился Петергоф… и не только он.

Москва. Александровский сад

Что же до покинутой двором старой столицы, то она ведь и в наши дни избытком зелени не поражает — по крайней мере, в центре, что так заметно в летний зной! В центре Москвы зеленые насаждения — лишь там, где некогда были крепостные стены, как, скажем, в Париже, где уже в петровское время больверки (старонем. частоколы, также собирательное обозначение для всяческой фортификации) уступили место бульварам (откуда название). Даже Александровский сад под стенами Кремля — всего лишь остатки возникшего естественным путем защитного рва — русла исчезнувшей Неглинной.

Не так в Петербурге. В числе прочих новшеств здесь был-таки устроен публичный сад. Опять же, не вполне для отдыха, скорее, как образовательное учреждение. Где в частности можно было видеть круглую скульптуру, с давних пор вызывавшую у славян опасные ассоциации с поверженными языческими идолами — не без основания, ведь там, в новом саду можно было отыскать и барочные аллегории, и античных богов, самую же ценную статую, Венеру Таврическую часовые охраняли скорей не от воров, а от вандалов. Главное же, статуи были обнажены и шокировали, наверное, посильнее стриженых кустов и фонтанов. Впрочем, именно для этих последних в новом городе устроили самый настоящий водопровод, призванный служить, однако, не прозаическим бытовым нуждам горожан, хотя бы и самых высокопоставленных (водоснабжения ведь не было даже во дворцах), но парковым увеселениям.

Летний Сад

Редко вспоминают, что с образования Летнего сада началось, по существу, возвышение петербуржского Левобережья, которое поначалу никто в качестве центра здесь не воспринимал. Царь и сам поселился здесь лишь из-за близости к верфям Адмиралтейства и до конца правления не решался признать неудачу с освоением Васильевского острова, точнее, с превращением именно его в наиболее значимую часть города. Наверное, правительственные учреждения не могли на время ледохода и ледостава лишаться всякой связи с остальной страной. Строительство мостов через Неву было в ту пору технически невозможно, противоречило к тому же замыслу царя осуществлять сообщение только по воде. Но совершенно бессмысленно было бы пытаться основать Летний сад на любом из правобережных островов — никакя бы труба его попросту не достигла. Если не принимать в расчет Адмиралтейства, да еще тонкой линии домов-дворцов по берегу Невы, то можно сказать, что классический центр Петербурга — еще прежде появления Невского проспекта и иных парадных магистралей — берет начало именно в Летнем саду.

Летний Сад

Вообще же, можно не колеблясь уступить Первопрестольной ведущую роль в вопросах урбанистики — когда говорят, что Петербург был первым русским городом, строившимся по единому плану (и как же часто у нас говорят об этом!), то ошибаются вдвойне. Во-первых, потому что таким городом была как раз Москва Ивана III и его итальянских мастеров (не верите, взгляните на карту), во-вторых же, потому что из-за трудной гидрографии в Петербурге в течение длительного времени имело место, на деле, сосуществование нескольких городов, разделенных Невой. Каждый из них (называемых традиционно сторонами) развивался по собственному пути и плану, тогда как все попытки выработать единую схему отличались пускай формальным совершенством, но притом совершеннейшим неправдоподобием — как известный план Леблона. Вообще, нет ничего дурного в том, что город наш строился без единого плана — напротив, это открывало только еще больший простор интереснейшим экспериментам, вдохновленным опытом западных соседей. На пользу пошла Петербургу даже некоторая отсталость русской культуры: к моменту, когда архитектурные идеи Нового времени, окончательно укоренились в наших краях, они были уже обкатаны на множестве теоретических и практических примеров там, так что оставалось брать их в готовом виде и применять к новым и реконструировавшимся старым городам России.

Петергоф

Не только зодчие — иностранцы, либо прошедшие заграничную выучку — были в курсе новейших течений, их просвещенные заказчики, цари, придворные могли изъявить желание увидеть как в зодчестве, так и в планировке и, конечно, в паркостроении последние достижения западных стран. Так, наш город стал еще и музеем исторических типов планировки — от однообразного ряда прямоугольных кварталов Васильевского — таких американских… при всем том вполне благородного, древнегреческого происхождения — до трех лучей на Левом берегу. Неслучайно, как уже говорилось, лучи эти засияли почти одновременно с очень близкими опытами в области садового искусства — аллеями Нижнего сада Петергофа; таким образом, идеальный сад и город не разделяла здесь дистанция в несколько поколений.

Петергоф

Автор: Иван Саблин

Окончание

Серия сообщений "Ландшафт":
Часть 1 - Лабиринт из кустарников
Часть 2 - Прикольные штучки для дачи
...
Часть 12 - Уютный мир Carolyn Aiken
Часть 13 - Сад земных наслаждений. Часть 1
Часть 14 - Сад земных наслаждений. Часть 2
Часть 15 - Сады земных наслаждений. Часть 3
Часть 16 - Как утилизировать отходы на даче?