# Автор — ice.
# Название — умереть дважды.
# Предупреждение — не читай, бред.
# Рейтинг — G :О
# Пейринг — Мэлло/Мэтт; POV_Мэлло
# Жанр — дэзфик, ангст
# Описание — ну скучно мне было, чо ж тут. без тапков, пжалст

жизнь - неверная женщина. похабная. жестокая.
она благоволит своим любимчикам. а остальные..остальные должны бороться и быть сильными, замирая от страха и с минуты на минуту все выжидая, пока кто-то за кадром бесцветным, холодным голос скажет им: "Вы - самое слабое звено. Прощайте."
мы боролись, мы были сильными. но железо все равно непрошенно ворвалось в твое тело, вырезав алым твой последний гейм овер, а я.. я не могу умереть дважды.

помнишь приют? тогда всё казалось таким важным, таким сложным и запутанным. это сейчас уже, оборачиваясь к прошлому, я понимаю, что все мои тогдашние, фатальные, как казалось, проблемы яйца выеденного не стоили и что я вполне мог направить свою энергию в более полезное русло, чем истерики. знаешь, так забавно вспоминать то время и не понимать логики своих же поступков.
тогда еще был эл. мой бог, мой кумир.
тогда был роджер. смешной в своей напускной ярости.
тогда еще был я. строящий грандиозные планы, не замечая ни их утопичности, ни кого либо вокруг.
тогда еще был ты. ты не просто был, ты был у меня. я никогда уже не смогу понять как человек может быть настолько преданным. нет, человек и не может. а ты вполне.
и был он. чертов кусок ваты. мелкая дрянь. долбанный умник, застрявший на начальном этапе развития.
он должен умереть. за испорченное детство, за тебя, за дешевый выебон, за то, что мы умерли.

тогда. когда мне было 14. когда я ушел из приюта. тебе наверное было плохо тогда. в тот вечер мы как раз собирались сбежать на ночь в город. а я ушел. мне всегда было интересно, как ты среагировал, когда нашел ту плитку шоколада и записку на листке бумаги, вырванном из твоего блокнота с кодами.
ты все понял тогда. ты всегда всё понимал. обиделся, наверное, но точно понял.
а я следил краем глаза за тобой. видел, как ты спустя некоторое время тоже ушел с приюта.
знал, в каком городе и в каком доме живешь.

может быть, ты тоже следил за мной. ведь, когда я позвонил тебе, тогда, ты бы не смог только по неясному хрипу узнать меня.
тогда. в том аду. я знал, что больше никто меня не вытащит. ты же, как я и ожидал, смог слишком поздно, но смог. знаешь, я умер тогда. думаешь, смерть - это остановка сердца? даже мертвец может ходить, улыбаться, дышать. но мертвый, он на то и мертвый. мертвый никогда не станет живым.
я уже смутно помню, что было дальше. все как-то рвано, пробелами. ты возился надо мной. что-то колол в вену, заставлял пить таблетки, прикладывал какую-то дрянь к ожогу.
а мне не было больно, мне было никак. мне было слабо, было скучно, было апатично, было тошно.
а ты носился вокруг меня, ничего не говорил, почти не спал. ты стал противен мне со своими полосками. жалкий.
глупое тело не хотело меня слушаться. всё, что я мог, это беспомощно валяться бревном на кровати, крутя на ноуте детективы, бесясь от безделья.
а потом прошло и это.
через пару недель я частично пришел в себя и почти круглые сутки носился по бывшим, так сказать, друзьям и всякого рода информаторам. я был так упоен, что возвращаясь домой, совсем обессиленный, сразу вырубался.
а ты ждал меня, выполнив свою роботу. просто ждал.

я не бесился, когда ты делал что-то не так. я не кричал на тебя.
и даже не взорвался, проснувшись после очередной вылазки в обнимку с тобой, мрачно усмехнувшись про себя и пихнув тебя под бок, притворяясь, что только просыпаюсь. ты заснул тогда, обняв меня, спящего, в надежде, что я не узнаю.
я говорил уже.
жа-лкий.

я был уже мертв. единственное, из-за чего я оставался, это закончить это дурацкое дело. доказать, поставить точку.
плевать я хотел уже на Нира. мертвые не умеют ненавидеть. но я должен был доказать, что корячился не зря эти годы.

ты иногда напоминал мне собаку, лишь по какой-то нелепой трагической ошибке оказавшийся в теле полосатого идиота. такой же эмоционально ограниченный.
погладишь - завиляешь хвостом.
наорешь - заскулишь и опустишь уши.
я искренне удивлялся иногда, что ты спишь на диване, а не на коврике у моей комнаты.
никогда ни слова упрека, ни одного замечания, крика. всегда послушный, всегда спокойный, всегда под рукой.
я говорил уже.

я знал уже, что буду делать. и что будешь делать ты, тоже.
выслушав план действий, ты снова только грустно-грустно посмотрел на меня и сдавлено кивнул.
я не сказал, что 98% за то, что ты умрешь, но ты слишком долго носишься за мной, чтобы не научиться слышать невоспроизведенное
я так надеялся хотя бы на слабое сопротивление.
но, похоже, что если бы я сказал тебе прыгнуть с высотки, ты и это сделал бы. только потому что хозяин сказал.
я говорил уже.
кстати о крышах...

-Эй, Мэтт, смотри сюда! - мы тогда совсем детьми были еще. сбежали в город и, купив энергетиков, дарили себя осенним ветрам на крыше двадцатиэтажки. я стоял на краю борта и, раскинув руки, чтобы удержать равновесие, закрыв глаза и звонко смеясь, шел по самому краю - Я почти могу летать!
-Сейчас точно полетишь, слезь оттуда, тормоз.
нахмурившись, ты подошел ко мне и подстраховал, взяв за одну руку. дойдя до сгиба здания, я тогда стал лицом к пустоте перед собой и почти ушедшему солнцу.
мне было весело. не помню, что было тому виной. энергетики или свист ветра в ушах.
я чувствовал себя дебильной Розой на носу у "Титаника".
как и ожидалось, мой Джек предсказуемо залез на тот же борт и, обняв меня за талию, хмуро выдохнул мне в затылок.
-Мээтт! Посмотри, разве это не чудесно? Именно тут и чувствуешь себя действительно кем-то. Стоит только сделать шаг и все, у тебя есть крылья!
-Ага, ценой мозгов, размазанных по асфальту.
в глаза мне бил ветер, они слезились. в тот момент я думал, что там и находятся граница мира. внизу - будни, а тут счастье, невесомость, абсолют.
-Мэл!
-Что? - еле слышно, твой голос уносило туда, дальше.
ты сжал в кулаках мой свитер и выпалил на одной дыхании:
-Я-люблю-тебя.
а я не услышал. потому что был уже счастлив, без чужих признаний. и вообще. ветер глушил меня.
я, все еще улыбаясь, повернулся к тебе и переспросил еще раз.
хриплое "Ничего." исчерпало разговор.

в последнюю ночь в этой квартире никто не спал. мы с тобой не спали, точнее.
тебе не спалось, тебе просто даже теоретически спаться не могло этой ночью. а я был слишком возбужден. я так долго ждал этого дня. я не мог спать.
мы всю ночь смотрели какие-то фильмы ужасов. молча. не роняя ни звука. мы смотрели долбанные фильмы чтобы доказать себе, что стрелки не прибетонировались к циферблату, что утро наступит.
ты был подавлен. ты любил жизнь. даже такую ничтожную, которую ты вел.
видимо, меня ты любил больше.
а часа в 4 утра я позволил себе вырубиться под экзорциста у тебя на коленях.
ты был хорошим песиком, ты заслужил.

у тебя было всего 2% выжить, но ведь говорил уже, что жизнь подъигрывает только любимчикам, верно? и то, что мы с тобой в их число не входили, очевидно.
тебя изрешетили и ты умер. я тоже должен был, но дважды не умирают.
я забрал твое, идеальное в своей бледности, тело из крематория. власти решили, что сжечь тебя и развеять твой пепел надо свалкой - не худший вариант.
видишь возле меня две кнопки? это детонаторы.
вот этот, что в моих руках включит механизм отсроченого действия. Нир разберется с Кирой, которого я преподнес ему на блюдечке, и в тот же день ночью взорвется вместе со всеми своими жополизами.
а видишь второй, под твоей ладонью? он взорвет твою квартиру, в которой мы сейчас. мы уже умерли. а сейчас умрем во второй раз.
и все мы встретимся в аду.
лирично, правда?
бедный, мертвый Мэтт. ты ведь целовал меня тогда, верно? я так и не смог извести со своего рта вкус твоих сигарет..
жалкий Мэтт. все-таки ты не бесполезен. такие, как ты, всегда позарез будут нужны таким, как я.
три. два.
не скучай, совсем скоро увидимся.
один.

спасибо, божэ.
ты как никто умеешь поставить меня на место.
и плевать что в первый раз, в день, когда я гнал на всевышнего, у меня сдохла кошка, а во второй умерла бабушка.
у меня все равно больше никого нет и заебись вообще.
я буду жить, сука, слышишь? и докажу блеадь что хотел и поеду к кому собирался.
шобегозаногунахуйшарахнулоивыебаложоскавподворотнеблиадьраком.

все не просто плохо. все ого-го как плохо. все охуенно плохо.
я был уверен - без проишествий доживу до сентября и все уже устаканится как нибудь, справлюсь.
до сентября дожил. без проишествий. не справился.
представь. тебе обблевали душу, после обоссали, завернули в красивую коробочку, перевязав фиолетовой лентой и под тожественную музыку выбросили на помойку. представил? ты знаешь каково мне.
я всегда кого-то винил в своих проблемах. я всегда находил причины и поводы. а сейчас я знаю. никто не виноват кроме меня. мне не на кого свалить вину за мою затраханную душу.
господи. я последние десять лет не молился тебе, десять лет ни о чем не просил.
я не благодарю тебя ни за любовь близких, она в тягость мне, ни за еду, которая лежала у меня на столе, которую утром заставила меня съесть тетка и которая явно просится обратно. мне не за что благодарить тебя.
но я был хорошим мальчиком, обломавшись в очередной раз, я еще в детстве четко усек, что ты занят и тебе не до меня.
господи. я не так много прошу. мне и так трудно дышать.
сегодня наконец-то пошел дождь, я допишу это и пойду на улицу. благо тетка осталась на даче, а эдик у оли. меня никто трогать не будет. я поздно приду. и лягу спать.
господи. я умоляю тебя. это не сложно. у меня и так горло наполовину забито.
я сделал все. я честно пробовал. я терпел, искал способы. но я не могу больше и сигареты не лезут уже. сраные таблетки не помогают. они становятся поперек горла и все, что они могут - это вызвать еще больше сыпи на мою и без того малосимпатичную рожу. а резаться я не хочу. так, чтобы я успокоился, я не смогу, а иначе не имеет смысла. будет только хуже.
я поступил в долбанный институт с наивными надеждами на то, что так все утихомирится. я нашел новых людей, они вполне могут стать новыми подлипалами, ой, извини, друзьями. я заново отшлифовал свои принципы и характер. мне на все посрать, но я просрочен.
господи. я уже умер. а содержать это тело с замашками сноба и чмошника мне не по силам.
"человек, мешающий обществу". да, это про меня. все мы твои дети, я в курсе. но нахуя тебе такое дитя?
будет не смешно, если завтра я буду вести себя так же, как и тогда, в восемь лет, когда я просил тебя и когда он все таки ушел. не подрывай веру в себя тех, кто безоговорочно верит, что там кто-то есть.
господи. это не сложно. твоему конченому человечеству не станет херово, если в воскресенье 19-го найдут окоченевшее тело парня, задохнувшегося во сне.
аминь блядь.

сегодня читал политологию. ничо так, у эдика пизданул, он учил такое раньше. аж ничо не понятно, но так интересно. и на укрэйнише ж еще, моск аще плавица, круто так ёбана.
на улице вопить кто-то начал. ну я ж на балкон прокуренный попер, чо ж. а там девочка. лет десять-одиннадцать ей. я ее видел уже, Соня кажется. на втором этаже живет. в общем она вся зареванная стоит, ревет шо аж пиздец, с мамой общается. мама на кухне в форточку орет, а та со двора вопит о.О
рядом с малой девочка еще какая-то, обе с воздушными змеями. у Сони розовый, у второй зеленый. малая ж сквозь рев сообщила маме, что ее змея погрызла собака, нет, новый ей не нужен, нет, зашить ей не нужно, ей нужен нож, она пойдет зарежет эту суку, потому что это уже третий змей, погибший так трагически. дословно практически.
а главное рядом ж девочка, ее змей тоже разодранный. так та спокойная вообще, пошла рядом в мусорку своего змея выкинула, стоит подругу успокаивает.
наверное, после подобных детских травм психами и становятся, мне жалко Соню
кароче умную мысль я выдал и пошел психологию учить. схуяле она мне в душе не ебу, может, компьютерам жесткие диски вставлять на место буду.

мужык круут ололэ
 

почему я раньше не замечал какой красивый у тебя линолеум? милый такой, в ромбик...и если бы ты прекратила сверлить мой затылок и тоже полюбовалась им, я был бы почти счастлив. ну нет, так нет, мой затылок полностью в твоем распоряжении, долбись сколько хочешь.
-прекрати это делать.
-что?
-это. повернись.
-у тебя прекрасный линолеум, покажешь, где покупала?
-собственноручно сдеру и обмотаю его вокруг тебя стопятсот раз, только повернись уже к лесу задом, придурок!
неопределенно фыркнув, я раскрутился на стуле и, повернувшись к тебе, закинул ногу на ногу, предоставив тебе наблюдать мое безразличие и откровенную скуку. сведя брови и поджав губы в гримасе, которая не шибко шла тебе и запустив в меня диванной подушкой:
-тебе не кажется, что нам есть о чем поговорить?
я не оправдал твоих ожиданий, словив на лету подушку и сунув ее себе под голову
-о чем же? ты выдала мне все претензии ко мне, я - решение их всех. что ты еще хочешь?
несильным усилием воли я показательно зевнул. браво, детк
-тебе настолько плевать?
долбанутый ночник полностью освещает меня, оставив тебя в тени. твой голос дрогнул? нет, показалось скорее. я хочу видеть твое лицо. идиотский ночник.
-а что думаешь ты?
играть до конца. если ты увидишь, что мне интересно, я никогда не узнаю. такие уж вы все бабы. если есть возможность хуйню сделать - сделаете обязательно. можно небрежно покрутиться на стуле, цокая языком. да, вот так.
-лучше тебе не знать, что я о тебе думаю.
перестал вращаться, оперевшись локтями в колени, положил голову на сведенные ладони, усердно всматриваясь в тебя сквозь улыбку.
-ну я очень хочу это знать.
колеблешься. победа. ну же, давай
-ну-у. сволочь. эгоист. бесчувственный. безразличный. дрянь. пафосный придурок. выпендрёжник. дегенерат. лжец. безвкусный. некультурный. аморальный. похабный. извращенный. заносчивый. -спокойно, загибая пальцы. уважаю. и помедлив - шлюха.
интересно, ты можешь видеть торжество в моих глазах? нет, ты слишком глупа чтобы искать в моих глазах что-либо кроме сопливости и знать сколько комплиментов за раз мне сказала. и ты не узнаешь. затянуть молчание и рассмеяться:
-и я тебя, любимая!
хмыкнула и отвернулась.
-в этом ты весь. хоть бы извинился.
-за что? я не чувствую себя виноватым. я даже не знаю за что именно на этот раз инквизиция настигла меня.
уставив указательный палец в висок на подобии пистолета и съимитировал выстрел вместе с последующей реакцией на него в виде вывалившегося языка. у меня хорошее настроение, мне хочется смеяться, а ты тут со своими отношениями. кому они нужны нахер. мо-орщишься. ай лайк ит.
-вчера мы были в клубе, верно?
-ну
-я потеряла тебя из виду и увидела только когда ты, зажимаясь, тащил какую-то куклу в туалет.
-ах это...
-это еще ничего. что ты мне сказал помнишь?
-гипотетически.
нихуя я не помню. после двух с половиной литров немиров, щедро залитой чернобыльским, трудно сосредоточится. мне снова скучно. бесишь.
-ты мне присоединиться к вам предложил, есть контакт?
-мм
-ты вообще знаешь что такое "верность"?
-ска-а-азки. - нараспев, красиво так.
-а я тебе не изменяю никогда.
-ну а я-то что?
-что и требовалось доказать. ты хоть понял в чем виноват?
-гипотетически. - нихуя не понял, чтобы ты знала! - вокруг столько быдла, готового по гроб жизни верность тебе хранить, чего ты ко мне-то прикопалась, плохому такому?
-придурок. - ты замолчала, а потом сказала хрипло - как мы познакомились, помнишь?
нихуя.
-гипотетически.
-хоть бы это мог..проехали. два года назад, ровно. сегодня годовщина как раз, я наивно полагала, что ты вспомнишь, но что уж тут. на нет и суда нет. в сквере. ночью. я от подруги домой шла. босиком. каблук сломала, а идти в одной туфле не так как-то. ты тоже шел куда-то. вокруг никого. ты прошел мимо, а после я услышала твой голос. ты спросил разрешения сказать мне, что я мила. а потом поцеловал мою руку и такие вещи говорил..словом, это был единственный раз, когда я от тебя такое слышала. а потом пригласил меня на танец. посреди сквера. ночью. и я танцевала с тобой. босиком. а ты напевал ритм.
и замолчала. а мне пришлось нехило закусить губу, подавляя желание расхохотаться. откуда же тебе было знать, что этот вечер, скорее всего был именно тем, в который я впервые с одноклассниками обкурился травкой. а на следующий день я ничерта не понял и довольно долго еще пытался вспомнить откуда у той бабы, что позвонила утром, мой номер. ею была ты. неужели я вытворял подобное? нет, ну это правда смешно. я сейчас не выдержу. чертов ночник, прочь
я встал с ненавистного стула и сел на корточки у твоих ног, оказавшись таким образом в тени и имея возможность лучше тебя видеть.
а у тебя блестят глаза. наверное, щеки мокрые сейчас. моя бедная девочка, сколько ты уже вытерпела. а сколько вытерпишь еще. мне жалко тебя. а еще есть нежность. ты два года ждала, что я снова стану таким, как тогда, не зная, что твой принц без коня - всего лишь обкуренный фантом.
завтра я снова предложу тебе что-то групповое или быть главным режиссером видео о том, как я делаю ланет. но сейчас я вполне могу.
моя бедная девочка, с кем ты связалась.
поцелуи в губы это слишком для моих отношений, я никогда не целую в губы. раз мир сошел с ума, то зря ты накрасилась чертовым блеском.
поправочка, чертовым вишневым блеском.
наверное, мне не идет твой блеск. хренов ночник. вырвать нахуй шнур из розетки. да, так лучше.
встал, по привычке отряхнув брюки. глаза привыкли к темноте и я по достоинству оценил выражение твоего лица. откашлявшись, заглушив смех, наиграно-галантно поклонился, протянув руку:
-потанцуем?
мир сошел с ума, определенно.

привет, это я. я так долго ждал тебя. и вот ты тут.

у тебя были такие моменты в жизни, в которые казалось, будто именно ради этой минуты ты так долго выживал? тогда ты знаешь, что я чувствую сейчас. ты тоже это чувствуешь? нет? ну ничего, подожди немного, сейчас...

ты наверное слышал обо мне. да, я тот самый. они не напиздели, чистейшая правда.

наверное, нам нужно познакомиться поближе..верно? я начну, если ты не против.

у меня было прекрасное детство. счастливое. такого ни у кого не было. не улыбайся так, такого, как у меня, и правда ни у кого не было. у меня было всё. я видел распрекрасные лазурные закаты, фруктовые сады ранней весной, желтеющие бесконечные поля подсолнухов, дохлых дельфинов на белоснежном песке, разбросанные по асфальту кишки перееханной машиной собаки, труп своей сестры.

у меня когда-то кролик был. он очень шумный был. я не мог выспаться и часто засыпал из-за него на уроках. а в один день он перестал шуметь. стал тихим и милым. я мог играть с ним часами, он не вырывался. правда, он совсем ничего не ел и начал страшно вонять..но я все равно любил его! а потом мама увидела, как мы с ним играли, и начала на меня кричать..странная.

а вообще у меня хорошая мама. я ее очень люблю. когда я был маленьким, она водила меня в зоопарк и покупала сладкую вату. я так любил такие дни. я мог тогда смеяться день напролет, мне все казалось забавным и интересным.

моя мама очень любила меня. она всегда целовала меня на ночь и часто обнимала. она любила меня так сильно, что иногда мое дыхание перекрывало в ее объятиях. мне нравилось это, ведь моя мама любила меня. один раз она прижала меня к себе сильнее обычного и я сполз в темноту..

..а потом пришел в себя на руках у папы. он прижимал меня к себе, бережно, аккуратно. и плакал. от него сильно пахло алкоголем, но мне это нравилось. помнится, мне тогда очень захотелось пить и я, пошарив рукой на стоящем рядом столе, и, наткнувшись на бутылку чего-то, жадно напился. мне обожгло горло, но меня больше не мучила жажда и мне это нравилось. потом папа перестал плакать. он начал целовать меня. в щеки, губы.

он всегда был холоден со мной, будто меня не было вовсе. поэтому тогда я чувствовал себя неимоверно счастливым, ведь мой папа любит меня. он снял с меня футболку, а затем потертые спортивки и боксы тоже.

раньше я часто спал в одной кровати с мамой и она так же целовала меня. было так тепло. приятно. я никогда не спал вместе с папой, а тогда он сам уложил меня под свое одеяло. моя папа любит меня.

мамы своей я больше не видел. ни на следующий день, ни через неделю. я спрашивал у папы, но он не отвечал. он вообще мало говорил. зато много пил. и плакал тоже. а соседи смотрели на меня с жалостью. странные.

у меня была тогда сестра. родители предпочитали ей меня, но она была моим всем. у нее были большие, нет, огромные, желто-карие глаза, короткие, по плечи, волнистые светлые волосы. пахнущие ванилью волосы и четкие губы. никогда не улыбающиеся, идеальные губы. моя худая, миниатюрная, как ребенок, сестра. я так люблю тебя.

я видел ее улыбку только однажды, когда, без предупреждения обняв ее, я не заметил сигареты у нее в руках. она мне тогда выпалила кусок челки и звонко смеялась. смех не шел ей. но я все равно любил ее.

но и она исчезла. вернувшись домой с экзамена (я как раз окончил тогда 9-ый), я успел увидеть только толпу людей в моей квартире и как моего, уже привычно плачущего папу, уводят под руки какие-то мужчины.

еще один такой же накрыл простыней мою сестру. совершенно обнаженную, с ножом меж ребер, сестру.

я ничего тогда не понял. было ясно только то, что все бросили меня. все, кого я любил. а потом пришла какая-то женщина. нескладная, некрасивая, тошнотворно-вежливая. она увела меня с собой.

мне не понравилось то место, куда она меня привела. там было много детей, много криков, один туалет на этаж и низкопробная еда в замаранной столовой. я сбежал оттуда. просто одной ночью перелез через забор и пошел по наиболее темным улицам.

и там, именно там, я встретил ее. она была красива. я не видел ее глаз, но у нее были такие же волосы, только длиннее, и она пахла так же, как и моя сестра.

я заговорил с ней, но она не ответила мне. она что-то нечленораздельно бормотала, дрожа и вертя в тонких пальцах пустой шприц. она не возражала, когда я обнял ее. она ответила моим губам. она нравилась мне. ее голова наклонилась и ее лицо оказалось в зоне покрытия единственного фонаря. она была идеальна.

я гладил ее плечи, но она начала вертеться, а потом что-то невнятно закричала.

взлетела моя рука. она упала и больше не кричала. она была моей, она была не против.

но она надоела мне и к утру я ушел от нее.

потом было много копий моей сестры. но ее самой, к сожалению, я не нашел. но я искал, правда.

от ее жалких подражательниц у меня осталось много сувениров. сережка с засохшей кровью из разодранной мочки, подвязка для чулков, наманикюренные ногти, окурок от сигареты со следами помады обладательницы или кожа с нечеткой татуировкой. я всегда что-нибудь брал, они были не против.

а от нее мне ничего не осталось. она бросила меня, а я скучаю. я до сих пор ищу ее, знаешь.

ты не видел ее, нет? жаль...

теперь ты знаешь обо мне все. ни у кого не было такого детства, веришь теперь? мне дали всё необходимое и я благодарен им.

знаешь, почему я все рассказал тебе? ты нравишься мне, ты ведь похож на нее..и я уверен, ты никому не расскажешь мой секрет.

ну что, ты уже чувствуешь то же, что и я?...

а у меня есть котенок
он беспол и безымян.
зато с красивыми глазами. серыми, выразительными. с по-девичьи длинными ресницами
мой котенок очень послушный
никогда не огрызается, молча зализывая разодранную кожу
лишь опускает ресницы, когда я кричу на него
так похож на кукольного.
но игрушки не умеют глотать сперму
и не поскуливают, смотря как в тебе смачно хлюпают смазкой. сидя в углу, не смея закрыть глаза
мой котенок часто плачет. и никогда не жалуется
такого котенка больше ни у кого нет
я никому не отдам его.
и, наверное, я должен был бы беречь его
но окровавленным ему так идет

В колонках играет - domino - пьеро
так говняно
все сворачивает внутри
а на душе коты скребут
терпеть котов не могу
выходишь на балкон курить
и видишь
ничего не изменилось
всем посрать
все ржут, бухают
и солнце шмалит как ебанутое
все как и раньше
и всем действительно похуй
что ты сдыхаешь
хочется убиться к черту
так в такую жару и выходить страхово
в десять вечера выйду
за водкой и пивом
и смешаю всё к чертям ебучим
и пусть мне не станет лучше
никогда
обблевавшись
пойду спать
и мне приснится как меня разрывают на куски
раздирая кожу в мясо
ну да, что это я
я никогда не вижу снов
хрен с ним, меня все равно начнет глючить, когда я за раз добью эту пачку сигарет
и меня все равно раздерут
и я буду доволен
я так устал
я не хочу так
никогда
я ни в чем не виноват
за что меня так
похуй, я уже почти привык

я хочу напоить тебя до бесчувствия
и повалить на грязный пол
избить в кровь почти идеальное лицо
и доставить порезы на этом теле
а после вырезать тупым ножом свое имя на твоих венах
чтобы я никогда не стерся из твоей памяти
и ты не будешь против
я расцарапал бы твою грудь от ключиц и до лобка
и, потушив сигарету и твою щеку, тут же облизнул ожог
и ласково прокусив твою шею, совсем не нежно изнасиловал тебя, засасывая изрезанную кожу и помечая синяками твои бедра
и все по дурацко-сопливому плану
из-под опущенных ресниц сбежат слёзы, когда я кончу на твой живот и ты содрогнешься, воспроизводя нежеланный стон
который я тут же сдеру с твоих губ
и только до конца запомнив твое рабитое тело, я, возможно, позволю себе быть сентиментальным
возможно, сяду рядом и, положив твою голову себе на колени, в перерывах между поцелуями, тяжело дыша прошепчу какую-то дрянь о соплях и любви
и в этот момент ты будешь нетерпимо меня бесить
за то, что ничему не сопротивляешься
за то, что у твоей крови странный вкус
за то, что влюбил меня в себя

постоянное ощущение неполноценности. неидеальности
угнетает
чрезмерные амбиции, высокие требования
и полное отсутствие мозгов
сколько раз клялся себе не вляпываться, не начинать по новой, не западать
и каждый раз не сдерживал клятву, еще более увлеченно толкая свои достоинства к эшафоту
еще больше марая себя
грязью, кровью, солью
и полная безысходность. и закрыт мой выход на все запоры
из этого ада не сбежать
проще выдрать из груди то, чего в идеале там быть не должно и разодрать его на мелкие кусочки
и по кирпичикам разобрать стену отчуждения и принципов, тщательно отстраиваемую столько лет
но и это приговорено на провал
и что же остается?
раздражение
невыливаемое, непререкаемое. единственный долгожитель в этой пыли
снова вляпался, снова замарал себя.
а виновник пожимая плечами сядет в поезд вникуда и исчезнет еще более мгновенно, чем появился
и врят ли все будет так, как было
мы слишком развращенны, чтобы верить в чудо
надо просто пойти в туалет и смыть чужую тушь со своей рубашки
а потом заснуть сном сдохнувшего, счастливого
и проснуться еще жестче чем раньше
и больше не поднимать глаза на небо
никогда
и больше не верить тому блядству в твоей голове
никогда
и больше не носить темных очков
никогда
ведь ты обещал, кретин