ДЕФОРМАЦИЯ
(С той стороны мифа)

На границе тьмы и тьмы сугубой, мама,
(снова блюз)
Нас научили жить по средствам.
Посредством чего — не помню,
Но по сути это просто.
Отсутствие видимой цели
сокращает потребности,
не ограничивая их.
Вот и не используешь всех имеющихся в арсенале средств.

Цель же невидимая —
лучше туда не смотреть.
Потому мы здесь и нас зовут пограничниками.
Если зовут, конечно.

Вот ещё одна чистая правда.

Когда ты жил в заграницах,
любил все эти штампы,
намертво впрессованные
в не обезображенные лишним знанием головы
людей из-за железного занавеса.
Да, он проржавел, потому что в своё время
поскупились на оцинковку.
Но как ввинчиваются эти ресторанчики у Эйфелевой башни
в серое вещество!

Теперь ты вернулся и так любишь
пространство за ширмой,
что это умопомрачение
граничит с умопомешательством.
Янки ты путаешь с бошем,
боша с негром,
а негр в твоём представлении —
маленький зелёный человечек, посиневший от злости.

Вот ты говоришь, пусть работают негры, —
почему тогда на тебя работают белые?
Я не знаю ответа.
Вероятно, таким образом
холод действует на верхние кожные покровы.
Скоро гангрена, некроз, видимое почернение —
все станем неграми.

Правда, один, прижившийся ещё с тех времён,
когда занавес подкрашивали, говорил:
— Да как хочешь нас называй! Мы от этого не побелеем, как белый не потемнеет.

Теперь нет никакой ширмы.
Для ненависти она бесполезна,
к тому же, мешает видеть желаемый образ идеального врага.

Идеальный враг, что идеальный газ —
Всегда идеален
и занимает весь обозначенный числом Авогадро объём.

Да, ты любил ресторанчик под Эйфелевой башни,
потому что оттуда её не увидишь при всём желании.
Или это был не ты, а кто-то из старых архитекторов.
Я никогда ничего не понимал в архитектуре,
потому предпочитал маленькие американские посёлки
вовсе без архитектуры.
Однажды мне довелось понять,
что мы живём не в архитектуре,
а в простых берлогах.
К зиме же всякая жизнь прекращается
и начинается спячка.
Что взять с медведя?

Да, ты всегда путал
спагетти и лягушачьи лапки.
Для тебя все они были фиолетовыми,
светились
и норовили уползти с тарелки,
как только приближалась вилка.
Слава богу, ты научился держать вилку —
ложкой это брать неудобно,
руками — что скажут соседи?
Но, видимо, в силу именно этого зрительного изъяна
макаронников ты путал с лягушатниками
и полагал всех непроходимыми жлобами.
Или непреходящими?
Ты всегда путал эти два слова.
Знание родного языка — не твой конёк.

Короче, что посеешь,
и это твой урожай,
но не проси соседей прийти на помощь,
когда он созреет окончательно.

Да, здесь, на границе света и света сугубого
место отнюдь не райское,
как сказано в писании.
Порой встречаются такие монстры
из чистой плазмы,
что лучше держаться от них подальше.
Старожилы говорят, это и есть ангелы.

Да, наши потребности никак не ограничены,
да, на службе у нас любые средства
как подавления и принуждения,
так и поощрения.
Следует держаться подальше —
сам ведь понимаешь,
желание загадывать не стоит, —
сбудется.
И даже видимая цель ослепляет,
если не натурально, то фигурально.
Всё равно зрение отсутствует,
Потом, говорят, и другие диапазоны восприятия
будут подавлены окончательно,
да и зачем оно нужно? —
свет — он и есть свет,
хоть обычный описываемый, хоть сугубый.
Звук — всего лишь звук.
Просто всё слишком взаимосвязано,
потому и в ушах постоянный шум,
словно Советы глушат радио Китая,
и эти колебания передаются
на кончики пальцев.
Брайль отдыхает.

3.10.15

http://t-s-kot.livejournal.com/548551.html