Дело в том, что получить что-то нужное и полезное для жизни с затратой минимальных умственных, физических и материально обеспечиваемых усилий является чем-то совершенно естественным для человека, как для нормального законопослушного гражданина, так и для бандита, для вора, для любого. Но на пути приобретения этого нужного и полезного стоят моральные и юридические законы, специфические для каждой общественно-экономической формации. Для одних в силу индуцированных генетикой и воспитанием законов существуют непреодолимые барьеры для приобретения этого нужного им и полезного для их жизни, для других - такие барьеры существуют, но так или иначе преодолимы, для третьих, например, для подонков, грабящих магазины и народ, таких барьеров вообще не существует. Всё очень просто!

Наибольшую опасность для трудящегося народа и государства составляют те, кто посередине, то есть те, кто понимает, что очень просто загреметь на нары, будучи бандитом, но кого зависть, жадность, ненасытность и прочие такие же "душевные" человеческие качества подвигают на поиски юридически ненаказуемых лазеек, а когда вид потенциально соблазнительной добычи сильно расстраивает психологию и физиологию этих внеше похожих на нормальных людей товарищей, они делают всё, чтобы обойти моральные и юридические запреты. Изобретателями новых лазеек для преодоления барьеров обычно являются очень богатые финансами и статусом, которые задыхаются от желания иметь всё больше и больше того и другого. Эти добытые огромными усилиями паразитов изобретения на каждой данном этапе общественно-экономического развития государства становятся опасными и разрушительными для функционирования последнего. И государство, как в лице правительства, ощущающего потерю возможности рулить тем, ради чего его назначили, и народ, понимающий, что его элементарно надувают, начинают восстанавливать и чинить, а вернее устанавливать новые барьеры, препятствующие хапательной активности паразитов.

Вот несколько примеров того, как паразитарии пытались обожраться Америкой (https://ushistory.ru/konspekty-lektsij/1310-problema-monopolij-v-ssha-v-kontse-xix-veka). Период экономического роста после Гражданской войны в США породил качественно новое для страны явление – стремительную монополизацию контроля над ключевыми сферами экономики небольшой группой наиболее богатых, удачливых и морально обделённых дельцов. Основной причиной монополизации была аккумуляция огромных капиталов в частных руках, позволившая запустить процессы поглощения бизнеса более мелких конкурентов сперва в отдельных регионах, а затем и в общеамериканском масштабе. На каждом этапе общественно-экономического развития во все времена цивилизационного прогресса появлялись новые, ранее немыслимые соблазны.

Первой сферой, в которой возобладал монопольный контроль, были железные дороги. Уже в 1870-е годы Корнелиус Вандербилт из Нью-Йорка стал крупнейшим железнодорожным магнатом Америки. Только благодаря размерам страны, в ней нашлось место еще для нескольких “железнодорожных королей”, таких как Джей Гульд, который владел транспортной инфраструктурой юго-западных штатов. Монополизация перевозок вела к неудержимому росту тарифов, разоряющих мелких и средних производителей. Постепенно монополизация, как раковая опухоль, распространилась и на другие сферы экономики. Три самых знаменитых американских миллионера этого периода – Джон П. Морган (1837–1913), Эндрю Карнеги (1835–1919) и Джон Рокфеллер (1839–1937) построили грандиозные капиталистические империи – Морган в области финансов, Карнеги – в сталелитейном производстве, Рокфеллер – в области добычи и переработки нефти. К концу XIX века эти люди не просто олицетворяли американскую экономику – они почти целиком ей владели.

Государство выглядело слабым и полностью зависимым от воли “олигархов”, которые не упускали возможности направить в нужное русло законодательную активность властей на всех уровнях. Настоящим средоточием влияния мультимиллионеров на внутреннюю и внешнюю политику США стал сенат, члены которого избирались тогда законодательными собраниями штатов. Подкупить немногочисленных депутатов этих собраний не составляло никакого труда для людей масштаба Карнеги или Рокфеллера, или даже более мелких дельцов. Тем не менее, несмотря на всепроникающую власть денег, которая радикально поменяла социально-политический облик США всего за несколько десятилетий после начала Гражданской войны, внутри американской системы сохранялись институты и традиции, способные противостоять спруту монополий. Определяющую роль здесь играла пресса и уверенность большинства американцев в необходимости обеспечения священного принципа свободы слова. Конечно, пресса не была по-настоящему свободной, все ведущие газеты принадлежали тем же самым олигархам. Однако, состязаясь друг с другом за влияние, они открывали дорогу журналистским расследованиям и обеспечивали общество необходимой информацией, пробуждающей эмоции и побуждающей политиков хоть к какому-то противодействию монополиям.

Именно благодаря сохранению такой “общественной бдительности” коррупционные скандалы “Позолоченного века” не остались незамеченными, наиболее одиозные фигуры, вроде “босса” Уильяма Твида, понесли наказание, а федеральная власть начала потихоньку внедрять разного рода антимонопольные меры (Закон о торговле между штатами 1887 года, “антитрестовский” Закон Шермана 1890 года, закон Робинсона-Пэтмана, закон Клейтона). С историей борьбы государства США с монопольными паразитариями, представленными не только олигархами, но и широченной фракцией нанятых юристов и армией "сосущих" можно без проблем ознакомиться в интернете. На определённом этапе закон победил. Контроль соблюдения антимонопольного законодательства были приставлены осуществлять: Верховный суд, в обязанности которого входила оценка законности методов деятельности компаний и заключенных ею договоров, торговая комиссия, которая должна была осуществлять контроль за выполнением норм антитрестовского законодательства, специализированный отдел министерства юстиции, который должен был возбуждать уголовные производства против компаний, нарушающих антимонопольное законодательство.

Мафия, организованная Клинтоном в тесном содружестве с высокопоставленными финансовыми паразитами по существу купила с потрохами все эти контролирующие органы, призванные препятствовать паразитизму. Это давно перестало быть тайной Полишинеля (https://proza.ru/2021/07/06/233). Этот процесс деградации антитрествского законодательства начинался задолго до рождения Клинтона, но этот сексофонист понял быстро, где и с кем ему будет удобно жить и бороться за сотни личных миллионов долларов и неограниченную мафиозную власть в лице марионеток - обамов, бидонов... Когда он в молодости работал в университете, то его зарплата была в незаментные глазом тысячу долларов, а детство его вообще было безыдейно хреновым. Процесс завоевывания человечества больными на голову суперпаразитариями стремительно нарастает. Всего 100 миллиардеров сейчас владеют 50 процентами активов в мире, хотя всего пять лет назад той же половиной мира владели "только" 400 человек (https://ria.ru/20191130/1561759889.html). Больные на голову плебеи вместе с остальным слабосоображающим человечеством с огромным ускорением несутся к обрыву, за которым - пипец человечеству. Они этого не понимают... Перефразируя нищего, купившего пять бутылей самого дорогого виски: "Здоровьек дороже!". Паразитизм им слепляет их жадные до денег и власти очи...

Победа паразитариев над экономикой США многие путают с приходом постиндустриального периода. Здесь полная аналогия с известным синдромом путанья хрена с пальцем. У постиндустриальщиков в качестве иконы выступало возникновение нового класса творцов, хотя фундаментом постиндустриализма было в самую первую очередь преодоление экономических, моральных и юридических барьеров с целью легализации крупномасштабного воровского паразитизма. Да, социально-технико-экономический прогресс породил много нового, просто ранее немыслимого, но главное изменение в жизни государства - не появление смартфонов, а появление и рост армии смышлённых паразитариев, которые - владеют ли они десятками миллиардов, чтобы подчинить доселе свободный народ, - или представляют собой всего лишь простых желающих поиметь без очень больших усилий, как можно больше всего хорошего, программистов, юристов и т.п., не понимающих, что пилят сук, на котором активно суетятся (https://proza.ru/2021/05/05/252).

Панпаразитизм, как общественно-экономическая формация давно начал вызревать в постиндустриальных обществах прошлого века. Прогресс - прогрессом, он идёт непрерывно совершенствуясь с тех времён, как человек стал заметно непохож на обезьяну. Этот прогресс можно разделить на первобытно-общинный строй, рабовладельческий строй, феодализм, индустриализм, постиндустриальный период. Как обед можно разделить на закуску, первое, второе, компот, мороженное... Это совершенно естественно, как как процесс освоения человечеством собирательства и охоты, скотоводства, земледелия, промышленного производства, компьютерных технологий... Но главным стимулом рывков в развитии социологических позиций являются непрырывные усилия жадный паразитариев, желающих всё больше и больше хапать. Кстати говоря, для этого вида деятельности ума особого не надо. Скорее даже наоборот: здесь ум вреден. Для этих паразиратариев умнее их деньги, на которые они нанимают думающих за низх.

1960-е годы стали периодом активного развития теорий постиндустриального общества, став методологической парадигмой обществоведческих исследований. В развитие новой концепции внесли свой вклад представители фактически всех идеологических течений - от американского консерватора У. Ростоу и умеренного японского либерала К. Томинага до придерживавшегося явно социалистической ориентации француза А. Турена и чешского марксиста Р. Рихты. Ключевым произведением, в котором освещены все основные элементы этой теории, стала работа Д. Белла "Грядущее постиндустриальное общество" (1973) и позднее "Культурные противоречия капитализма" (1978). "Постиндустриальное общество, - писал Белл, - есть такое общество, в экономике которого приоритет перешёл от преимущественного производства товаров к производству услуг, проведению исследований, организации системы образования и повышению качества жизни: в котором класс технических специалистов стал основной профессиональной группой и, что самое важное, в котором внедрение нововведений… во всё большей степени стало зависеть от достижений теоретического знания… Постиндустриальное общество… предполагает возникновение нового класса, представители которого на политическом уровне выступают в качестве экспертов или технократов" (Bell D. Notes on the Post-Industrial Society. — The Public Interest, 1967, № 7, p. 102).

Интересно, где бы было постиндустриальное общество сегодня, если бы крупные всем известные паразитарии не смогли бы смять антитрестовские препоны, выставленные государствами на индустриальном этапе своего развития? Есть древнеримская поговорка "Aquila non captat muscas" - орел не ловит мух. Постиндустриальный период общественно-экономического развития очень точно характеризуется формулой: "Мухи устраивают успешную охоту на орлов" (на государство и трудящихся). Например, Вилл Гейтс, о котором те, кто знаком с его биографией, не могут не знать, что большим умом он не блещет, стал самым крупным после государства землевладельцем в США.

https://systemity.wordpress.com/2021/07/24/347/

https://systemity.livejournal.com/6171030.html