Это сера в чистом виде. Это киноварь, которая применяется как сама по себе, так и в качестве сырья для производства ртути. В китайской алхимической традиции, например, чаще в качестве символа встречается именно киноварь, нежели ртуть в чистом виде, а вместо серы часто фигурирует "желтый металл". Но цвета те же - красный и желтый.

Читаем у Идриса Шаха, в книге "Суфии" глава "Секретный язык - Философский камень": "Вся алхимия как таковая, которая стала известна нам с тех времен (со времен суфия Джабира, 8 век) содержит доктрину трех элементов - соли, серы и ртути. Эти три элемента должны быть соединены в правильном соотношении, чтобы произвести Философский Камень. Многими алхимиками, можно сказать, почти всеми, подчеркивалось, что эти субстанции не те, что известны нам как соль, сера и ртуть."

Далее объясняется, что названия субстанций - не что иное как символы некоторых внутренних сил, используемых в процессе "дистилляции духа". Сера - точнее, ее производные, как и ртуть, - вещества чрезвычайно активные, тогда как соль - пример нейтрального вещества. Активные, пассивные и нейтральные субстанции должны быть смешаны в правильной пропорции в тигле, которым является человеческое существо, с помощью особых техник и упражнений, для того, чтобы получить "философский камень" - квинтэссенцию человеческих возможностей.

Типичным образным выражением духовной сути алхимических процессов, например, является вот эта иллюстрация из немецкого алхимического манускрипта 17 века:



Здесь для нас интерес представляют два круга наверху иллюстрации, красного и желтого цветов, обозначенные "Огонь" и "Воздух" (в некоторых версиях этого же сюжета они называются, соответственно, Душа - Анима и Дух - Спиритус)

Возвращаясь к суфийской алхимии, можно сказать, чтоо использование соответствующих цветов в качестве символов связано с концепцией латаиф, энергетических центров в тонком теле человека.

Иллюстрацией этой концепции может быть вот эта, чрезвычайно богатая символами средневековая миниатюра, помимо всего прочего, являющаяся полным изложением теории цвета в исламском искусстве:

Бахрам Гюр в Желтом Павильоне. 16 век, миниатюра, приписываемая Шайх-Заде (Музей Искусств Метрополитан, дар А.Смита-Кокрейна, 1913)

Две центральные фигуры на иллюстрации одеты в желтое и красное и олицетворяют дух (желтый цвет) и душу (рух, красный цвет). Бахрам Гюр (искатель) изображен в углу миниатюры - его под руку ведет женская фигура в желтом и красном, символ суфийских упражнений. Три женские фигуры, к которым ведут принца, возрастающие в размерах, по-видимому, символизируют латаиф и обозначены соответственно зеленым (сердце), желтым (левая сторона, интеллект) и красным (правая сторона, душа). Интересно, что латифа души находится за пределами этого мира, что символизируется оградой, за которой стоит женская фигура. Мужчина в зеленом одеянии, протягивающий сосуд с вином - скорее всего, сам Святой Георгий, Хидр - покровитель суфиев. Желтый павильон, где находятся Дух в желтом и Душа в красном, находится над уровнем земли. Пол в павильоне темно-синего цвета, олицетворяющий нафс - низшую природу человека, которая должна быть покорена с помощью упражнений и других практик.

"Все традиционные алхимические документы единодушно сообщают о трех главных цветах, последовательное появление которых служит вехами победного шествия к успешному завершению Великого Делания. Прежде всего черный цвет (Делание в черном), символом которого является голова ворона или череп, соответствует необходимой фазе гноения, через которую должна пройти смесь, надлежащим образом приготовленная и помещенная вариться в философском яйце. Другим основным цветом, который должен своевременно появиться, является белый (Делание в белом), ассоциирующийся с фазой дистилляции первичной материи; его появление знаменует собой многообещающую возможность осуществления трансмутации в серебро — промежуточный этап на пути к успеху Великого Делания. Наконец, красный цвет, появившийся в обрабатываемой смеси, указывает на достижение делателем подлинного герметического триумфа, обретение им возможности осуществлять трансмутации в золото." (Серж Ютен. Повседневная жизнь алхимиков в средние века. http://lib.rus.ec/b/183400/read)

Философский камень, или порошок проекции, получался рубиново-красного цвета, и был способен не только превращать простые металлы в золото, но и излечивать
все человеческие недуги.

Как-то в один из прошлых лет я впервые полностью, от начала до конца, смотрела по телевизору православную пасхальную службу в Храме Христа Спасителя. Чем дальше я смотрела, тем интереснее становилось. Ближе к концу оторваться было уже невозможно, потому что каждый последующий шаг, каждую последующую деталь действия можно было предугадать, как по-писанному. Как будто перед тобой переворачивают страницы книги, и, поскольку ты знаешь, что это за книга, то предвосхищаешь содержание следующей страницы. Больше всего удивило то, насколько неизменно древнее знание о внутренней трансформации человека сохранилось в этом ритуале православной церкви.

Я не буду описывать все в подробностях, чтобы дать Вам и другим собеседникам, если будет возможность и желание, самим прочитать эту книгу, записанную языком ритуала. Но стоит остановиться на некоторых значимых моментах.

Всем известно, что перед Пасхой совершается Великий Пост. В течение сорока дней человек подвергает испытаниям и трансмутации свою низшую природу, очищает ее от плотских желаний и страстей. На время сорока дней Великого Поста православные священники во время службы облачаются в черные одеяния.

У знаменитого мастера Великого Делания Николя Фламеля в его книге "Иероглифические фигуры" есть такой отрывок: "Если вначале, как только положишь заготовки в философское яйцо (иными словами, как только огонь возбудит их), ты не увидишь этой черной, очень черной головы ворона, тебе надо начинать снова. ... Цвет должен быть безупречно черным — и так в течение сорока дней". Черный ворон, которого в алхимических трактатах нередко изображали сидящим на мертвеце – это символ смерти, разложения первичной материи, избавления от ненужных шлаков, не способных участвовать в дальнейшем восхождении.

С этой точки зрения интересно также время начала лабораторных операций Великого Делания.

Фулканелли, таинственный алхимик-адепт начала двадцатого века (который, как предполагают некоторые, жив и по сей день), в своей книге "Тайны готических соборов", обращает наше внимание на алхимические скульптуры трехчастного портала собора Парижской Богоматери. Там, среди прочих, присутствуют фигуры Овна и Тельца. Они указывали на два весенних месяца, имевших решающее значение для начальных стадий Великого делания: март и апрель. В марте время весеннего равноденствия было также важной отметкой для алхимика.

Как нам известно, время наступления Пасхи, хотя и разнится от конфессии к конфессии, было привязано к двум отметкам в солнечном и лунном циклах – весеннему равноденствию и ближайшему к нему полнолунию. В Традиции это время всегда считалось одним из наиболее благоприятных моментов в годовом цикле, как "место встречи" земных и высших октав.

Православные священники начинают пасхальную церемонию в белых облачениях. Сорок дней Великого Поста и Великой Первичной Трансформации прошли и завершились возрождением попранной материи в ее промежуточной высшей форме – получением белого эликсира. Иногда он встречается на алхимических гравюрах в виде белого лебедя.

Все предварительные стадии пройдены, и вот, наконец, наступает тот драматический момент в пасхальной церемонии, когда все священники, еще в белых одеждах, заходят внутрь алтаря церви ("сердца", Храма в храме, святая святых) , и через некоторое время появляются, переодетые в ярко-красные одеяния. Рубиновый философский камень увенчал труды и страдания адепта. Символом его в работах алхимиков нередко был Феникс, восставший из пепла, или воскресший Христос.

"Адептами проводилась аналогия между страстями Христовыми и этапами Великого Делания, последовательными трансформациями философского камня, которая стала, например, темой поэмы "Margarita preciosa› ("Драгоценный перл") монаха Петра Бона из Феррары (XIV век) и которая для алхимиков-адептов отнюдь не была пустым словом". (Серж Ютен. Повседневная жизнь алхимиков в средние века)

Секретом философского камня, который невозможно было передать на словах, было, вполне возможно, то, что на каком-то этапе восходящей октавы трансформации физической материи алхимик должен был дать ей импульс, вложив в процесс некий неосязаемый, тонкий ингредиент. Этот ингредиент можно было получить только путем собственной внутренней трансформации, которая должна была преосуществляться в адепте параллельно трансформации материи в стеклянной реторте. Две восходящие октавы должны были сочетаться таким образом, чтобы обеспечивать взаимный обмен импульсами. Простое механическое следование рецептам, выполнение Великого Делания только в грубом химическом смысле не могло привести к результату. Как сказано в тексте Мориена: "Я признаю, о царь, что Бог послал эту вещь (философский камень), заключив ее в вас, и, где бы вы ни находились, она будет в вас, так что нет возможности отделить ее от вас". Когда эликсир был получен внутри адепта, цель Великого Делания – изменение его собственной природы – была достигнута. Получение камня было лишь знаком, подтверждением этого факта.

В заключение хочется привести слова из арабского "Торфа философов": "Знайте, что конец есть лишь начало и что смерть есть причина жизни и начало конца. Узрите черное, узрите белое, узрите красное, и это всё, ибо эта смерть есть вечная жизнь после смерти славной и совершенной".

М.Грюневальд.Воскресение Христа. 15 век.
(Заслуживает внимания изображенная художником последовательность цветов в процессе воскресения. Явный алхимический символизм образов).