Аркадий

#мемуарухи

История об избыточности алкоголя

Во время оно, когда матросский быт был совсем не сахар при низком жаловании и негарантированном выживании, а народишко на палубы и в трюмы требовался, гордые бритты, покорители морей, практиковали нехитрый способ найма персонала: претендента до потери сознания поили в кабаке добрые люди - а просыпался он уже в океане, с больной головой, и что характерно с подписанным контрактом. Способ этот получил название "to shanghai" - или, по-русски, "зашанхаить".

Но это дела прошлые, хотя, бают, и нынче незадачливый горожанин имеет шанс придти в себя на какой-нибудь удалённой плантации. Со мной, собственно, однажды приключилось нечто подобное - правда, в юмористическом ключе и на трезвую голову. В самом деле, при моих запасах внутренней дурости внешние симуляторы совсем ни к чему.

Поехал я, стало быть, однажды в то самое Лосево, о котором уже писал чуть ранее. Решил, не смотря на начало октября, "закрыть сезон".

Сел в электричку, вышел в тамбур перекурить. А в тамбуре дедок лет за шестьдесят - колоритный такой, кургузый и с бородёнкой, вперёд торчащей. Окающий совершенно по-северному - но это для Ленобласти не редкость, особенно в сторону Карелии. Спросил сигарету. Закурили. Спросил, куда я. Ответил. Уточнил, нет ли у меня каких дел именно в Лосево. Нет, никаких - просто традиция. Спросил, бывал ли я в Громово (следующая станция в сторону Приозёрска). Удивился, почему нет. Долго агитировал, расписывал красоты и грибное-ягодное изобилие. Сам-то он, мол, как раз до туда, вместе бы и доехали. Не. Если бы мы в этом тамбуре не курили, а выпивали, всё было бы понятно. Или если бы курили, то не продукцию фабрики имени Урицкого, нынешней RIR-Петро, а совсем иные урожаи. Но, повторюсь, эта история про то, что алкоголь - вещь, порою, совершенно ненужная.

Короче, уболтал он меня. Проводил я взглядом Лосево, а там и громовская платформа совсем скоро. Вышли на перрон - и вдруг дедок мой с криком "быстрее, опоздаем!" хватает меня за руку и куда-то тянет. И пока я набирал воздуха, чтобы поинтересоваться, что, собственно, происходит и куда, на минуточку, "опоздаем", меня уже впихнули в местный рейсовый автобус, который, как нас дожидался, чвякнул дверьми, буркнул мотором и потрусил себе по просёлку.

"Эге", - подумал я.

Впрочем, зачем я обманываю? Я подумал: "Нифига себе!". Но особого напряга не испытал, с чего вдруг. Четыре дня я вольный человек, хотел приключений - получил. И, по ощущениям, впереди было что-то поинтересней валяния на берегу Вуоксы. Но,сугубо любопытства ради, поинтересовался происходящим. "Погоди", - говорит дед, - "Погоди, всё нормально будет!" А сам щурится в бороду загадочно. Что характерно, мыслей про маньяков, людоедов и прочих охотников за органами и близко не было. Не вписывались они в картину чисто стилистически. Но интрига, безусловно, присутствовала.

Ехали добрый час, растеряв по дороге большую часть попутчиков. Наконец, вскочил мой Вергилий, за рукав дёрнул: пора!

А вокруг глухомань красоты неописуемой. И посреди красоты этой - крошечная деревушка в две улицы. "Воон", - говорит, - "Где забор красненький, туда нам".

И достаёт папиросы. И закуривает.

Тут я, наконец, упёрся рогом и поинтересовался, что, собственно, говоря, происходит.

Ответный монолог я не воспроизведу, его пришлось бы сочинять, потому что дословно я не помню. Но сочинять неохота, это всё равно что Шекспир в пересказе ханурика дяди Жени. Но суть такова:

Ему надо спилить завалившуюся на забор вишню, приготовить дрова и перебрать дымоход в баньке. Ну и законсервировать всё это хозяйство до весны. Так сказать, дембельский аккорд перед закрытием летнего сезона. Он бы справился сам, там делов-то одному дня на три. Но (тут в его голосе явственно прорезалось неподдельное отчаяние) но со скуки же сдохнуть можно! На всю деревню четыре с половиной бабки в глухом маразме, дачники поразъехались, словом перекинуться не с кем!

В общем, страдал он, значит, в тамбуре, от предстоящей социальной депривации. И тут входит это самое чудо в перьях, которое я. Воспринимаемое сугубо как перст судьбы. Ты, говорит, прости - соврал, что курева нет, мне с тобой иначе не заговорить было.

Слушайте. Вот правда.

Эти три дня я у него прожил, как тот фон-барон купец Иголкин. Каждое божье утро меня вели в лес, где всё, что не зеленело, было желто от подберёзовиков и красно от брусники да клюквы. Каждый вечер мне топили баньку. В промежутке мы вяло ковыряли наш фронт работ, чтобы не дай Бог не закончить всё раньше срока. Меня кормили лосятиной и озёрной форелью. ("Рыбинспектор у нас утоп в позапрошлом году, а нового не прислали".) А через три дня, перед отъездом, мне, не смотря на все возражения, доверху набили рюкзак всевозможными разносолами из бездонной кладовки и показали "секретное" место с ключом от избы, пригласимши заезжать по-свойски и чувствовать себя как дома.Причём всё это - чуть ли не со слезами благодарности. И да, ни капли спиртного за эти три дня выпито не было. И даже вариант такого времяпровождения не рассматривался, ибо опять же - зачем?

Ничерта в итоге не осталось в памяти - ни имени деда, ни названия деревни. История осталась - вот, вам рассказал.

P.S. Ах, да, вишенка: окать я после тех трёх дней в деревне перестал только несколько месяцев спустя, привязчивое оно. Что при моём экстерьере вызывало реакцию окружающих просто феерическую.

Posted by Аркадий Рух on 23 апр 2018, 03:47