Сказка

Для Проекта День пропавших букв в Заповеднике Сказок

Марина Евгеньевна деловито шагала по извилистому коридору, залитому белёсым лабораторным светом. Паркет старой выделки гулко усиливал дробный стук её каблуков. Коридор петлял то вправо, то влево и казался бесконечным. Из каждой боковой двери на Марину Евгеньевну набрасывались буквы разного размера. Строчные кучей сыпались под ноги, прописные нахально цеплялись за колготки. Запятые, горохом отскакивая от стен, впивались в причёску и противно там дрожали. Марина Евгеньевна стойко переносила буквенное безобразие и невозмутимо шла вперёд. Устав аккуратно переступать, она в конце концов позволила себе отбросить деликатность, и скоро хруст под ногами уже не вызывал у неё сожаления. Когда из очередной двери вылетела шальная буква Ц, Марина Евгеньевна неудачно зацепилась за твёрдый знак. Вертясь бумерангом, Ц ударила её острым хвостом в висок. Это было больно. Марина Евгеньевна проснулась. Будильник показывал пять утра. Марина сварила себе кофе, открыла ноутбук и погрузилась в работу.

В ночь со вторника на среду буквы снова атаковали Марину Евгеньевну. Они устроили на неё сафари в глухой сумрачной чаще. Гласные зловеще ухали в кронах угрюмых буков, притворно ахали и истерично визжали в зарослях чертополоха, противно блеяли в уши скабрёзные стишки, при этом громко хохотали и бесцеремонно пихались в спину. Согласные старались опутать Марину Евгеньевну. Пыхтя и сопя, они на каждом шагу сплетали примитивные силки, норовили обвить терновыми петлями шею и мерзко чавкали под ногами. Повсюду люминесцентными опарышами копошились знаки препинания. Марина Евгеньевна стойко переносила это пошлое безобразие и упрямо шла вперёд. Она не струсила даже перед длинным строем жужжащих, зудящих и злобно шипящих. Когда коварный твёрдый знак сделал ей подножку, Марина Евгеньевна споткнулась и полетела прямиком в объятия дородной буквы Ж, чьи инфернально-фиолетовые щупальца скрутили её шестёркой. Это было больно. Марина Евгеньевна проснулась. Будильник показывал четыре часа ночи. Марина сварила себе кофе, открыла ноутбук и погрузилась в работу.

Коварные буквы подстерегли Марину Евгеньевну и в ночь на четверг. На этот раз её преследовали в душном лабиринте, на сводах которого висели космы пыли и чернели наросты плесени. При ближайшем рассмотрении Марина Евгеньевна распознала в колыхании нечистот бурление кляуз и источавшиеся ими миазмы клеветы, подлости и подлога. То там, то здесь путь преграждала крепко сплетённая паутина лжи. За одним поворотом её пытались напугать грудой обглоданных букв ХХХ в распахнутом шкафу, стенки которого в труху перетёрли чёрные жуки-сплетники, за другим на неё выпустили голохвостых крыс, в которых легко угадывались буквы Ц, Щ и Ъ. Марина Евгеньевна стойко переносила омерзительную антисанитарию подземелья и неустанно шла вперёд в поиске выхода. В очередном тупике она замешкалась, и что-то когтистое шмыгнуло вверх по её ноге. Это было больно. «Твёрдый знак!» — брезгливо содрогнулась Марина Евгеньевна и проснулась. Будильник показывал три часа ночи. Марина сварила себе кофе, открыла ноутбук и погрузилась в работу.

Мстительные буквы не оставили Марину Евгеньевну в покое и в ночь на пятницу. Пиратская шайка, в которой усердствовали буквы Б, З и Ю, то и дело выкатывала против неё пороховые бочки. Пока жирные буквы Ф и Д морочили Марине Евгеньевне голову латинским алфавитом, буквы А, К и примкнувшая к ним Я залили в топливный бак её звездолёта исчезающие чернила. Сутулая Г попыталась всучить астрономические командировочные коричневыми пуговицами, а буква Э притворно названивала кому-то по бутафорскому граммофону и оперным голосом жаловалась на строптивость Марины Евгеньевны. На этот раз Марина Евгеньевна ни с кем не церемонилась. Она решительно достала свой потёртый в боях лазерный бластер, сняла его с предохранителя и спокойно нажала на гашетку. Буквам было больно. Марина Евгеньевна проснулась. Будильник показывал два часа ночи. Марина сварила себе кофе, открыла ноутбук и погрузилась в работу.

В пятницу налоговый инспектор Марина Евгеньевна Спесивцева сдала шефу отчёт о выездной проверке фирмы «Сиволапов и Живопырка», после чего сладко отсыпалась все выходные. Буквы из её снов пропали напрочь. До понедельника она пускала в свои сны только белого единорога и пила по утрам цветочный чай.

----------------------
© VVL, 08.09.2022

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1317579.html

Сказка

Она вдруг подошла и сказала:

— Развяжи.

Сказала так запросто, будто они знакомы мильён лет. Пока изумлённый Тихон попытался вспомнить, кто эта Афродита и как ему правильно поступить в столь щекотливой пляжной ситуации, она сказала:

— Я Лика.

Тихон вообще-то тихоней не был, но перед точёными формами этой бойкой шатенки в бикини у него конкретно онемел язык. Сам Тихон после студёного Новосибирска лишь неделю провёл на релокации в Туйхоа. Впрочем, его кожа не приобрела бы такого божественно-бронзового великолепия даже за полгода.

Лика повернулась спиной и приподняла волосы над тесёмками лифа — вот он, коварный узел.

Пальцы предательски дрожали, тем не менее, с мокрым узлом Тихон справился, а вот развязать собственный язык так и не удалось. Глупо. Деликатно придерживая шнурочки купальника, Тихон замер, как гранитный истукан.

— Готово? — спросила Лика, на что Тихон смог выдавить из себя лишь совиное «угу».

Лика спокойно сняла лиф и исчезла так же внезапно, как перед тем появилась.

«Эх, не обернулась…»,— с досадой подумал Тихон; в мыслях-то он был куда как смелее.

На другой день он облюбовал себе место на прибрежной террасе с Wi-Fi зоной, в стороне от пляжа, намереваясь закончить кое-какую работу. Но Лика и там его нашла. И снова по-свойски сказала: «Развяжи». Тихон развязал. Лика сняла лиф, повернулась и без всякого кокетства сказала: «Спасибо». Язык Тихона тут же опять примёрз. Глупо до невозможности. «Одно слово, кретин», — обругал себя Тихон.

На третий день Лика подошла, повернулась спиной и, не говоря ни слова, просто приподняла обеими руками волосы.

— Развязать? — отряхивая с ладоней налипшие песчинки, услужливо уточнил он, боясь ошибиться.

— Угу, — сказала она, привставая на цыпочки.

— А что будет, если не развяжу? — осмелел Тихон, всю ночь набиравшийся гусарской отваги. Получилось развязно и пошловато, он и сам это сразу же понял. Лика повернулась, их взгляды встретились, она удивилась:

— Почему не развяжешь?

— Ну… то есть… я хотел сказать… — мысленно костеря себя за унылое тупоречие, Тихон попытался исправить неудачную шутку, — я подумал… вдруг не получится развязать?

— Почему не получится? — по-детски наивно спросила она без тени наигранности.

— У тебя узел… затянут туже и туже…

— Чем у тебя?

— Чем в предыдущий раз…

— Правда? И что это значит?

— …это как бы ещё не точная закономерность, но я заметил… и это значит, что… когда-нибудь…

— Не развяжется? — длинные ресницы Лики затрепетали бабочками.

— Ну… да… похоже на то…— Тихон отчаянно тупил под взглядом Ликиных карих глаз, таких искристых, таких бездонных, таких близких.

— И когда это случится?

— Трудно сказать, — Тихон расплылся в глупой беспомощной улыбке.

— Почему трудно?

— Ну… как бы… недостаточно экспериментальных данных. — Тихон напропалую импровизировал, лишь бы не дать ей уйти.

— Ясно. — Лика порывисто повернулась, её восхитительные каштановые волосы прошлись шёлковой волной по его лицу. — Давай, развязывай.

Узел не сразу, но поддался; он и впрямь был туже прежнего.

— Теперь достаточно?

— Чего? — смутился Тихон, погружённый в собственные нескромные мысли.

— Данных.

— Каких?

— Для прогноза.

— Какого прогноза? — Тихон совсем утратил нить разговора.

— Сам сказал, что узел когда-нибудь не развяжется, — без тени иронии напомнила она, стоя перед ним стройной бронзовой статуэткой с мокрым лифом в руке.

— Ты только не волнуйся, — ласково успокоил её Тихон, пронзённый страшной догадкой: «Душевнобольная!» Как ни странно, это сорвало, наконец, оковы с его академического красноречия. — Учитывая минеральный состав и водородный показатель здешней морской воды, а также коэффициент износоустойчивости баолокского шёлка, из которого сделан купальник…

— Больше миллиона или меньше? — нетерпеливо перебила поток его зауми Лика.

Сбитый с панталыку Тихон нервно вздрогнул:

— Какого миллиона?

— Лет.

— Ах, лет… Врать не стану, — Тихон напустил на себя ледяную важность, лихорадочно ища, как бы теперь изловчиться и улизнуть от этой малахольной, — ну… если плюс-минус тысячелетие… короче, за миллион лет ручаюсь… — не моргнув глазом, соврал Тихон, осторожно подтягивая к себе край пляжного полотенца.

— Земных? — уточнила «пляжная сумасшедшая».

— А каких же ещё?

— Понятно. — Лика плюхнулась на его большое полосатое полотенце, сунув ему в руку свой стремительно сохнущий во вьетнамском пекле лиф. — А теперь завяжи.

— Зачем? — бестактно ляпнул Тихон; глупейший вопрос, конечно же.

— Я передумала возвращаться. Завяжи.

Следующие две минуты, приняв позу лотоса, она загадочно загибала и разгибала свои изящные длинные пальцы. И ноги принимали в этом далеко не последнее участие. Периодически Лика забавно склонялась набок, чтобы сделать мудрёные пометки на песке, после чего вновь превращалась в сидячую бронзовую богиню с пляшущими пальцами. В конце странного ритуала Лика издала звук, принятый Тихоном за вздох облегчения:

— Ф-фух!

— Я здесь, моя повелительница, — раздалось откуда-то сверху. Тихон машинально выглянул из-под пляжного зонтика и смертельно похолодел под свирепым взглядом джинна.

— Ффух, передай отцу, матери и сёстрам, что я задержусь тут. Мне здесь очень нравится.

— Уже передал, моя повелительница. Владыка Пурсиплюма огорчён решением своей дочери Ли-Икки. Он очень скучает и хочет знать, успеет ли она к началу новой эры.

— Я всё рассчитала, я успею. Я тут ненадолго, обещаю! Сезон цветения улёмок я ни за что не пропущу, это уж точно.

В баре отеля «Тунг», с природной невозмутимостью игнорируя страстные мужские взгляды со всех сторон, Лика заказала себе безалкогольный коктейль с лаймом, залпом осушила бокал, по-детски облизнула губы и с новым энтузиазмом принялась в сто тысяч пятисотый раз объяснять Тихону суть его и её квантовой связанности в Мультивселенной.

— Чему тебя только учили в твоём Академгородке? — то и дело подтрунивала она. — Это же так просто. Ты — мой якорь здесь, я — твой якорь там. Так кому же ещё я могла доверить струны телепортации, глупый?

Где-то на границе разума Тихон осознавал, что человечеству в его лице открываются бесценные знания, и в другое время в другом месте он жадно ухватился бы за них. Но сейчас… Шелковистое тепло её руки напрочь опустошило в нём все мысли, кроме одной. Оторваться от неё, как и оторвать взгляд от её головокружительной талии, было выше его земных аспирантских сил.

— Ладно, — сдалась Лика, по-свойски взъерошив ему шевелюру, — похоже, ты перегрелся на солнце, мой якорь. Ещё успею объяснить.

— А что потом?

— Когда «потом»?

— Когда узелок не развяжется?

— Очень просто: я заберу тебя на Пурсиплюм. Там как раз зацветут улёмки. — Она мечтательно зажмурилась. — Целая планета цветущих улёмок, представляешь? А пока поживём здесь. Недолго.

— Почему недолго?

— Ну, ты ведь сам сказал: всего миллион лет, и узелок телепортации перестанет работать.


--------------------
© VVL, 01.12.2022

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1317151.html

Для Проекта День путаницы-перепутаницы в Заповеднике Сказок


Аркадий Петрович вернулся домой под утро. Осторожно переступая порог, он до последней минуты надеялся, что удастся войти незамеченным. Однако, несмотря на предрассветный час, Ольга не спала. Она каменным изваянием сидела на венском стуле в тёмной гостиной подле зелёных оконных штор. Тяжёлые тени скрывали её лицо, но Аркадий Петрович прекрасно знал, какие чувства на нём отражаются. К тому же эта её подчёркнуто прямая спина…

Беззаботное настроение вмиг улетучилось.

— Аркадий,— едва взглянув на него, сурово сказала Ольга Петровна, — твои загулы с каждым разом всё чудовищней. Неужели ты не понимаешь, как низко ты пал? Посмотри на себя. В довершение всего ты… — последние слова прозвучали скорбным шёпотом, — ты сегодня пришёл в чужой шляпе, поздравляю.

Из чистого упрямства Аркадий Петрович попробовал отшутиться:

— Оленька, дорогая, не мог же я прийти вовсе без шляпы! Да, мне случайно досталась чья-то шляпа.

Под воздействием ещё бурливших в нём винных паров, не столько ради озорства, сколько из показной беспечности, Аркадий Петрович вздумал отчебучить антраша. Вышло скверно: в прыжке усталые ноги поскользнулись, и он пребольно расквасил об пол нос.

Остановив кровь примочками из аптечного шкафчика, Ольга Петровна отправила непутёвого брата спать, старательно убралась везде, где он наследил, после чего брезгливо изучила незнакомую шляпу, опасаясь найти в ней вшей. При близком рассмотрении шляпа оказалась новой, модной и, возможно, даже заграничной. Чаемых вшей в ней Ольга не нашла, зато обнаружила за драп-велюровой подкладкой нечто странное.

Дав себе три часа на быстрый сон, Ольга Петровна по свежему размышлению собралась было отнести подозрительную шляпу в участок, как вдруг с улицы позвонили.

Когда Аркадий Петрович вышел под вечер в гостиную, там его дожидался зауряд-прапорщик, допивавший за тихой беседой с Ольгой Петровной третий стакан душистого перловского с мармеладом и халвой.

— Чем обязан? — усаживаясь в кресло отдельно от них, небрежно спросил Аркадий Петрович.

Ольга молча встала, сделала ему крепкого чаю, а жандармский чин как бы в шутку сказал:

— Мы тут с Ольгой Петровной восхищаемся вашей обновкой, — зауряд-прапорщик поцокал языком и со значением добавил, — элегантная вещица.

— Я полагаю, речь о шляпе? — морщась, сказал Аркадий Петрович, мучимый головной болью и в таком состоянии совершенно не расположенный к восприятию досужих шуток.

— Верно, о шляпе, — кивнул зауряд-прапорщик, испытующе глядя в его припухшие глаза.

— Должно быть, перепутал вчера в подпитии. Вы ведь не думаете, что я её украл? Я честный человек и не потерплю пошлых наветов!

— Помилуй бог, Аркадий Петрович, даже мысли не было вас подозревать. Однако нас очень интересует хозяин этой шляпы. Вы знакомы с ним?

— Увольте, нет, — Аркадий Петрович обеими руками ухватил старый фамильный подстаканник с Бахусом на овальной финифтевой вставке и жадным залпом выпил горячий чай.

— Тогда, быть может, вы хотя бы скажете, откуда она, эта шляпа?

— Далась она вам, — вяло отмахнулся Аркадий Петрович.

— Поверьте, мы беспричинно шляпами не интересуемся…

Аркадию Петровичу стоило больших усилий вспомнить вчерашний день, а жандарму достало терпения тщательно выведать каждую мелочь. Впрочем, чаю у Ольги Петровны хватило бы, хоть всё жандармское управление заявись в дом.

На другой день Аркадия Петровича вызвали в участок. Вернувшись, он выглядел озабоченным и на расспросы Ольги поначалу отмалчивался. Затем мало-мальски разговорился и сообщил, что в результате предпринятого розыска таинственный владелец шляпы так и не был найден. «След потерялся», — пояснил он. Меж тем дело посчитали особо важным, и оно вышло на окружной уровень. Его поручили штабс-капитану Кружилину, всего два дня, как вернувшемуся на службу после ранения на охоте. Василий Тихонович Кружилин офицер опытный. В злачных местах города его личность прекрасно известна. Поэтому для осуществления задуманного плана он задумал привлечь его, Аркадия Петровича.

— Про Кружилина не скажу. А вот тебя в злачных местах уж верно знают, — вздохнула Ольга.

— Не отрицаю. Я так и сказал Кружилину. А он говорит: знают-то знают, да совсем с другой стороны, никому и в голову не придёт заподозрить вас, Аркадий Петрович, в дружбе с жандармами. Кружилин уверен, что шляпу непременно захотят вернуть. Свой план действий он назвал «На живца».

— Сразу видно, заядлый охотник, — подметила Ольга Петровна.

Идею обходить кабаки и трактиры в чужой шляпе Ольга посчитала глупой, однако Аркадия Петровича идея открыто обрадовала. Теперь он мог с полным правом говорить сестре, что должен идти в питейные заведения не по своей прихоти, а по её милости: ведь это она, сыщик в юбке, привлекла внимание к шляпе.

В понедельник в трактире на Кисельной шляпу пытался умыкнуть наглый верзила, коим оказался заезжий цирковой силач из Черноморска Григорий Зуев. Аркадий Петрович энергично размахивал руками и ногами, рассказывая сестре, как при задержании тот полез в драку и изрядно помял четырёх филёров. До утра Зуев ругался на чём свет, настырно твердил, что шляпа якобы его, пока не протрезвел в холодной кутузке. Вспомнить, где потерял собственную шляпу, он не смог. В полдень директор цирка заплатил тридцать рублей штрафа, и этим спас гастроль, где Зуев был любимцем публики.

Случай с Зуевым нисколько не помог делу. Аркадия Петровича попросили продолжить хождение по кабакам. Он посчитал, что чутьё у Кружилина верное, и отказываться от важного поручения не стал.

Во вторник в трактире «Габсбург» на Босяцкой шляпу украли. За похитителем проследили до бульвара, и там злодея скрутили. Как позже рассказывал Ольге Аркадий Петрович, вор каялся и клялся, что взял шляпу по ошибке — якобы перепутал по нетрезвости в извозчичьем кабаке «У Хруща».

— Не пойму, при чём тут «Хрущ», разве он не в Слепом переулке? — удивилась Ольга Петровна. — Ведь шляпу вор украл в «Габсбурге» на Босяцкой…

— Верно. Вот и Кружилин смекнул: «Врёт подлец! Нарочно уводит от места, где подменил шляпу».

Затем, предусмотрительно задёрнув на окнах шторы, Аркадий Петрович великодушно поведал-таки Ольге тайну:

— Шляпа, изъятая в «Габсбурге», преподнесла большой сюрприз. За подкладкой обнаружилась записка, опознанная как шпионское донесение. Схваченный злоумышленник быстро скис и на допросе в участке выдал премного сведений о враждебной агентуре. Сведения, чтоб ты знала, настолько ценные, что начальство наградило Кружилина серебряным портсигаром.

Теперь в деле было две шляпы, и, как поняла Ольга Петровна, Аркадию следовало без промедления вернуться к заданию.

В среду, как позже скупо рассказывал Аркадий Петрович, гардеробщик трактира «Лондон» попытался отдать шляпу-наживку ливерпульскому коммерсанту Ричарду Ченсу. В ходе разбирательства выяснилось, что Ченсова собственная шляпа и шляпа Аркадия Петровича похожи как две капли воды. За подкладкой у Ченса нашли хитрую записку, расшифровать которую, впрочем, не составило долгого труда. В галантерейной лавке по указанному в записке адресу Кружилин тотчас учинил обыск. В тайнике обнаружились похищенные из Адмиралтейства документы и чертежи секретнейшего воздухолёта. Англичанина, гардеробщика и галантерейщика арестовали. Начальство наградило Кружилина золотым портсигаром, а тот в свою очередь презентовал Аркадия Петровича бутылкой отборного шотландского виски.

Рассказы о каждом происшествии Ольга выслушивала с большим интересом. Часто задавала уточняющие вопросы, на которые Аркадий Петрович либо злился, либо отвечал уклончиво, ссылаясь на тайну сыска.

— Загадка первой шляпы не даёт Кружилину покоя, — скороговоркой попрощался Аркадий Петрович вечером в пятницу, отправляясь по обыкновению на задание. — Надо идти.

— Да неужели? — решительно преградила ему путь Ольга.

— Как можно, Оля! — запротестовал Аркадий Петрович. — Я не вправе бросить столь важное дело. Это мой гражданский долг.

— Аркадий, повесь шляпу. Вот так. А теперь слушай…

— Как ты не понимаешь! — кипятился Аркадий Петрович.

— Я уже всё поняла.

— Надо раскрыть важную тайну!

— Я уже всё раскрыла, — заявила Ольга.

— Раскрыла? — изумился Аркадий Петрович. — Как же ты её раскрыла?

— Поговорим в гостиной.

— Но…

— Никаких «но»! Достаточно уже твоей буффонады!

— Почему буффонады?

— Потому что главный злоумышленник — это ты сам, — с нажимом сказала Ольга. — Как там, бишь, зовут твоего геройского жандарма?

— Кру-кружилин, — растерялся Аркадий Петрович, нервно теребя галстук и присаживаясь на край стула, — Василий Ти-тихонович.

— Скажи, Аркаша, — возвышаясь над братом, спросила Ольга в насмешливо-снисходительном тоне, — каким портсигаром ты собирался награждать этого несуществующего Кру-кружилина в этот раз?

— Несуществующего?

— Несуществующего! — издевательски кивнула Ольга.

— Портсигаром?

— Портсигаром. Может быть, бриллиантовым? Наверняка от Фаберже? Так?

— Откуда мне знать! Я тут при чём? Это решает жандармское начальство…

— А шпионы на сей раз чьи? Дай догадаюсь, японские? Не стесняйся, ври смелее.

— Ольга, что с тобой?

— Ну, хватит валять дурака. Мне надоела твоя нелепая ложь.

— Между прочим, ты сама показала жандармам шляпу. Сама! — не сдавался Аркадий. — Подозрительную, прошу заметить, шляпу!

— Да, показала, — гневно парировала Ольга. — Купилась, дурёха, на твою постановку, на ряженого актёришку с позументами, столь удачно к нам зашедшего…

Она не успела договорить, с улицы позвонили, затем послышался нетерпеливый стук. Ольга открыла дверь. На пороге стоял жандарм.

— Позвольте узнать, сударыня. Аркадий Петрович Карманов здесь проживает?

Тут Ольга окончательно вышла из себя и с негодованием бросила Аркадию:

— Скажи своему погорелому театру, что я тебя раскусила. Сейчас же! Давай прекратим, наконец, этот бездарный балаган.

— Вы Аркадий Петрович? — деловито спросил жандарм, хладнокровно игнорируя Ольгину вспышку.

— Да, я, — в полнейшей растерянности подтвердил тот.

— Значит, это ваша шляпа? — Жандарм развернул пухлый свёрток.

Аркадий Петрович опознал свою старую шляпу, утерянную на прошлой неделе.

— Прошу следовать за мной, — потребовал жандарм.

Ольга Петровна стояла в проёме двери и смотрела, как Аркадий, понурив плечи, послушно поплёлся к чёрной пролётке. На лице Ольги торжествовала решимость. Она намеревалась хорошенько проучить родного брата, дабы впредь Аркадию Петровичу было неповадно проматывать в кутежах отцовский капитал и безрассудно губить себя распутством. Только что она разыграла второй акт семейного водевиля, сюжет которого, как ей казалось, она мастерски перехватила и переписала набело.

Пролётка тронулась и быстро скрылась за поворотом. От старого могучего тополя отделилась тихая тень и направилась к Ольгиному дому.

— Ох и деятельная вы женщина, Ольга Петровна, — добродушно покачал головой незнакомец, доставая из бокового кармана серебряный портсигар. — Задали нам хлопот. — Проследил за взглядом Ольги и сказал: — Предпочитаю серебро.

— Я вас не знаю,— сказала Ольга, с интересом разглядывая нежданного собеседника. — Кто вы?

— Знаете, Ольга Петровна, конечно же знаете. Разрешите представиться, тайный советник Василий Тихонович Кружилин к вашим услугам.

— Перестаньте меня разыгрывать. Мой брат — никудышный артист, да и вы тоже. Как говорят в итальянской опере, finita la commedia.

— Вы правы. — Советник достал папиросу, не спеша её размял. — Действительно финита — зверь клюнул на живца. Дело, как говорится, в шляпе. — Огляделся, определил направление ветра, встал так, чтобы табачный дым не попадал на Ольгу, закурил. — О себе промолчу, а что касается Аркадия Петровича, позвольте вам возразить: он хороший артист. Да. И даже очень хороший. Это мы никудышные беллетристы. Каюсь-каюсь, снабжали вашего брата никчёмными байками. Простите покорно нам нашу бесталанность. Мы ведь понятия не имели, что в вашем лице имеем дело со столь проницательной персоной. Признаюсь, ваш ум и железный характер произвели на всех сильное впечатление. Есть мнение, что впредь вы сможете быть полезной в серьёзном деле. Скажем, где-нибудь во Франции или Германии. Вы, насколько мне известно, в совершенстве владеете четырьмя языками. Так зачем же пропадать таким талантам да при вашем-то природном уме, Ольга Петровна. Подумайте, а я навещу вас на днях, и мы продолжим этот разговор. Заодно обещаю рассказать новости об Аркадии Петровиче.

— Он в опасности?

— Он под надёжным присмотром, не волнуйтесь. Всё будет хорошо.

— Будь вы провидцем, каким себя выставляете, убереглись бы от ранения на охоте, — скептически заметила Ольга Петровна.

— Какого ранения? — притворно удивился Кружилин. — Ах, ранения! Экая вы беспощадная. Ранение — меньшее из зол в нашем деле. То есть, я хотел сказать, на охоте. На нашей охоте.

— А хотите чаю? — предложила Ольга.

------------------------------
© VVL, 10.04.2022

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1316942.html

Для Проекта День эльфийских баллад в Заповеднике Сказок

Полицейские быстро оформили происшествие и удалились до появления Говарда.

— Как это произошло?
— Я не знаю… — пожал плечами Дарен. — Оно само…
— Само, говоришь? Само разлетелось вдребезги?
— Ну да… само.
— Заметил что-нибудь необычное, странное?
— Ничего такого… Разве что звук…
— Что за звук?
— Не знаю… Странный звук… Как будто лопнула струна арфы.
— Да ты фантазёр! Откуда тебе знать? Арфы запретили ещё до твоего рождения.
— Ну, ты сказал про необычное… я и подумал…
— А про снимки для оценщиков страховой компании подумал? — придирчиво спросил Говард. — Сделал?
— Так ведь видеонаблюдение есть. Всё записано, всё чётко.
— Ладно. Убраться надо. В клининговую фирму звонил?
— Угу, обещали прибыть скоро.
— Тогда дождись…
— Мне бы к травматологу, — Дарен, морщась, показал рану: пластырь из полицейской аптечки не помог, рана обильно сочилась.
— Да, скверно, плохой порез. Тогда давай отправляйся к лекарям, пусть зашьют как надо, а я тут сам разберусь.

Подошёл сосед Асмир из ювелирной лавки. Озадаченно остановился перед россыпью битого стекла.

— Что случилось, парни? Теракт?
— Непонятно. Витрина вдребезги. Слушай, у Дарена рана кровит. Отвезёшь его на Нидхогг-стрит? А то мало ли…
— Конечно. Сейчас брату скажу. Агдир отвезёт в клинику на Фафнир-роуд. Там теперь Рунгедир работает. Я тебе о нём рассказывал. Всё быстро сделают.
— Пусть Дарен сам решает, где ему платить за приём сто двадцать монет.

Дарен и Асмир ушли. Говард повесил на дверь старомодную табличку «Закрыто». Отменил свой план на вечер. Скопировал видеозапись инцидента на сайт полицейского участка.

Уборщиков всё не было.

От скуки решил заодно проверить видеозапись с камеры наблюдения в зале терминалов. Включил с самого начала и стал смотреть вполглаза, как вдруг его внимание привлёк одинокий утренний посетитель. И даже не утренний, а… Вот это странно! Каким образом этот тип проник сюда в ночное время? Появился ниоткуда… и также внезапно исчез…

Изучив запись три раза, Говард вышел в зал и встал на то самое место. Здесь располагался терминал ретровиртуальности. Если верить увиденному, посетитель провёл тут среди ночи чёртову кучу времени — целых двенадцать минут. Говард проверил настройки терминала, была ли активация. Была! Какого дьявола! Как? Как терминал мог работать ночью, когда всё отключено?

Интуиция подсказала проверить запись предыдущего дня. И Говард не был удивлён, когда обнаружил там всё то же: таинственный посетитель, терминал ретровиртуальности, время активации 04:01.

Более ранние видеозаписи в системе не сохранились, но имелся отчёт о транзакциях. Семь активаций в 04:01 за последний месяц! И все семь раз — загрузка программы «Золото эльфов»…

Да что за чушь? Какое ещё золото? Когда оно было у эльфов вообще?

В порыве решительности Говард тут же подключился к терминалу, однако, невзирая на права администратора, активировать программу ему не удалось: система выдала ошибку доступа. Что значит «отсутствует»? «Золото эльфов» в каталоге отсутствует? Какой-то посетитель запросто подключался семь раз, а для него, создателя и владельца бесчисленных виртуальных миров, программа отсутствует? Бред какой-то.

Тут прибыли, наконец, уборщики и стали шумно сгребать в обшарпанный контейнер осколки витрины. Все они, ожидаемо, были эльфами. Говард неприязненно обменялся с ними парой слов и, чтобы поберечься стеклянной пыли, направился было в дальний конец зала, как вдруг узнал в одном из уборщиков ночного посетителя! Как только Говард ухватил его за шиворот, все остальные бросились врассыпную.

Скрутить эльфа не составило большого труда. Усадив его перед большой белой стеной, Говард вывел на неё проекцию ночной видеозаписи и начал допрос:
— Что всё это значит, приятель?
Эльф оказался не из робких и насмешливо ответил:
— Кипит в тебе сиюминутный гнев, но в сердце нет смертельной злобы. Распутай же меня, чтоб здесь я вольно объясниться мог бы!
— Э, нет! Знаю я ваши эльфийские штучки. Тот, кто тайком проникает сквозь стены по ночам, не заслуживает ни грана доверия. Выкладывай всё начистоту. Я жду, эльф.
— Меленфир, сын Трандурона, к вашим услугам.
— Незаконное проникновение и семь попыток взлома терминала ретровиртуальности. Ты прекрасно знаешь, чем это грозит тебе и твоим дружкам. Разбитая витрина тоже ваша работа, я полагаю? Ну да, как же я сразу не догадался, лопнувшая струна арфы. Ты проведёшь остаток жизни в железной клетке, Меленфир, сын Трандурона.
— Печальна участь эльфа на чужбине. Умолкни, эльф, не пой баллад о Лоэнгрине! Рассказывай-ка лучше о витрине.
— Хватит паясничать! Не зли меня, эльф. Давай серьёзно.
— Ладно, — кивнул тот и сменил гаерский тон на деловой. — Мне нужно было время, чтобы распознать твою глубинную суть. Я понял её и теперь знаю, что мы можем договориться. Я буду предельно серьёзен, Говард, правнук Смоуга.
— Откуда ты зна…?!
— Не перебивай, это в твоих же интересах.
— Ну-ну, продолжай, слушаю тебя.
— Обещаю не утомлять велеречивой эльфийской поэтикой, выскажусь строго по существу дела, как ты любишь. Да, я использовал твой терминал не по назначению. Как? Позволь не раскрывать своих секретов. Не все из нас впали в ничтожество, кое-что ещё умеем. Да, я предпринял семь погружений. Нет, не в ретровиртуальность, а в хронолайн. Да, это противозаконно, и я отдаю себе отчёт, чем это мне грозит. Почему хронолайн? От ретровиртуальности до хронолайна всего одно эльфийское заклинание. Ты не знал? Не спрашивай, тебе оно не подчинится, у тебя другая кровь. Пустые забавы ретровиртуальности — это всё, на что твоя кровь годится. Итак, я сделал семь погружений и видел тайники семи королей древности. Да, я не обнаружил там то, что должен был. Зато теперь точно знаю, где то, ради чего я рискую жизнью. Чтобы завладеть бесценным артефактом, мне необходимо последнее погружение. Всего двенадцать минут. За всё расплачусь золотом. У тебя будет много золота, Говард. Очень много. Почти как у старины Смоуга. Достаточно, чтобы вызвать всеобщую зависть.
— Жалкие сказки! — не удержался от язвительной ухмылки Говард. — Да будь у тебя много золота, эльфийский народец не прозябал бы здесь в нищете.
— Что ж, развяжи мою левую руку и увидишь.

Какое-то мгновение Говард колебался, но всё же поддался соблазну. Он высвободил руку эльфа, и тот сделал пальцами нечто, отчего в воздухе раздались три мелодичных звука, каждый на особый лад. Осколки витрины превратились в блестящие крупицы. Этот блеск нельзя было спутать ни с чем. Всё ещё не веря своим глазам, Говард кинулся к мусорному контейнеру, заглянул в него и обмер: там сверкали груды золота в монетах и слитках. И сам контейнер стал цельнозолотым. Безумный восторг Говарда мгновенно сменился яростным приступом алчности.

— Ещё! — воскликнул Говард. — Ещё!
— Дело сделано, — ответил Меленфир, глядя ему в глаза с печальной укоризной.
— Нет, эльф! Ещё! Ты будешь проделывать свой фокус с золотом столько раз, сколько я прикажу, либо сгниёшь в грязной клетке как преступник. И не будет никакой восьмой попытки! Я сказал: ещё!
— А я сказал, дело сделано, — повторил Меленфир, на этот раз с вызовом, после чего спокойно поднялся и легко сбросил с себя путы.

И тут Говард понял, что означали его слова: всё это время у терминала орудовал другой эльф! И судя по гордой осанке, сияющему лицу и большому пергаментному свитку в руках, эльф этот только что успешно вернулся из хронолайна. С Меленфиром они были похожи, как две капли воды.

— Двенадцать минут, Говард. Всего двенадцать минут твоего ослеплённого внимания.

Говард в панике оглянулся на контейнер. Эльфы разгадали его испуг, Меленфир снисходительно молвил:
— Всё честно, Говард. Золото останется золотом. Только успеешь ли ты им воспользоваться? Мой брат Рейленфир наконец-то отыскал утерянную в древности хартию эльфийских владений Magna Carta, скреплённую кровью всех рас, племён и народов. Где её спрятали, Рейленфир?
— Как ты и сказал, под гобеленом в спальне Келебримбора, короля Эрегона. За день до того, как его замок сожгли драконы.
— Слышишь, Говард? Теперь эта страна снова наша. Она принадлежит нам по праву! И никто больше не запретит нам играть на арфах, говорить стихами и воспевать в балладах подвиги эльфийских героев. Кончилась ваша подлая драконья власть!
—
© VVL, 02.08.2021

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1316641.html

Лия не любила город. Прожила в нём почти всё своё детство и не любила. Ругала сама себя, пыталась полюбить и не получалось. Приезжала через несколько лет: посмотреть, сходить на могилу, и тогда окончательно поняла, что не любит. Всегда была там чужая. Не принимала, не сочувствовала, не сопереживала. Только один раз -- всего один раз, было очень больно вместе с городом.

Семья оказалась там случайно. Была нужна большая квартира и некоторое количество предприятий соревновались друг с другом, предлагая работу -- победило то, которое приложило к должности четырёхкомнатную квартиру. Огромная светлая квартира, на самом последнем этаже. В длинном доме: их называли "ленинградскими". По всей стране строили совершенно одинаковые многоэтажные много-блочные дома. Царство стекла и бетона. В квартире были две огромные лоджии, с одной из которых было видно море.

Может, если бы жили в центре города, остались бы иные воспоминания и впечатления. Но так сложилось, что жили на окраине. В посёлке. Посёлок в черте города. Рабочая слободка, коих тысячи. Кажется, жители посёлка не успели заметить, что на дворе двадцатый век. В магазинах две очереди: мужская и женская. Ни одна уважающая себя женщина не станет в мужскую очередь: это неприлично. Женская очередь тянулась, извивалась и выходила далеко за пределы магазина. Женщины перекрикивались и ругались: куда ты лезешь, куда? Посмотрите на неё, ах какая -- мы тут раньше стояли! В мужской очереди всегда была тишь да гладь. Обслуживали по очереди: один отсюда, вторая за ним. Когда женская очередь была особенно длинной, делали исключение: на каждого мужчину две, а порой и три, женщины. Женщина -- это пол. Даже если тебе восемь лет, ты, с точки зрения очереди, всё равно женщина. Потому, что ты родилась женщиной и когда-нибудь ею станешь. И стоишь в этой очереди и скулы сводит. Потому, что даже в восемь лет понимаешь, что это ненормально.

Соседи держали дома петуха. Петух гордо гулял по лоджии и жалобно кукарекал по утрам. Чтобы петуху было веселее, они выводили его гулять на улицу. На цепочке. Тонкая шея петуха выглядела забавно в этом ошейнике, предназначенном, кажется, для сенбернара. Петух грустно ходил от дерева к дереву и, наверное, представлял себе, что он овчарка. В какой-то момент, кажется, он действительно в это поверил. Иначе чего бы он бросался на всех проходящих мимо, пытаясь их укусить. Хозяйка петуха дёргала ошейник, цепочка врезалась петуху в шею, и он обиженно замолкал. Каждый день. Они спускались на лифте и гуляли полчаса. В какой-то момент они перестали его выгуливать. Просто в один день перестали. Кажется, через пару дней после того, что перестали его выгуливать, из их квартиры на всю лестничную клетку разнёсся запах куриного жаркого. Это жаркое есть категорически не хотелось. Было очень жалко одинокого, невесть как оказавшегося в царстве стекла и бетона, петуха. Впрочем, наверное, для него так даже лучше. Чем на лифте, на цепочке, каждый день без выходных.

После первой брачной ночи гордые родители молодых вывешивали на балкон простыни. Чтобы весь честной народ мог убедиться и порадоваться, что у них всё правильно. Что их девочка осталась хорошей и правильной до самой свадьбы. В девятом, кажется, классе, училась девочка, которая была неправильная. И все знали, что она категорически неправильная. Все знали, что никто и никогда не возьмёт её замуж. Потому что кому она нужна -- такая. Ходили слухи, что она по-тихому сделала себе операцию -- чтобы снова стать правильной. И всё бы хорошо, не окажись она на третьем месяце. Несмотря на правильность, подтверждённую пахнущей свежими чернилами и печатью справкой от врача. В семь лет к родителям Лии обратились с вежливой просьбой: не давать больше носить шорты. Большая девочка уже, чего зря ходить мальчиков дразнить. Они же тоже не железные.

Мальчики были не железные -- что да, то да. Начиная с двенадцати, никогда и никуда не выходила без ножа в кармане. Нож подарил дядя Гоша -- потихоньку от всех. Лезвие: сантиметров двадцать длиной, и кнопочка на рукоятке. Достаточно было нажать и лезвие выскакивало само. Когда возвращаешься домой вечером, очень кстати. Когда по тёмной улице, а сзади один из не железных -- подскочил, приподнял юбку и что-то в ухо шепчет. Давно забытое. То, что не забылось, это ощущение, когда резко достаёшь нож, выставляешь и спокойно, негромко, но так, чтобы понял: иди впереди, расстояние метр, подойдёшь ближе, я за себя не отвечаю. Он шёл впереди и матерился. Объяснял, что потом поймает и будет ещё хуже. Но не приближался. Ни на сантиметр. Так и шёл. Когда дошли до фонарей, туда, где люди, сжалилась: теперь быстро сваливай. Быстро. И хоть раз ещё подойди, хоть раз. Глаза превратились в узкие щёлочки, сердце колотилось, как бешеное, но стояла твёрдо, говорила спокойно. Только потом, в подъезде, села на корточки и заревела. С тех пор больше не лезли: она сумасшедшая, совсем сумасшедшая -- кричали издалека и крутили пальцем у виска. И это вполне устраивало.

В центре было по-другому. Центр казался почти сказочным. В центре были аттракционы и кафе, в которое они ездили каждое воскресенье. На лодочке захватывало дух. На ней можно было кататься целую вечность. Появлялось ощущение невесомости и всемогущества. Раз, ещё раз -- если сильно раскачаться, то, наверное, можно взлететь. Взлететь и улететь. Ещё был "Сюрприз". Законы физики заставляли спину прижиматься к стенке за цепочкой. Перед глазами бешено неслись яркие пятна -- красные, жёлтые, синие. Не различишь ни людей, ни города. Только бесконечное кружение. В никуда. Кружиться, пока не станет невмоготу. После этого спускаешься и тебя качает. Как моряка после долгой ходки. Не хватает только брюк с широким клёшем, как у дяди Гоши. В центре продавались конфеты в ярких коробках. Очень вкусные. В центре было хорошо и спокойно. В центре Лия забывала, почему же она так не любит город. На несколько часов ей казалось, что всего остального нет. Придуманное. Страшный сон. И только кукареканье петуха по возвращению напоминало о том, что это не приснилось. Пока был петух.

Все говорили: у вас так прекрасно. У вас море и город -- замечательный город. И люди добрее. Люди... Может быть в центре люди были добрее. Лия не знала. Рядом добрых было очень мало. В школе не складывалось. Поначалу были тёмные. Потом научилась давать сдачи и просто не лезли. Если полезут, -- говорили Лие, -- бери палку, и по голове. Чтоб знали. Они знали. Поэтому и не лезли. Сумасшедшая же, что с неё возьмёшь.

Обычная жизнь в обычной рабочей слободке. Коих тысячи -- слободок и жизней. И только один раз, всего один раз...

Утро начиналось как обычно. Надо было выдернуть себя из кровати. Уже доносилось: вставай, в школу опоздаешь. Когда вдруг включили телевизор и оказалось, что школы не будет. Ночью в город вошли танки. Ночью люди стояли, взявшись за руки -- живой стеной, и умоляли солдат повернуть назад. Умоляли остановиться. Ночью солдаты слушали приказы. Ночью по дороге, вместо положенных капель дождя, текла кровь. Кровь была в сточных канавах, на тротуаре и даже на зданиях. Ночью было больно. В этот день городу была нужна Лия. И все остальные. В этот день помнить о ненавистных буднях слободки было стыдно и невозможно. В этот день надо было что-то делать. Но делать было нечего. Можно было только на один день полюбить город, чтобы именно в этот день он понял, что ты с ним. Несмотря на то, что у вас не сложилось.

Лия оделась и пошла во двор. Во дворе стоял танк. Просто стоял. Рядом с деревом, которое так любил петух. На танке сидели солдаты -- мальчишки, лет восемнадцати, и жмурились от бьющего в глаза солнца. Они играли в карты и обливались водой, чтобы спастись от жары. Лия замерла рядом с танком. Никогда до этого она не видела танков. Солдат спрыгнул: эй, малявка, печенье хочешь? Он держал в руке печенье и улыбался. Всё казалось сюрреалистичным. Жизнь продолжалась. Просто теперь рядом с домом стоял танк.

В этот день Лия очень любила город. Несмотря ни на что. Они были нужны друг другу -- одинаково нужны. Только один день.

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1316571.html

— Ну что? Ну что? — спрыгнув с воздушного шара на штакетник, Мартышка кинулась навстречу Гениальному Механику. — Решили, наконец?

— Матильдочка, дорогая, могла бы ты организовать чайку? Мы все будем тебе благодарны, — сказал Механик, щурясь на яркое июльское солнце.

— Ещё чайку? — буркнула Матильда. — Не многовато ли! Это уже третий самовар.

— Правда? — удивился Механик, поглаживая рябую от недавнего взрыва в мастерской левую щеку. — Но ведь арбузы ещё не поспели!

— При чём тут арбузы?

— Ну а чем ещё четыре джентльмена могут утолить жажду во время жаркого спора? — беспомощно развёл руками Гениальный Механик. Выглядело это так, словно он намерился обнять припаркованный на лужайке воздушный шар Продавца Приключений, и Матильда рассмеялась.

— Ладно, — смилостивилась она, — сделаю, будет вам чай. Только вы там поскорей решайте, сколько можно спорить!

— Важный вопрос, сама знаешь.

— Знаю!

— А важные дела с кондачка не делаются, — подмигнул Механик. — Торопиться нельзя: поспешишь — людей насмешишь.

— Я думаю, лучше уж насмешить людей, чем обречь их на съедение комарами. Комары сейчас злые, как пираньи.

— Ты это о ком? — озадачился Механик.

— О людях… — шепнула Матильда, кивнув в сторону давно не стриженных кустов.

Механик всё понял, улыбнулся и вполголоса сказал:

— Такая уж у них работа.

Папарацци, затаившиеся в кустах с подслушивающей аппаратурой и опухшие от комариных и муравьиных укусов, стойко переносили все тяготы, предвкушая сенсацию: вот-вот должна была определиться тема новых сказок. Ради такой новости они были готовы на всё…

Матильда побежала в дом, и вскоре со стороны кухни послышался шум закипающего самовара. А ещё через пять минут Мартышка вышла к кустам с подносом, уставленным чайными чашками, сахарницей с рафинадом и десертной тарелкой с лимонными дольками.

— Эй, чайку не хотите ли?

Устоять против такого соблазна папарацци не смогли. Они побросали свои наушники и стали по одному вылезать из кустов.

Позабыв за чаем всё на свете, они конечно же проворонили новость, ради которой терпели муки в кустах, и узнали тему вместе со всеми из срочного сообщения Сарафанного Радио. Впрочем, они не расстроились. Не каждый день и не каждому папарацци выпадает счастье угоститься чаем из лап самой Мартышки Матильды!

А тема… что тема? Ведь не напрасно же на лужайке был припаркован воздушный шар Продавца Приключений. Нет, он Матильде ничего не разболтал — она сама догадалась. Матильда — мартышка сообразительная.

Сами подумайте, могла ли она беспечно прыгать по штакетнику в то время, когда решалась судьба новых сказок?
Она без всякой подслушивающей аппаратуры наперёд знала про День ста дорог и, как бывалый путешественник, ещё накануне загодя приготовила в поход свой розовый рюкзачок. Телепатия? Не думаю.

Справочно: День ста дорог в Заповеднике Сказок — 13 августа.

В добрый путь, дорогие путешественники! Как пройдёте сто дорог, возвращайтесь с рюкзаками и чемоданами, набитыми сказками и картинками. Можете рассчитывать на горячую встречу и самовар легендарного жюлькипурского чая с баранками!

Подписаться на Telegram-канал Заповедника Сказок

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1316227.html

Я познакомился с ним на съемках. Меня пригласили туда заменить не вышедшего актера. Нет, я не актер. Как сказал помощник режиссёра - фактура подошла. Роль была капелюшной. Почти камео, только кто я такой, чтобы появляться в камео? Но выбрали на замену меня. Знаете, все было спокойно. Внутри меня все молчало, не было поводов для беспокойства. Обычный день. Как казалось.

Объявили обед. Дети, занятые в эпизоде, в основном мальчишки семи-восьми лет, похватали тарелки с разной снедью и уселись за один стол. А он сидел в стороне от всех, вяло ковыряя вилкой вкуснющий узбекский плов. "Узбецкий", как говорил наш тощий лысый повар, сам то ли узбек, то ли татарин. Плов он готовил отменно. Такого духмяного плова я, пожалуй, никогда не ел. Съел три тарелки с маринованным луком. А этот парнишка свой плов так и не доел.

Я кивком указал повару на мальчишку, тот в ответ пожал плечами: "Он всегда так". Парнишка смотрел что-то в телефоне, лучший в мире плов остывал рядом.
-Привет, ты чего не ешь? - я сел напротив, поставил перед собой уже третью тарелку и принялся азартно уплетать.
Мальчик просто пожал плечами в ответ.
-Я такого плова нигде не ел, ни в Фергане, ни в Самарканде. Пуштуны меня тоже пловом угощали, но куда им до этого! - я подцепил огромный кусок мяса и отправил в рот.

Парень оторвался от гаджета и впервые взглянул на меня.
-Мне кажется, вы врете, не готовят в Афганистане плов.
-Еще как готовят. Приграничные таджики в него даже маковое молочко добавляют. Совсем чуть-чуть, для вкуса.
-Теперь точно врете, таджики в Афганистане не выращивают мак. Они в основном бойцы.
-Ты был в Афганистане?
-Нет.
-Тогда откуда тебе знать?
-От Дудя, - мальчик протянул мне смартфон, на экране привычно узкоголовый Дудь на фоне горного хребта разговаривал с каким-то бородатым талибом.

-А, Дудь...- протянул я, - только талибы не таджики.
Мальчик не проявил заинтересованности в разговоре, но я продолжил:
-А Дудь смелый парень. Талибы запросто могут...
-Что? - вдруг включился мальчишка, - голову отрезать? Юре это не грозит. Он будет жить долго.
-Откуда инфа?
Парнишка лишь снова пожал плечами в ответ.

Казалось бы, разговор и разговор. Ну, угрюмый мальчишка, чем-то недоволен. Поболтали и забыли. Так я и сделал. Мальчик напомнил о себе сам. Он позвонил ранним утром. Часов в восемь утра. Да, для меня это несусветная рань. Обычно, я ставлю телефон на беззвучку. Классическая сова, днем плохо функционирую, сплю до обеда. И если не высплюсь - день прожит зря. Потому я ненавижу утренние звонки. И телефон точно был на беззвучке. По расписанию. А тут вдруг звонок.
-Здрасти. Это Егор.
-Привет, Егор.

Я, почему-то, сразу понял, что это он, тот самый мальчик. Хотя не узнавал его имени, и точно не давал ему свой номер. Егор начал без привычных предисловий:
-Мне сказали, что вы поможете.
Я знал, что помогу, даже догадывался, как.
Егор продолжал:
-Через час приезжайте. Я вам в ватсап скинул адрес.
Действительно, непрочитанное в ватсапе с неизвестного номера. Не сказать, что я удивлен, такие вещи со мной происходят регулярно, но не по годам деловой тон мальчика меня заинтриговал. Быстро заглотил бутерброд, запил чаем, вызвал такси и через час был на месте.

Открыл сам Егор. Посторонился, пропустил в квартиру. Это была большая, но практически пустая студия, с минимумом мебели.
-Чай не предлагаю, - буркнул Егор, - вы все равно уже попили.
Его тону я ничуть не удивился.
-А где твои родители?
-Умерли. Я один живу.
-Как это?
-Как это "один" или как это "умерли"?
Умерли просто - в машине сгорели. Один - мне нормально. Бабушка иногда приходит. Даже часто.
В голосе слышалась досада. Но не на вопрос про родителей. Визиты бабушки Егору явно досаждали.
-Не любишь бабушку?
-Почему, люблю, она хорошая.
-И ты здесь живешь один?
-А что? Лучше в детдоме?
-Тебе же нужна... - Егор поднял руку, перебивая меня.
-Вы поможете?
-Помогу.

Наверное, надо объяснить. Я - шаман. Я узнал об этом случайно. Когда на сеансе энергетического массажа до меня дотронулась белая ведьма, я тут же провалился в транс. Мне тогда открылось многое. Почти все это, в итоге, не оказалось неожиданностью. Словно я всегда об этом знал. Я увидел кто я, откуда пришел, опыт прошлых жизней, а точнее - смертей. Но об этом я потом расскажу, если вам интересно будет. Потом вышел из транса и понял, что я шаман. Такие дела. Потому меня не смутил утренний звонок, пробившийся через беззвучный режим, да и весь диалог в целом.

-Как тебе помочь?
-Поговорите с ним. Я хочу узнать, почему я?
-Садись рядом. Закрывай глаза.
Нет никаких переходов, движения в тоннеле, световых блоков, падений в воду, ничего, чем так гордятся кинематографисты. В транс впадаешь сразу. Вы когда-нибудь видели сон, который начинался из ничего? Беседа уже идет. События происходят. А герои действуют. Так произошло и в этот раз. Комната была слабо освещена. Ангел сидел на столе, разглядывая свои сандалии. Выглядел он, прямо скажем, нелепо. Сандалии на босу ногу, хипстерские шорты, классическая белая рубашка, галстук канареечного цвета и длинный белый тренч.
-Ой, да ладно! Ты еще дресс-код назначь.
-Ну, ты меня удивляешь, и ангел-хранитель ты, похоже, так себе.
-Ты по своему то не суди. А мальчик - обычная смерть.

Я сталкивался со смертью в прошлых жизнях. Со смертями. Они разные. Самая отвратительная, самая пугающая - насильственная. Это она, костлявая, в черном драном балахоне, лысый лыбящийся череп и огромная черная коса. Она всегда была такой, с самого рождения. С Каина и Авеля. Она должна пугать. Есть благородная, желанная, благообразная. Это такая бабуля в буклях. Она печет печенья, и делает закрутки на зиму. Приходит, когда долго ждешь. Есть путник. Худой, длинноногий, с посохом в узловатых руках. Его ищут сами. И он приходит не всегда. Мальчика среди них не было никогда.
-Мальчик? Ему семь или восемь. Какая он смерть то? Мальчик!
Ангел пожал плечами:
-Милосердная. Пришло ее время.

-Что он сказал? - спросил Егор, когда я пришел в себя.
-Что ты - милосердная смерть.
-Теперь понятно. Значит я, должен с ними познакомиться?
Я кивнул.
-Хорошо. Череп с косой я уже встречал. Тогда, с родителями. Бабулю с печеньем жду со дня на день. А Путника придется поискать.
На минуту он задумался, а потом спросил:
-Я буду надеждой или верой?
Я замотал головой:
-Ни тем, ни другим. Надежда лжива, а вера отнимает все. Ты будешь будущим, где люди тебя не боятся, а значит живут счастливо.
-Значит я буду нести жизнь, - утвердительно сказал Егор, а потом хитро сощурился и добавил, - как думаете? Мне начать с Афганистана?
Этот вопрос заставил меня улыбнуться.
-Да, только не пробуй плов у таджиков на границе. Иногда они перебарщивают с маковым молочком.

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1315841.html

Сосед наводит порядок в саду под "Mr. Tambourine Man", я сижу курю и слушаю песню, слушаю как шуршат листья, как скребут, натыкаясь на камни, грабли -- гррр, гррр, как он подпевает. И как-то всё это очень вовремя, включая выбор песни. На улице изумительная погода -- яркое солнце, чистое голубое небо, тепло, но не жарко, неуловимо пахнет какими-то цветами, но я не знаю какими. В нашем маленьком саду, в самом углу, растет одинокое дерево, похожее на пальму, только ствол у него, отчего-то, какой-то европейский. Наверное, это европейская пальма. На гальке рядом с пальмой разбросаны ярко-розовые гладкие стекляшки -- точь-в-точь как те, из секретиков, из далекого детства. Словно кто-то выкопал огромный секретик и засыпал всем его содержимым уголок рядом с пальмой.

Госпожа уборщица считает меня, почему-то, истиной в последней инстанции и всё время пытается узнавать у меня как, на мой взгляд, буду дальше развиваться события. Как ты думаешь, -- пишет она мне, -- в этом году школы откроются? Думаю, нет, -- вздыхаю я. Что, -- поднимает она брови и продолжает писать, -- совсем не откроются? Прямо до сентября не откроются? Думаю, -- развожу я руками, -- что до сентября не откроются. Я ей не говорю о том, что совсем не уверена откроются ли школы даже в сентябре. Чего сейчас об этом говорить, доживем до лета, потом посмотрим.

Госпожа уборщица вчера немного опоздала. Я отправила Ыкла с девочками гулять, пообещав, что, как только она придет, я их немедленно догоню. Я побежала за ними минут пять спустя, добежала до входа в лес и поняла, что не знаю куда идти -- одна тропинка налево, другая направо, какую они выбрали в этот раз? Я побежала по тропинке, крича их имена -- так, как ищут сбежавших непослушных щенков. Я уже почти отчаялась, удивившись как они могли так далеко уйти за такое короткое время, как увидела их где-то вдалеке и изо всех сил побежала к ним, чувствуя себя найденной. Мимо нас проехала семья на велосипедах -- мама, папа, дочь и сын. Дочь издалека поприветствовала чадо, к ней присоединилась и мама: привет, чадо, -- кричали они. Чадо остановилась, внимательно посмотрела, обрадовалась и тоже начала приветствовать. Кто это? -- тихо спросила я, стыдясь, что никого не знаю. Это, мама, -- почему-то шепотом ответила мне чадо, -- девочка из моей школы, только она не в моем классе, а на класс старше, но она хорошая девочка, -- продолжала чадо, -- в смысле, мне она нравится. Я тоже помахала им рукой, они остановились на обочине, держась от нас на расстоянии, пропустили нас по тропинке, после продолжили свой заезд. Надо бы и чаду ездить на велосипеде, -- задумчиво глядя им вслед, бросила я Ыклу. Надо, конечно, -- немедленно согласился он, -- только вот не сойдем ли мы с ума за ними обеими следить? А чего за чадом следить? -- несказанно удивилась я, -- едет и едет, пусть едет. И то правда, -- согласился Ыкл.

По вечерам я смотрю новости о коронавирусе. Надо бы перестать делать это каждый день, но пока у меня не получается. Вчера умерли семьсот восемь человек, вместе с ними уже около четырех с половиной тысяч смертей, большинство в Англии, большинство из этого большинства -- в Лондоне. Ситуация в Британии несколько настораживает, как сказали бы истинные британцы. Я настороженно поднимаю бровь, учитываю всю прочитанную информацию, и закрываю новости -- хватит. У меня и так слишком много дел.

Мы торопимся работать, торопимся использовать это время на полную катушку. Ыкл прав, такое прекрасное время у нас когда еще будет: можно не вставать ни свет ни заря, так как не надо вести чадо в школу, идти неспешно на нашу утреннюю прогулку, после дитя немного играет и идет спать дневной сон, чадо садится за уроки, мы же бежим работать -- каждый на свое рабочее место. Встречаемся за обедом: я собираю всех с разных этажей и из разных комнат, мы обедаем, обсуждаем что-то интересное нам всем, немного отдыхаем, после же снова разбредаемся, чтобы продолжать работать -- теперь не надо отрываться, так как не надо идти за чадом в школу. Утром Ыкл занимается девочками и параллельно работает (меня же в это время никто не трогает), а после обеда мы меняемся: теперь моя очередь развлекать дитя (если чадо занята) и параллельно работать, у него же наступает святое время, когда его ни для кого нет. Даже если он вдруг появляется на кухне, мы знаем -- это не он, это его физическая сущность пришла напоить себя чаем. А его, на самом деле, нет. До самого ужина. Зато после ужина, после того, как уложены девочки, мы садимся работать вместе -- и это самое прекрасное время, в которое мы отчаянно ругаемся, спорим, миримся, обижаемся, шутим, смеемся, дразним друг друга, снова ругаемся -- обязательно навсегда, как водится. Мы работаем до десяти вечера, после разбредаемся на полчаса, а вот после этого у нас свидание: мы встречаемся на кухне, болтаем обо всем на свете, доделываем домашние дела и готовим всё, что нам надо, на завтрашнее утро.

И отвлекаясь от коронавируса: Ыкл перевел еврейской общине города N пожертвование в тридцать фунтов, попросил сообщить, когда они получат. Через некоторое время пришел ответ: деньги пришли, получить их не можем, так как валюта -- будем считаться иностранными агентами.

Увидела шутку: в Испании оштрафовали за выгул козы, курицы и краба, также постановили, что канарейки и вьетнамские свиньи не относятся к животным, которых можно выгуливать. Смеялась до слез, не столько над тем, что это действительно смешно, сколько над тем, что я легко верю в то, что это не шутка, а строчка из новостей. Сейчас всё настолько абсурдно, что легко верится в любое, даже самое абсурдное, явление. Больше ничего не так, как раньше, раньше забыто, его почти нет, а то, что будет -- будет не раньше, а позже. Когда-нибудь потом. Когда снова можно будет выгуливать хоть козу, хоть курицу, хоть вьетнамскую свинью (хотя -- вы ее видели? я даже не хочу думать о том, что будет, если ее вовремя не выгулять!).

Когда мы уже сможем к вам приехать? -- мама всё спрашивает и спрашивает, я же отвечаю одно и то же, словно заевшая пластинка, -- как только самолеты начнут летать, хотя бы с этого начать. А когда они уже летать начнут? -- не сдается мама, потом осекается, -- хотя какие тут самолеты, у нас дальше, чем на сто метров, нельзя от дома отходить. А аэропорт, -- справедливо замечает она, -- значительно дальше. Зато твой папаша всё время туда-сюда шастает, -- переводит она разговор на другую тему, но папа перебивает, -- ничего я не шастаю, я мусор выбрасывал, честное слово! Ага, -- ехидно замечает мама, -- знаем мы этот мусор, одна так тоже вышла подсолнечное масло купить, а вернулась через год с ребенком!

Подсолнечное масло -- наша семейная идиома. Когда-то, сразу после войны, мои бабушка с дедушкой жили в небольшом городе, где в их округе все друг друга знали. Неподалеку жила семья -- муж, жена, ребенок. Именно у них и случилась история: жена как-то пошла в магазин купить подсолнечного масла, да и пропала. Вернулась через год -- с ребенком. Говорят, жили они потом долго и счастливо, муж ее очень любил.

Я всё думаю заказывать ли мне билеты на летние конференции -- их три подряд, первая начинается в конце июня, перетекает во вторую, которая плавно перетекает в третью и заканчивается к середине июля. Но на данный момент сдается мне, что никаких конференций не будет, всё отменят. Всего два месяца назад я прыгала от счастья -- наконец я поеду в Питер, ура, практически чудо! Я никогда в жизни не была в Питере, всё никак не складывалось, хотя меня приглашали на эту конференцию несколько раз (они ее устраивают каждый год, аккурат на белые ночи, чтобы люди если не ради конференции, то ради белых ночей примчались бы), но никак не складывалось. В этом же году я решила, что бы ни случилось -- поеду. Всех оставлю тут, и поеду. Уже планировала что с собой возьму, как буду там гулять, даже погоду изучила и осталась вполне довольна. После Питера я должна была бы сразу лететь на неделю в Париж, а оттуда, сразу же, в Лиссабон. Я полтора года практически не летала на конференции, за последний год я отказалась от приблизительно десяти приглашений, никак не могла оставить дитя, лететь же с ней было бы почти безумием. И вот, именно сейчас, когда я радостно согласилась прилететь на целых четыре (в следующее воскресенье должна была бы быть на пути в Канаду), я, скорее всего, никуда не полечу. Особенно жаль если отменят конференцию в Париже -- это конференция в честь семидесяти пятилетия одного прекрасного математика, которого я очень люблю, на их приглашение я ответила согласием сразу (год назад), не думая ни секунды -- помимо того, что это обещает быть прекрасной конференцией, это большая честь быть туда приглашенным. Они пока молчат и ничего не говорят. Видимо, тоже терпеливо ждут развития событий. Ыкл всё настраивает меня на то, что ничего из этого не будет и просит не расстраиваться, обещает, что будет сидеть прилежно с детьми и отпустит меня куда угодно, как только станет можно.

Заказать доставку вчера не получилось -- дата появилась, но не открылась. Поскольку ровно в полночь сайт был, в общем и целом, пуст, никаких очередей не было, я пришла к выводу, что они поменяли время открытия даты и теперь это не полночь. Также думаю, что вот тогда, когда я среди бела дня вдруг увидела много мест для доставки, это и было новым временем открытия. К сожалению, у меня совершенно не получается вспомнить который точно это был час, помню приблизительно временной интервал в три часа. К тому же, я не знаю перенесли ли они время открытия мест на конкретный час или, к примеру, места открываются каждый день в случайное время, что значит, что мне, возможно, придется сидеть весь день и их караулить. Придется опять корректировать свое поведение -- сегодня, видимо, буду пытаться заходить каждый час по возможности, буду караулить и пытаться сделать то, что могу. Но они, конечно, несколько усложнили мою жизнь.

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1315684.html

Из-за того, что теперь все всё время дома, чадо повесила на двери их комнаты две таблички: на первой на трех языках написано, что сия комната исключительно ее и дитяти. Вторая же висит поверх первой, и поворачивается: на одной стороне написано комната открыта (также на трех языках), на второй -- закрыта. Поскольку дверь в их комнату почти всегда закрыта, чадо убедительно просит ориентироваться по второй табличке: иногда дверь закрыта, но при этом комната открыта, и тогда туда можно заходить, иногда же закрыта не только дверь, но и комната, и тогда туда заходить категорически нельзя: чадо занята своими делами и отвлекать ее нельзя никому. Мама, -- строго говорит мне чадо, когда я случайно открываю дверь, не обращая внимание на табличку, -- там же написано, что сейчас комната закрыта, сюда нельзя!

Сделала себе маникюр -- богатого темно-вишневого цвета, сверху покрыла вторым, тоже вишневым, но немного блестящим. У меня получилось лучше, чем у чада (особенно после того, как я в течение получаса отмывала лак со всех пальцев), но он настолько далек от идеального, насколько что либо может быть далеко от идеального. Впрочем, я, как всегда, исключительно снисходительна по отношению к самой себе и считаю, что для первого в жизни раза у меня получилось практически идеально. Ыкл и чадо в восторге, но именно на это я обращаю мало внимания, так как они, в большинстве своем, в восторге от всего, что я с собой делаю. Я же хожу и ною -- ну вот посмотри, -- показываю я Ыклу край, -- вот сюда вылезло и у меня совсем не получается это аккуратно удалить, разве что всё переделывать заново, -- после этого я горько вздыхаю, всем видом показывая, что ни за что не буду всё это повторять заново прямо сейчас. Ой, тоже мне, -- не оценив трагичности момента, отмахивается Ыкл, -- это только ты видишь, это вообще в микроскоп надо смотреть, а вот если как нормальные люди, с расстояния метр (как минимум), то всё просто замечательно.

Идея маникюра мне понравилась теперь еще больше и я заказала себе еще три флакончика лака (теперь сделала исследования и нашла место, где они стоят в полтора раза дешевле). Также, следуя советам, которые мне дали, заказала базовое покрытие и верхнее покрытие. Иногда мне кажется, что я сама с собой говорю по-китайски -- не понимаю ни одного из слов, которые произношу, но словно старательный ученик, стараюсь их запомнить и понять что же они значат.

На нашем заднем дворе распустились ромашки. Откуда они там взялись? Видимо, весна берет свое -- эти ромашки прилетели откуда-то и решили остаться с нами, по крайней мере, на ближайшее время. Пока их всего две, они скромно прячутся в траве, но их прекрасно видно -- ярко-желтую сердцевину и ослепительно белые лепестки. Я их не только не трогаю, но даже боюсь к ним приближаться, чтобы не испугались и не убежали. Только смотрю зачарованно всякий раз, когда выхожу покурить. Рядом с ними появился небольшой куст крапивы и несколько одуванчиков. Это, конечно, не сравнить с соседскими тюльпанами и лилиями, но, с другой стороны, я ничего для этого не делала -- они меня радуют просто так, просто потому, что жизнь берет свое. Всегда.

Вчера у меня была утренняя лекция и поэтому я не ходила гулять со всеми. Тебе надо пойти погулять, -- убеждал меня Ыкл в ночь перед этим, -- а то ты совсем скиснешь. Я подумаю, -- уклончиво отвечала я, всё повторяя то, что я собиралась рассказывать студентам. Я заставляю их работать -- мы разбираем упражнение, написанное в моих лекциях, потом же я внезапно меняю его условие и прошу их на месте ответить как эти изменения повлияют на ответ. Они думают, иногда пишут ответ, но часто включают микрофон, чтобы побыстрее ответить. Эта игра их, кажется, очень увлекает. По крайней мере, я всегда чувствую необыкновенное оживление в их рядах сразу после таких вопросов.

Позвонила мама и страшным голосом сообщила, что в Израиле, в правительстве, уже есть случаи коронавируса. Ха, -- засмеялась я, -- нашла чем удивить. Тут, -- важно продолжила я, -- практически всё правительство дружно заболело. Сидят взаперти, получают зарплаты, а на люди не показываются и ничего не делают. Впрочем, -- смеясь, продолжаю я, -- практически никакой разницы с раньше, за исключением того, что раньше они не исчезали с экранов, а теперь, наверное, плохо себя чувствуют и им не до этого.

Вдруг подумала, что главный вопрос не как выйти из уныния, а как не начать унывать в принципе. Для этого, наверное, было бы неплохо знать когда у тебя, собственно, начинается это самое дурацкое уныние. Себя я знаю прекрасно -- если, к примеру, стоящая не разобранная корзина с бельем раздражает меня меньше, чем утомляет мысль о том, что ее надо разобрать -- это начало уныния. Тогда я разбираю эту корзину, даже если мне категорически не хочется, даже если только мысль об этом внушает мне ужас. Всё равно разбираю -- ведь я точно знаю, что как только я ее разберу, мне сразу станет значительно лучше, так как вот оно дело -- должно было быть сделано и я его сделала, я большой молодец! Еще подумала, почитав всякое и немного даже расстроившись от того, что стала читать (убедившись, в очередной раз в том, что все журналы, на которые я подписана, совершенно изумительные, а те, на которые не подписана, надо читать крайне осторожно) -- сердиться на окружающих занятие крайне энергозатратное, особенно на незнакомых. Ну ходит человек так или эдак, считает так или эдак -- чего на него сердиться? Его не переделаешь, а свои силы потратишь. А сил, даже если их много, всё равно ограниченное количество. Для чего их тратить на незнакомых людей, которые ведут себя не так, как ты считаешь нужным или не думают с тобой в унисон.

На самом деле, я не люблю когда думают со мной в унисон -- сколько людей, столько мнений, и это прекрасно. Я не обязана со всеми соглашаться, я даже не обязана их все выслушивать, и уж точно я не только не обязана, но даже не должна, пытаться объяснять кому-то как ему жить, как ему думать и на основании чего строить свои умозаключения. Сердиться, полыхать праведным гневом -- всё это забирает столько сил, что ничего не остается на хорошее, на то, на что действительно стоило бы их потратить. Наткнулась на несколько текстов про сегодняшнюю ситуацию, в которых авторы ужасно недовольны всеми, вообще всеми -- люди в магазинах кретины, люди в интернете идиоты, соседи, казавшиеся милыми созданиями еще буквально неделю назад, на поверку оказались полными дегенератами. Цветок -- идиот, речка -- кретинка, жизнь -- вот такая вот жизнь, ничего не поделаешь. И горький вздох одинокого гладиатора, отважно сражающегося с несправедливостью мирового уклада. Я так не умею, мне всегда кажется, что человечество, в массе своей, наполнено прекрасными людьми, которые совершенно не обязаны поступать и думать как я, но сердиться на них за это, на мой взгляд, по меньшей мере, неразумно. Я делаю то, что считаю нужным, я стараюсь уговорить близких мне людей вести себя так, как мне кажется разумным, но даже на них я не сержусь, если они не согласны -- они взрослые люди, если они ведут себя иначе, значит у того есть веские причины.

Вчера была предпоследняя лекция. Последняя в следующий четверг. Теоретически, последняя должна была бы быть в следующую пятницу, но следующая пятница -- Страстная пятница, и поэтому, изначально, никаких лекций в этот день не должно было быть. Сообщила студентам, что мы незаметно подошли практически к концу, на следующей неделе последняя лекция. Студенты невероятно удивились -- как? уже? так быстро? Предлагать провести лекцию в Страстную пятницу я, конечно, не буду, но спрошу хочет ли кто, чтобы я провела лекцию, скажем, через две недели, в которой исключительно дополнительный материал -- не для экзамена, для души. Обязательно спрошу. Думаю, что желающие найдутся. Впрочем, может я зря так думаю, у них сейчас тоже, наверное, полно забот.

Вчера вдруг, прямо посреди бела дня, было несколько мест для доставки на три недели вперед. Я разволновалась, побежала к Ыклу советоваться -- нам не надо в пятницу, нам надо в воскресенье, можно в понедельник. А в пятницу нам рановато. Ыкл за общую справедливость, посему строго-настрого наказал мне не хватать ни одного из этих мест, чтобы досталось тем, кому нужнее. А я что? -- растерянно бормотала я, -- опять буду сидеть в субботу и изображать из себя Золушку? Жизнь, дорогая, -- философски заметил он, -- как правило, справедливая штука. Сегодня ты кому-то оставила, завтра тебе оставят. Нам же действительно не надо на пятницу, не кидайся, не надо. Я подумала и, с некоторым сожалением, согласилась. Как и следовало ожидать, никаких мест через час уже не было, так что жалеть было уже не о чем. Ничего, буду, как уже стало обычным, сидеть в ночь с субботы на воскресенье и надеяться, что кто-то другой будет рассуждать так же, как я вчера. А если не будет, так буду опять сидеть в ночь с воскресенья на понедельник и так далее. Впрочем, далее уже будет похуже, но можно будет, конечно, перетерпеть, если надо. Всегда есть кто-то, кому нужнее и важнее, не хочу с ними сражаться.

Универмаги переключились с рекомендаций как обустроить идеальный дом на как обустроить идеальный сад. Видимо, настал момент, когда люди больше не могут сидеть дома и перемещаются жить в сад. Желательно, в задний, огороженный высоким забором, чтоб наверняка. Нам сообщают, что прогноз погоды на ближайшее время изумительный, поэтому самое время начать проводить долгие дни в саду, если вы, конечно, счастливый обладатель оного. Этим счастливчикам, соответственно, предлагают пройти по ссылке, где они смогут купить много разной садовой мебели. Если же у вас нет сада, продолжают они, не отчаивайтесь -- у нас также потрясающий выбор балконной мебели! В хорошую погоду и на балконе, в общем и целом, хорошо, утверждают они. На балконе, говорят, можно экспериментировать с яркими цветами (на картинке оранжевый до боли в глазах стул и к нему в пару низкий плетеный столик), можно подобрать их под свой характер и создать неповторимую рабочую обстановку прямо на балконе! Также убедительно просят не забыть о детях, для которых предлагают разноцветные клюшки для игры в крикет. Если же у вас совсем ничего нет, утешают они, ни сада, ни даже худого балкона, то мы опять настоятельно предлагаем вам купить много комнатных растений и тогда вы создадите прекрасный сад прямо в квартире!

Исполнительный директор easyJet сообщает в письменном виде, что, к сожалению, все полеты на апрель, куда бы то ни было, отменены. Это беспрецедентное время, пишет он мне, и если вдруг вы собирались куда-то лететь, а мы отменили ваш полет и всё еще не вернули деньги -- потерпите! Вас таких много! Мы очень стараемся, но получается медленнее, чем мы можем. Если же вы где-то застряли и хотите домой, -- ободряюще пишет он, -- то тогда напишите нам, мы помогаем людям вернуться домой. Завершает он письмо словами -- мы надеемся когда-нибудь, в один прекрасный день, снова увидеть всех вас на бортах наших самолетов. Отчего-то кажется, что он совсем не уверен в том, что этот самый прекрасный день наступит в ближайшем будущем.

Магазины же косметики совершенно не отчаиваются и продолжают присылать пламенные сообщения: вы сидите дома? у вас видео-звонки? у нас есть для вас изумительная водостойкая тушь! Она, добавляют, особенно прекрасна именно тогда, когда вы полностью заперты дома. Ваши ресницы поразят всех участников видео-конференции -- мы гарантируем вам, что они будут такими длинными и такими пушистыми, что их заметят даже те, у кого чрезвычайно слабая связь! Как жалко, что у меня аллергия на тушь -- они меня почти убедили.

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1315492.html

Пришло очередное письмо из израильского супермаркета, где они пишут насколько вырос спрос на покупки с доставкой и на некоторую продукцию. Повторяют раз за разом, что всего очень много и просят без нужды не запасать впрок еду и прочую необходимую продукцию. Впрочем, также пишут, что осознают проблему с заказами доставки на дом, в смысле, с существованием свободных мест. В то же время пришло письмо из одного из самых больших местных супермаркетов, в котором они радостно пишут, что закончилась первая волна паники и у них, наконец-то, почти всё снова стоит на полках, можно не беспокоиться, однако они не снимают ограничения на три единицы продукта в одни руки, и отдают себе отчет в том, что свободных мест для доставки на ближайшие три недели нет. Также пишут, что очень, просто очень сильно увеличили количество этих самых мест, но их всё равно не хватает и, видимо, хватать не будет. Приходите, дорогие граждане, в магазины, пишут они, у нас практически всё есть, особенно в ранние утренние часы!

Ыкл прислал мне две интересные израильские статьи -- в одной нам напоминают про "период политики жесткой экономии", который длился по пятьдесят девятый год. Тогда еду и прочие необходимые продукты в Израиле, как и во многих других странах, выдавали по карточкам. Яиц было очень мало, зато выдавали немного яичного сухого порошка, и выпускались рекламные плакаты о том, что яичный порошок нисколько не хуже яиц. На фоне всего этого, естественно, появился черный рынок еды и необходимых товаров, с которым государство боролось как могло. С переменным успехом. В какой-то момент мелкие и средние бизнесы устроили забастовку и отказывались продолжать работать в таких условиях, требуя отменить жесткую экономию. Невероятно интересная статья, до боли напоминающая многое из происходящего сейчас.

Во второй же рассказывается об испанском гриппе, который унес десятки миллионов жизней и до сих пор считается одной из самых смертельных эпидемий. В Израиле, к счастью, его было достаточно немного, так как тогда жили относительно разрозненно, плотность населения была достаточно низкой, и прочее, прочее, способствовавшее замедлению распространения. Однако инструкции тех лет также невероятно похожи: предписывалось тщательно мыть руки, избавляться от салфеток, в которые сморкались или кашляли (их предлагалось выбрасывать в мусорное ведро, в которое предварительно предлагалось положить кусочки камфоры или нафталина, на всякий случай), предписывалось тщательно убирать жилище, почаще менять постельное белье и одежду, постельное белье же сначала выносить на улицу, тщательно проветривать, а кровать обильно посыпать камфорой или нафталином. Также, конечно, предписывали ни в коем случае ни к кому не приближаться. Следует отметить, что в Израиле было относительно немного летальных случаев испанского гриппа, который бушевал во всем мире целых два года и исчез так же внезапно, как и появился. В пятидесятых же годах, когда была эпидемия азиатского гриппа, газеты практически молчали, и один из самых интересных артефактов, дошедших до нас сегодня -- реклама коньяка: азиатский грипп или обычный грипп? -- озаглавлена реклама. В любом случае, болеть неприятно, -- пишется в рекламном листке. Пейте коньяк нашей фирмы -- нет лучшего средства от простуды и гриппа! Наш коньяк, -- пишут они, -- самое лучшее естественное средство для создания и поддержания иммунитета!

Дурацкая простуда всё не проходит -- заложен нос, болит голова и время от времени ужасно кашляю, к счастью не сухим кашлем. Ыкл волнуется и требует всё время мерить температуру. К счастью, температура у меня совершенно нормальная, но чувствую я себя крайне несчастной. Предложила само-изолироваться, на что Ыкл справедливо заметил, что уже поздно. Также со смехом сообщил, что я, видимо, плохо понимаю что такое само-изоляция. Пожалуйста, -- кивнул он мне, -- я согласен. Сиди наверху, я тебе буду приносить еду под дверь, но выходить ты оттуда не сможешь, вообще. Даже покурить? -- задохнулась я от самой мысли. Особенно покурить, -- расхохотался он, -- если уж ты считаешь, что ты заболела, так тебе категорически нельзя курить! Я подумала и решила, что я не так сильно больна. Ничего, -- горько вздохнула я, -- как-нибудь протяну, как-нибудь сдюжу. К детям, впрочем, стараюсь близко не подходить, на всякий случай. Не верю в то, что у меня коронавирус, но быть благоразумной сейчас не помешает.

Теперь мы, теоретически, должны быть приписаны к другой поликлинике, но нам милостиво разрешили пока не выписываться -- до конца всей этой истории. Однако нам надлежит туда прийти и поменять адрес. В поликлинике мне сообщили, что внутрь они теперь никого не пускают -- вообще никого. Поэтому, сказали мне, вам следует подойти к дверям, покричать кому-нибудь за стойкой, этот кто-то вынесет вам форму, которую вам следует заполнить и оставить на пороге. Мы, сказали мне, сами ее потом заберем и всё сделаем в лучшем виде. Секретарша аккуратно предложила мне не приходить самой, но послать Ыкла -- на всякий случай, от греха подальше. Я, конечно, согласилась -- особенно сейчас, когда я чихаю и кашляю, выходить из дома и пугать всех окружающих мне совсем не хочется. Да и чувствую я себя, честно говоря, не очень. Невероятно благодарна им за такой широкий жест -- каким бы смешным это ни казалось, но здесь бюрократия превыше всего и для них такое решение сродни подвигу.

Счастливым хозяевам собак можно гулять не один, а три раза в день. Всё предлагаю выдавать дитя за собаку -- нужды у них похожие: побегать, подышать воздухом, размяться. Вот только в туалет дитя ходит не на улице, а так -- точь-в-точь похоже. Ыкл смеется -- тогда уж лучше настоящую собаку завести. Предложила заказать игрушечную электронную собаку: она лает, бегает, очень похожа на настоящую, но выключается, когда надо. Сплошные плюсы. У наших соседей большой пес, с которым они по очереди гуляют в лесу. Снимают с него ошейник и пес счастливо бегает от дерева к дереву, не подозревая, что тут карантин и что он и только он является радостной отговоркой хозяина почему тот вышел на внеочередную прогулку. Уже несколько дней подряд за нами на прогулку семенит соседская кошка. Редкая красавица -- пушистая, рыжевато-серая, с аккуратными полосками по всему телу, в ослепительно белых носочках. Особый пиетет она питает к дитяти -- подходит к ней, трется о ноги, подставляет ей хвост. Дитя аккуратно хватает кошку за хвост и никакие наши просьбы не трогать кошку на нее не действуют. Мы только вздыхаем и радуемся, что дитя не тащит руки в рот и не трогает лицо. Кошка всё ходит и ходит за нами -- выгибает спину, мурлычет и категорически отказывается уходить. Вот только вчера отошла -- увидела того самого пса, сердито выгнула спину, шерсть встала дыбом, стала хвостом к дитяти, словно пытаясь защитить ее от страшного зверя. Мы продолжали свой путь, кошка же всё продолжала стоять на тропинке, ожидая пока собака исчезнет из вида, будто продолжая охранять дитя.

В лесу на деревьях появились почки, там и здесь начали пробиваться первые клейкие листочки. Дитя завороженно останавливается, трогает, всё пытается понять что же тут такое вдруг происходит. Мы же рассказываем скупо, вот, мол, дерево, а вот еще одно, так как сами совершенно не знаем что это за деревья. Воскликнула было, что вот это точно липа, как Ыкл саркастически заметил, что мои знания ботаники, к сожалению, липовые. Впрочем, я продолжаю считать, что то конкретное дерево было липой.

Прочитала о предложении израильского профессора о двухмесячном выходе из карантина. Он представил свою модель перед заседанием правительства, и содержание его статьи усиленно муссируется во всех встреченных интернет-газетах. Я его прекрасно знаю -- он вел у меня один курс и я была в него тихо влюблена целых полгода. Несмотря на то, что я терпеть не могла этот курс, по крайней мере, его практическую часть (теоретическая мне, как раз, нравилась), я, сквозь слезы, писала тысячи строк кода, чтобы он, не приведи, не подумал, что я глупая. Я даже хотела к нему в магистратуру, но хотела, чтобы он был вторым руководителем -- первого же выбрала с факультета математики. Он тогда усмехнулся -- я, сказал, и в личной жизни ревнивец, а уж в научной -- мне вообще нет равных. Или, сказал, иди в магистратуру только ко мне, я тебя с удовольствием возьму, или к кому-то другому, но быть руководителем пополам с кем-то -- уволь, это не для меня. Я тогда вздохнула, к тому времени я уже перестала быть такой влюбленной в него, но уже была влюблена в математику, и ушла вообще к третьему. Но это отступление. А сказать я хотела о том, что то, что он предлагает, невероятно похоже на то, что предлагало поначалу британское правительство: грубо говоря, давайте на несколько месяцев запрем всех пожилых и тех, кто в группе риска, остальных же выпустим на работу и дадим им жить обычной жизнью. И они, те, которых мы выпустим, которые составляют около восьмидесяти процентов населения, дружно и методично переболеют коронавирусом, мы достигнем коврового иммунитета, и вот тогда, когда они уже выздоровеют (за исключением тех, кто помрет, конечно), мы начнем потихоньку выпускать из домов запертых в них остальных. К сожалению, несмотря на весь энтузиазм правительства, эта идея, на мой взгляд, неверная. Именно здесь можно наблюдать насколько все эти расчеты оказались неправильными. На самом деле, всё это не должно быть сложной задачей и переменных в ней не так, наверное, и много. Надо сесть и создать правильную модель, которая будет учитывать все эти факторы со всех сторон. Но в его решение я не верю.

Вчера вечером наши соседи вышли на улицу, в свои садики. Кто-то с кастрюлей, кто-то со сковородой, кто-то с деревянными чурбачками -- они стучали деревянными ложками по кастрюлям и сковородам, создавая дивный ритм. Я выбежала на улицу, восхитилась, немедленно позвала чадо и Ыкла; Ыкл взял наш маленький ксилофон и тоже начал отбивать в такт. Все стояли на положенном друг от друга расстоянии, каждый в своем садике, и только ритмично били по кастрюлям и сковородам. Те, которые ни во что не били, усиленно хлопали в такт. Через какое-то время все дружно закричали друг другу "браво" и начали смеяться. Стояли и соседи напротив -- им около пятидесяти; и те, которые в угловом доме -- они вышли всей семьей с грудным ребенком на руках, и те, которые чуть ниже по улице -- лет семидесяти; наша небольшая улица вдруг заполнилась людьми, которые стояли на порогах своих домов, в своих садиках -- стояли и смеялись, что-то кричали в такт и всё били по сковородам и кастрюлям. Когда же импровизированный концерт закончился, и та, которая всё это начала, подняла сковороду и ложку вверх, крича браво всем и самой себе, уже после того, как она поклонилась и все собрались возвращаться назад, в дома, вдруг где-то вдали начался фейерверк. Это был совсем маленький и совсем скромный фейерверк, но какой же он был прекрасный, словно самый лучший завершающий аккорд выступления ансамбля кухонной утвари и нашего маленького ксилофона. Браво!

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1315307.html

Вовсю цветут тюльпаны, невероятное счастье всякий раз проходить мимо них -- фиолетовые, желтые, красные, белые. Посреди царства тюльпанов вклинились огромные желтые нарциссы -- гордо смотрят вверх, широко раскрыв цветы, словно пытаются поймать весь солнечный свет, тянутся и тянутся, стоят со спинкой-балеринкой, как говорит чадо. В саду у соседей напротив распустились огромные пунцовые лилии. Идешь по улице -- слева тюльпаны и нарциссы, справа лилии, и ощущение, что попал в самый лучший, самый благоухающий, на земле сад. В нашем же небольшом садике только хитрое дерево -- оно спиралью обвивает стоящую посреди палку, ствол его совершенно гладкий, а крона круглая, словно почти идеальный шар. В нашем небольшом садике всё зеленое -- потому немного однообразное.

М. пишет статью о коронавирусе. Вернее, она о математике, точнее, статистике, но связанной с коронавирусом. Там он предлагает хитрое решение задачи как за минимальное количество проверок проверить максимальное количество людей. Особенно хорошо это всё работает, когда параметры стремятся к бесконечности (что, впрочем не абсурдно, так как после определенного количества, уже можно делать такое предположение). Вот кому совершенно необходимо подавать на грант. Впрочем, на данный момент, наших глав можно убедить, кажется, в чем угодно. Свои решения они основывают на неких исследованиях, проведенных неким ученым одного из хороших лондонских университетов. Исследования, правда, проводились относительно давно, прямого отношения к данной ситуации не имеют, статистических данных там маловато, зато тот господин сумел назначить необходимую аудиенцию, и теперь, чуть что, главы и советники ссылаются на его исследования. Это даже не грант, это значительно лучше -- это то, о чем мечтают многие теоретики: вот оно, влияние теории на реальную жизнь. Не просто на то, как растут помидоры, а на действия, предпринимаемые целым большим государством. Я бы заплакала, наверное, но пока мне только немного смешно.

Исходя из позавчерашних данных, здесь порядка двадцати пяти тысяч зараженных и 1789 смертельных случаев. За позавчерашний день от коронавируса умерли 381 человек. За вчерашний -- 563 (среди них тринадцатилетний мальчик из южного Лондона, до того совершенно здоровый -- самая молодая жертва коронавируса в Англии, и еще девятнадцатилетний мальчик), и на вчера общее количество смертных случаев составляло 2352. Также увеличилось количество зараженных на почти четыре с половиной тысячи человек. К сожалению, Британия вышла на почетное седьмое место, всего на два места отстав от Китая. И это ведь только начало. А всего две недели назад общее количество летальных случаев было меньше одного позавчерашнего дня. В четырех милях от нас начали строить временный морг, в который не будет допуска родственникам потенциальных жертв.

Впервые за семьдесят пять лет отменили Уимблдонский турнир -- победителем несостоявшегося турнира единогласно признан коронавирус.

Полицию предупредили быть осторожными при задержаниях. Подозрительные субъекты нагло используют ситуацию с коронавирусом и плюются в лицо при задержании или попытке ареста.

Сосед возится в саду в огромной респираторной маске -- специальной машиной сдувает листья, тщательно разрыхляет землю, что-то убирает, стоит, наклонившись, практически не разгибая спины. Я смотрю и думаю о том, какой он ответственный -- даже на пустой улице в маске. Но я замечаю как время от времени он выпрямляется, отирает пот со лба, снимает маску и подставляет лицо солнцу. Лицо у него счастливое, он улыбается чему-то своему, стоит несколько мгновений, отдыхает, потом надвигает маску на нос, и продолжает заниматься своими садовыми делами. Маска, вдруг понимаю я, явно, не от коронавируса, а от садовой пыли, он, наверное, всегда так работает. Просто сейчас это выглядит необыкновенно полезной и ответственной привычкой.

Для дитяти Ыкл приготовил изумительный мясной пирог -- с грибами, картошкой, луком -- не пирог, а произведение искусства. Из остатков же фарша он соорудил гамбургеры: просто слепил как-то фарш, положил их на сковороду-гриль и пожарил. Сообщил, что не уверен во вкусовых качествах, но надеется, что они ничего. Я таких вкусных гамбургеров никогда, кажется, в жизни не ела. Толстые, сочные, с большим количеством лука, грибов и чего-то еще, не знаю чего, он же совершенно не помнит. Полосатые от сковороды-гриль, такие, словно из самого лучшего и фешенебельного ресторана. Со свежей тхиной, остро пахнущей кинзой, остающейся во рту приятным чесночным привкусом -- просто пища богов. Я же, как всегда, специализируюсь на котлетах. То ли от волнения, то ли от того, что мы вместе пытались творить на тесной кухне, котлеты развалились и получились далекими от привлекательных на вид. Но дитя, для которой, в основном, они были сделаны, невероятно довольна -- хватает огромные куски, довольно запихивает в рот, жует и радостно восклицает -- ееей.

Я усиленно стараюсь работать -- каждую свободную минуту бегу к статье. Все пытаюсь доделать то, что столько времени лежит недоделанным. Я собиралась сконцентрироваться на ней по окончании семестра, вернее, после возвращения с конференции, которая должна была пройти сразу по окончании семестра. Но конференции не будет, преподавать теперь приходится из дома и, несмотря на минусы самого процесса дистанционного преподавания, есть огромный плюс -- сразу после лекции я дома, никуда не надо ехать, не надо торопиться, можно с толком передохнуть и сразу бежать работать.

Дни становятся всё длиннее и оттого неимоверно радостно -- наступает время ужина, а за окном всё еще светло. Встаем, а на улице уже светло -- после долгих зимних месяцев с короткими днями и длинными ночами, это выглядит настоящим чудом.

На улице по-прежнему тихо, самолетов больше не слышно, редко слышится гул моторов проезжающих мимо машин и редких автобусов. Из-за тишины особенно громко теперь звучат сирены -- скорой помощи, пожарной команды и полиции. Не знаю куда они мчатся, но всегда надеюсь, что там, куда они мчатся, что-то незначительное и малосущественное. На каждый звук сирены дитя удивленно и внимательно оборачивается, словно всякий раз пытается понять что это за звук и откуда он.

Скоро день рождения дитяти и я всё пытаюсь придумать как его праздновать -- какой торт заказать, что купить в подарок, как объяснить ей, что у нее огромный праздник -- целых два года. Но пока есть время, я что-нибудь придумаю. Будем водить вокруг нее хоровод и петь поздравительные песни, после будем таскать за уши и подбрасывать к потолку. А потом целовать -- всю, с ног до головы. Дитя стала такой огромной, что не верится, что буквально вчера ее вообще еще не было. Вскоре после этого день рождения чада. Она уже мысленно готовится и без остановки выясняет не появилась ли в магазине клюква -- хотя бы замороженная. Она пытается уговорить Ыкла сделать на ее день рождения его фирменный пирог с клюквой, но прекрасно понимает, что невозможно сделать пирог с клюквой без клюквы. Сейчас не сезон клюквы, клюква появляется, обычно, в конце ноября и продается до середины января. Ни в какое другое время года свежей клюквы здесь в продаже я не видела. Но иногда попадается замороженная. Впрочем, сейчас даже ее нет, уж не знаю вирус ли винить или круглогодичных любителей клюквы. Ничего, -- утешаю я чадо, -- если что, попробуем купить консервированную вишню и попросим папу испечь вишневый пирог! Вишневый лично я люблю больше клюквенного, потому, конечно, постараюсь найти консервированную вишню, если с клюквой ничего не получится.

Пришла посылка с соленым раствором для носа, а вот заказанный там же, одновременно с раствором, растворимый парацетамол не пришел. Получила письмо, что они просят прощение, но у поставщика нет в наличии и когда снова будет неизвестно. Посему, просто возвращают деньги, даже не спрашивая желаю ли я подождать и посмотреть появится ли он опять. Растворимого парацетамола теперь днем с огнем не сыщешь, даже обычный во многих местах расхватали, хотя, казалось бы -- как и чем может помочь парацетамол? Но когда вокруг такая паника, такого рода вопросы не задаются -- берут то, что есть, и побольше, на всякий случай. Я их, в каком-то смысле, понимаю.

По предсказаниям Ыкла, хуже всего после всей этой истории придется Америке, сразу следом за ней будет Англия, а потом уж все остальные. А вот лучше всего, по его мнению, будет в Германии и в Южной Корее, которые, скорее всего, после всего этого резко поднимутся на мировой арене. По количеству зараженных и по количеству случаев с летальным исходом, Америка и Франция уже обогнали Китай, оттого неуютно и немного тревожно. Я не смотрю на выкладки, но время от времени они попадаются на глаза, и тогда я внимательно изучаю, не в силах оторваться. Хорошо, что попадаются они мне на глаза не так часто.

Пришло письмо от главного исполнительного директора одного из крупных люксовых универмагов в Америке. Он честно пишет, что в связи с создавшейся ситуацией, им пришлось отправить многих сотрудников в не оплачиваемый отпуск, а тем, кого не отправили, пришлось урезать зарплаты почти вполовину. Правда, пишет он, мы постарались сохранить для всех доступ к медицинской страховке. Чтобы хоть как-то поправить ситуацию, сообщает он, я и мои заместители отказались от нашей месячной зарплаты и эти деньги будут разделены между разными нуждающимися работниками. Помимо того, оптимистично продолжает он, мы поставили всех сокращенных на учет на биржу труда -- чтобы им кто-нибудь дал работу. Но мы вам обещаем, заверяет он, что как только всё это закончится, всем пострадавшим будет предложено вернуться на их прежнее место работы. Дивно, просто дивно, думаю я, вы пока поработайте в супермаркетах или курьерами, или еще что, а вот потом, если что, если всё хорошо, мы вас обязательно возьмем назад. Впрочем, он, по крайней мере, всё честно написал, остальные, в большинстве своем, избегают как огня писать на тему что происходит на данный момент с их многочисленными работниками.

Дни идут один за другим -- как-то неожиданно быстро они заканчиваются, даже быстрее обычного. Гулять, по правилам, можно только один раз в день. Мы честно соблюдаем правила и каждое утро идем в лес. Одновременно с нами идут редкие собачники, едут велосипедисты, некоторые так же гуляют с детьми. Мы выходим из леса на развилку, на которой стоит деревянный столб со стрелками -- озеро прямо, парк чуть налево, дорога прямо тут. На тропинку заходит хорошо одетый господин, улыбается завидев нас и торопится к нам, пока мы не ушли: озеро это туда? -- машет он рукой в сторону, из которой мы возвращаемся. Именно туда, -- машем мы руками. Господин идет дальше, а чадо удивляется: тут же написано, на столбе, чего же он сомневался? Так со столбом, -- смеется Ыкл, -- много чего может случиться: его могут случайно повернуть люди, он может развернуться от ветра, да мало ли что! Чадо недоверчиво смотрит то на нас, то на столб: ничего с ним случиться не может, он очень крепко тут стоит и точно показывает на озеро! Мы выходим на дорогу и бредем домой -- на сегодня прогулка закончена, всё остальное только дома.

Зато в нашем супермаркете внезапно, по крайней мере на картинке, появилась маца. Я немедленно заказала три упаковки, больше нельзя, да и, честно говоря, нам не надо. Если ее привезут, у нас будет самый настоящий, правильный Песах.

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1315060.html

Позавчера полночи Ыкл искал мацу. Ты не сумела заказать мацу, -- отгонял он меня от компьютера, -- вот и молчи, теперь я буду пытаться. Почему-то гугл упорно советовал искать мацу на амазоне. Она там действительно была, по цене платиновой диадемы, с бриллиантовыми вкраплениями. Я не буду есть такую мацу, -- бурчала я, -- она у меня в горле застрянет! И потом, -- пыталась я достучаться до его здравого смысла, -- кто покупает мацу на амазоне? А где мне ее купить, если ее нигде нет? -- бурчал в ответ Ыкл. Отстань, -- всё продолжал он отгонять меня от компьютера, -- не мешай искать. Как можно встречать Песах без мацы? -- возмущался Ыкл, -- если мы не найдем мацу, то отменяй и всё остальное, нет никакого смысла в остальном, если нет самого главного! Во время долгих поисков были просмотрены разнообразные сайты производителей мацы, разнообразные сайты, торгующие специальной кошерной едой, был досконально изучен амазон и сайты некоторых супермаркетов.

На сайтах производителей цены были прекрасные, но никакой продукции в наличии не было. На сайтах, торгующих кошерной едой, продукция иногда была -- по цене бриллиантовой диадемы; иногда была за нормальную цену, но тогда доставка стоила столько, что создавалось ощущение, что мацу нам собираются доставить на личном самолете прямо из Израиля; либо были какие-то пасхальные наборы, включающие в себя массу пасхальной посуды, к которой прилагались три скромных листика мацы. Ыкл смотрел сайты один за другим и сердито закрывал, открывая следующие. О, смотри, -- показывал он мне следующую страницу, -- вот тут говорят, что маца есть в наличии вот в этом супермаркете, а ты всегда говоришь, что это дорогой супермаркет. Что значит, -- открывая с надеждой страницу и не давая мне вставить слова, продолжал он, -- что там будут и маца и доставка! Страница открылась на уже знакомой мне картинке, сообщающей, что его поместили в виртуальную очередь. Как же так? -- растерялся Ыкл, -- почему и здесь очередь?! Потому что, -- философски заметила я, -- теперь везде очереди, везде. Но это же дорогой магазин! -- всё повторял Ыкл. Из чего следует, -- согласно кивала я, -- что это очередь из богатых людей, можешь в нее встать и приобщиться. Ну, как? -- вкрадчиво спрашивала я, -- уже почувствовал себя крезом? После часа бесплодных поисков, Ыкл восторженно завопил, показывая мне упаковку безглютеновой мацы -- нашел! Выглядел он как Архимед, в момент вопля "Эврика!". Только, пожалуйста, -- нисколько не взволновавшись, ответила я, -- не заказывай это, так как именно это я и заказала из нашего супермаркета, только там она стоит в четыре раза дешевле. Помимо крекеров, -- добавила я, чтобы пресечь дальнейшие вопросы, -- просто забыла тебе сказать.

После всего этого, немедленно подкорректировала заказ и добавила в него две бутылки безалкогольного вина -- чадо его очень любит, а на Песах положено выпить хотя бы четыре бокала. Пурим, в который надо было напиться так, чтобы не отличать Амана от Мордехая, мы пропустили, ничего -- наверстаем на Песах. А ты знаешь, -- восторженно сообщает мне Ыкл, -- что израильские раввины разрешили праздновать Песах онлайн, только поставили условие, что трансляция должна быть включена до начала праздника! Отчего-то меня это невероятно обрадовало -- Песах -- это праздник, на котором собираются всей большой семьей, долго сидят за столом, читают положенные тексты, медленно едят, медленно пьют и думают только о хорошем.

Тем временем, один за другим заболели глава и все его советники. Несмотря на заверения главы, что он останется на боевом посту даже на последнем издыхании, в последние пару дней он и его советники совершенно исчезли с голубых экранов и со страниц газет, словно их вообще не существует. Перестали давать интервью, перестали успокаивать, перестали пугать, перестали делать что бы то ни было. Их словно нет, народ же продолжает паниковать, что немедленно отражается на наличии, вернее, отсутствии базовых продуктов. Количество смертей приближается к числу, предсказанному коллегой, построившему графики. Количество зараженных тоже, к сожалению, неуклонно растет. Ну, если даже в моссовете...

В Израиле хотят изолировать целый город, в котором, из-за неразумных указаний местных глав, количество зараженных на единицу населения гораздо больше, чем где бы то ни было. Больных оттуда, -- сообщает мне Ыкл, -- теперь помещают в отдельные отделения больниц. Не больных коронавирусом, -- поясняет он мне, -- а любых, так как очень боятся. И это, наверное, -- подумав немного, продолжает он, -- правильно, а вот писать об этом в газетах, думаю, неразумно. Никаких объяснений для чего они это делают, у меня нет, -- вздыхает он.

У меня гениальная идея, -- сообщил мне ночью Ыкл. Глаза его горели, он мечтательно улыбался и выглядел ровно так, как он всегда выглядит, когда ему в голову приходит очередная гениальная идея, -- надо посмотреть в какой из стран начнется резкий спад, и тогда, как только можно будет выехать, немедленно списаться с каким-нибудь университетом и попросить пригласить нас с тобой туда приехать и поработать, к примеру, на год. Вот, к примеру, -- не давая мне ничего сказать, продолжает он, я же уже точно знаю куда это всё идет, -- можно поехать в Южную Корею! Я так и знала, -- смеюсь я, довольная собой, что угадала эту мелодию с первого аккорда, -- я так и знала, что ты предложишь Корею. Ты, -- ехидно замечаю я, -- предложил бы Корею в любом случае, вне зависимости от графиков. Корею я люблю, -- соглашается Ыкл, -- там вкусно, там приятно, там здорово! Но, -- продолжает он возбужденно, -- там, к тому же, ситуация с коронавирусом действительно намного лучше! Тебе что, -- переходит он в атаку, -- не хочется в Корею на год? Там же, -- продолжает вкрадчиво, -- твои любимые дольсотбап, и модымкопчанг, и макколли! Ты чего, это же счастье туда поехать, а так и повод есть! Ага, -- смеюсь я, -- кто нас отпустит туда на целый год? Если дела пойдут так, как это выглядит сейчас, -- вздыхает Ыкл, -- всё равно всё будет заперто на замки, так что, какая разница где преподавать онлайн -- дома, мучаясь каждую неделю, пытаясь заказать доставку, или в Корее -- в небольшом уютном ресторанчике за обжигающим горшком с дольсотбапом! Но, к сожалению, -- еще горше вздыхает он, -- Корея, скорее всего, нас не пустит, что они -- дураки, что ли?

Вчера я готовила утку. Когда мы все вместе дома, я всегда по вторникам готовлю утку. Мама, -- удивилась чадо, -- а почему ты сегодня готовишь утку, ты же готовишь ее по вторникам! Так сегодня вторник, -- растерялась я. Чадо задумалась, -- а, да, прости, мама, у меня чего-то все дни перепутались и я не помню какой день сегодня и какой был вчера. Я с ней согласна -- дни немного перепутались и только утка служит неизменным напоминанием, что сегодня вторник, а вовсе не четверг. И даже не суббота. Впрочем, субботу чадо ни с чем не путает, в субботу ее любимые гимназические занятия, которых она ждет всю неделю. В обычные же дни, им просто присылают из школы домашние задания, просят их сделать, отсканировать и послать на проверку. Никаких интерактивных уроков, к сожалению, нет, несмотря на то, что они заверяли перед началом карантина, что всё продолжится как и раньше. А если у тебя вопросы? -- удивленно спрашиваю я чадо. Тогда я могу послать сообщение учительнице, -- терпеливо объясняет мне чадо, -- она всегда в учебное время сидит перед компьютером и, если что, отвечает на вопросы. Но только на сообщения.

Дала студентам дополнительную неделю на домашнюю работу. Растерянные моим необычным поведением студенты, пишут сообщение за сообщением: мисс, тут написано, что надо сдавать на неделю позже! Мисс, -- пишут обеспокоенные студенты, -- вы, наверное, ошиблись, срочно поменяйте! Или, -- аккуратно добавляют они, -- это из-за всей этой ситуации? Это из-за ситуации, -- отвечаю я, -- но я, как всегда, рекомендую (изо всех сил) не обращать внимания на дополнительную неделю, а сдавать задания как и раньше, в конце недели. Прекрасно, мисс, -- обрадованно пишут мне студенты, используя годовой запас восклицательных знаков (за ними, к счастью, пока очередей нет), -- а то у нас всё готово и мы растерялись, сдавать нам работы или нет!

Перед сном строго сообщила Ыклу, что собираюсь завтра позвонить господину из химчистки и, если он открыт и мои вещи готовы, то пусть хоть у двери ложится, я всё равно пойду их оттуда извлекать. Ты же понимаешь, -- примирительно ответил мне он, -- что я не могу тебе запретить туда идти, не буду же я тебя связывать. Но давай сделаем так: сначала ты позвонишь господину, убедишься, что есть смысл идти, и тогда мы снова всё обсудим. Вчера днем позвонила господину, который мне сообщил, что они всё еще закрыты. Но, -- нерешительно начала я, -- химчистки объявлены незаменимыми, а это значит, что вам можно работать! Это правда, -- вздохнул господин, -- проблема в том, что у меня все работники сейчас сидят дома и не могут выйти на работу. Но, -- заверил он меня, -- с божьей помощью, иншалла, я надеюсь, что в следующий понедельник я открою химчистку, приведу ваши вещи в самый лучший на свете вид, и тогда, сразу же, пошлю вам сообщение, чтобы вы могли прийти и их забрать! Я сообщила об этом всем Ыклу, он облегченно выдохнул и предложил вернуться к этому разговору в следующий понедельник. Хочу свои платья назад! И джинсы тоже, -- расстроенно повторяла я, он же меня успокаивал, -- получишь ты всё назад, в лучшем виде, просто потерпи! Я терплю, по крайней мере, пока.

Больше всех карантину, кажется, радуется дитя. Она обожает утренние прогулки по лесу, старательно обходит коряги и кочки, носится во все стороны и всё смотрит на небо, пытаясь углядеть любимые самолеты. Но самолетов нет. Вообще нет. И это, всякий раз, поражает заново. Зато вокруг всё цветет, пахнет и постепенно окрашивается во все цвета на свете.

Президент Израиля пообещал читать детям по вечерам сказки. Сказки выкладываются в интернет, где все желающие могут посмотреть на президента, читающего сказки. Он сидит, строго одетый, рядом с ним флаг, всё, как положено, и читает детские сказки. Мама, -- расстроенно-сердито сообщает мне чадо, -- он ленивый! Записал только две сказки и больше не записывает. Ладно, он пропустил пятницу, ладно, он пропустил субботу, но, -- она раскрывает широко глаза и поднимает руки вверх, -- он и воскресенье пропустил, и понедельник! Может, -- задумчиво рассуждает Ыкл, -- тому, кто его снимает, запретили к нему ходить? А он что, -- удивляюсь я, -- сам снять не может? Как?! -- удивляются одновременно чадо и Ыкл. Очень просто, -- не понимаю я их удивления, -- он может поставить перед собой камеру на штативе, точно так же сесть в кресло, и читать. Так неинтересно, -- тянет чадо, -- ведь сейчас видно и его со всех сторон, и книгу! Нет, мама, -- убежденно говорит чадо, -- я тебе точно говорю, он стал ленивым!

Пришло письмо из супермаркета, в котором они пишут, что теперь пришло время помогать нуждающимся. Поэтому, пишут они, мы отменяем ранее введенные ограничения на особо необходимые продукты, и напротив, просим вас покупать на одну-две вещи больше, а после оставлять их в ближайшем филиале нашего супермаркета, в месте, предназначенном для сбора еды слабым и неимущим. Если каждый из вас, ободряют они нас, то есть народ, будет делать именно так, то уже к концу июля мы соберем банк еды стоимостью десять миллионов фунтов. Отчего-то невероятно тронуло, вот только у меня нет ни одного такого супермаркета поблизости. Интересно, значит ли это, что и с доставкой станет проще, или это я размечталась?

Тем временем, начался второй месяц весны. Совсем скоро станет совсем тепло.

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1314607.html

Универмаги всё продолжают присылать сообщения с похожими заголовками: мы поможем вам сделать ваш дом более уютным, так, чтобы вам было приятно в нем находиться всё то время, когда вам больше негде находиться. Внутри -- ссылки на страницы с мебелью, комнатными растениями, и прочими атрибутами удобной жизни. Все же магазины дизайнерской одежды срочно перепрофилировались в магазины дизайнерской домашней одежды (это такая домашняя одежда, которая стоит половину зарплаты за одну пару шорт из пижамного комплекта), и теперь присылают письма с заголовками: мы сейчас расскажем вам как надо одеться, чтобы вам было максимально удобно находиться в собственном доме. Дизайнеры высокой моды предлагают нам в этом сезоне как плюшевые пижамы ярких цветов, так и строгие брюки: вдруг вам захочется почувствовать себя на работе, но главное, сообщают они, отгоните детей, так как иначе: а) ощущения офиса никак не создашь, б) жалко, если они немедленно испортят ваши новые прекрасные брюки. Также предлагают как удобные мягкие тапочки (еще более дикой раскраски), так и ковбойские сапоги: тапочки категорически не подойдут к вашим новым брюкам, увещевают они, вы, будучи стильным и понимающим в моде человеком (правильная порция лести в правильном месте -- залог успешной продажи любого продукта!), не можете этого не понимать, зато вот эти прекрасные сапоги, которые вы обязательно будете носить не только дома, но и на улицу, как только будет возможно -- это именно та находка, которую надо немедленно брать. Также предлагают сандалии на умопомрачительных шпильках: радуйтесь карантину, говорят они между строк, у вас есть, как минимум, пара месяцев, чтобы научиться в них не только сидеть, но и ходить! Сразу после этого сообщают: если что, мы увеличили время возврата и, если за два месяца так и не научитесь, то и ладно, возвращайте их нам, у нас желающих много.

Бабушка Ыкла пожаловалась на то, что теперь, с тех пор, что всё время сидит дома, всё время что-то ест. Ты понимаешь, -- расстроенно сообщает она мне, -- у меня столько прекрасной одежды, ты же знаешь, а я теперь ужасно боюсь, что по окончании всего этого я ни во что не влезу. И я всё время об этом думаю и мысленно приказываю себе перестать есть, но у меня не получается. Это ужас какой-то, -- заразительно хохочет она, -- чем больше я себе приказываю, тем чаще хожу к холодильнику. Вот скажи мне, что мне делать? Ты, небось, -- добавляет со вздохом, -- как ничего не ела, так и не ешь, и вот только не надо мне сейчас рассказывать как ты всё время ешь. Я всё время ем, -- хохочу я в ответ, -- я не могу перестать, у меня уже челюсти болят, честное слово! И вовсе не потому, что я дома, вы же знаете, -- продолжаю я, -- я всегда часть времени работаю из дома, но вот мысль о том, что вдруг, в какой-то момент, будет нехватка еды, на меня как-то странно повлияла -- я теперь, -- я не могу продолжать, от смеха я начинаю плакать, -- ем на всякий случай! На тот, когда еды, вдруг, не станет. Но пока она есть, я ее ем! Не переставая! Бедные мы с тобой, бедные, -- поддерживает меня она, -- давай решим, что мы не подходим к холодильнику. Пф, -- фыркаю я, -- нужен мне этот холодильник! В холодильнике, -- гордо сообщаю я, -- у нас всякое полезное и здоровое и было бы прекрасно если бы я ела хоть что-то из холодильника, я же ем только печенья, бублики и конфеты! Бабушка Ыкла пару секунд молчит и восклицает -- я придумала! Поставь это всё тогда в холодильник, всё равно ты к нему не подходишь! Я бы поставила, -- вздыхаю я, -- но там всего полно -- это раз, и я боюсь, что тогда он испортится -- это два. Почему испортится? -- удивленно восклицает она. Испортится, -- горько вздыхаю я, -- так как тогда я его буду слишком часто открывать и закрывать!

В супермаркете маца так и не появилась. Появились мацовые крекеры -- не знаю что это за зверь, но, судя по картинке, это маленькие детки мацы. Маленькие и круглые. Заказала, конечно, три упаковки (больше нельзя, хотя они и крохотные) -- хоть что-то. Будем делать вид, что это наломанная маца. А уж для гефриште мацес любая маца на свете сойдет. Папа готовит самый лучший на земле гефриште мацес; я его готовить вообще не умею, зато папа научил Ыкла и он мне пообещал обеспечивать нас моим обожаемым гефриште мацес в течение всего Песаха. Папа готовит так: берете несколько листов мацы, кулаками крошите их в большой миске -- не в пыль, но в небольшие кусочки. После заливаете небольшим количеством кипятка -- так, чтобы маца не плавала, но вся намокла. После этого добавляете туда мелко нарезанные грибы, лук, чеснок, острый перец, зелень -- да всё, что угодно, на самом деле, просто это то, что люблю именно я. Всё это тщательно перемешиваете. После взбалтываете в отдельной емкости несколько яиц и заливаете этим всем готовую смесь. Снова перемешиваете. А вот теперь начинается самое важное -- то, чего я совершенно не умею делать, так как всё, что было до этого, по плечу даже мне, рожденной с двумя левыми плечами. На раскаленную сковороду наливаете немного масла и высыпаете/выливаете туда всю массу, разравниваете так, чтобы получился эдакий (сантиметра два-три в толщину) пирог. После папа закрывает сковороду крышкой, оставляет на маленьком огне минут на десять, потом как-то (уму непостижимо как) переворачивает это всё лопаткой (не поломав, не покрошив, одним целым толстым куском!), снова закрывает крышку и оставляет еще минут на пять-десять. После этого переворачивает на тарелку и нарезает на порционные куски. Когда бы мне ни случалось проводить Песах вблизи родителей, я всегда клянчу у папы гефриште мацес. Впрочем, долго клянчить не приходится, он с удовольствием его делает и привозит нам огромную коробку, неизменно удивляясь: что, неужели действительно вкусно? Тебе что, действительно так нравится? Надеюсь, что эти крекеры отличаются только размером, а не вкусом. Впрочем, сейчас не до жиру -- ничего другого всё равно нет, а пытаться заказать доставку из другого магазина я не буду, с меня хватает впрыска адреналина от заказа раз в неделю. Больше, боюсь, я не выдержу.

На улице холодно и я бы ни за что не пошла гулять, но, во-первых, я обещала, что буду ходить с ними каждый день, а во-вторых, иначе я сойду с ума от бурчания Ыкла на тему недостатка у меня физической активности. Потому я покорно вздыхаю, надеваю куртку, которая для прогулок по лесу, надеваю любимые уютные валенки, и иду. Вчера полдороги ныла, что мне холодно. Слушай, -- удивился Ыкл, -- у тебя же есть другие куртки, надевай их! Не могу, -- продолжала бурчать я, -- другие куртки хорошие и для леса не годятся, а для леса есть только эта, а в ней мне холодно. И не говори мне, -- продолжала я, не давая ему вставить слово, -- заказать куртку! Почему? -- удивился Ыкл. Потому, -- терпеливо объяснила я, -- что я хочу хорошую куртку, в которой по городу ходить, а не по лесу. Она столько стоит, что я в ней пойду в лес, -- быстро добавила я, -- только под дулом пистолета. Боюсь, -- усмехнулся Ыкл, -- что в ближайшее время никаких других прогулок, кроме как по лесу, не предвидится. Может, -- аккуратно добавил он, -- всё-таки купишь что-то соответствующее? Ни за что, -- пробурчала я, -- вы гуляйте по лесу, а я скоро в город поеду, мне нормальная куртка нужна. И потом, -- подумав, добавила я, -- скоро будет тепло, а пока снова станет холодно, это всё уже кончится и тогда мне, опять-таки, нужна будет новая нормальная куртка. Ну, -- соглашается Ыкл, -- тогда ходи и мерзни. А лучше, -- хитро начинаю я, -- давай я не буду гулять пока холодно, а потом опять начну. Ну уж нет, -- дружно возмущаются Ыкл и чадо, даже дитя лепечет что-то в такт, -- или, дорогая мама, покупай куртку, или надевай нормальную, или ходи в этой и мерзни. Но ходить с нами ты будешь! Какая ленивая, -- хитро смотрит на меня Ыкл. При всей своей бесконечной лени мне ужасно смешно слышать от него о том, что я ленивая. Иногда, когда я сижу и работаю на нижнем этаже, вдруг звонит телефон -- это звонит Ыкл со второго этажа, чтобы сообщить мне что-то важное. Впрочем, чаще он просто пишет, до телефона тоже надо идти, а компьютер всегда под рукой. Оттого иногда мои беседы с мамой крайне смешные: он мне сегодня написал, -- начинаю я свой рассказ, но она перебивает, -- в каком смысле написал, вы же вместе дома? Ну да, дома, вместе, но я внизу, а он наверху, не придирайся. Да уж, -- смеется мама, -- я, конечно, ничего говорить не буду, но как-то это немного странно, ты не находишь? Ничего странного, -- пожимаю плечами я, -- мы всегда переписываемся. Так вот, -- продолжаю я, -- он мне сегодня написал, что...

Прислали письмо из парламента: сообщили, что парламент крайне нуждается в тех, кто может хоть как-то, хоть отдаленно, назвать себя экспертом по коронавирусу и по пандемии. Убедительно просят зарегистрироваться в базе данных, дабы, если что, в критическом срочном случае, парламент мог бы обратиться за помощью к зарегистрировавшимся. К письму приложили длинный список специальностей, экспертное мнение в которых, с их точки зрения, может им понадобиться. Пишут, что регистрация ни к чему не обязывает, но если что, они непременно свяжутся. Среди необходимых экспертов, в частности числятся эксперты по: искусству, захоронению и кремации, брекзиту, сложностями с коммуникацией (кажется, именно в этом эксперты им нужней всего), смерти, высшему и среднему образованию, правам человека, инфляции, туризму, тюрьмам, регистрациям смертей, религиям, слежке, безработице, мусору и социальным пособиям. Не предлагаю перечитывать этот список заново, по-моему, одного прочтения вполне достаточно, чтобы приблизительно понять к чему нам предлагает готовиться парламент. Вернее, к чему они не готовы, но собираются готовиться сами и, видимо, готовить народ. Хорошо, что это было послано "избранным", так как, думаю, что народ среагировал бы уже привычным способом: исчезло бы даже то, что хоть немного появилось. Я же эгоистично думаю не о нации, а о том, чтобы забронировать очередную доставку -- через неделю.

Из магазина, из которого я заказала джинсы, пришло письмо, в котором они сообщают, что из-за крайней перегруженности отправление и доставка моего заказа задерживаются на четыре-пять дней. В общем и целом, ничего страшного, но было у меня подозрение, что народ закончит покупать макароны и лампочки, и переключится на что-то, милое моему сердцу. Вот только не ожидала, что это произойдет так скоро. Ничего, пять дней я подожду.

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1314306.html

Прислали письмо из королевского исследовательского фонда, что им немедленно требуются специалисты-волонтеры, чтобы смоделировать ситуацию. Всю. От буквально вчера и до тогда, когда моделирование скажет, что больше не может. Платить им нечем, но они очень просят -- ради страны, ради нации, ради всего человечества. Ты видела? -- интересуется Ыкл. Да, конечно, -- удивляюсь вопросу я, -- ведь послали массовую рассылку, словно из гранатомета, чтоб никто не сказал, что не видел. Но я пас, -- немедленно прячусь я за стул, -- там же, небось, программировать надо, и еще какой-нибудь прикладной математикой заниматься. Нет, -- твердо говорю я скорее самой себе, -- я пас. Слушай, -- восклицает Ыкл, -- у меня для тебя гениальная идея! Садись и пиши заявку на грант под названием "влияние квантовой динамики", после подставь свои любимые операторы, -- продолжает он, -- "на распространение и прекращение коронавируса". Я тебе практически гарантирую, -- хохочет он, -- что если ты добавишь достаточное количество правильных слов и расставишь их в нужных местах, грант тебе дадут уже завтра, причем на любую сумму. Я бы написала, -- задумчиво тяну я, -- только вот ты понимаешь в чем дело, -- я всё пытаюсь найти слова, -- нам великие завещали, что мы живем в мире классической механики, а тут -- квантовая. Боюсь, не прокатит, -- цокаю я языком. Ну ты и скептик, -- возражает Ыкл, -- всё на свете прокатит, если написать правильные слова и расставить их в нужных местах! А если тебя не устраивает твоя обожаемая квантовая динамика, то пожалуйста, вот тебе еще тема, если мы уже говорим о моделировании: "моделирование распространения коронавируса с помощью стат.механических моделей: в частности, с помощью изучения фазового перехода в модели Изинга в размерности три". Если и это тебя не устроит, -- разводит он руками, -- я уж и не знаю что тогда предложить!

Теперь у нас есть чеснок и это какое-то неимоверное счастье, а вкупе с луком это счастье в квадрате, нет -- в кубе! Теперь я смогу сделать тхину, как и обещала. Настоящая тхина -- это потрясающе вкусное блюдо, не имеющее практически ничего общего с той смесью в баночках, которую именуют тхиной. Я готовлю так: развожу одну щедрую ложку кунжутной пасты (паста должна быть хорошая, тогда и тхина получится великолепная) соком, выжатым из половины лимона. Наливаю сок медленно, всё время помешиваю. После доливаю туда полстакана ледяной воды -- тоже очень медленно, всё время помешивая, доводя до нужной консистенции. Мы любим тхину в виде самостоятельного блюда, нежели соуса, поэтому я стараюсь делать так, чтобы она была густой, для соуса, соответственно, нужно добавлять больше воды. После того, как всё тщательно перемешано и масса приобрела нужную консистенцию, я добавляю туда чеснок -- выдавливаю несколько зубчиков (мы все очень любим чеснок), после очень мелко режу кинзу и добавляю туда же. Хорошо перемешиваю, солю, перчу, перемешиваю опять. Всё -- тхина готова. Мы очень любим её в виде салата или же как что-то, что можно намазать на кусок хлеба. Когда бы ни приходили гости, я стараюсь сделать полную чашку тхины (на это нужно около четырех щедрых ложек кунжутной пасты и, соответственно, всё остальное тоже увеличивается в четыре раза). Свежеприготовленная тхина с только что запеченной курицей -- это такое блаженство, с которым мало что может сравниться. Разве что горячий, только приготовленный хумус, щедро сдобренный острой пастой, который надо есть с большим количеством свежего лука и вареным яйцом. Но хумус, к сожалению, я готовить не умею, зато я лучше всех на свете умею его есть, если мне его хорошо приготовят.

Тут и там натыкаюсь на фразы о том, что сейчас происходит уникальное явление и поэтому... Дальше можно подставить разное -- поэтому надо срочно писать, поэтому надо срочно снимать, поэтому надо срочно улетать на Луну, поэтому надо запасаться на случай дополнительной ядерной угрозы, и прочее. Всегда сдерживаюсь и молчу, но мне хочется сказать -- да бросьте, не уникальное это явление, никакое явление вообще не уникально, всегда что-то когда-то подобное было. И дело вовсе не в явлении. Уникальная на свете, на мой взгляд, ровно одна вещь -- жизнь одного взятого человека. Он и только он может ее прожить, никто ни за кого не может прожить его жизнь. И в этом контексте, каждый день уникальный, просто каждый, потому, что другого такого уже не будет. Будут другие, много ли их, мало, не столь важно -- но этого одного уже не будет никогда. И прожить его заново не получится никому. То, что происходит сейчас, оказалось тем нечто, что связало огромное количество народа из разных мест, говорящих на разных языках, живущих совершенно разные жизни. Но такого рода событий много -- как плохих: войны, эпидемии, мор; так и хороших: религиозные праздники, объединяющие миллионы, новый год и прочее. Но, если еще задуматься, многие, значительно более банальные, события связывают большое количество людей и меняют их жизни. Да просто рождение ребенка навсегда меняет жизни тех, кто его родил и почти всего их близкого окружения. Перемена работы, перемена места жительства, развод, свадьба, да их миллион -- тех событий, которые в корне меняют жизни большого количества людей. Уникальные сами жизни -- такие, которых не было и больше не будет, такие, которые проживут только они и никто больше. И вот это, наверное, самое магическое в жизни -- сама жизнь. И лично мне было бы ужасно жалко сидеть и думать о том, что моя жизнь сейчас поставлена на паузу, в то время, как это неправда, ведь вот она -- жизнь. Я живу ее каждый день и все эти дни совершенно разные, и каждый -- уникальный. Но ничего этого я им не говорю. Мы говорим на разных языках, и, к сожалению, вряд ли поймем друг друга.

Кому что важно, а я заказала самое важное в жизни -- тетрадки и ручки. Как-то привыкла приносить из университета в любом количестве -- нам, в смысле академическому составу, можно брать сколько угодно тетрадок и ручек. Ручки, правда, в университете самые дешевые, оттого ужасно неудобные, их я покупаю сама, не доверяю никому, а вот тетрадки внезапно стали подходить к концу и это похуже нехватки картошки. Как же мы будем работать без тетрадок? Нашла на амазоне большие упаковки простых тетрадок -- заказала несколько в клетку (их люблю я) и несколько в линейку (как любит Ыкл). Не едой единой жив человек. Да и зачем есть, если не работать. Зачем вообще всё это, если невозможно работать? В нашем супермаркете тоже есть тетрадки, добавлю их в заказ и там -- тетрадок не может быть много, их может быть только бесконечно мало. Впрочем, как и ручек.

Ыкл прислал мне интервью с израильским писателем и философом. Статья называется: будьте пессимистами, но действительно совершенными пессимистами. Краткая выжимка: единственный способ по-настоящему успокоиться, это сконцентрироваться на самом-самом плохом сценарии, и тогда, что бы ни случилось, ты ко всему готов. Напоминает мою любимую шутку про оптимиста и пессимиста, исходя из которой я неизменно выхожу самым что ни на есть оптимистом. Это та, где пессимист сетует на то, что хуже не бывает, а оптимист его успокаивает: будет, будет. Также писатель и философ говорит, что, на его взгляд, всё будет очень плохо -- особенно в Лондоне. Сам он живет в Лондоне, потому его это непосредственно касается, соответственно, понимая все промахи всех здешних глав, настраивается на самое худшее, а коли будет лучше -- так буду только рад, -- говорит он. Я же, легкомысленно или нет, не настраиваюсь вообще ни на что, у меня на это нет времени -- я тороплюсь просто жить, каждый день заново. Я всегда тороплюсь жить.

Говорила с бабушкой Ыкла, мы здорово поговорили и посмеялись, я рассказала ей про то, что купила лак (ну наконец-то, выдохнула она), что хочу джинсы, она же немедленно напомнила мне о том, что просила меня найти ей хороший кошелек. Мы с ней два сапога пара -- у всех эпидемия, у всех нервы, а мы всё продолжаем скупать джинсы, лаки и кошельки, и мечтать о следующих, таких же глупых, но столь приятных, вещах. Я ее невероятно люблю. Вот, кстати, читаю вокруг как у многих портятся отношения, так как они всё время теперь сидят дома вместе. А мне не страшно, -- думаю я, -- мы так часто сидим дома и так много и страшно ругаемся, что хуже уже не будет. Каждый вторник и четверг я от него ухожу, навсегда (я всегда ухожу навсегда, и ругаюсь я тоже всегда навсегда, всякий раз заново), он же неизменно ехидно замечает -- ты не можешь от меня уйти, ведь, уйдя от меня, тебе придется уйти и от моей мамы и от моей бабушки. Это запрещенный прием, -- кричу я, -- я обожаю твою маму и твою бабушку! При чем здесь вообще они? Я, -- гордо говорю я, сдерживая глухие рыдания, -- от тебя ухожу, а не от них, понял? -- говорю, и переспрашиваю для пущей убедительности, -- понял? Как это при чем? -- саркастично парирует он, -- я тебе просто напоминаю: это мои, понимаешь, -- подчеркивает, зараза, специально, чтобы меня позлить, -- мои мама и бабушка. Так что, дорогая, думай лучше. Перед тем, как уйти думать, я бросаю, -- тогда, раз так, -- сердито сообщаю я, -- своих родителей я тоже у тебя заберу, навсегда, понял?! Он неизменно расстраивается, я же гордо ухожу думать, и всегда думаю одно и то же: уйду навсегда, вот к бабушке и уйду. С ней у нас всегда любовь и согласие. А он пусть тут сам сидит, как дурак, и ругается сам с собой.

Моя карточка метро оформлена на имя Ыкла. Раньше это не имело особенного значения, теперь же у меня постоянное ощущение, что за мной неотступно следят. Ты опять ездила на автобусе? -- страшно спрашивает меня Ыкл, я же теряюсь, -- ездила, да, -- но быстро нахожусь и перехожу в атаку, -- а тебе, собственно, откуда это известно? Ты за мной что, -- продолжаю я атаковать, понимая, что это лучшая оборона, -- следишь? Надо мне за тобой следить, -- фыркает Ыкл, -- просто каждый раз, когда ты едешь на автобусе, я немедленно получаю письмо из министерства транспорта. Дорогой вы наш господин, -- интересуются в министерстве, -- вот вы сегодня ездили на автобусе, но так ли вам это было надо? Нельзя ли было избежать этой поездки? И дальше, -- продолжает Ыкл, -- они мне рассказывают на двух листах о том, как следует соблюдать карантин и безопасность. Так что, прости, -- подытоживает он, -- даже если бы я хотел, теперь мне не надо за тобой следить, с этим прекрасно справляется министерство транспорта. Чёрт, -- бросаю я, -- и к любовнику теперь не съездишь, что за жизнь! К любовникам, дорогая, -- философски замечает Ыкл, -- лучше ходить пешком. Здоровее будешь. Это прямо тысяча девятьсот восемьдесят четвертый заново, -- смеюсь я, всё еще неимоверно удивляясь. А то, -- цокает Ыкл, -- теперь всё строго, не забалуешь. Но на автобусе мне иногда, всё-таки, приходится ездить -- ну что ж, теперь я знаю, что куда бы я не поехала, большой брат ему незамедлительно доложит обо всех моих передвижениях. Между прочим, -- ехидно замечает Ыкл, -- это всё еще лучше, чем в Израиле, где теперь следят за всеми инфицированными и теми, кто к ним приближается ближе, чем на пятнадцать метров. Так что, -- подытоживаем мы вместе, -- с этой точки зрения, мы в свободной стране. Жаль только, что доставку никак не добыть, а всё остальное -- вот она, свобода!

Вчера за обедом чадо сообщила, что мне надо очень постараться и заказать доставку на три недели вперед: мама, -- объясняла мне чадо, -- ведь будет как раз день рождения дитяти, нам нужен торт, нам нужны свечки, нам нужно еще что-нибудь, нельзя же из-за этих глупостей не праздновать! Я кивала, -- я постараюсь, я очень постараюсь, -- сама же думала о том, что буду сидеть и пытаться столько, сколько надо. Надеяться не хотела, но надеялась всё равно. Ночью я сумела забронировать доставку на три недели вперед. Волнение, которое я при этом испытала, сравнится лишь с самым прекрасным первым свиданием -- сердце билось так, словно оно собиралось немедленно выскочить из груди, тряслись руки, мелко дрожали ноги и состояние походило на, наверное, наркотическое опьянение -- по крайней мере, на мой взгляд, оно должно выглядеть именно так, иначе для чего нужны эти наркотики?

Ровно в полночь я сумела забронировала утреннюю доставку, но что-то не сработало и сайт попросил меня попытать счастья опять. Это произошло в две минуты первого. К этому времени, ни одного свободного места на утро уже не было. Я молниеносно забронировала место для доставки на после обеда, и пошла платить, под заверения сайта, что они будут держать мою бронь еще час. Но что-то опять не сработало. Я гипнотизировала компьютер и умоляла супермаркет взять мои деньги. Всё почти получилось, но в последний момент сайт сообщил мне, что опять что-то пошло не так. Попытайтесь снова, сообщил мне сайт. Я начала пытаться опять, надеясь только на то, что сайт будет благоразумным и не вышвырнет меня в виртуальную очередь за шаг до успеха. После третьей попытки, когда сердце уже готово было, в прямом смысле, выскочить из груди, сайт милостиво принял мой платеж и сообщил, что это место мое. Лично мое. Пока я сражалась с сайтом, Ыкл доделывал какие-то дела на кухне, благоразумно удалившись. В доме воцарилось гробовое молчание -- напряжение, кажется, превратилось в осязаемую массу, которую можно было нарезать на плотные пластины. Когда же, наконец, у меня всё получилось, никому ничего не пришлось спрашивать, мой восторженный вопль оглушил, думаю, всех в радиусе десяти километров. Ну ты даешь, дорогая, -- восхищенно протянул Ыкл, -- иди скорее показывать мне джинсы, тебе срочно полагается награда за этот, самый настоящий, подвиг. Он посмотрел на джинсы, восхитился и велел заказывать их немедленно, а не, как я обычно делаю, идти и спать еще неделю, всё думая стоит или нет. С их заказом, следует отметить, было значительно меньше проблем, но столько же счастья. В следующий раз я буду думать о доставке через неделю. Неделю можно об этом не думать вообще: можно и нужно работать, гулять и наслаждаться жизнью. Еще целую неделю.

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1314208.html

Ыкл долго искал информацию можно ли нашей госпоже уборщице продолжать приезжать к нам или нет. Я же кричала, что даже если нет, то я всё равно ей тайком разрешу, ведь ей сейчас тоже тяжело, а деньги просто так она не возьмет, она гордая. Я бы тоже не взяла. Но к счастью оказалось, что приезжать к нам можно, только надо всем соблюдать дистанцию -- ей два метра от нас, нам два метра от нее. Впрочем, мы и так всегда это соблюдаем, так получается. Она очень ответственная, и потому, поскольку я не получила от нее никаких сообщений, я предположила, что она приедет как обычно. Ровно в назначенное время раздался звонок в дверь. Я отворила дверь, она стояла в маске и в перчатках, которые сняла как только вошла в дом. Я хорошо себя чувствую, -- заверила меня она, -- а что с тобой? Я посетовала, что простудилась, успокоила, что у меня, скорее всего, другой, совсем иной, вирус, но мы всё равно держим дистанцию. На всякий случай.

Вчера я была особенно счастлива ее видеть, всё благодарила и благодарила, она же смеялась и отмахивалась: перестань, всё нормально, хватит уже! Я же никак не могла перестать. Как-то в последние несколько дней совсем не было сил и наш идеальный обычно дом пришел в далекое от идеального состояния. Я же гадала: если она придет, то это счастье, ежели нет -- ну что ж, соберусь, возьму себя в руки, возьму тряпку, швабру, щетки и прочее, и пойду приводить его в то состояние, в котором мне хочется в нем жить, а не немедленно съехать. Я невероятно рада ее приходу, невероятно. Она никогда не жалуется на трудности, но в этот раз я спросила как с работой, она замялась и сказала, что не очень. Посетовала, что многие боятся ее пускать, вообще всего боятся. Мы договорились, что пока это всё не закончится, она будет приходить к нам каждую неделю, вместо обычного раза в две недели -- один раз длинная уборка, второй раз короткая. И так, пока положение не станет чуть получше. Она вышла из дома, надела маску, надела перчатки, показала мне жестом как она всё время моет руки и пошла домой. Я же вернулась в идеальный дом -- в нем теперь снова хочется жить, в нем прекрасно. В таком доме карантин не наказание, а сплошное удовольствие.

Заказала себе три флакончика лака темных цветов и средство для снятия лака. Внезапно поняла, что маникюр мне пришелся по душе, хочу еще. Правда, совершенно не понимаю хороший ли лак я заказала -- исследования провела несколько халтурно. Я, конечно, почитала некоторое количество рецензий, но всё равно ничего не поняла. Решила, что если окажется плохим, решу, что это те самые деньги, которые я случайно выбросила -- благо, стоило это не так дорого. Пока же сижу и представляю какая я снова буду прекрасная, как только это всё дойдет. Найду инструкцию как делать маникюр, сделаю его самой себе и вуа-ля, буду сидеть перед зеркалом и вопрошать кто на свете всех милее. Хорошо, что лично мое зеркало либо молчит, либо активно говорит "ты, конечно, спору нет", а то, боюсь, я оказалась бы хуже той самой плохой.

Невероятно сохнут руки, ощущение, что у меня прорезаются перепонки между пальцами, вот оно, оказывается, что такое гусь лапчатый. Я, кажется, он и есть. Вернее, гусыня. Если совсем точно, то, наверное, утка -- крякаю, бегаю, но больше без толку, нежели по делу.

Вчера сидела до полуночи, маниакально обновляя страницу продуктового магазина, в надежде, что откроется новая дата на три недели вперед и я смогу заказать нам доставку. После этого я бы успокоилась на целую неделю. До без двух минут полночь страница обновлялась спокойно, но ровно без двух минут полночь сайт выбросил меня на страницу виртуальной очереди и сообщил, что передо мной стоит одиннадцать тысяч человек, пообещав, что я смогу зайти на сайт через тринадцать минут. Однако, моя очередь дошла только через двадцать пять минут и когда сайт впустил меня на страницу с местами для доставок, все места уже были прочно заняты. Не осталось ни одного -- ни в пять утра, ни в одиннадцать вечера. Сегодня буду сидеть опять, хотя и понимаю, что теперь это зависит исключительно от скорости рук и везения. Всё расстраивалась, что если бы обновила страницу на долю секунды раньше, попала бы на чуть более близкое место в очереди и сумела бы заказать вожделенную доставку. Ыкл успокаивает: попытаешься сегодня еще раз, не расстраивайся, ты же упрямая, у тебя всё получится. Правда, после он начал меня дразнить, говоря, что придет ли доставка сегодня тоже большой вопрос. Ты же понимаешь, -- всё говорил он, несмотря на то, что видел, что я сержусь, -- что бабушка надвое сказала: придет она или нет. Так что, -- добавил философски, -- тебе именно так к этому и надо относиться: если придет, обрадуемся и будем жить дальше целую неделю, а если нет -- то не будем сильно расстраиваться, а будем думать что делать. Что значит не придет? -- задыхалась я от возмущения, -- что значит радоваться если придет? То есть, -- всё распаляясь продолжала я, -- ты предлагаешь мне теперь радоваться тому, что нам пришла еда? Обычная еда? Конечно она придет, -- убежденно говорила я, убеждая то ли его, то ли саму себя, то ли все невидимые силы на свете, -- у нас ничего нет, она не может не прийти, не может, и всё тут! Скорее всего, -- примирительно добавил Ыкл, -- так и будет, я просто говорю тебе не расстраиваться, если будет не так.

Сегодня утром пришел курьер с нашим заказом. Дом, в котором мы живем, был когда-то огромным, но его обладатель разделил его на две части, немного пристроил ко второй части и теперь получилось два дома -- один с просто с номером, второй с номером и буквой а. Курьер позвонил в дверь и строго спросил нам ли это доставка или номеру а. Я растерялась и всё заверяла его, что это действительно всё нам, а вовсе не номеру а. Он посмотрел еще строже, после улыбнулся расслабленно и кивнул: хорошо, тогда держите, мисс, пожалуйста, дверь открытой, я сейчас всё принесу. Он всё носил пакеты с заказанными продуктами, а я стояла и думала, что заказ продуктов сегодня -- это лотерея. В прошлый раз нам не привезли лука и в этот раз, испугавшись, я заказала больше, чем нам надо на неделю -- заказала не только фиолетовый, но и обычный и еще немного лука-шалот. Всё думала, что если не будет одного, то обязательно будет второй или третий -- без лука не останемся. Однако в этот раз проблем с луком не было, нам привезли всё, что я заказала, зато не оказалось сыра и мацы. Мацу нам заменили на мацовую муку: нам, конечно, не нужно столько мацовой муки, но, во-первых, теперь нельзя возвращать курьеру, как раньше, всё то, что тебе не нужно, а во-вторых, Ыкл заверил меня, что именно это совсем не страшно. Этих же сыров они не привезли вовсе, так как написали, что не знали чем их заменить, потому решили просто не привозить. Было еще несколько замен, но все остальные совершенно не критичные. В общем и целом, они огромные молодцы. Я поблагодарила курьера от всей души, я всё благодарила, он же смущенно улыбался и повторял: спасибо вам, мисс, большое спасибо.Так и стояли, говоря друг другу спасибо несколько минут.

Мы всё равно, несмотря ни на что, практически не заказываем ничего лишнего. Исключение составляют бумажные полотенца для кухни (которые я всегда заказываю с запасом) и всякие умывальные принадлежности, которых в продаже очень мало и отпускаются они строго не больше двух в одни руки. В остальном же, мы заказываем ровно столько, сколько съедаем за неделю. Потому в день доставки холодильник наш практически пуст и доставка это не роскошь, а суровая необходимость. Мы очень не любим выбрасывать еду, потому уже очень давно взяли за правило, что лучше пусть чего-то не хватит к выходным, чем придется выбрасывать. Сейчас ничего, с этой точки зрения, для нас не изменилось. Еды я всё так же заказываю ровно на неделю -- и потому, что нам больше не надо, и потому, что она может испортиться и тогда ее придется выбросить, и потому, что не надо жадничать, надо купить столько, сколько надо, чтобы осталось другим. Посему я немедленно подкорректировала будущие заказы и убрала из них столько лука, на сколько вперед нам привезли его сегодня.

Количество смертей в Англии на данный момент точно соответствует графику, построенному нашим коллегой полторы недели назад. По его графику получалось, что уже к этой среде будет порядка двух тысяч смертей. Я тогда не верила и всё недоверчиво качала головой, но, конечно же, не спорила, не имея никаких аргументов. Теперь же я вижу, что, скорее всего, так и будет.

Вчера разговаривала с братом. Всё рассказывала ему какое у нас тут возвращение в Советский Союз, он же удивлялся и говорил, что в Израиле всё есть. Говорил, что они, правда, не заказывают, а ездят в магазины, но в магазинах есть всё и практически все магазины намного увеличили количество рабочих часов. Его работа признана незаменимой, потому он на нее исправно ходит, правда сказал, что, начиная с этой недели, они переходят на сокращенный график.

А ты знаешь, -- делится новостями Ыкл, -- что предложили в Израиле? Нет, -- мотаю головой я, всё думая, что же такое в этот раз. Ха, -- восклицает Ыкл и спешит поделиться, -- там особые умники предложили закрыть вообще всё, включая всю пищевую промышленность, вообще всё, понимаешь, и ходить по домам и раздавать людям военные пайки. Военный паек в Израиле -- это небольшая упаковка, включающая в себя банку тушенки, банку консервированного тунца, пакет сухофруктов, пакет орехов, и что-то еще, не помню что. Обычно к пайку выдают пару булочек. Паек герметично запаян и его содержимого, теоретически, должно хватить одному человеку на один день. Он занимает мало места и этими пайками действительно можно забить кладовку. Ыкл уже много лет, с самых армейских пор, не ест ни тушенку, ни консервированного тунца -- ни под каким предлогом, ни в каком виде. Но послушай, -- я не знаю смеяться или плакать, -- я уже даже не говорю о том, что на пайке долго не протянешь: цинга начнется, авитаминоз и что там еще, но ладно это. Но как можно всю страну поставить на паузу, как можно отключить всё, вообще всё производство? Ведь, -- растерянно продолжаю я, -- не только рухнет экономика, но и отчаявшиеся люди будут не пойми что творить -- и самоубийства, и убийства, и черт знает что. Нет, -- уверенно продолжаю я, -- это абсолютно безумная идея, абсолютно! Вот поэтому, -- успокаивает меня Ыкл, -- ее пока серьезно никто не воспринимает. Но что будет дальше, -- он закатывает глаза, -- как ты понимаешь, предсказать практически невозможно.

На улице внезапно град, ветер и дождь, словно зима решила взять реванш. Мы очень удачно выбрали время для прогулки: первый поток града и дождя уже закончился, а второй еще не начался. Второй поток начался сразу после того, как мы вернулись. На улице холодно, ветер в лицо, отчего слезятся глаза и хочется домой. Но мы погуляли наши стандартные сорок минут, дитя радостно побегала по лесу, мы обсудили мировые новости, поговорили про цунами, попрыгали через коряги и кочки и побрели домой. По дороге встретили несколько гуляющих пар, некоторые шли с небольшими, но увесистыми рюкзаками, одетые словно они собрались в длинный поход. Я уже несколько раз встречала таких путников и всякий раз мне невероятно интересно куда же они идут -- со своими рюкзаками, в такой одежде. Видели пожилую пару -- они шли с лыжными палками, он аккуратно шел позади, словно прикрывая ее с тыла, она активно шагала вперед. Они улыбались всем проходящим, но держали необходимую дистанцию. Впрочем, как и мы, как и все остальные.

Пришло письмо из easyJet, в котором они сообщают, что сейчас можно заказать билеты практически куда угодно по смехотворной цене. Заказывайте скорее все билеты на следующий год, пишут они, только сейчас, только в ближайшие два дня у нас неимоверные скидки. Заказывайте полеты в Италию, -- добавляют они, словно издеваясь, -- на от сейчас до февраля будущего года всего за двадцать девять фунтов! Слушай, -- серьезно посмотрел на меня Ыкл, -- а проверь-ка сколько будут стоит билеты в Израиль на лето, так как если они вдруг тоже по двадцать фунтов, то закажем, конечно, а если не полетим, то и ладно. Однако полеты в Израиль продолжают стоить, как и всегда, двести фунтов в один конец. Ну, хоть что-то в этом мире постоянное и не меняется ни при каких обстоятельствах.

Сейчас закончился град и выглянуло солнце. На улице всё еще очень холодно, всё еще ледяной ветер в лицо, но весна, кажется, отыграла очередной раунд. Мы тоже всё отыграем. Я в этом нисколько не сомневаюсь.

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1314035.html

Я не люблю супы, за редкими исключениями. Люблю гаспачо и некоторые супы-пюре. На днях Ыкл сварил самый обычный суп, налил мне немного и всё уговаривал меня попробовать, обещая, что в нем есть особенный ингредиент, который мне понравится. В супе оказался чеснок. Откуда? -- несказанно удивилась я, а он рассмеялся, -- ты помнишь, ты еще в Израиле купила банку сушеного чеснока? Ты тогда его попробовала и сказала, что это невозможно есть. Оказывается, возможно, -- довольно сообщил мне он, -- если его сварить, то он вполне ничего. Я, конечно, помню эту банку, мы ее привезли с собой, вместе со всеми остальными специями, некоторые из которых куплены еще в Америке, но всё еще не потеряли ни аромата, ни вкуса. Никогда бы не подумала, что этот чеснок нам пригодится, я упаковала его просто так, потому что не люблю выбрасывать продукты, хотя и не представляла для чего он нам нужен.

Чадо который день просит приготовить тхину и я бы с радостью, но нет чеснока, а без чеснока -- это совсем не то. Обязательно нужен свежий чеснок, этот сушеный может и годится для супа, но никак не годится для прекрасной тхины, никак. У меня есть лимоны, есть киндза, есть дивная кунжутная паста, которую, зная нашу любовь к тхине, привезли нам в подарок друзья из Израиля, но у меня нет чеснока. Прямо по О.Генри, хоть иди и проси по соседям головку чеснока. Но по соседям я не пойду, терпеливо дождусь воскресной доставки. Обычного чеснока в магазине не было, зато был органический, в два раза дороже. Надеюсь, что он не хуже обычного, еще сильнее надеюсь, что он есть не только на картинке. Вот привезут в воскресенье чеснок, -- обнадеживающе сообщаю я чаду, обдумав всё это, -- и я обязательно сделаю тхину, честное слово!

Доставка не самых необходимых всем остальным, но крайне необходимых мне вещей, работает исправно. Вчера привезли духи, которые я заказала всего несколько дней назад. Мой флакон почти пуст, а я их невероятно люблю и без них мне грустно. Теперь у меня есть новый большой флакон -- духи не чеснок, этого флакона мне хватит, как минимум, на полгода, а может и на целый год. Всё продолжаю думать о джинсах, но пока жадничаю, хотя они совершенно прекрасные, да что там, они практически совершенны.

Вчера и позавчера на лекции было значительно меньше студентов, чем в первый раз, на прошлой неделе. То ли им действительно этот формат не по душе, то ли тот факт, что теперь все лекции записываются, так действует. Это одна из причин почему я категорически отказываюсь от записи обычных лекций -- количество студентов, посещающих лекции, резко падает, так как все считают, что вполне достаточно посмотреть запись. Я же считаю, что этого категорически не достаточно. Но на данный момент я ничего не могу поделать, невозможно не записывать лекции, есть студенты из Америки и из Гонконга, из Греции и Британии, слишком много разных часовых поясов, не хочется их заставлять ходить на лекции в любое время суток. На вчерашней утренней лекции было рекордно мало народа, и я пошутила, что у нас получается почти частный урок. Студенты невероятно обрадовались -- ура, -- писали мне один за другим в чате, -- давайте так всегда!

Зато те, которые приходят, действительно работают в полную силу: задают много вопросов, пытаются понять нюансы, отвечают на мои вопросы и внимательно следят строчка за строчкой. Это невероятно радует, словно немного компенсирует то, что их существенно меньше, и то, что я не вижу их лиц. Это, пожалуй, самое тяжелое. В аудитории я всегда чутко слежу за лицами, за шевелением губ, я всегда знаю кто что ответил на мой вопрос, даже если он ничего громко не сказал, а всего лишь шевелил губами. Я всегда вижу кто работает, а кто растерянно сидит и не понимает что здесь происходит. Я всегда ориентируюсь по лицам -- иногда замедляюсь, иногда останавливаюсь и начинаю новое, совсем другое объяснение, иногда, напротив, ускоряюсь, если вдруг замечаю скучающие лица. Впрочем, чести ради, именно это случается крайне редко. Теперь же я их не вижу, они не включают камеры, чтобы не прерывалась связь, впрочем, даже если бы они их включали, я бы не могла увидеть их всех одновременно. Не люблю дистанционное преподавание, теперь точно знаю -- не люблю.

На тротуарах рядом с домами внезапно появилось огромное количество старой мебели -- стоят диваны, тумбочки, лежат какие-то старые, наполовину поломанные, ящики, стулья и прочее. Словно все вдруг решили начать новую жизнь, избавиться от хлама, от которого давно мечтали избавиться, начать всё заново, с чистого листа. Я представляю себе как они перебирают кладовки, подвалы, чердаки, выносят это в ночи на улицу, тихо оставляют рядом с переполненными мусорными баками, и радостно спешат домой, собираясь продолжать всё то же самое на следующий день. Обычно запрещено выставлять мебель на улицу, везде висят большие предупреждения, но на данный момент, кажется, это не только не главная проблема, но об этом вообще забыли. На улицах появилось много мусора -- коробки из-под гамбургеров, одноразовые пластиковые стаканы, салфетки. То ли у уборщиков тоже карантин, то ли просто не успевают. Вообще интересно, насколько может измениться место под влиянием экстренных обстоятельств. На нашей улице люди стараются подбирать каждую бумажку, словно знают, что теперь это на нашей ответственности, на некоторых других -- совсем наоборот. Никакой корреляции между хорошими и не очень улицами и наличием или отсутствием мусора я, однако, не заметила.

Невероятно радуют доброжелательные лица. Все пробегающие мимо, все гуляющие с собаками, все одинокие путники -- все обязательно улыбаются встречным, кивают, и одними губами желают хорошего дня. Я улыбаюсь в ответ, киваю и иду дальше. Впрочем, я почти всегда улыбаюсь, когда куда-то иду, всегда находится повод, особенно весной.

Чадо и дитя висят на турнике целыми днями -- кольца сменяются трапецией, трапеция качелями; лестницу пока не вешали, но еще не вечер. Дитя повторяет вслед за чадом: ееей, и обе хохочут. Чадо прекрасно понимает ситуацию, но, тем не менее, неделю назад, когда мы сообщили ей, что она не может пойти в гости к знакомой девочке, чадо расстроилась. Тихо плакала, спрятавшись под стол, и всё сердито повторяла: надоел мне этот дурацкий вирус, надоел! Впрочем, пока это было единственное расстройство. Школьные уроки поступают исправно, чадо делает их с удовольствием, гимназические же занятия полностью перевели в формат онлайн, посему по субботам чадо сидит перед компьютером, заперев за собой дверь, чтобы никто и не подумал ей мешать, и оттуда доносятся возгласы, смех, визг и прочие атрибуты удачно проходящего урока.

Во всех супермаркетах объявления: мы знаем, пишут они, что многие из вас лишились работы, в связи с создавшейся ситуацией. У нас, -- кричат они, -- у нас очень много работы, приходите к нам! Работы всякой разной, смотрите объявления, приходите к нам работать, мы будем хорошо платить! Вы нужны нам, -- пишут жирным шрифтом, -- а мы вам, давайте поможем друг другу в это тяжелое время!

Написала дипломнику, что нам надо срочно возобновить наши обычные еженедельные беседы, а то не дело это -- вирус-шмирус, а работать надо! Дипломник радостно отвечает: я с удовольствием, тем более, что я тут доказал одну штуку и мне очень нужно послушать ваше мнение. Я ее доказывал, -- гордо продолжает он, -- почти две недели, у меня получилось доказательство на семь страниц, я вам всё расскажу. Но знайте, -- добавляет устрашающе, -- если вы скажете, что это тривиально, то, считайте, что от коронавируса вы защищены, вы от него не умрете, так как вас убью я! Что он конкретно доказал, он пока скрывает. Немедленно захотелось написать, что, что бы это ни было, оно тривиально. Но я сдержала свой порыв, хотя и посмеялась от души.

Ыкл волнуется и не разрешает мне заходить в магазины. Я только булочку куплю, -- уговариваю его я, но он непреклонен, -- не надо нам никаких булочек, нам ничего не надо. Нам надо, чтобы ты не заболела! Ты понимаешь, -- объясняет он мне как ребенку, -- по предсказаниям заболеют порядка восьмидесяти процентов населения. Ты уж меня прости, -- продолжает он, -- но моей единственной целью сейчас является попасть в те самые двадцать процентов, которые не заболеют. Хочешь, кричи, -- милостиво разрешает он, -- хочешь поругаемся, хочешь бурчи, но ни за какой булочкой ты не пойдешь. Переживем без булочек. Но я тоже хочу булочку! -- выдвигаю я самый последний, самый убедительный аргумент. Он задумывается. Ладно, -- решительно смотрит он на меня, -- будешь хорошо себя вести, я постараюсь испечь нам каких-нибудь булочек. Вкусных, -- добавляет он, не давая мне ничего ответить.

Папа делится радостными новостями: представляешь, -- воодушевленно сообщает он мне, -- вчера в Генуе выписали одну женщину, которая заболела коронавирусом и выздоровела, ей сто два года, представляешь?! Я радуюсь вместе с ним и аккуратно выясняю не выходит ли он из дома. Уже три дня никуда не ходил, -- гордо сообщает папа. Мама перебивает, -- он не ходил, да, но он всё время выгуливает машину, он говорит, что ей нельзя долго стоять и на ней обязательно надо ездить! Я его понимаю, он влюблен в свою машину, я тоже была влюблена в свою машину. Она осталась в Израиле и я до сих пор по ней скучаю. Машину нельзя не выгуливать, я с ним совершено согласна.

Скоро Песах. К счастью, в супермаркете была маца и, несмотря на то, что ее тоже выдавали не больше трех коробок в руки, я очень обрадовалась -- трех коробок нам вполне хватит. С прошлого года у нас осталось несколько упаковок мацовой муки, так что и булочки на Песах тоже будут. Надо бы не забыть подкорректировать заказ и обязательно положить в корзину всё необходимое для первого вечера, обязательно. Мы пережили фараона, что нам какой-то вирус, но вот стол -- обязательно должен быть правильным. Обязательно надо купить горькую зелень (к примеру, салатные листья), хрен, куриных крылышек, зелени (к примеру, петрушку), меда, яблок и орехов (а иначе не сотворишь харойсес, а без харойсеса никуда), какой-нибудь рыбы и какого-нибудь мяса. Сядем, отпразднуем, вкусим понемногу всякого разного -- ведь Песах же, вирус или нет, а он должен прийти по расписанию. Он и придет, а уж я постараюсь быть к нему готовой.

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1313621.html

Некоторые магазины начали закрывать свои интернет отделения. Отчего и почему я не знаю, но принимаю как данность. Два моих любимых онлайн магазина одежды, обуви и аксессуаров, уже прислали письма, что они вынуждены закрыть склады, но продолжают принимать заказы, которые будут высланы как только появится возможность открыть склады. В виде компенсации увеличили срок возможного возврата покупки с двадцати восьми дней до шестидесяти. Но как-то странно покупать что-то, не понимая когда это что-то к тебе дойдет. Нет, подожду пока откроют склады. Впрочем, именно оттуда мне на данный момент ничего не надо и ничего особенно не хочется.

Еще неделю назад, когда звонил в поликлинику, автоответчик сообщал тебе, что если ты подозреваешь у себя коронавирус, то в поликлинику не приходить, а немедленно звонить в службу скорой помощи. Теперь же они говорят, что в службу скорой помощи звонить бессмысленно, так как они перегружены и, в случае чего, заходить на их сайт и терпеливо там ждать, пока какой-нибудь представитель сможет с вами переписываться. Время ожидания, сообщает мне автоответчик, составляет от часа до неограниченного периода времени. Я немедленно перевожу -- от часа до бесконечности. Внезапно бесконечность перестала быть исключительно теоретическим математическим понятием, но приняла осязаемую форму. От часа до бесконечности. Ждите, мы вам обязательно ответим.

Я хожу несчастная: чихаю и немного кашляю. Мы всё обсуждаем коронавирус, и многое из того, что я читаю в интернете, я бегу рассказывать. Видела дискуссию, -- со смехом сообщаю я, -- где обсуждали, что теперь есть два лагеря. Одни пишут просто coronavirus, другие же -- the coronavirus, ты с кем? -- интересуюсь я. Я, конечно же, -- немедленно отвечает Ыкл, -- со вторыми. Ведь этих коронавирусов тысячи, действительно тысячи. Вот, к примеру, -- язвительно смотрит он на меня, -- у тебя, может, тоже коронавирус. Даже скорее всего, -- продолжает он меня дразнить, я же оглушительно чихаю и возмущаюсь, -- ты специально меня дразнишь? У меня коронавирус? У меня? -- я задыхаюсь от возмущения, словно он предположил обо мне что-то настолько неприличное, что не поддается никакому словесному описанию, -- нет у меня никакого коронавируса, -- яростно продолжаю я, -- у меня обыкновенная простуда! Так ведь большинство простуд, -- смеется Ыкл, -- это тоже один из видов коронавируса, просто не такой опасный. Совсем не опасный, -- утешает он меня. В общем, -- продолжает он, возвращаясь к началу беседы, -- я, несомненно, со вторыми.

В одном из самых крупных супермаркетов теперь ограничили не только количество единиц товара в одни руки, но и общее количество товара для доставки -- не более восьмидесяти единиц всего вместе в один заказ. К счастью, в том, из которого я заказываю постоянно, пока нет таких ограничений. Плохо себе представляю как лично мне, если надо будет, придется воплощать это в жизнь. Сидеть и усиленно считать единицы товара? А если их больше, что тогда? Доставок практически нет, редкая удача ее заполучить, если бы раньше я сказала -- ну и ладно, закажу еще одну, привезут всё остальное, то теперь эта фраза звучит как фраза из фантастического романа. Из какого-то далекого, практически не существующего, мира. Этот мир когда-нибудь, конечно, вернется, но пока я сижу и усиленно надеюсь, что в моем постоянном супермаркете погодят с дополнительными нововведениями. Я еще к виртуальной очереди не привыкла, а тут опять новости.

Центр Лондона теперь представляется таким же далеким, как и мои любимые Иерусалим и Нью Йорк. До него около десяти миль и, кажется, несколько лет. Думаю, что там так же пусто, как и везде. Мои любимые гиганты -- Иерусалим, Нью Йорк, Лондон -- это не города, это живые, дышащие организмы, с которыми можно говорить и молчать, делиться самым сокровенным, жаловаться, плакаться в их бетонную жилетку и, задыхаясь от радости, делиться самыми лучшими новостями. Сейчас они словно медведи в спячке, будто кто-то невидимый нажал на огромном видеомагнитофоне на кнопку пауза -- всё замерло, остановилось, замолчало. Они всё еще дышат и живут, но очень тихо. Наше же пасторальное место находится рядом с небольшим лесом, озером, парками и полем для гольфа. По тротуару бегут люди -- они вышли с целью физической активности. Там и здесь бродят одинокие путники, которые иногда, кажется, сами не знают куда и для чего они идут. Некоторые растеряны, другие же улыбаются, задрав голову к солнцу, подставив себя сумасшедшей, набирающей силы, весне. Я иду в аптеку, мне можно. Я дала клятвенное обещание, что не поеду на автобусе, но пойду пешком. Ыкл категорически не соглашался меня отпускать, пока не пообещаю. Делать было нечего, я пообещала. Я прохожу мимо остановки автобуса, чтобы избежать соблазна, и иду. Идти мне недалеко, всего пару километров. По правую руку небольшой лес, по левую -- поле для гольфа, его самая окраина. Мимо пробегают одинокие путники, они просто бегут. Я же иду и думаю. Не представляя какая погода, на всякий случай надела свитер и куртку, но на улице настолько тепло, что уже через пять минут я избавляюсь от куртки и продолжаю идти в свитере. Я всё иду и иду, мимо меня проезжают редкие машины -- их не то чтобы нет совсем, но значительно меньше. Раньше перейти это шоссе было целой задачей -- можно было долго стоять, всё выжидая редкий момент, когда будет мало машин. Так, чтобы они поняли, что ты мечтаешь попасть на другую сторону. Теперь же можно переходить практически сразу. Иногда, впрочем, надо подождать пару секунд, пока проедет редкая машина.

В аптеке немноголюдно. У прилавка стоит женщина, я же встаю позади, следуя разметке. Эта самая разметка не имеет никакого отношения к вирусу, она там всегда, для конфиденциальности. Женщина недовольна аптекарем, который терпеливо объясняет: у вас в рецепте написано, что в следующий раз мы должны вам предоставить лекарство четырнадцатого апреля, но никак не раньше. Приходите четырнадцатого апреля, мы вам немедленно всё выдадим. Но четырнадцатое апреля, -- растерянно-убежденно говорит женщина, -- еще очень далеко и на данный момент совершенно непонятно что будет этого самого четырнадцатого апреля. В смысле, -- быстро добавляет она, -- вдруг вы тоже закроетесь и вообще всё закроется, что же я тогда делать буду? Мы не закроемся, не волнуйтесь, -- вежливо, но твердо отвечает ей аптекарь. Ага, -- восклицает женщина и соединяет ладоши у груди, -- в парикмахерской мне тоже говорили то же самое, а теперь они закрыты и не говорят вообще. Мы не парикмахерская, -- вежливо отвечает аптекарь, -- мы объявлены незаменимыми, и поэтому мы не закроемся. Незаменимые? -- щурится женщина, -- у вас нет ни масок, ни перчаток, ни дезинфекторов для рук, так в каком смысле вы незаменимые? Зато, -- успокаивает ее аптекарь, -- у нас есть парацетамол и ваше лекарство. Вот и дайте мне его! -- хлопает женщина ладонью по прилавку. Обязательно, -- вежливо наклоняет голову аптекарь, -- четырнадцатого апреля мы вам его обязательно дадим. Следующий!

За мной стоит группа из четырех человек. Аптекарь внимательно смотрит и кричит в нашу сторону, -- вас слишком много, заходите по одному, выйдите все, кроме следующих. А мы все вместе! -- восклицает господин, аптекарь теряется, -- все вместе? Да, -- гордо кивает господин. Аптекарь задумывается на мгновение и продолжает -- тогда выйдите все те, кому не нужны лекарства, у вас же не отдельные рецепты? -- и добавляет быстро, -- если рецепты отдельные, то вы не вместе даже если вы вместе, а если не отдельные, то нечего здесь толпиться, пусть один возьмет всё, что надо -- за всех. У всех в руках влажные салфетки, банки жидкого мыла, упаковки ваты и зубные пасты. Они мнутся -- они боятся вернуть это на полки и выйти, а вдруг исчезнет. Держите всё в руках, -- сообщает аптекарь после некоторого раздумья, -- и отойдите как можно дальше к входной двери, не толпитесь. У входной двери можете стоять рядом, раз вы всё равно вместе, -- вежливо кивает он, давая понять, что этот разговор окончен. Вам что? -- обращается ко мне юная девушка-помощница. У вас рецепт на мое имя, -- тихо сообщаю я, стараясь никому не мешать. Девушка быстро перебирает большую пачку с листочками, выхватывает мой рецепт: подождите буквально минуту, сейчас я вам всё вынесу. Все за прилавком -- и аптекарь и помощники -- в масках и перчатках. Отдают лекарство на расстоянии -- кладут на прилавок и подталкивают к клиенту. Следующий!

Тем временем, главы правительства объясняют почему Британия не участвует в европейской схеме получения машин ИВЛ, так необходимых для спасения больных. Их объяснения мне напоминают объяснения моих некоторых студентов, когда они пытаются на месте придумать почему не сдали работу вовремя. Мы пропустили письмо, в котором нас приглашали в этом участвовать, -- говорится в одном сообщении, -- это техническая ошибка! Нет-нет, -- тут же выходит следующее сообщение, -- мы ничего не пропустили, но мы теперь свободные люди и никакая Европа нам не нужна, мы сами с усами, между прочим, сами всё можем!

Давным-давно я вела курс, на котором сдавать домашние задания было не просто обязательно, если их сдавал меньше положенного числа, то тебя могли не допустить к экзамену. Я раздала последнее упражнение, и сообщила студентам, что его сдавать необязательно, но если у них не хватает сданных упражнений, то они могут сдать и это -- я его засчитаю. Времени на упражнение было около трех недель. В ночь перед последним сроком я получила письмо от студента: я очень старался, -- писал мне студент, -- я целых три недели решал это упражнение и решил почти все задачи! Я собирался его завтра подавать, клянусь всеми родными, но ты понимаешь, в общежитии был пожар и сгорела моя комната, в которой, клянусь всеми родными, было аккуратно записанное решение, которое я завтра собирался подать. Послушай, -- писал мне студент, -- я не вру, клянусь всеми родными, всё так и было. Будь человеком, засчитай мне упражнение! Я тогда восхитилась, но на всякий случай позвонила в службу безопасности, где мне сообщили, что действительно, третьего дня был небольшой пожар на кухне, на этаже для девочек! Никто и ничего, -- заверили меня в службе безопасности, -- к счастью не пострадали. Других инцидентов, -- заверили они меня еще раз, -- за последний месяц не было. Сообщения нашего правительства напоминают мне блеклую версию этого студента -- он хотя бы базировался на нечто фактическом, что, при желании, можно проверить. А тут всё просто -- письмо не получили, вы сами дураки, надо было активнее на кнопку нажимать.

Коронавирусом заболел не только принц Чарльз (на тему которого успели пошутить многие в русскоязычном интернете), но и глава правительства. Правда, он продолжает выступать, заверяя, что чувствует себя прекрасно. Может, он им раньше заболел, а проявилось только сейчас? Должны же быть какие-то разумные объяснения его поведению. Заголовки в газетах, дарю всем желающим: коронавирус влияет на ваши способности здраво и логически рассуждать и принимать осмысленные решения. Думаю, после таких заголовков, все запрутся по домам навсегда. На всякий случай.

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1313484.html

Вчера впервые увидела очередное нововведение -- при попытке зайти на продуктовые сайты, или сайты магазинов, торгующими другой необходимой продукцией, тебя помещают в виртуальную очередь. Сделано это для того, чтобы ограничить количество покупателей, находящихся в интернет-магазине одновременно. Только (почти) привыкла к ограничению на количество единиц товара в одни руки, как немедленно последовало новое ограничение. Вполне вероятно, я пропустила какие-то важные новости, в которых сообщили, что коронавирусом можно заразиться также в интернет-магазине, если случайно там находиться со слишком большим количеством покупателей одновременно.

На картинке нарисован шагающий человек, снизу же написано приблизительное время ожидания. Вчера в половину десятого вечера время ожидания на продуктовом сайте составляло "более часа", в без пятнадцати одиннадцать человечек прошел приблизительно четверть своей дорожки и время ожидания всё еще составляло "более часа". В половине двенадцатого человечек прошел около двух третей своего долгого пути, и сайт мне сообщил, что мне осталось стоять в очереди всего пятьдесят минут. Без двадцати минут двенадцать я пошла спать -- человечек всё шел и шел и обещал, что моя очередь наступит всего через сорок три минуты.

Под всей этой красотой другая кнопка: покинуть очередь. Строго предупреждают не обновлять страницу, так как потеряешь место в очереди, не нажимать на кнопку покинуть очередь -- пока, по крайней мере, точно не решил этого сделать, так как, опять таки, потеряешь место в очереди. Очереди из реальных магазинов перешли в интернет. Теперь везде очереди, вся страна терпеливо стоит в очереди, пытаясь обеспечить себя хоть какой-то провизией. Предупреждают, что свободных мест для доставки нет, и единственное за чем имеет смысл стоять в виртуальной очереди, это подкорректировать уже имеющийся заказ, если вы случайно оказались тем самым счастливчиком, которому удалось заполучить вожделенное место для доставки. Всё это за каких-то полторы недели -- ровно полторы недели назад я совершенно свободно заходила в свой любимый продуктовый интернет-магазин, заказывала доставку на три недели вперед, и не помышляла ни о чем подобном. Надо корректировать собственное поведение -- теперь, видимо, для того, чтобы поймать место для доставки на три недели вперед, открывающееся в полночь, придется занимать виртуальную очередь в девять или в половину девятого вечера. Осталось только понять сколько времени тебе дают на всё про всё после того, как пришла твоя очередь. Буду экспериментировать.

Сегодня в восемь утра я встала в виртуальную очередь, чтобы подкорректировать заказ. Я стояла в ней ровно два часа, после чего сайт позволил мне зайти на двадцать минут. Далеко отходить, как оказалось, нельзя, так как, как только подходит твоя очередь, тебе дают приблизительно две минуты на раздумье, после твоя очередь передается следующему жаждущему. Я подкорректировала заказы на эту и следующую недели, после попыталась забронировать доставку. Как только я нажала на кнопку "забронировать доставку", сайт выбросил меня на уже знакомую страницу с человечком, шагающим в светлое будущее. За ночь их программисты усовершенствовали программу и теперь там написано не только время ожидания в виде "больше часа", но и количество людей, терпеливо стоящих в очереди вместе со мной. В десять утра вместе со мной терпеливо стояли в очереди 138000 человек (прописью, чтобы не забыть ни в коем случае: сто тридцать восемь тысяч интернет-покупателей). Час пятнадцать спустя, в очереди стояло каких-то жалких восемьдесят семь тысяч человек, мелочь, совсем мелочь. Человечек к тому времени прошел треть своего пути. Два часа спустя, в очереди стояло всего тридцать семь тысяч потенциальных покупателей, и сайт заверял, что уже буквально через сорок минут придет моя очередь. Пропускная способность сайта мне неизвестна, посему посчитать приблизительное время ожидания пока не представляется возможным. Некоторые впрочем, видимо отчаиваются и покидают очередь махнув рукой. Я же терпеливо жду. Мне надо понять смогу ли я заказать доставку через несколько дней, когда этот вопрос действительно станет ребром. Потому я терпеливо жду и экспериментирую.

Пока ждала, позвонила родителям в Израиль и оформила им продуктовый заказ с доставкой на тринадцатое апреля. Там ситуация, конечно, тоже не сахар, но места для доставки на тринадцатое апреля и дальше, есть, ограничений же на продукты и их количество нет. Но места для доставки и в Израиле расхватывают очень быстро. Ещё позавчера я оформляла продуктовый заказ для бабушки Ыкла и сумела забронировать доставку на шестое апреля (вначале мне даже удалось забронировать на пятое апреля, но за те пятнадцать минут, в течение которых я наполняла корзину, сайт обновился и грустно сообщил мне, что на самом деле мест на пятое уже нет, но есть несколько последних мест на шестое -- одно из них я немедленно схватила), сегодня же первой свободной датой оказалось тринадцатое.

Не дергайся, -- строго говорит мне Ыкл, -- не заказывай лишнего, ни в коем случае. Должно достаться всем! Я не хочу, -- добавляет упрямо, словно продолжая спор с кем-то невидимым, так как я не спорю, я согласна, -- быть как Жданов, который ел икру, когда у остальных не было хлеба. Мне эта икра в горло не полезет. Я смеюсь, -- утром мажу бутерброд, -- задыхаясь от смеха, цитирую я, -- сразу мысль, а как народ? и икра не лезет в горло и компот не льется в рот! Мысль про народ, -- поддерживает Ыкл, -- совершенно правильная, а икры не надо. И компота, -- добавляет задумавшись, -- тоже не надо, мы его никогда не пили, нечего и начинать. Я не заказываю лишнего, я стараюсь заказывать только то, что нам надо на неделю. Но иногда всё же паникую. У меня, к примеру, кончилась зубная паста и я немедленно добавила в заказ две упаковки. Долго думала-гадала, добавляла, убавляла, но решительно оставила обе -- всё равно именно эта паста особым спросом не пользуется. Две не десять, даже не три, успокаиваю я себя. А если вдруг, -- думаю, -- увижу, что ее не осталось в наличии, вычеркну из корзины одну и тогда кто-то будет рад. Но пока она в наличии, так что пока я оставила обе упаковки.

Сегодня не ходила гулять. Каким-то образом умудрилась простудиться -- заложен нос, болит голова, и ощущение, словно я всю ночь разгружала вагоны с апельсинами. Впрочем, вполне возможно, что это реакция на очередь из ста тридцати восьми тысяч человек. Завтра обязательно пойду, через не могу и, главное, через не хочу. Сегодня, впрочем, мне придется идти в аптеку забирать рецептурное лекарство, -- думаю я, -- так что хочу не хочу, а прогулка мне обеспечена. Желательно, доделать все дела до того, как начнется лекция, после всё будет закрыто. Также желательно, -- встряхиваюсь я, -- прекратить все эти глупости с заложенным носом и дурацкой головой как можно скорее, главное, до лекции. Студенты тоже, небось, ищут себе продукты, но несмотря на это исправно ходят на лекции и работают в полную силу. А это значит, что я должна работать еще сильнее, еще, еще, чтобы думали о прекрасном анализе, чтобы на два часа забыли обо всём остальном, чтобы выходили с лекции с ощущением, что им всё по плечу. Еще бы, ведь они одолели еще одну сложную лекцию.

Я не привыкла писать дневник, даже в жж. Я пишу зарисовки, рассказы, много всего, но не дневник. Ведь дневник, в каком-то смысле -- это высший пилотаж. Как можно написать интересно о событиях всего одного (или двух дней)? Это практически невозможно. И всё кажется мне, что больше писать будет не о чем. Но каждый день происходят какие-то такие изменения, которых я никогда не видела и которые требуют быть записанными. Вы уж простите меня, все те, кто привык читать раз в две недели или раз в месяц, я пишу сейчас, так как не могу не писать, так как это то, чем в частности, дышу, в прямом смысле. Сейчас моя жизнь на глубоком вздохе и выдыхать пока нельзя, никак нельзя. Вот потом, наверное, выдохну. Как только будет можно. Впрочем, я часто живу на глубоком вздохе, как бывает с людьми, для которых самое важное на свете сегодня. Это не хорошо и не плохо, это факт, к которому я (и окружающие меня люди) давно привыкла.

Компания, которая раньше доставляла в рестораны, теперь же всем желающим, значительно расширила свой ассортимент. Появились сливы, клубника и даже айва, появились капуста, разнообразные грибы и спаржа, немного увеличился выбор сыров, появились сахар, мука, мед, рис, ветчина и большие упаковки копченой семги. Им тоже пришлось ввести разнообразные ограничения: к примеру, не больше одной упаковки из тридцати яиц на семью, не больше одной упаковки сахара, муки, меда и риса. Появились, теоретически, килограммовые упаковки сыра из семейства пармезана -- не больше одной упаковки в одни руки, но на данный момент его всё равно нет в наличии. В общем и целом, в наличии практически всё, за редкими исключениями. У них по-прежнему нет ни мяса, ни птицы, ни рыбы. Думаю, через некоторое время, если они сумеют, они смогут начать поставлять и это. Впрочем, также думаю, что ограничат количество в одни руки.

На улице изумительная погода, который день подряд чистое небо, тепло, умопомрачительно пахнет весной и всем, что с ней связано. На улице совсем другая жизнь, не зависящая от доставки, от продуктов и от прочей суеты. Там праздник настоящей полной жизни, такой, какая бывает каждой весной. Я выхожу в сад покурить, я останавливаюсь -- никаких сайтов, никакой доставки, ничего, вообще ничего -- только весна, кофе, сигарета и моя любимая задача, о которой я, наконец, спокойно думаю, наслаждаясь обжигающим кофе и сигаретой. Всё. Всё остальное позже, я от этого не бегу, нет, но я нажимаю на паузу -- довольно, пока довольно.

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1313125.html

В ослепительно голубом небе сегодня не было ни одного самолета, и это, наверное, самое странное из всего ныне происходящего. Такого я еще не видела. Сегодня пошли вместе гулять по лесу -- наша утренняя прогулка для девочек и самих себя. В лесу ездят одинокие велосипедисты и гуляют редкие родители с детьми. Велосипедисты почтительно останавливаются, ждут пока по тропинке пройдут редкие путники, стоя в стороне, и вежливо кивают -- хорошего дня! Пешеходы же обходят друг друга, соблюдая расстояние, как минимум, два метра, как и рекомендовано.

Прислали сообщение от стоматолога, что моя стандартная очередь, назначенная еще в декабре, отменяется. Теперь они принимают только пациентов с неотложными проблемами. Простите, пишут мне, и поймите нас правильно, мы не можем назначить вам новую дату, так как пока никто не знает какую из дат можно вообще назначать. Но как только что-нибудь прояснится, -- заверяют они меня, -- мы вам сразу сообщим, в числе первых. Они, по крайней мере, честно пишут, что не представляют когда это всё кончится.

Усиленно обсуждаем формат будущих экзаменов, я расстраиваюсь неимоверно, я ретроград, я хочу, чтобы всё как было, но как было невозможно, а новые варианты мне категорически не нравятся. Новые варианты включают в себя экзамены онлайн с вариантами ответов, или простые экзамены, которые тоже будут проводиться, конечно же, онлайн, в формате домашних. Формат домашнего экзамена предполагает тяжелые задачи -- такие, ответы на которые не дадут ни интернет, ни лекции. По крайней мере, не мгновенно. И то и другое мне категорически не нравится, по разным причинам, но предложить мне нечего, поэтому я молчу и настраиваюсь на то, что соглашусь с тем решением, к которому придет большинство.

Господин из химчистки вежливо сообщил, что они закрылись, но также сообщил, что надеется, что они опять откроются через неделю. К сожалению, -- вздохнула я, -- надеяться на это, видимо, нет смысла. Не надо быть такими пессимистами, -- оптимистично воскликнул господин, -- надо всегда верить в лучшее! Но карантин, -- осторожно заметила я, -- объявлен, как минимум, на три недели, оптимизм тут совершенно ни при чем. Тоже верно, -- подумав, добавил господин, -- с другой стороны, -- вдруг добавил воодушевленно, -- вдруг нас объявят незаменимыми, ведь даже в период болезней людям нужна чистая одежда! Особенно в период болезней, -- уверенно добавил он. Я не спорила, но и не верила. Давайте сделаем так, -- предложила я, не желая, чтобы мои любимые вещи жили неограниченный период времени в химчистке, -- мы с вами созвонимся через неделю, и я как-нибудь заберу у вас свои вещи, а после всего этого я опять их принесу. Господин подумал, и согласился на то, что созвонимся через неделю.

На улице изумительная погода -- та самая весна, о которой можно только мечтать. Тепло, но не жарко, поют птицы, бегают белки, не слышно самолетов, практически не слышно машин; вокруг цветет всё, что только может цвести. Одновременно. Но на улице ни души, все любуются весной из окон собственных домов; выходят из них исключительно, чтобы выбросить мусор и выставить мусорные баки на тротуар. Мусор пока забирают исправно. На всех мусоровозах огромные электронные табло: мойте руки, пожалуйста, -- высвечивается надпись, -- особенно после того, как вернулись с работы, чихнули, кашлянули или побывали в незнакомом месте. Давайте поможем системе здравоохранения, -- просят нас всех электронные табло на мусоровозах. Белые мусоровозы с электронными табло на боках, уговаривающими мыть руки -- исключительно это уже тема для романа. Большого и длинного.

Д. вернулся домой, в Рим. Радостно сообщил, что вчера ему удалось час погулять вокруг дома. Перед выходом он заполнил соответствующую форму, которую обязаны заполнять все, отправляющиеся на прогулку, форму взял с собой, на случай если попросят предъявить. На улице было пусто, никто его формой не интересовался и предъявлять не просил. Д. просто гулял вокруг дома в течение часа, после вернулся домой, как и предписано. Он вообще очень сознательный.

Ыкл и чадо три раза в день исправно бегают вверх-вниз по лестницам, набирая положенные эйфели. Мама, -- гордо сообщает чадо, -- до сих пор мне удавалось получить один эйфель в день! Я ей горжусь. Сама же я не могу себе представить как это бегать туда-сюда. И надо бы, наверное -- физическая активность, не расслабляться, в здоровом теле здоровый дух и прочее, но моя ужасная лень перевешивает все мои разумные аргументы. К тому же, утешаю себя я, во-первых, я начала с ними гулять по лесу, во-вторых, я чаще других выхожу из дома по всяким делам. В частности, пусть и не очень далеко, но иду.

На центральной улице, по которой ещё неделю назад ходили толпы народа, практически пусто. Из многочисленных заведений, находящихся на этой улице, открыты только две небольшие продуктовые лавки, аптека, лавка мясника, небольшое кафе, подающее исключительно фиш анд чипс исключительно на вынос, и шиномонтажная мастерская. На автобусной остановке практически пусто. Впрочем, на всех автобусных остановках практически пусто. Автобусы едут медленно, словно стараются обращать больше внимания на то, стоит ли хоть один желающий на той или иной остановке. Из-за того, что на большинстве остановок пусто, чтобы продолжать ездить по графику, автобусы, время от времени, останавливаются на пустых остановках, стоят там какое-то время -- то самое, которое должно было быть потрачено на то, чтобы все желающие зашли и вышли, после медленно едут дальше. Перед светофорами тормозят, словно ждут, чтобы светофор стал красным, чтобы еще немного подождать, еще немного потянуть время. Копаются, как сказала бы чадо и была бы совершенно права. Всё больше водителей в масках, да и редкие пассажиры, в большинстве своем, в масках -- не просто тряпочки на пол-лица, а серьезно выглядящие респираторные маски. В практически пустом автобусе редкие пассажиры стараются держаться на почтительном расстоянии, некоторые сразу идут на второй этаж -- там и в обычное время лучше, а сейчас и вовсе пусто.

Пришло письмо из службы стирки. Пишут, что они скооперировались с небольшим фермерским хозяйством и теперь, помимо того, что они забирают и возвращают стирку, они предоставляют услугу по доставке необходимой корзины продуктов. Корзина небольшая и заранее укомплектованная, в нее входят яблоки, бананы, помидоры, картошка, брокколи, лук, грибы, морковка, салатные листья, хлеб, яйца, сливочное масло, макароны и молоко. Заказать очень просто: надо ответить на их письмо в какой день мне бы хотелось получить данную корзинку. Обещают доставить без промедления прямо домой. Наши водители, пишут они, не будут к вам заходить, просто позвонят в дверь, дождутся и оставят корзинку на пороге. Цены у них не то чтобы катастрофические, но нормальными их назвать тоже сложно. Впрочем, возьму себе на заметку и это, если вдруг понадобится.

Заказывала необходимые предметы, исчезнувшие из обычного супермаркета -- мыло, зубную пасту и прочее -- из специального магазина. Пока оформляла заказ, некоторые вещи из списка успели исчезнуть, несмотря на то, что были в наличии в начале заказа. Теперь умение заказывать в интернете перешло, кажется, на новый уровень -- надо не только точно знать как и что делать, но и проделывать всё это со скоростью света. Пока там хоть что-то есть.

На прогулке я задумалась -- так что, -- задумчиво-жалостно спросила я Ыкла, -- ты считаешь, что бессмысленно покупать этим летом сандалии? Почему бессмысленно? -- удивился Ыкл. Ну, не знаю, если никуда не поедем и будем сидеть дома, так чего я буду рушить наш бюджет? Положим, -- засмеялся Ыкл, -- одними сандалиями ты его не разрушишь. И потом, -- быстро добавил, -- ты же сама всё время говоришь, что жизнь продолжается, а это значит, что они тебе нужны. Уже просто потому, -- твердо посмотрел на меня и выпустил парфянскую стрелу, -- что ты их хочешь. Я задумалась, мне были нужны дополнительные аргументы. И правда, -- подумав, сообщила я, -- надо будет купить, а то в следующем году цена опять вырастет и так я их никогда не куплю. А вот это спорный вопрос, -- засмеялся Ыкл, -- может, и вырастет, а может и упадет. Теперь ничего предсказать невозможно. Но, так или иначе, -- подытожил тоном, не терпящим возражений, -- сандалии надо покупать. Ног у тебя всего две и обе самые ценные. Но пока я их, конечно, покупать не стану, рановато для сандалий, а вот вокруг одних прекрасных джинсов я хожу уже пару месяцев. Надо на что-нибудь решиться, пока остальные закупаются лампочками. Кстати, теперь, когда все купили не только туалетную бумагу, но и макароны с крупами, внезапно кончились все лампочки. Не знаю на что бросаться, чего не будет через неделю, сплошная лотерея.

Вчера вечером читала сводки новостей из Италии и не могла дышать. Всё сидела, читала и пыталась понять жизнь это или страшный роман Кинга. Начала было пересказывать всё, что прочитала, Ыклу, как он меня остановил -- перестань. Перестань немедленно! Не читай, живи, просто живи! Страшилок очень много, особенно сейчас, но это не значит, что ты должна прочесть каждую из них. Но я хочу быть в курсе, -- кричала я. Так ты и так в курсе, -- заметил Ыкл, -- это не та ситуация, когда ты вдруг можешь оказаться не в курсе. Хотя, слушай, давай я тебе новости расскажу, -- глаза у него загорелись и он начал улыбаться, -- в Израиле, уже после того, как закрыли все учебные заведения, после того, как начался полный карантин, оказалось, что есть Иешива (*высшее религиозное учебное заведение для мужчин, где изучают Талмуд*), в которой занятия не только не сократили, но напротив -- как учились, так и учатся, в самом обычном режиме. И вот, пришли к раввину -- главе этой Иешивы, и спросили его -- мил человек, ты почем Иешиву не закрываешь? Тут везде бушует вирус, вся страна в карантине, вы тут что, совсем с ума посходили? Раввин несказанно удивился -- я ничего об этом не знал, -- искренне сообщил он. Если бы я знал, -- смиренно-расстроенно продолжал он, -- я бы давно распустил всех учеников по домам и всё закрыл бы. Ну так вот, -- продолжает Ыкл восторженно, -- после этого он, конечно, Иешиву закрыл, но ты представь себе какой великий человек и насколько он увлечен своим делом, если сейчас, в самый разгар, он всё еще ничего ни о чем не знал! Ни-че-го! Ты к чему это? -- с подозрением спросила я, восхитившись. Всё к тому же -- не сбавляя восторженности, немедленно ответил он, -- сиди и работай, у тебя, скорее всего, один из лучших периодов в жизни, а ты советские газеты перед завтраком читаешь!

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1312781.html

Ыкл и чадо вначале прочитали "Маленькие трагедии" (так как они были написаны во время холерного карантина в Болдино, та самая болдинская осень, самое продуктивное время в жизни Пушкина. И, конечно, начали с "Пира во время чумы", так как он как нельзя подходит к нынешней обстановке), теперь же просто продолжают читать всё собрание сочинений. Вчера вечером доносились страшные рычания -- они читают "Руслана и Людмилу".

У нас ввели полный карантин. Разрешается выходить из дома за едой, для ежедневной физической активности, в медицинских нуждах, на необходимую работу и обратно. Все магазины, помимо продуктовых и аптек, закрываются; собираться больше двух людей вместе (за исключением случая, когда все собравшиеся живут вместе) запрещено. На данный момент уже зарегистрировано 335 летальных случаев. Соблюдение правил будет проверяться полицией. Парки останутся открытыми, но собираться в них группами запрещено. Закрываются все места публичных сборов, включая церкви, синагоги, мечети и прочее. Запрещены проведения каких-либо публичных мероприятий, включая свадьбы и крещения, но исключая похороны. Через три недели будут оценивать ситуацию заново.

До сих пор все относились к ситуации недостаточно серьезно, говорят нам главы, имея в виду народ, но, почему-то, не имея в виду, в первую очередь, себя, потому вводятся такие жесткие меры. Также сообщили, что отдают себе отчет в том, насколько это навредит жизни людей и всяческим бизнесам, но на данный момент никакого другого, более легкого и приятного, выхода, к сожалению, не видят. Всё это результат давления на Великобританию мировой общественности, вкупе с подлыми людьми, которые продолжают и продолжают умирать, как очевидно, назло правительству. Наш коллега построил график, экстраполируя то, как всё это развивалось в других странах. Исходя из его графика, к середине следующей недели будет порядка двух тысяч случаев с летальным исходом. Это не страшилка, это обычная статистика. Если бы карантин ввели на две недели раньше, графики и предсказания были бы совсем иными. Единственная страна, выбивающаяся из общих графиков, на которых продолжается рост смертей, это Южная Корея -- им удалось переломить рост и выйти на плоскую кривую.

С одной стороны, я очень рада. С другой -- ёлки-палки, сегодня я должна была забрать вещи из химчистки, нельзя было начать всё это завтра? А ещё лучше, в четверг. У меня на четверг назначен сеанс массажа, которого, по всей видимости, теперь не будет, а у меня так болит шея! и плечи! Глупые плечи и шея отказываются понимать, что у нас теперь карантин. В дополнение, крайне подло ведет себя голова, начиная болеть без предупреждения и не поддаваясь влиянию никакого парацетамола. Ну что за жизнь. Нет, определенно, надо начинать быть более возвышенной и думать о закате и птичках.

Кстати, о птичках.

Народ среагировал на сообщение правительства уже знакомым мне и всем остальным способом: сразу рухнули сайты всех продуктовых магазинов. О доставке, видимо, можно забыть даже в мечтах. Также, теперь, скорее всего, придется возить с собой все направления к врачам, поскольку их, наверное, придется предъявлять полиции на вопрос о том, что человек делает на улице, и куда он, собственно, направляет свои стопы.

Вчера не привезли доставку, вообще, несмотря на то, что на сайте красовалась дивная метка -- доставлено. В момент, когда я поняла, что ничего не привезут, невероятно пожалела о том, что не схватила случайно появившееся место для доставки на сегодня. Впрочем, быстро опомнилась -- кому-то, скорее всего, нужнее. Доставить должны были с десяти до одиннадцати вечера, я терпеливо ждала до полуночи, уже практически не надеясь, но ничего так и не привезли. Должны были привезти много важных вещей, в частности, лук, чеснок, сигареты, специальное мыло, наши любимые салаты и еще много всего. От отчаяния решила попытать счастья еще раз, и попытаться забронировать доставку на три недели вперед из нашего обычного магазина. Сидела и одержимо обновляла страницу, начиная с без трех минут двенадцать. Ровно в полночь появилась карета -- открылось четырнадцатое апреля. Боясь, что дата скоро превратится в тыкву, не надеясь на успех, я всё же попыталась немедленно забронировать и, о счастье, у меня получилось! Чувствую себя добытчиком мамонта -- принесла его лично домой на своих хрупких плечах.

Ыкл терпеливо ждал в соседней комнате. Он очень хотел спать, но понимал, что бронетранспортер в виде меня, на данный момент остановить невозможно. Ну, что, -- осторожно написал он мне минут через двадцать, когда я уже успела положить всё, что надо в корзину, и даже успела закончить заказ до того, как всё рухнуло, -- удача? со щитом или на щите? Удача! -- письменно завопила я, всё еще ощущая себя главным добытчиком. Всё, что я забыла, опрометчиво решила я, я добавлю позже, время пока есть. Но с сегодняшнего утра сайт скорее мертв, чем жив и оживать пока не собирается. Мне же очень надо, чтобы он ожил, так как мне надо подкорректировать заказ на эту неделю, исходя из неудачи со второй доставкой. Пока не нервничаю; если что, начну нервничать завтра после обеда.

Позвонила в магазин узнать почему не привезли заказ, господин представитель смиренно попросил прощения, и сообщил, что заказ не привезли, так как практически ничего из заказанного в наличии не было. Просил прощения исключительно за то, что со мной не связались заранее, дабы сообщить, что мне ничего не привезут. Никакого решения предложить не смог -- свободных мест для доставки на три недели вперед нет, мест, чтобы заказать и просто приехать забрать, на три недели вперед нет, сообщил, что поскольку мы в группе риска, единственное, что он может посоветовать, это прийти в магазин с девяти до десяти утра, но как можно ближе к девяти, а лучше заранее -- часам к восьми. Подумал еще, вздохнул, и добавил -- если можете к семи, будет совсем хорошо. Этот час, теоретически, забронирован для таких, как вы, -- заверил меня господин представитель. Радостно сообщил, что есть и хорошие новости. Я замерла в ожидании хороших новостей, почти скрестила пальцы, как учила меня чадо, господин же сделал театральную паузу, и гордо сообщил -- денег мы с вас не взяли, вообще! Я растерялась -- почему я должна радоваться тому, что вы не взяли с меня денег, когда вы мне ничего не привезли? Господин вздохнул -- могли бы взять и всё еще ничего не привезти, теперь такая неразбериха, что любой сценарий вполне вероятен. Но в вашем случае, к счастью, этого не произошло. После этого я поняла, что обсуждать дальше нечего, беседа зациклилась, поблагодарила за помощь и, под заверения, что они обязательно проведут расследование о том, что произошло и обязательно постараются когда-нибудь компенсировать мне причиненные неудобства, повесила трубку.

Ыкл, наблюдавший за беседой, по завершении оной усмехнулся -- а я тебе говорил, что толку никакого не будет! Ну пришлют они тебе через год купон на десять фунтов с извинениями до земли, ты что, будешь рада? Несмотря на расстройство, я встрепенулась -- конечно, буду! я же, чай, пока не умерла, и, между прочим, не собираюсь, пусть присылают, заразы такие, с паршивой овцы хоть шерсти клок! Или, -- добавила, подумав, -- в моем случае, хоть пачка сигарет. Впрочем, лучше бы они сейчас привезли мне сигареты, лук и всё остальное.

Зато привезли мою шикарную сыворотку для лица, которая у меня закончилась и которую я заказала всего пару дней назад. Всё еще предпочитаю есть картошку, любоваться на закат, слушать птичек и делать всё остальное высокодуховное с ухоженным лицом. Нет, определенно, лоботомию мне пока не сделали, а значит наш бюджет будет продолжать страдать от моих желаний. Впрочем, Ыкл утверждает, что он не страдает, а только выигрывает, так как бюджет это всего лишь цифры, а недовольная собой я -- ходячий ужас нашей ячейки, почище любых вирусов. Ыкл утверждает, что уже прикоснувшись к ручке входной двери знает -- довольна я или нет. Потому внимательно следит за тем, чтобы все предметы, делающие меня довольной, были в постоянном наличии. Обещал добыть лук и чеснок, скоро. Я прослезилась -- это прозвучало лучше любого признания в любви. Ты, -- запинаясь от волнения и смахивая набежавшую слезу, с трудом произнесла я, -- добудешь для меня лук? и чеснок? Боже, -- разволновалась я, -- как я тебя люблю! Ыкл не оценил торжественности момента, и всё испортил -- знаю, знаю, -- крайне язвительно заметил он, -- и еще очень уважаешь. Тьфу на тебя, дурак, -- приступ сентиментальности закончился так же быстро, как и начался, исчез, словно и не было вовсе.

Впрочем, следующий приступ сентиментальности не заставил себя долго ждать. Одна из редких вещей, которые я люблю на детских площадках -- качели. Я могу на них качаться часами. Я напеваю, я думаю, я летаю. И когда я летаю, все беды и неприятности становятся настолько мелкими, настолько незначительными, что я перестаю понимать почему они мне казались такими значимыми. Через час на качелях я знаю как исправить всё, что угодно, и как принять то, что не получается исправить. Я люблю летать. Как только прочитала сообщение о полном карантине, сразу подумала -- не видать мне качелей еще долго. И это мелочь, конечно, я не так часто бегаю на качели, но мысль о том, что меня лишили возможности летать, как-то удручала. Сегодня привезли огромную посылку -- тот самый турник, который Ыкл заказал, чтобы девочки не разнесли дом. Он всё крепил его наверху, я резала овощи к утке, всё шло своим чередом, как вдруг он меня позвал, -- подойди, пожалуйста, прямо сейчас. Я оставила все дела и побежала. В дверном проеме висело хитрое устройство, к которому крепились качели. Он сиял -- садись, катайся! Я села на качели, даже не задумавшись выдержат ли они меня, и начала качаться -- от лестницы к шкафу и назад. Да, конечно, на них не взлетишь ввысь, к небу, но я опять летала. И полетав несколько минут, я успокоилась -- я всё придумаю, я всё устрою. А если вдруг хандра или еще какая гадость навалятся, у меня теперь есть свои собственные качели, прямо дома.

На улице дивная погода -- яркое солнце, совершенно чистое, неправдоподобно голубое небо. На улице запахи, свет и ветерок. На улице солнце и немного прохладно -- весна, вопреки всему, набирает силу. Я выхожу в сад покурить, я вдыхаю воздух, я смотрю на небо, чуть прикрывая глаза от слепящего солнца, я вспоминаю про собственные качели и мне кажется, что мне всё по плечу. Совершенно всё.

Начальник перенес встречи со всеми, кому надо, в режим онлайн, что необычайно радует. Создается некое ощущение, что жизнь почти такая же, как обычно. Также перенесли в этот формат все совещания и заседания, хотя это радует меньше, с удовольствием отказалась бы от них на время. Но внезапно снова получается работать и я говорю себе, что это, может, самое прекрасное и продуктивное время, когда я, наконец, смогу закончить предыдущую статью и спокойно подумать над той задачей, над которой давно урывками думаю, но никак не было времени спокойно сесть и только о ней и думать. Если использовать с толком, думаю самонадеянно, можно превратить это всё в личную болдинскую осень.

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1312654.html

Папа спешит поделиться новостями, которые он подцепил где-то в недрах интернета: представляешь, -- возбужденно сообщает он, -- был недавно такой случай. Одна женщина, врач из Британии, заразилась коронавирусом в Америке, в Нью Йорке кажется, но это не имеет значения. Так вот, вернулась домой, немедленно само-изолировалась, она же ответственная, -- объясняет мне папа, -- и там, в изоляции, в течение недели, она пила по две таблетки парацетамола три раза в день, ела куриный бульон и выздоровела! И я, -- довольно продолжает папа, -- ничуть не удивляюсь, моя мама всю жизнь говорила, что нет ничего полезнее куриного бульона! Так вот, -- гордо сообщает он мне, -- я решил каждый день варить куриный бульон, вреда не будет, а польза вдруг будет. Бульон это хорошо, -- киваю я, -- ты, главное, не ходи никуда, сидите и ешьте бульон дома! Я никуда не хожу, -- заверяет папа, но мама перебивает и кричит, -- он врет, врет, он ходил! Ой, молчи, ябеда, -- отмахивается папа, -- я ходил в аптеку, только в аптеку! Я стоял на расстоянии два метра и ни к кому не подходил, честное слово! И сейчас я сварю куриный бульон и сразу его съем, и маму тоже накормлю, хоть она и ябеда!

После мы немного поговорили про британские и израильские новости, папа растерянно протянул, -- у нас тут про Британию вообще ничего не говорят в новостях, вообще, мы и подумали, что у вас, как в Багдаде, всё спокойно! А как же так, -- удивляется папа, -- что наш крохотный Израиль оказался значительно лучше готов? И с точки зрения продуктов, и с точки зрения медицины? Я вздыхаю, я этого тоже совершенно не понимаю, просто принимаю как факт. Возвращайтесь немедленно домой, -- предлагает-командует мама и осекается, -- но как же вы вернетесь, ведь самолетов, наверное, нет, да и вообще. Ничего, мама, -- успокаиваю ее я, -- прорвемся, не волнуйся, главное далеко не ходи и ешь куриный бульон! Я-то не хожу, -- вздыхает мама, -- а вот твой папаша всё время где-то шастает! Если он принесет домой коронавирус, я его убью, честное слово, -- заверяет меня мама, -- чего ты смеешься, ты останешься без отца! Не убьет, -- успокаивает меня папа, -- кто ей еду готовить будет? Вот приготовишь на неделю, -- парирует мама, -- а после я тебя сразу прибью!


Вчера попался на глаза пафосный текст, основная мысль которого была, что теперь все научатся радоваться, наконец, нормальным вещам, таким как чашка обычного кофе, или закат, или клубника, а не своим пафосным сумкам и прочему. Я удивленно читала и всё думала -- я, чай, не умерла, лоботомию мне тоже пока не сделали, с чего бы вдруг я перестала хотеть, к примеру, куртку, а начала радоваться картошке? Наверное, это я приземленная и думаю исключительно о плотских удовольствиях, а думать надо о душе, о клубнике, о закате и о трех пачках риса на полочке. Никак не получается, смиряюсь я, и продолжаю думать о хорошей пафосной куртке.

В Израиле практически все супермаркеты перешли на круглосуточный график работы, чтобы помочь людям справляться с паникой и с новыми обстоятельствами. Здесь же практически все супермаркеты сообщили, что они, напротив, переходят на укороченный график работы и теперь будут позже открываться и раньше закрываться. Приятно, что супермаркеты освободили определенное количество утренних часов для людей из особенных категорий -- одни -- для пожилых и тех, кто в группе риска, другие -- для работников системы здравоохранения и других, жизненно необходимых обществу, людей. Однако на практике, в час, забронированный для пожилых и тех, кто в группе риска, в супермаркете набилась толпа народа и, по свидетельству очевидцев, огорошенные работники супермаркета достаточно долго не могли с ней справиться -- касс не хватало, люди дышали друг другу в затылок, занимали позиции в очереди и категорически отказывались покидать супермаркет.

На случай, если у нас не получится забронировать доставку, Ыкл предложил ходить в магазин с чемоданом, с нашим большим прекрасным чемоданом. А чего, -- посмотрел на удивленную меня, -- туда всё поместится, он на колесиках, донесу в лучшем виде. Ага, -- саркастично кивнула я, -- и будешь как дурак идти с чемоданом через всю округу. Чего это как дурак, -- обиженно пробурчал Ыкл, -- не как дурак, а как добытчик! Наши предки мамонта тоже не на плечах волокли, а, небось, на тележках! Я тоже за мамонтом пойду, -- гордо расправил он плечи, -- но с современным вариантом той самой тележки. А современный вариант у нас что? -- подытожил он довольно, -- правильно, чемодан!

Раньше можно было кашлять просто так, потому что захотелось. Теперь же, как только кашлянул, сразу подпадаешь под подозрение. Утром закашлялась от души, Ыкл же крайне подозрительно посмотрел, после подошел поцеловать, но, сделав вид, что не дотянулся до щеки, поцеловал исключительно в лоб. Да нет у меня температуры, -- рассердилась я на такое коварство, -- нет! Действительно, -- даже не пытаясь отрицать изначальных намерений, согласился Ыкл, -- вроде нет. Но тогда немедленно перестань кашлять, -- строго добавил он, -- а то ишь, раскашлялась, специально пугаешь!

Автобусы внезапно превратились в большие двухэтажные такси -- едешь себе практически в одиночестве и нажимаешь на кнопку на нужной тебе станции. Приехали. Спасибо, дорогой водитель, -- кричишь ему, он же машет тебе рукой.

В небольшом кафе поперёк входа стоит дубовый стол, на нём объявление -- у нас всё только на вынос, и заказывайте, пожалуйста, прямо отсюда, в кафе не заходить! Снизу приписка: можно кричать, а то вдруг мы вас не услышим. Рядом с кафе стоят три молодых человека, они, кажется, работают в шиномонтажной мастерской напротив, и кричат: мне, пожалуйста, бутерброд с курицей, -- кричит один, второй же смотрит на него и смеётся, -- несерьезный ты какой-то! Мне, -- кричит, -- большую тарелку, в смысле коробку, фиш анд чипс, большую бутылку лимонада, и маленький бутерброд с ветчиной и овощами. Я его позже съем, -- объясняет он первому. А вам что, сэр? -- кричит господин за прилавком третьему, -- Мне? -- выплывает третий из своего телефона, -- мне пока ничего, я за компанию, я позже приду и покричу про какой-нибудь бутерброд, спасибо большое!

На фоне предполагаемого, но пока не начавшегося, карантина, решили, кажется, отремонтировать все дороги -- всё перерыто, перекопано, остро пахнет свежим асфальтом, по краям дороги бегают люди в желтых светящихся жилетах и что-то друг другу кричат. То ли действительно чинят, то ли ищут лекарство от вируса, то ли, на всякий случай, роют бункеры.

В магазинах нет ни лука, ни чеснока. Видимо народ, закупивший туалетную бумагу на год вперед, вспомнил о насущном -- о повышении иммунитета. Да и работают теперь почти все из дома, и посему можно есть чеснок с утра до ночи. Я же ем чеснок всегда, меня это нисколько не смущает, да и никто пока не жаловался. Отчаянно пытаюсь найти чеснок. Не найду -- посажу, а вдруг вырастет. Говорят, он как кактус -- можно забыть на год, сам будет прекрасно расти.

Дозвониться теперь невозможно никуда, вообще никуда. Сегодня позвонил автомат и вдруг сообщил, что нам надо срочно менять роутер, так как что-то с ним не то и, если мы срочно не свяжемся с провайдером, то отключат интернет. Хорошо, что не газ. До провайдера дозвониться не получается, они даже не говорят ждите на линии, просто говорят, что дозвониться, скорее всего, не получится. Тут совсем недавно yukka_ спрашивала что люди предпочли бы: год не выходить из дома или год без интернета. Опасаюсь, как бы не случилось и то и другое. Если вдруг исчезну, не поминайте лихом, я честно пытаюсь дозвониться, но они включают музыку и говорят, что всё проверит автомат, живые люди сегодня на вес бриллианта. Пыталась дозвониться в кредитную компанию, автомат скромно сказал, что время ожидания превышает десять минут. Дозвонилась ровно через два часа; я положила телефон на стол, занималась своими делами, из него же доносилась музыка и обещания ответить сразу, как у них получится.

В супермаркете, из которого я заказываю обычно, нет ни одного свободного места для доставки по тринадцатое апреля, зато внезапно появилось несколько свободных мест на завтра. Завтра мне не надо, думаю я, и продолжаю обновлять страницу, надеясь, кажется, на личное чудо. Впрочем, может Ыкл прав, чудеса случаются впритык к обстоятельствам, а это значит, что надо терпеливо дождаться пятого, когда вопрос доставки станет ребром и вот тогда начинать надеяться на чудо. Или на что там еще надеются в таких обстоятельствах. А, вспомнила, на самих себя. Отлично, если что, буду сама устраивать чудо, уж я-то придумаю как.

Пришло письмо из одного из крупных универмагов, под названием "десять способов переоткрыть простые радости жизни дома". Нам предлагают:

переоборудовать часть дома под удобное рабочее место для этого, соответственно, навестить их секцию мебели для домашнего офиса,
использовать технический прогресс по максимуму купить к новой мебели новый ноутбук,
принести природу в дом также купить домашних растений,
добавить слоев купить побольше одеял и пледов,
создать домашнюю галерею для повышения интеллектуального уровня купить всяких современных картин и плакатов,
создать удобную зону для чтения купить торшеры и бра,
улучшить вид подаваемой еды купить прекрасную посуду по сходной цене,
наполнить пространство ароматами купить свечей и ароматических палочек,
организовать красивые уголки в доме для этого вам понадобятся всякие вазы и прочие сосуды,

и последнее, самое важное:

найти место в доме, где можно просто быть собой для этого связаться с их дизайнерами для реорганизации жилья.

После предлагается сидеть в этом углу, на вертящемся кресле, любуясь вазами, картинами, вдыхая аромат домашних растений и свечей, завернувшись в два пледа и три одеяла с чашкой из китайского фарфора в правой руке, с книгой в левой руке, с ноутбуком на коленях, под романтичным тусклым светом бра. Книгу следует читать вдохновенно, вглядываясь в слова (или купить лампочки мощнее, доставка в течение трех дней!) и стараясь не чихать от ароматов (антигистаминные у нас тоже есть, доставка на следующий день за дополнительную плату).

Боюсь, для того, чтобы последовать всем этим, несомненно правильным и разумным, советам, мне придется брать, как минимум, ипотеку.

Эх, жизнь моя жестянка, буду продолжать есть из старых тарелок, безынтеллектуально рассматривая уже висящие картины, со старинным ноутбуком на столе, и выходить в сад покурить, вдыхая ароматы кофе и сигарет, заодно любуясь природой. Да, к вечеру, пожалуй, включу настольную лампу. Ваза у меня уже есть, стоит на столе. Да и стул, между прочим, исправно крутится.

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1312475.html

Перечитала недавно книгу Кинга "Под куполом", оказалось как нельзя кстати. Давным-давно, когда я прочитала эту книгу впервые, я всё пыталась представить себе поведение людей в подобной ситуации и мне казалось, что Кинг преувеличивает. Я всё понимаю, он мастер страшного и ужасного, но люди, в массе своей, не такие ужасные, какими он их выставляет. Впрочем, с другой стороны, там не все ужасные, а определенная группа людей, которая выделяется из-за того, что неведомые силы наделили ее властью. Меня всегда завораживала тема как поведут себя люди, оказавшись в запертом пространстве, в таком, из которого невозможно выйти. Я думала об этом задолго до того, как впервые увидела книгу Кинга. Впрочем, я ее купила именно из-за того, что стало интересно, как он это опишет, какими качествами наделит, что ужасного придумает. То, что происходит сейчас, немного напоминает происходящее там. Не полностью, нет, всё-таки сообщение не полностью прекращено, да и опасности недостатка кислорода у нас нет, по крайней мере сейчас. И меня неимоверно радует, что мои мысли о поведении людей в такой ситуации, оказались правильнее его мыслей. Да, вокруг паника, да, люди скупают больше обычного, да, некоторые события там и здесь выбивают из колеи, и иногда кажется, что уплывает почва из-под ног. Но люди, в массе своей, не стали другими, не стали более жестокими, не стали более алчными. По крайней мере, пока. Впрочем, у нас уже вся эта ситуация длится дольше, чем у Кинга -- у нас пошла вторая неделя, а там за первую же практически все умерли, а потом всё прошло. Но это Кинг, было бы странно ожидать чего-то иного.

Сегодня привезли стандартный заказ (именно этот заказ я заказала три недели назад, боже, как давно это было, словно совершенно в другой жизни!). Написали, что в заказе не будет ни лука ни чеснока, что они не знали чем их заменить, потому не стали заменять, просто не привезут и всё. Пожелали хорошего дня и напомнили заказывать много загодя. В обычной жизни, раз в две недели у нас две доставки: из двух разных магазинов, из первого -- основной заказ, из второго же некоторые мелочи, которых нет в первом магазине. На этой неделе это последний заказ из второго магазина, по крайней мере на данный момент, пока мне никак не удается заказать доставку. Посему, узнав о том, что не привезут ни лука ни чеснока, я помчалась добавлять их во второй заказ. Килограммовых упаковок лука не было, предполагаю, что их уже давно нет. Были одинокие луковицы разных цветов, на каждый вид которых стоит ограничение -- три луковицы в руки. Пока могла заказала три фиолетовых луковицы, три желтых и три белых. Также добавила три упаковки лук-шалота, так как они пока есть -- то ли этот лук не пользуется популярностью в общем, то ли про него забыли, то ли его считают слишком дорогим. Так или иначе, написано, что добавлено три упаковки, посмотрим привезут ли. Теперь каждая доставка немного игра, никогда не знаю что мне привезут и привезут ли вообще.

Вчера сидела до полуночи, пытаясь поймать момент, когда откроется новая дата (теперь уже одиннадцатое апреля) с местами для доставки. Ровно в полночь появилось вожделенное одиннадцатое апреля, но в течение пяти минут сайт мне писал, что случилась какая-то ошибка и что они советуют мне попытаться обновить страницу. Я одержимо обновляла страницу в надежде на лучшее, но когда, наконец-то, сообщение об ошибке исчезло (что произошло в пять минут первого) и я наконец получила доступ к одиннадцатому апреля, ни одного свободного места уже не было. Я попыталась зайти на сайт другого крупного супермаркета, там был технический сбой и до пятнадцати минут первого сайт не давал мне войти, всё писал попробовать заново. Когда же мне удалось, наконец, зайти, на вожделенное одиннадцатое апреля уже не было ни одного свободного места. Было лишь большое голубое объявление о том, что они отдают себе отчет в том, что запросы на доставку превышают на данный момент их возможности и если вам не досталось доставки, писали они, попытайтесь зайти к нам чуть позже, мы стараемся создать новые места. Пока правда никаких мест нет. Так что еду нам гарантированно будут возить до пятого апреля, а после, видимо, надо будет что-то делать. В магазине, из которого я заказываю всегда, вообще не открывают новых дат, никаких. Висит грустный календарь марта, на котором все даты окрашены серым (занято) и только мои, забронированные три недели назад даты, для меня окрашены желтым. Новых же дат пока нет и я не понимаю будут ли они когда-либо. Вокруг хаос и неразбериха, дозвониться до них больше невозможно, они настоятельно просят, если нет ничего срочного, повесить трубку и дать возможность дозвониться тем, у кого что-то действительно срочное. Ыкл сказал, что не сомневался, что именно так и будет, и сказал, что если я спрашиваю серьёзно, то выход один -- написать скрипт, который будет обновлять страницу каждые пять секунд и, как только появится возможность, забронирует дату доставки. Впервые в жизни жалею, что программист из меня аховый и такое я сделать не в состоянии.

Вчера ночью второй раз с начала всего этого плакала от захлестнувшей и вырвавшейся наружу ярости и ощущения полного бессилия. Я всё плакала и кричала, а Ыкл крепко обнимал и пытался успокоить: ну послушай, -- говорил он мне, -- ты всё сделала лучше кого бы то ни было, доставка до пятого апреля у нас уже есть, значит до двенадцатого апреля, как минимум, нам не грозит голодная смерть, а дальше... -- он замолчал, обдумывая, -- дальше что-нибудь придумаем, честное слово! Меня же, привыкшую контролировать собственную жизнь, всё это категорически не устраивало и я всё грозила кулаками кому-то невидимому и сердилась так, как не сердилась очень давно.

Фирма доставки овощей и фруктов, рекламу которой нам бросили в почтовый ящик несколько дней назад, значительно расширила свой ассортимент. Теперь там есть почти все фрукты и овощи, также есть молоко, два вида йогуртов, несколько видов сыров, два вида хлеба (белый и черный), яйца, туалетная бумага (не больше восьми рулонов в одни руки), упаковки одноразовых резиновых перчаток и несколько видов свежих соков. Они по-прежнему обещают, что у них достаточно свободных мест для доставки, сообщают, что теперь они развозят по всему Лондону, обещают, что продолжат расширять ассортимент и настоятельно просят потенциальных покупателей сообщать им о тех видах продуктов, которых им, потенциальным покупателям, категорически не хватает, дабы фирма смогла еще больше расширить уже имеющийся ассортимент. Мне категорически не хватает мяса, курицы, копченой семги, копченой скумбрии и еще хоть каких-нибудь кисломолочных продуктов. Впрочем, нет, не только. Мне категорически не хватает кофе, сигарет, бумажных полотенец и всего прочего, что я обычно заказываю, без всякого вируса. Но тут, кажется, не до жиру. Надо срочно придумать что делать после двенадцатого апреля, а я, к сожалению, пока ничего не могу придумать.

Магазины, один за другим, продолжают присылать письма о том, что они закрываются. Закрылся один из самых больших, один из самых старинных и один из самых роскошных универмагов Лондона -- Хэрродс. Это не просто универмаг, это целый город. У него собственная система водоснабжения (собственные колодцы), у него собственное, кажется, электричество, он занимает огромную площадь и является одной из главных лондонских достопримечательностей, куда многие туристы ходят как в музей, чтобы посмотреть что там есть и чтобы сказать, что они там были. Этому универмагу сто семьдесят лет и со дня своего основания он работал всегда, даже во время войн. Единственный раз, когда универмаг пришлось закрыть, был в восьмидесятых годах, после крупных автомобильных взрывов. Этот универмаг всегда являлся символом некоторого постоянства и устойчивости. Неделю назад они прислали письмо, что вынуждены закрыть большинство ресторанов, расположенных на их территории, но заверили, что сам универмаг открыт и что они рады всем гостям. Пару же дней назад они, как и все остальные, прислали письмо, что просят прощения, но они вынужденно закрываются на неограниченный период времени и надеются встретиться со своими посетителями так скоро, как только позволит ситуация. Как и все остальные обещают, что интернет-магазин будет работать как всегда, без всяких перебоев.

Вчера заказали турник для детей -- он крепится в дверном проеме и служит одновременно турником, качелями, кольцами и канатом. Надеюсь, что и дитя и чадо найдут куда и как его применить, и разнесут, в крайнем случае, только дверной проем, а не весь дом. Пока же Ыкл гуляет с ними в лесу неподалеку -- там никого нет, изредка встречаются одинокие путники с собаками, но, в общем и целом, только они и деревья. Чадо довольно бегает по дому и выполняет ежедневную норму физической активности, которая заключается, на данный момент, в том, чтобы пятьдесят раз подняться и спуститься по всем лестницам. Мама, -- радостно сообщает мне всякий раз, -- я уже добежала до середины Эйфелевой башни, а папа сказал, что мне нужно делать один эйфель каждый день. Эйфель -- наша новая единица измерения физической активности. Мама, -- хитро смотрит чадо, -- а сколько эйфелей ты сегодня сделала? Я вздыхаю -- пока ни одного. Не ленись, мама, -- строго говорит чадо, -- тебе тоже нужно делать один эйфель в день!

Позвонила жене коллеги И. Ей тоже немного за семьдесят и я волнуюсь. Рассказала ей о фирме, развозящей фрукты и овощи, послала ссылку и взяла приблизительное обещание туда заглянуть и постараться не ходить в магазины, а, по возможности, заказывать у них. А почему не из большого супермаркета? -- удивилась она, я же, вспоминая вчерашнюю ярость, только вздохнула, -- из них невозможно ничего заказать, доставки нет даже на три недели вперед. Мы поговорили некоторое время, посмеялись, обсудили как не можем жить без мяса и рыбы, она посоветовала мне срочно найти какую-нибудь мясную лавку неподалеку, которая не только не планирует закрываться, а напротив, планирует организовать доставку домой. После некоторых поисков, Ыкл нашел что-то такое, где продают рыбу и морепродукты, а вот место с мясом и курицей мы пока не нашли. Но пока нам не надо, думаю я, до двенадцатого апреля нам, теоретически, ничего не надо. И всё кажется мне, что двенадцатое апреля прямо за углом, когда в обычных обстоятельствах я бы говорила, что до него еще дожить надо, и только тогда вообще думать о чем бы то ни было.

На улице изумительная весна -- чистое, ярко-голубое небо, светит солнце, немного прохладно и всё цветет. У соседей на широком заборе растут тюльпаны всех цветов -- фиолетовые, розовые, желтые, белые. Я прохожу мимо них и останавливаюсь завороженно -- вот она, красота, в первозданном виде. Всё будет хорошо, думаю я, и смотрю на тюльпаны -- всё это мелочи, со всем разберемся. Я просто стою, смотрю и дышу. И наслаждаюсь каждым вздохом, точно так же, как и всегда. Это не поменялось, и не поменяется, надеюсь, никогда.

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1312062.html

Услышав о том, что краска для волос светится (или может светиться), чадо, перед тем, как ложиться в постель, выключила везде свет, и всё смотрела и смотрела -- они светятся? светятся или нет? Но ничего во мне не светилось, по крайней мере мы так и не сумели увидеть никакого света. Думала, чадо расстроится, но она подумала и сообщила: она, конечно же, светится, просто у нас слишком светло, поэтому мы ничего не видим. Сегодня чадо накрасила ногти синим лаком -- мама, посмотри, у меня тоже! Лак покрывает не только ногти, но и пальцы вокруг, но чадо довольна, -- я знаю, что тут всё вылезло, но лучше у меня не получилось, ничего страшного! Зато теперь у нас у обеих лак!

Из магазина алкоголя, откуда я заказываю немецкое безалкогольное пиво (больше его здесь вообще нигде нет, а оно прекрасное), прислали письмо: мы закрываем наши бары на неопределенное время, но это не значит, что мы будем сидеть дома и кукситься! Мы открываем виртуальные бары -- приходите, подключайтесь, будем, как всегда, в приятной шумной компании пить наши любимые пиво, вино, виски и остальное -- кто что пожелает! Будем петь, веселиться и сходить с ума! Не пропустите, а то потом поздно будет! Мы рады всем, подключайтесь к нам немедленно! Сразу захотелось взять пару бутылок и пойти с ними петь и плясать, всё равно мне вечером ходить куда-либо лень, даже в обычное время, а теперь у меня отговорка есть -- вирус! Сегодня прислали еще одно письмо -- пишут, что для того, чтобы поддержать разных поставщиков, работников и прочих, с ними связанных, от каждого сделанного заказа они будут отчислять им всем один фунт. Один фунт, -- пишут они, -- может показаться маленькой суммой, но это пожертвования будут расти и, когда достаточно вырастут, помогут кому-то устроить хороший ужин или обед. И даже не один. Я и так постоянно у них заказываю, а теперь буду заказывать с ощущением, что и я делаю что-то хорошее и полезное. Спасибо им за это.

Пришло письмо из Диора -- они просят прощения, но в связи с экстраординарной ситуацией они вынуждены закрыть магазины, по указанию сверху, на неограниченный период времени. Никакого ближайшего будущего -- просто неограниченный период. Такое же письмо пришло из икеи. Все заверяют, что продолжают функционировать в режиме интернет-магазинов и что можно заказывать всё, что только душа пожелает, всё пришлют в кратчайшие сроки, на которые будут способны и которые позволят обстоятельства. Я не помню точно, но сдается мне, что я читала, что сам Диор даже во время войны не закрывал свое ателье -- сидел и работал: придумывал, кроил, шил.

Вчера вечером Ыкл сообщил мне, что с сегодняшнего дня будут закрыты все рестораны, бары и кафе. Сегодня я ехала к врачу и разглядывала окружающий мир из окна автобуса. Все рестораны, кафе, бары, парикмахерские и прочие мелкие и крупные заведения были вовсю открыты, на дороге была стандартная (даже чуть больше) пробка, по улицам ходили люди (большинство без всяких масок), и только рядом с одним ресторанчиком, под названием Уфицци, был выставлен щит, на котором от руки было написано: только на вынос. Во всех небольших лавках, все ящики снаружи доверху заполнены овощами и фруктами, да и изнутри они выглядят вполне прилично (по крайней мере из окна автобуса). И забываешь обо всём, ведь вот оно всё -- точно такое же, как всегда. И только совершенно пустой автобус наводит на мысль, что всё не совсем как всегда. Совсем не совсем. По возвращении я рассказала обо всём этом Ыклу, он же отмахнулся -- не придирайся, может они имели в виду, что с сегодняшнего вечера всё закрывают? Или, к примеру, что сегодня последний день когда можно, а вот потом точно будет нельзя. Может, он и прав, но если они и закрываются, то не сегодня. Впрочем, некоторые заведения были закрыты, но сложно сказать вирус ли тому поспособствовал или они всегда закрыты в субботу. В субботу вообще сложно ориентироваться, выходной, как-никак.

В больнице все без халатов, без масок и без перчаток. Если Ыкла хотя бы спросили думает ли он, что болен коронавирусом, то меня даже не спрашивали, просто попросили подождать в приемной. На стене висит дозатор с дезинфицирующим гелем для рук -- в нем уменьшили дозу, и теперь, при каждом нажатии, дозатор выдает крохотную каплю, которую поначалу вообще не видишь. В приемной три человека были в масках, остальные без, как обычно.

После мы с чадом побежали в химчистку, так как господин сказал, что практически всё готово и можно приходить забирать. Господин в химчистке выглядел оптимистично, сообщил, что не успел почистить три вещи из восьми, и эти три можно будет забрать, скорее всего, во вторник. А если будет карантин? -- удивилась я, он же усмехнулся, -- не будет, мисс, в смысле, я этого не знаю, конечно, но мне кажется, что нас не закроют. Мы же не ресторан, не бар, не кафе. У нас химчистка, чего нас закрывать? К тому же, мисс, -- наклонился он ко мне, -- я заказал специальное средство, чтобы отчистить рукав вашего платья, а оно придет только в понедельник. Нет, -- снова выпрямился, -- мы не закроемся. И как-то так уверенно он это произнес, что я немедленно согласилась -- ладно, давайте вы тогда мне позвоните как только всё будет готово, мы сразу придем. Только, -- строго добавила чадо, -- обязательно отчистите мамино платье, оно у нас у всех любимое! Обязательно, -- заверил нас господин.

Рядом с химчисткой небольшая забегаловка, в которой продают шаурму. Двери у них закрыты, но мясо крутится, вертится, у прилавка стоят люди, хватают свои шаурмы и счастливо начинают их есть. Когда мы проходили, дверь открылась и оттуда донесся такой умопомрачительный запах, что только мое твердое обещание Ыклу никуда не заходить, сдержало меня от того, чтобы не зайти и не схватить горячего вкусного мяса. Впрочем, нет, не только. Чести ради, я была настолько сыта, что в следующий раз планировала есть, кажется, через неделю. Или две.

Бабушка Ыкла рассказала, что ездила к врачу за рецептом, больше всё равно никуда нельзя. Но дома она сидеть не может никак, потому выходит на улицу и подстригает все кусты рядом с домом. Молодец, -- похвалил ее Ыкл, -- и сама гуляешь, и пользу приносишь. Рассказала израильский анекдот на злобу дня: какие у вас планы на лето? ну, в июне и в июле будет жарко, поэтому будем сидеть дома, а в августе пойдем в магазин.

От переживаний за легкомысленную меня Ыкл, кажется, сошел с ума. Узнав, что я забежала купить булочку побледнел лицом и начал хвататься за стены. Я же быстро забежала, -- оправдываюсь я, -- и я же для вас старалась, я вообще эти булочки не ем, а тех, которые я люблю, там вообще не было! Быстро, -- побледнел он опять, -- я с тобой сойду с ума! Тебе сколько лет, три?! Иногда он громко возмущается, но чаще старается уговаривать, понимая, что на уговоры я реагирую значительно лучше. Я не говорю тебе бояться, не говорю паниковать, -- убеждает он меня, -- я говорю только вести себя разумно! Ну что ты как маленькая! Я стою раскрасневшись и упрямо трясу головой -- отстань, я не как маленькая, я сама всё знаю, я же взрослый человек, в конце концов! Он же молчит пару секунд, вздыхает и заключает -- вот прав я, когда говорю, что тебе три года, три и есть. Я даже не спорю -- три так три.

Места для доставки на десятое апреля открылись, видимо, ровно в полночь, так как в девять утра уже не было ни одного свободного места. Сегодня буду сидеть до полуночи и одержимо обновлять страницу, чтобы успеть занять место на одиннадцатое апреля. Тогда сразу почувствую, что всё по плану, мои стандартные три недели вперед заказаны. Ты издеваешься? -- широко раскрывает глаза Ыкл, -- ты сейчас серьезно? Да, -- упрямо смотрю я, -- я же перестала ходить за булочками, я же тебя послушалась, а теперь твоя очередь. Закажу доставку, нормальную, не на сто лет запас, а обычную, и сразу пойдем спать. Чтобы всё, как обычно.

Сегодня Ыкл обрадованно сообщил, что приняли закон (то ли временно, то ли нет), что нельзя выселять жильцов из квартир. Радуйся, -- говорит он мне, а я удивляюсь, -- чего мне, собственно, радоваться или огорчаться? За что нас вообще выселять? Платим всегда вовремя, ничего не просим, голову не морочим, за домом смотрим лучше, чем многие за собственными. Мы идеальные жильцы, мечта любого хозяина, за что нас выселять? Вопрос тут не за что, -- философски замечает Ыкл, -- а почему. А почему могут быть какими угодно, как ты сама понимаешь. Я подумала ещё немного и решила обрадоваться, на всякий случай -- дополнительное объяснение возымело свою силу.

В одном из моих любимых интернет-магазинов продлили период распродажи. Мне кажется, тоже до ближайшего будущего. Обычно к этому времени распродажа давно заканчивается, а тут даже и не собираются, не посылают устрашающих обычных писем, мол, скорее, скорее, осталось буквально сорок минут, ой, уже тридцать девять! Ассортимент, правда, стал скуповат -- сдается мне, люди закончили запасаться туалетной бумагой и поняли, что настала очередь джинсов и сандалий.

Сегодня были первые удаленные занятия гимназии. Чадо полдня сидела перед компьютером и старательно училась. Мама, -- делится после, -- сегодня сначала были математика, русский и анатомия, после обед, после я пошла немного поспала, а потом у нас был урок драмы. На уроке русского мы учили приставки, окончания и суффиксы. Так теперь ты знаешь что такое суффикс? -- серьезно спрашиваю я. Ага, -- радостно кивает чадо, -- вот чик в огурчик, это и есть суффикс. Задумывается на минуту -- но тогда получается, что у огурчик нет окончания, только суффикс? Мама, -- радостно сообщает, -- огурчик -- это бесконечный вариант огурца! А на анатомии мы учили систему кровообращения, -- продолжает, отсмеявшись, -- есть малый круг и большой круг, в общем, это долго объяснять, если ты не знаешь, если хочешь, я тебе потом урок проведу. А на драме мы передавали друг другу воображаемый шарф, вот смотри, -- она поднимает высоко руки, -- у меня шарф, держи! Я протягиваю руку -- взяла. Мама, -- укоризненно смотрит на меня чадо, -- я держала шарф вон как высоко, а ты просто руку протянула, ничего ты не взяла! Нельзя же быть такой ленивой, -- строго смотрит она на меня. Я стараюсь больше не лениться и всю дорогу перехватываю невидимый шарф то сверху, то снизу, то сбоку, то вообще приходится заводить руку за спину, так как шарф теперь уже там. Смеясь, мы возвращаемся домой, теперь будем сидеть дома. Правда, чести ради, вирус тут ни при чем, исключительно моя природная лень.

Ыкл посылает мне ссылку за ссылкой со шведскими стенками. Они стоят как самолет и я совершенно не понимаю для чего они нам. Как это для чего? -- возмущается Ыкл, -- сейчас начнется карантин, нельзя будет ходить на площадку, так мало того, что дочки перестанут нормально гулять, так они же еще и бешеные станут. Ты представляешь себе как они разгромят дом после недели без физической активности? Этот аргумент попадает в цель, я вздыхаю и сажусь искать что-нибудь для физической активности дочек, желательно не по цене боинга. Пока, к сожалению, не нашла. Я тебе даю еще один день, -- строго сообщает мне Ыкл, -- потому как, поверь мне, мы не одни, которые это понимаем, просто остальные пока покупают макароны! Но они их скоро все купят и тогда мы днем с огнем не найдем шведскую стенку и тогда... оооо, -- качает он головой, -- не только о порядке надо забыть, надо будет благодарить все силы на свете, если в этом доме, по окончании всего этого, останутся хотя бы стены! Я вздыхаю, -- всё, всё, иду искать, шведская стенка, ау!

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1311848.html

Позвонила логопед, сообщила, что занятия отменяются до.. замялась, сказала, что не может точно назвать дату, я же саркастически воскликнула: я знаю дату, я знаю! она называется "ближайшее будущее". Логопед рассмеялась -- откуда вы так точно знаете нашу дату?

Й. должен был прилететь в начале апреля делать доклад. Пару недель назад он написал, что его, скорее всего, не выпустят из Израиля, а вчера наш секретарь послал ему официальное письмо, что университет закрылся до лучших времён, посему его визит отменяется и, если он желает, его можно перенести когда-нибудь на следующий семестр, но лучше на следующий год. Расстроенный Й. пишет и просит прощения, сообщает, что действительно очень хотел приехать, что у него билеты, планы, готовый доклад, что он совершенно растерян. Но, по всей видимости, всё надо переносить и потому он готов перенести на когда угодно, так как хоть и не по его вине, но он всё равно чувствует себя неуютно. Несмотря на то, что не приедет, благодарит за приглашение и сообщает, что надеется, что это всё когда-нибудь закончится и мы встретимся. В следующем году, может?

Сегодня в супермаркете не было даже молока. Продавец смущённо посоветовал постараться приходить к девяти утра и объяснил: к нам всё привозят около девяти, так тут уже с восьми очередь, а в половину десятого в магазине ничего нет, надо намного раньше приходить, -- вздохнул он. Парикмахер подтвердила -- сегодня шла на работу, -- рассказывает она мне то ли с восторгом, то ли с невероятным удивлением, -- как раз около девяти, хотела купить круассан, как всегда, так там была очередь, которая огибала весь магазин и выходила на улицу аж дотуда, -- показала она рукой на точку, метрах в десяти от магазина. Там было человек восемьдесят, честное слово, я посмотрела на всё это, и подумала -- ну его, без круассана перебьюсь, заодно похудею, -- и заразительно рассмеялась. Кстати, -- она вдруг убежала, и прибежала назад, невероятно довольная собой, держа в руках небольшую баночку, -- сегодня будем красить тебя новой краской. Она, теоретически, более стойкая, так что должна держаться подольше, но тут одно но, -- она рассмеялась, -- я не проверяла пока, но тут написано, что она светится в темноте. Ты как, готова светиться в темноте? Я? -- ткнула я себя пальцем в грудь и засмеялась, -- всегда, вообще всегда готова светиться, хоть в темноте, хоть при свете. Я так и думала, -- довольно кивнула она. Пока сидела с краской на голове, разговорилась с хозяйкой парикмахерской: ужас, -- жалуется она, -- на следующей неделе, такими темпами, будет катастрофа. Все отменяют очереди, работы кот наплакал, а нам, официально, закрываться не указывали. Если же я закрою парикмахерскую без особого распоряжения, -- расстроенно качает она головой, -- то страховка мне ничего не выплатит, ничего! Они выплатят только в том случае, если будет приказ на государственном уровне о закрытии. А если я не закрою... у меня, -- объясняет терпеливо, то ли мне, то ли самой себе, -- десять работников, я же не могу им сказать сидеть дома, им тоже деньги нужны! у меня счета за воду, электричество, газ, муниципальный налог. В общем, не знаешь что и делать. Но я, -- она выпрямляется, резко качает головой, её короткие волосы делают какой-то удивительный поворот, она улыбается и начинает выглядеть совсем по-другому, -- преисполнена оптимизма, честное слово! А что иначе делать-то? Без оптимизма вообще никуда. У парикмахера на голове ободок, усыпанный блестками -- сегодня день радости, -- объясняет она, -- у меня ободок, у тебя потрясающий маникюр, так что всё -- теперь точно начинается новая прекрасная жизнь!

Водитель автобуса любезно сообщил мне, что сегодня они ещё работают как обычно, в субботу как в субботу, в воскресенье как в воскресенье, а вот с понедельника они будут всё время работать как в субботу -- по сокращенному графику. Если вам куда-то надо, мисс, -- вежливо улыбается мне водитель, -- вы лучше, на всякий случай, перед выходом из дома смотрите когда должен прийти очередной автобус. Чего зря на остановке полчаса стоять! И, кстати, -- говорит он мне в спину, -- метро тоже сокращают. Такие дела, -- вздыхает он. Хорошего вам дня, мисс, -- улыбается он мне, и продолжает, -- хорошего нам всем дня! Я согласно киваю.

Перед аптекой огромная очередь -- на всю улицу. Я вспоминаю своё советское детство, у меня ноет под ложечкой и мне инстинктивно хочется в неё встать -- потом разберусь что к чему, сначала встать скорее. Я хорошо помню эти очереди из детства, когда главное было занять, а что там дают узнать можно было в процессе. Я думала, что давно всё это забыла, но оказалось, что это настолько нутряное, что я даже не могу поймать ту часть воспоминаний, из которых это вдруг выползло наружу. Я переборола себя, переборола металлический привкус во рту, и прошла мимо -- мне ничего не надо в аптеке, но поймала себя на том, что всё продолжала думать и гадать что же там такое дают за чем такая очередь. После же, издалека увидела два плаката, оба от руки: масок и дезинфектора для рук в наличии нет! -- гласил первый плакат, под которым висел второй: запускаем только двух человек одновременно! Вдруг всё стало ясно. Люди на улице стояли на почтительном расстоянии друг от друга, и терпеливо ждали когда дойдёт их очередь зайти.

По дороге домой, отнесла в химчистку очередную порцию одежды. Мисс, вам когда всё это надо забрать? -- спросил меня господин, спаситель моего платья, -- просто, -- он продолжил, не дав мне ничего ответить, -- я, конечно, постараюсь до завтра, но если вдруг завтра начнётся карантин и всё закроют, то я даже не знаю. Ну, если не начнётся, то мне годится и завтра и даже понедельник, -- заверила его я, -- а если вдруг начнётся карантин, не могли ли бы вы, -- вежливо начала я, -- встретиться со мной где-нибудь или подвезти вещи ко мне? У вас же, теоретически, есть такая услуга, я заплачу. Эх, -- покачал он головой, -- давайте подождем до завтра. Если я завтра закончу и не начнётся карантин, то я вам позвоню и вы придете за вещами. Если я закончу в понедельник и не начнётся карантин, то тоже самое, но в понедельник. А вот если я всё закончу, а карантин начнется, -- покачал он головой, пожевал губами, подумал, -- то тогда будем разбираться. У вас есть мой телефон, у меня есть ваш телефон, что-нибудь придумаем, мисс, мы же все люди, все всё понимаем.

Я всегда заказываю доставку еды заранее. В супермаркете, где я обычно заказываю, можно заказать на три недели вперед, больше нельзя. Как-то привыкла заказывать на три недели вперед. Никогда не думала, что это может действительно пригодиться. Сегодня хотела заказать очередную доставку (на через три недели) и обнаружила, что ни в одном из четырёх самых крупных супермаркетов нет ни одного свободного места по девятое апреля включительно. После девятого пока заказать невозможно, их календари рассчитаны на три недели вперёд. Неужели придется превращаться в Золушку и ждать полуночи, чтобы успеть занять место? -- ошеломленно думала я, пытаясь понять что происходит, -- ну, надо будет, значит буду, -- решительно подумала я, всё еще не понимая как я это буду осуществлять. На данный момент во всех крупных супермаркетах доставка исключительно иллюзия и непонятно то ли действительно всё заняли, то ли они сами как-то это ограничили. У меня заказана доставка по пятое апреля, а вот дальше -- дальше надо будет что-то придумать. Правда, пока совсем не знаю что. Утешаю себя тем, что пятое апреля ещё когда будет, до тех пор я обязательно что-нибудь да придумаю.

Все крупные магазины ввели ограничение на количество товара в одни руки, кто какие. Ограничения иногда забавные -- если покупаешь упакованную картошку, весом двенадцать с половиной килограммов, то можно три пакета, и если отдельные картошины, то всего три картошины. Видимо, наняли самого дешёвого программиста, который написал им на каждый баркод ограничение на три штуки. Вот и получается, что купить килограмм картошки нельзя, а тридцать семь с половиной -- можно.

Зато в литовском магазине практически нет людей, а полки и холодильники забиты как и прежде. На прилавке сколько угодно свежего мяса -- тут и индюшачьи грудки, и всевозможные куриные потроха, включая печенку, сердечки и желудочки, тут и говяжья вырезка и куски самой разной свинины; рядом лежат селёдка и мойва, по соседству с ними сыры. На полках крупы и консервы. И создаётся то самое ощущение из детства -- слово попал в ту самую заграницу, о которой столько все говорят. Но всего этого нам сейчас не надо, пока у нас всё есть, к тому же послезавтра стандартная доставка (чести ради, на данный момент мне неочевидно что из заказанного мне привезут, но я рассчитываю, что всё). На всякий случай (войны, голода, бедствий или просто подходящего настроения), я купила две упаковки пельменей с говядиной (сто лет не ела пельмени и вдруг захотелось неимоверно), одну упаковку пельменей с бараниной, и одну -- с грибами и луком. В магазине прибалтийский интернационал: пельмени с говядиной эстонские, а с бараниной, называющиеся пельмени казанские -- латышские. Не удержалась и купила упаковку домашнего литовского масла (Ыкл и чадо очень любят сливочное масло), не знаю что это за зверь, но надеюсь, что хорошее. Из нутряной памяти всплыло, что литовское масло было в Советском Союзе одним из лучших. Может и неправильно всплыло, не помню.

На пятачке рядом с химчисткой обычно оживленно -- там цветочные магазины, кафе, несколько небольших ресторанов, всевозможные мелкие магазины, станция поезда, там очень много всего. Сегодня же большая часть всех этих заведений была закрыта, витрины заведений были плотно закрыты металлическими жалюзи, а жалюзи заперты на амбарный замок. Создавалось странное ощущение пустоты и заброшенности. Всё больше и больше людей в масках -- самодельных и покупных, хоть каких. Они ходят на почтительном расстоянии друг от друга -- торопливо, опустив голову вниз, словно сконцентрировавшись на цели, до которой надо дойти, чтобы потом сразу назад. Но некоторые всё так же идут, выпрямив спину, расправив плечи, улыбаясь всем вокруг, словно они совершенно никуда не торопятся, словно они просто гуляют. Впрочем, может действительно гуляют.

Стояла на остановке автобуса, автобуса всё не было и потому я смотрела вокруг. Я всё смотрела и смотрела на окружающий мир и внезапно, буквально на мгновение, стало страшно -- страшно, что так будет всегда. Я зачарованно смотрела на очередь в аптеку и пыталась осознать, что это всё по-настоящему, это не игра, не фильм. На небе сгустились тучи, небо налилось свинцом и показалось, что вот-вот хлынет ливень. Я подняла ворот и только мечтала о том, чтобы поскорее пришел автобус. Но внезапно небо расчистилось, стало ослепительно голубым, словно по моему личному заказу, я повернула голову и заметила растущую рядом, во всю силу цветущую и одуряюще пахнущую вишню, и стало мне невероятно радостно, страх скукожился и исчез, я опять начала дышать.

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1311662.html

Онлайн магазин мужской дизайнерской одежды, в котором я, время от времени, покупаю Ыклу всякие красивые предметы одежды, прислал очередную рассылку под названием: во что одеваться, когда вы работаете из дома. Внутри письма подзаголовок: как одеваться, когда вы застряли дома надолго. Дизайнеры высокой моды предлагают в этом сезоне одеваться в свободные джинсы, футболки и рубашки из байки, и теплые, пушистые цветные носки, чтобы было удобно и так как их никто не видит. Вы, говорят нам дизайнеры, всё равно будете продолжать участвовать в конференциях и потому, с одной стороны, вам надо выглядеть презентабельно (по крайней мере, от пояса и выше), с другой же, не забывайте -- вы находитесь дома и потому во главе угла стоит ваше удобство (от пояса и ниже, соответственно). Не забывайте, пишут большими буквами, в Нью Йорке и в Лондоне мы доставляем все заказы в тот же день.

Мы же всё шуточки шутим. Послушай, -- обратилась я к Ыклу пару дней назад, -- самое лучшее место на свете на сегодняшний день, по всей видимости, тюрьма. Я сделала паузу, чтобы дать ему время обдумать. Ага, я понял, -- подумав, ответил он, -- ты считаешь, что они там уже изолированы, и если к ним никого не подсаживать, то у них замкнутое и совершенно безопасное пространство. Именно так, -- готовно киваю я, и добавляю, -- хоть сейчас иди и проси, чтоб тебя посадили, хотя бы ненадолго. Всё равно здесь скоро мало будет отличаться от там, а там хотя бы заразы нет. Это правда, -- соглашается Ыкл, но добавляет, -- боюсь, правда, что там ты не получишь на завтрак свою обожаемую копченую семгу и свой любимый авокадо с луком. А вот яйцо, -- добавляет, не давая мне вставить слово, -- тебе, наверное, так и быть, сварят.

Я очень давно не трогаю лицо. Совсем не из-за вируса, вовсе нет -- просто от этого стареет кожа, становится более дряблой, да и вообще это не особенно полезно. Не то чтобы я вообще не трогала лицо, но я всегда отдаю себе отчет в том, когда я его трогаю -- к примеру, подставляю ладонь под подбородок, когда работаю или прислоняю ладонь ко лбу, когда болит голова, или аккуратно поправляю ресницы. В общем и целом, моя выработанная привычка не трогать лицо, сейчас оказалась крайне полезна. Удивительно, право слово. И всё равно ловлю себя на том, что проверяю трогаю ли я лицо или нет.

В небольшом отделе большого супермаркета рядом со станцией совершенно пустые полки, раскупили даже чипсы в шуршащих пакетах (и банках) и сникерсы с марсами. Не осталось даже хлеба, я взяла две последние небольшие буханки -- они были еще горячие, что означает, что хлеба не стало практически в один момент. Не осталось ни сахара, ни муки; полка, на которой прежде лежали лампочки, совершенно пуста -- к ней приклеено объявление: дорогие граждане, перестаньте, пожалуйста, покупать в таких количествах, подумайте об остальных! Полки, на которых еще неделю назад лежали лекарства, девственно пусты, остались исключительно ментоловые аэрозоли от насморка.

Женщина лет семидесяти стояла рядом с секцией овощей и растерянно рассматривала полупустые ящики: мне нужен лук, -- бормотала она, -- не брокколи, не перец, а простой обычный лук. Я собиралась суп варить, готовить жаркое, как же это всё без лука?! Где же тут лук? Она выглядела не столь расстроенной, сколь невероятно удивленной. Ее молодая подруга (лет пятидесяти), стоявшая рядом с ней, всё осматривала ящики снизу вверх и слева направо, потом вдруг приподняла ящик с брокколи, стоявший сверху на другом ящике на полу. В ящике под брокколи обнаружился пресловутый обычный лук. Первая женщина расцвела -- дорогая, -- воскликнула она и счастливо всплеснула руками, -- ты нашла лук! для меня! спасибо тебе, дорогая! я сейчас возьму нам немного, на суп и на жаркое, и еще немного, чтобы было. Она начала доставать луковицы по одной и всё считала их, пока не досчитала до пяти. После остановилась. Возьми побольше, -- настоятельно убеждала ее подруга, нашедшая лук. Женщина нерешительно посмотрела на ящик, всё смотрела на него, словно принимала какое-то важное решение, после упрямо покачала головой и твердо сказала -- нет, не возьму, пусть и другим достанется.

В очереди беседуют женщины, случайно встретившиеся тут же: меня временно уволили, говорит одна из них. Какой ужас! -- восклицает вторая. Да нет, -- смеется уволенная, -- пока не ужас, я работала на неполной ставке, поэтому пока не ужас, а вот то, что в магазине ничего нет, совершенно ничего нет, -- она широко раскрывает глаза и обводит руками магазин, -- и это только десять утра, а уже ничего, вообще ничего нет, вот это ужас! А вот это, -- усмехается вторая, -- как раз не ужас, а нынешняя реальность, привыкать надо. Я же купила две небольшие буханки хлеба, бутылку соевого соуса (они последние стояли, всеми заброшенные, а у нас как раз почти кончился), шоколадных конфет (их пока не разобрали, а я именно эти очень люблю), и сигарет -- с запасом. Кому, как говорится, что. Кто-то скупает макароны, я же продолжаю хотеть куртку и сандалии. И, конечно, курить.

Здесь всегда благодарят водителей автобуса, когда доезжают до своей остановки. Спасибо, -- кричат ему на выходе, а он иногда машет рукой. Меня всегда это восхищало, хотя я и понимала, что вот это и есть, наверное, та самая пресловутая английская вежливость. Сейчас тоже благодарят, конечно, но сейчас это совершенно искренне, от избытка чувств, понимая, что это счастье, что он вышел на работу, довез нас всех туда, куда нам надо, несмотря ни на что. Теперь это не просто из вежливости, теперь это -- настоящая благодарность. Спасибо, дорогой водитель, -- кричат люди, спускаясь по ступенькам на тротуар, ждут когда закроются двери, машут ему вслед и улыбаются. После продолжают свой путь. В автобусе все стараются держаться друг от друга подальше, смущенно, словно с извинением, улыбаются, но садятся через ряд. Кафе же, тем временем, открыты, в них сидят счастливые на вид люди и наслаждаются кофе с пирожными.

Месяц назад, еще до всего этого, я вдруг решила, что хочу как все: хочу ходить на массаж, делать маникюр и ходить к косметологу. Я не совсем понимала где всё это искать и с чего начинать, я никогда не делала ничего из этого. Вернее, у косметолога была два раза в жизни, а маникюр не делала никогда. На помощь пришла моя всеведущая любимая парикмахер. Она рекомендовала мне дивный салон, в котором всё в одном флаконе. Они прекрасные, -- заверила меня она и, зная меня, добавила интимным шепотом, -- и мастера там, честное слово, будут молчать -- всё, как ты любишь. Мастера, к которой я попала, зовут Судьба. В первый же раз я поняла, что ее не просто так зовут, она и есть моя судьба. Я делала маникюр впервые в жизни и даже не знала что это значит. Маникюр -- это значит нужен лак? -- осторожно интересовалась я. Да нет, -- не выказывая никакого удивления, ответила она, -- не нужен. Маникюр, -- добавила ласково, поняв, кто перед ней, -- это просто привести руки в порядок.

Тогда я сделала маникюр без лака, после этого она целый час что-то творила с моим лицом, отчего я вышла оттуда на тридцать лет моложе и, кажется, на сто лет восторженнее. От ее массажа в следующий визит я едва не плакала, но мужественно терпела, зато после поняла что такое настоящее блаженство, когда вдруг не болят ни плечи, ни шея. Я дала себе слово ходить к ней постоянно. Это одно из редких мест куда сегодня Ыкл отпускает меня без слов, не просто отпускает -- гонит. Сегодня у меня была очередная очередь: маникюр и педикюр, и вот то самое, сама не знаю что, но прекрасное, с лицом. Сегодня я тряхнула головой и сказала: сегодня будем покрывать лаком! Я выбрала самый темный фиолетовый из всех фиолетовых лаков, которые там были, сверху же она покрыла чуть более светлым фиолетовым, но с блестками. Воистину, если вдруг наступит конец света, можете смело винить в этом меня -- в последний раз я красила ногти лаком лет в шестнадцать, когда очень хотела быть как мама. Я пообещала Судьбе, что пока возможно не буду пропускать уже назначенных очередей. Она вздохнула и посетовала -- многие отменяют. Я им говорю: мы здесь всегда всё дезинфицируем и стерилизуем, а они всё равно боятся и отменяют. Я же их спрашиваю -- перенести? а они отвечают -- если бы знать на когда!

Выходила я оттуда такая счастливая, какой счастливой вообще можно быть, мои фиолетовые ногти оказались потрясающим лекарством, я всё любуюсь на них украдкой и нет, и внезапно кажусь себе прекрасней и счастливей всех на земле. Мама, -- восхищенно осмотрела мои руки чадо, -- это настоящий лак? самый настоящий? Как красиво, -- вздохнула она и закатила глаза, -- мама, я вижу у тебя маникюр первый раз в жизни, что случилось?

Прислали сообщение из парикмахерской: у тебя очередь на следующую неделю, но тут такое дело -- на следующей неделе, может, уже будет конец света, не хотела ли бы ты прийти постричься сейчас? Я перезвонила как только смогла -- я очень хочу, очень, не помирать же мне растрепанной и линялой! Маникюр, -- похвасталась, не сдержавшись, -- у меня уже есть. Фиолетовый! У тебя лак? На ногтях? -- поразилась моя парикмахер, она знакома со мной уже почти три года и ни разу не видела на моих руках лака. Да, -- отвечаю, гордо выпятив грудь, -- фиолетовый!, -- и добавляю быстро, чтобы поразить до конца -- с блестками! Ну точно конец света близится! -- восхищенно тянет она. Вовсе наоборот, -- протестую я, -- теперь свет не может кончиться, должен же он понаблюдать была ли это одноразовая акция, или я вдруг теперь всегда такая буду, -- и думаю про себя: как Людмила Прокофьевна! Кроме того, -- говорю серьезно, -- это вовсе не конец света, а напротив, начало нового прекрасного света! Так что, -- смеется она, -- можно считать, что мы все уже спасены и начинается новая изумительная жизнь? Именно так, -- изо всех сил киваю я.

Куртку хочу, как же я ее хочу. Везде коронавирус, а они, заразы, даже небольшую скидку сделать не готовы, самые настоящие редиски!

Завтра последний день школы, но в школе чада зафиксировали коронавирус, посему (нет, они не отменили занятия) они сообщили, что привести детей мы должны, но должны также понимать какие у этого могут быть последствия. Мы посовещались и решили написать подробное письмо, в котором объясним, что мы никак не готовы к последствиям и потому завтра им придется учиться без чада. Она же уже строит планы как они будут гулять с дитятей пока я буду преподавать онлайн.

Провела сегодня первую лекцию. Надо отметить, что несмотря на волнение и некоторое количество технических сложностей (включая то, что записалась только половина лекции), лекция прошла гораздо лучше, чем я предполагала. Пришла почти половина курса, они активно участвовали, отвечали на вопросы, задавали очень много вопросов и работали во всю силу. Мисс, давайте завтра не в девять утра, -- взмолились они в конце, -- только не в девять, хотя бы в половину десятого, пожалуйста, мисс! Поскольку, насколько я понимаю, я одна из немногих, продолжающих проводить занятия онлайн, перенос на полчаса ничему не помешает, посему я немедленно согласилась. Мы закончили лекцию, я напомнила им обо всём, в частности о том, что они могут писать и дергать меня сколько угодно, я уже собиралась отключиться, пожелав им хорошего вечера и напомнив, что встречаемся завтра утром, как посыпались сообщения в чате, словно мелкие бусинки из банки: спасибо, мисс, большое спасибо, мисс, вы лучше всех, мисс. Я всё сидела и читала сообщения, которые продолжали сыпаться, как поняла, что мне надо срочно отключаться -- именно сейчас я вот-вот заплачу, а оно ни к чему. Я страшная и грозная. И вообще не сентиментальная. Разве что сама с собой, да и то -- исключительно по праздникам и некоторым выходным. Я знаю -- это всё из-за маникюра, именно из-за него. И из-за куртки.

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1311358.html

Из-за мистического сбоя системы, амазон доставил нам две одинаковые посылки. Я заказала влажные салфетки и мусорные пакеты. Позавчера пришла посылка, я обрадовалась: невероятно быстро. Вчера пришла ещё одна посылка, идентичная первой, и я растерялась. Как-то не хочется попасть в ад или куда там ещё из-за каких-то жалких салфеток и мусорных пакетов. Я побежала жаловаться амазону: спасите, помогите, я получила две посылки, а заказывала только одну и заплатила только за одну. Подождите секунду, мы сейчас всё проверим, -- вежливо сообщил мне представитель данного гиганта.

Он куда-то исчез, всё не появлялся, потом появился и попросил посмотреть одинаковые ли номера на посылках. Номера оказались категорически разными. Что мне делать? -- растерянно вопрошала я. Ничего, -- написал мне представитель и послал смайлик, -- оставь себе, -- взял небольшую паузу и добавил, -- если тебе это, конечно, нужно. Если же не нужно, -- как показалось, вздохнул он, -- то скажи, я помогу тебе оформить возврат. Теоретически, -- осторожно начала я, -- мне это всегда нужно, у меня маленький ребёнок; практически, -- подчеркнула я опять, на всякий случай, -- я за две не платила, а платила только за одну. Не страшно, -- успокоил меня представитель и послал ещё один смайлик, -- это сбой в нашей системе, это по нашей вине, так что возвращать ничего не надо. Считайте, -- написал после паузы, -- что это небольшой подарок из-за сумасшествия с коронавирусом. О, -- успокоилась я, -- так и буду считать. Ладно, -- тряхнула я головой, -- я тогда оставлю и буду думать об этом как о небольшом удивительном подарке в нынешнем царстве повсеместного абсурда. Вот и ладно, -- облегченно вздохнул представитель, -- если я тебе больше не нужен, то я пойду. Мы пожелали друг другу прекрасного дня и попрощались. Не могу сказать, что меня это больше не гложет -- я же за это не платила, это же не совсем честно, как же так?

Вчера я также узнала о том, что Канада перекрыла границы для всех, кроме своих граждан, резидентов и граждан Соединенных Штатов. Я бросилась писать организаторам: что там, дорогие мои, с нашей конференцией? Ну, -- пишут мне организаторы, -- конференции двенадцатого апреля там, как ты понимаешь, не будет. Никаких шансов. Мы скоро пошлем подробное письмо о состоянии дел. Но, -- хитро добавляет организатор, -- это же очевидно, что конференции не будет: представь, ни тебя, ни меня не пустят, так кому вообще нужна эта конференция, какой в ней вообще смысл? Ай, шайтан, мелочь, а как приятно!

Вчера Ыкл подошел и, хитро улыбаясь, спросил: а ты знаешь, что остались всего две страны в Европе, в которых всё ещё не закрыли школы? Если ты имеешь в виду Британию, то это не совсем Европа, -- начала я. Не придирайся, я имею в виду континент, -- махнул рукой Ыкл, -- кроме того, ты совершенно правильно назвала первую страну, а теперь угадай какая вторая. Вторая? -- задумалась я, пытаясь вспомнить всё, что я читала в последнее время, но ничего не вспоминалось, -- что-нибудь вроде Монако? -- неуверенно начала я. А вот и не угадала, -- победно продолжил Ыкл, -- Белоруссия! Все остальные всё закрыли. Остались только мы и Белоруссия, как тебе, дорогая?

Сегодня же курс поменялся опять: теперь мы почти как все. Начиная с пятницы, все школы, детские сады и высшие учебные заведения закрываются до лучших дней. Более того, сказали они, очевидно, что никаких майских-июньских-июльских экзаменов нигде не будет. Что-то будет, но пока мы не знаем что, сказали главы, нам ещё надо посоветоваться. Они ушли советоваться, а, тем временем, началась реакция на выступление.

Сначала я получила письмо, что здание нашего факультета закрывается в пятницу на амбарный замок до лучших дней. Никто, -- пишут они крупными буквами, и, на всякий случай, объясняют, -- ни профессора, ни аспиранты, ни магистранты, ни секретари, ни программисты, совершенно никто не сможет в него зайти. Начиная с пятницы, -- пишут большими буквами и жирным шрифтом, -- и до лучших дней. Пожалуйста, -- добавляют мелким шрифтом, -- заберите как можно скорее из своих офисов всё, что вам может быть нужно, так как никто не сможет сюда зайти!

После я получила письмо из одного из самых крупных супермаркетов, из которого я заказываю доставку продуктов. До сих пор, -- пишут они, -- мы старались делать вид, что ничего не происходит и всё как всегда. Но начиная с сегодняшнего дня, к сожалению, мы больше не можем продолжать делать такой вид, а должны принять то, что всё совсем не как всегда и потому мы переходим в чрезвычайный режим. В частности, -- пишут большими буквами, -- мы вводим следующие ограничения. Я перестала читать на пару минут, не ожидая ничего хорошего. После вздохнула, решила, что это необходимая повинность, и продолжила читать.

Во-первых, -- пишут они, -- мы вводим ограничение на количества товара в одни руки. Начиная с этого четверга, будет невозможно купить больше трех единиц одного и того же товара одновременно. Данное ограничение вводится на все виды товара. Я встала и пошла наливать кофе. В неделю мы съедаем семь небольших упаковок копченой семги, что мне теперь делать? -- думала я, пока наливала кофе. А йогурты? У нас уходит около тридцати упаковок йогуртов в неделю, мне теперь что, искать десять разных сортов и покупать по три каждого? А молоко, -- продолжала вспоминать я, -- я-то вообще не пью молоко (и не ем йогурты), но они выпивают четыре упаковки в неделю, что делать с этим? А огурцы, которых мы съедаем шесть в неделю, авокадо... Я всё продолжала и продолжала список, но поняла, что это бессмысленно. Надо привыкать к новой реальности. Я пошла читать дальше.

Во-вторых, -- пишут они, -- чтобы бросить все силы на пополнение полок, с четверга мы закрываем секции свежего мяса, рыбы, салатов и деликатесов. В-третьих, теперь мы будем закрываться на полтора часа раньше. Также, -- добавляют они, -- убедительная просьба: все те, кто может обойтись без доставки, приходите, пожалуйста, в магазины, оставьте возможность доставки пожилым, и тем, кто в группе риска. Но если вы приходите в магазин, -- продолжают они ласково, -- то мы вас очень просим, если есть такая возможность, не платите наличными, все, кто могут, перейдите, пожалуйста, на безналичный расчет. В дополнение, один утренний час каждых понедельника, среды и пятницы, будет забронирован для пожилых и тех, кто в группе риска. Поэтому, мы настоятельно просим в этот час в эти дни в магазины не приходить. Магазин, из которого я делаю основной заказ, пока молчит и сообщений не посылает. Может, они ещё не слушали речь глав?

Тем временем, получила сообщение из израильского супермаркета. В нём пишут не волноваться, не заказывать больше обычного, так как всё есть, импорт прекрасно работает, склады полны и всё совершенно прекрасно. Не волнуйтесь, дорогие сограждане, пишут они -- всем всего хватит. На много времени. Мы вам обещаем.

В почтовый ящик бросили рекламный листок. На нём красивая фотография ящика с овощами и фруктами, и много текста. Мы, -- пишут мне в рекламном листке, -- специализируемся на доставке свежих овощей, фруктов, хлеба, молока и яиц лучшим ресторанам и кафе. Но в это тяжёлое для вас и нас время, мы временно переключаемся на доставку продуктов индивидуальным пользователям. Заходите к нам на сайт и заказывайте всё, что хотите, мы доставим вам всё хоть завтра. У нас, правда, -- добавляют они, -- пока ограниченный набор продуктов, поэтому мы вас очень просим: если вы считаете, что нам надо добавить какой-нибудь продукт, напишите нам об этом. Я внимательно изучила их сайт: ну что ж, авокадо, огурцы, хлеб, яйца, картошка, лук, брокколи, морковка и цветная капуста у них есть. А вот помидоров, почему-то, нет. Есть разные фрукты, но почему-то нет ни яблок, ни груш, зато в наличии киви, ананас и бананы. Возьму на заметку и это тоже. А то выдумали -- три огурца и три авокадо на неделю, как тут прожить?

М. из Германии, время от времени он делится новостями из дома: заболел друг (бойфренд) его сестры и ещё несколько человек в окружении сестры, друга, и его родителей. Пока положение нормальное, но он переживает. Он говорит -- я! я готов совершенно добровольно заболеть коронавирусом. Замечает удивленные взгляды и объясняет: я молодой, крепкий, здоровый, без вредных привычек (мне всё кажется, что я читаю объявление желаю познакомиться), я этой гадостью переболею и даже не замечу! Я готов заболеть хоть сейчас, вместо любого, -- упрямо повторяет, -- ну давайте я заболею, а не кто-то из вас. Он действительно молодой, здоровый и без вредных привычек. А также умный, красивый и невероятно общительный. Отчего-то мне совсем не хочется, чтобы он болел.

Сегодня плохо себя чувствовала: болела голова и навалилось невероятное ощущение усталости. Слушай, -- посмотрел на меня Ыкл, -- давай-ка ты померяешь температуру. Только не как всегда, две секунды, я здорова, а сиди пять минут, обещаешь? Я честно сидела пять минут, не понимая что он от меня хочет. Термометр показывал тридцать шесть и семь. Можно я прекращу? -- взмолилась я. Ладно, -- снисходительно разрешил Ыкл, -- на сегодня будем считать, что коронавируса у тебя пока нет.

Радуюсь мелочам больше обычного. Вчера с трудом успела на автобус, но успела -- сразу подумала, что это невероятное везение. Сегодня я пошла в химчистку забирать все наши вещи. Я недавно нашла эту химчистку, отдала им пару вещей и осталась невероятно довольна. Решила отнести всё, что мне надо почистить, в частности платье, которое загубили в предыдущей химчистке. Это потрясающее платье: сзади тонкая белоснежная шерсть, спереди белоснежный шелк, расписанный яркими цветами; рукава также из шерсти. Я отнесла его в химчистку давным-давно из-за небольшого пятна, у них же полиняли цветы и весь перед покрылся непонятными разводами. Я, конечно, продолжала его носить и так, делая вид, что так надо, но мечтала, чтобы оно опять стало таким, как раньше. В этой химчистке они всё спасли и привели моё драгоценное платье в нормальный вид. Я шла от них и чуть не плясала. На обочине дороги вовсю растут огромные желтые нарциссы, в кафе сидят люди, на остановке тоже немного людей. И вроде всё как всегда, но почти у всех на остановке огромные корзины на колесиках, из которых торчат упаковки замороженной еды. Нет, не как всегда, думаю я, а потом смотрю на нарциссы, вспоминаю о спасенном платье и тоже чувствую себя спасенной. Что может быть важнее платья? Да ничего, вообще ничего. Разве что ломтик копченой семги каждое утро. Но я и тут что-нибудь придумаю, никуда не денусь.

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1311124.html

Всё настолько быстро меняется, что я не успеваю понять что происходит.

Русскую гимназию, в которой чадо учится по субботам, закрыли на прошлой неделе: пока на две недели, но сообщили, что будут сообщать по мере развития событий. В пятницу вечером мы распределяли между собой обязанности кто и чему будет учить чадо. Математике решили не учить -- сама разберётся, русский язык и историю взял на себя Ыкл, оставались драма и изобразительное искусство. Я радостно согласилась преподавать драму (полчаса читать стихи с выражением -- это я завсегда и с удовольствием), а вот изобразительное искусство повисло в воздухе: мой главный, на сегодняшний день, шедевр -- рисунок пятачка. Рисуем большой (почти, который предположим, что это) круг -- это морда, внутри него, по центру, (почти, который предположим, что это) круг поменьше -- пятачок, над кругом поменьше по бокам два усечённых эллипса, внутри которых, ещё два таких же, только заштрихованных -- глаза, под кругом поменьше улыбка с треугольником снизу -- рот, на голове два хитрых ажурных треугольника -- уши. Завершает сей шедевр огромный шикарный бант прямо там, где будто бы шея. Я не помню кто и когда научил меня рисовать данный шедевр, но это я умею рисовать даже среди ночи. На этом все мои таланты, связанные с изобразительным искусством, заканчиваются. Ничего, решительно посмотрели мы друг на друга, с изобразительным искусством тоже, как-нибудь, сама справится.

Всего одну неделю не было занятий в гимназии (и предполагается, что, как минимум, не будет ещё одну), как нам прислали письмо, в котором пригласили послушать (бесплатно) вебинар, проводящийся директором гимназии (психологом по профессии), название и смысл которого можно кратко перевести как : как не убить детей, пока они всё время дома. Пока не уверена, что выберу время, но боюсь, что это окажется крайне необходимым вебинаром. До сих пор я утверждала, что являюсь прекрасной матерью и подтверждением этого тезиса служил тот факт, что оба ребёнка живы, веселы и упитаны. Боюсь, что после некоторого времени их постоянного нахождения дома, что-то из вышеперечисленного перестанет быть правдой. Пока, впрочем, школа открыта, поэтому пока мне требуется только вебинар, рассказывающий как не убить чадо в субботу. В воскресенье я и без вебинара умею.

Появилась новая тенденция -- не держаться в метро за поручни. Элегантно одетые барышни на шпильках, высотой десять и выше сантиметров, мужественно стоят, сцепив руки на уровне живота и стараются сохранить равновесие. Они шатаются, иногда заваливаются на близстоящих пассажиров, быстро поднимаются, отскакивают (то ли от страха, то ли от неловкости момента), после немедленно достают салфетки и протирают себя с головы до ног, но за поручни не держатся ни за что. На всех же тех, кто за них держится, они смотрят жалобно и немного презрительно -- эти идиоты умрут, читается в жалобной части взгляда, так им и надо, сами идиоты, -- продолжает предложение презрительная часть. Иногда поезд делает резкое движение и барышни падают на пол, не удержавшись на каблуках, взгляд у них плавно меняется, он становится гордо-несчастным -- вполне возможно, я так умру, -- кричит несчастная половина, -- но зато по доброй воле, а не от дурацкого вируса! -- добавляет её гордое дополнение.

Из всех магазинов присылают длинные письма: они рассказывают как они всё стерилизуют, как всё тщательно моют, убирают, соблюдают такие-то меры (дальше список на пару страниц). Сообщают, что не надо бояться у них заказывать -- их водители, гордо сообщают они, не просто часто дезинфицируют руки, каждый водитель, подчёркивают они, обязательно возит с собой упаковку дезинфектора для рук и потому можно не опасаться входить с ним в контакт. Кажется, я начинаю понимать куда пропали дезинфекторы для рук. Один из больших американских магазинов прислал сегодня письмо, что они, к величайшему сожалению, несмотря на всю дезинфекцию, с сегодняшнего дня закрываются, но их интернет-магазин будет работать как и раньше, заверяют они. Пока, пишут, на две недели, но мы будем держать вас в курсе дела. Эти две недели -- это какое-то заколдованное число, все закрываются исключительно на две недели и потом собираются смотреть.

Курьеры из продуктовых магазинов больше не переступают порогов домов, вне зависимости от того, само-изолировались ли живущие там люди, или нет. Они стоят снаружи и терпеливо ждут пока клиент заберёт заказ. Некоторые магазины давным-давно перешили либо на бумажные пакеты, либо на систему вообще без пакетов, другие же, к примеру тот, из которого я всегда заказываю, всё привозят в пластиковых пакетах. Курьеры забирают пустые пластиковые пакеты в следующий раз, а клиенту возвращают их стоимость. Теперь же мне прислали письмо из магазина, в котором сообщили, что пока, в течение, как минимум, двух недель (а там видно будет, мы будем держать вас в курсе), курьеры прекращают забирать пакеты. Дорогие наши клиенты, -- ласково пишут они, -- придержите пока пакеты у себя, не выбрасывайте, копите; как только всё придёт в норму, мы их разом все заберём и вернём вам все деньги. Я коплю, но сдаётся мне, что магазины рискуют разориться, возвращая клиентам стоимость накопившихся за это время пакетов. Особенно, учитывая размеры большинства нынешних заказов.

Раз в неделю у нас есть группа чтения. Там мы собираемся, разбираем статьи, учим что-нибудь новое. Чтобы не расслабляться и чтобы знать что есть вокруг. Теперь наша группа также будем проходить дистанционно. Слушайте, -- пишет нам организатор нашей прекрасной группы, -- вариантов всего три: или мы плюём на всех и вся и продолжаем приезжать и учиться здесь, или отменяем всё, как минимум, на две недели, а там посмотрим (хотя, пишет, чего уж тут -- если отменяем, то, как минимум, до сентября. мы с вами, пишет, люди разумные и понимаем, что никакого решения в ближайшие две недели не предвидится), либо давайте перемещаться в скайп и продолжать учиться. Понимаете, пишет организатор, эпидемия, скорее всего, продлится, как минимум, несколько месяцев и до того, как начнёт становиться хоть чуть-чуть лучше, должно, по всей видимости, стать намного хуже. Но при этом прекращать такую продуктивную деятельность в формате персональных встреч на долгие месяцы будет очень жаль. Напишите мне все, пожалуйста, пишет организатор, что вы обо всё этом думаете. Через пару часов я получаю очередное письмо -- вот и славно, по итогам всех сообщений, мы переходим в скайп с завтрашнего дня.

До сегодняшнего дня сообщения от непосредственного начальства отличались от сообщений главного начальства. Непосредственное начальство писало -- сидите дома, преподавайте дистанционно, никуда не ходите; главное же начальство продолжало посылать сообщения: все, кто не обязан само-изолироваться, все, кто не в группе риска, все, у кого не наблюдается никаких симптомов, продолжайте, пожалуйста, исправно ходить на работу. От несоответствия я начала сходить с ума. После вчерашней речи главы государства, большое начальство немедленно сменило курс: не надо больше приходить на работу, совсем, работайте, пожалуйста, из дома. Сейчас происходят, пишет большое начальство, беспрецедентные события, свидетелями которых мы являемся, и потому особенно важно поддерживать друг друга. Если у вас есть паникующие коллеги, вкрадчиво пишет начальство, или коллеги в группе риска, справляйтесь почаще о том, как у них дела. Мы, пишет главное начальство, обращаясь к себе в третьем лице, переживаем одновременно за всех вас, будьте, пожалуйста, осторожны и здоровы, вы нам ещё нужны.

Мой китайский коллега прислал обеспокоенное письмо: я тут почитал, что у вас происходит, у вас практически так же плохо, как у нас! Нам тут страшно, -- пишет он, -- а вам? Вы там держитесь и никуда не ходите, вот нам не разрешают теперь вообще никуда ходить, -- расстроенно добавляет он, -- мы всё время дома, с ребёнком, и я скоро сойду с ума. Кажется, -- аккуратно пишет новое предложение, -- уже сошёл. В общем, ты, пожалуйста, не подхвати ничего и берегите себя изо всех сил. После прощается, желая всего лучшего. После прощания приписка: что там, кстати, с нашей статьёй? Ты уже начала вносить изменения? Я сразу понимаю, что он действительно переживает, я бы тоже переживала на его месте.

Студентка из Америки вернулась домой, пишет мне письмо: дорогая мисс, пишет она, на вечернюю лекцию я, конечно, приду, в смысле, подключусь. А вот с утренней у меня проблемы. Понимаете, пишет мне она, в это время у меня тут четыре утра и мне немного сложно вскочить и идти слушать лекцию. Нельзя ли, в виде исключения, записывать лекции, чтобы не пришлось вставать в четыре утра? Нет, добавляет, если надо, то я, конечно, встану. Но врать не буду -- очень не хочется. Не волнуйся, -- отвечаю ей я, -- спи сладко и крепко, всё будет записано. Если что, -- добавляю, подумав, -- можешь бомбардировать меня письмами с вопросами.

Ыкл ездил в больницу, у него была очередь к врачу. Представляешь, -- рассказывает по возвращении, -- все без масок, без перчаток, даже врачи и медсёстры. На пороге меня спросили: как вы думаете, у вас есть коронавирус? Я честно сказал, что думаю, что никакого коронавируса у меня нет. Точно? -- спросили они. Я сказал, что не думаю, что он у меня есть. Ну ладно, кивнули они, проходи, врач к тебе скоро выйдет.

Мы всё думали вести ли дитя в среду в сад (уже практически договорились, что не поведём), как я получила с утра письмо. Дорогие родители, пишет мне начальство сада, вчера у нас был ребёнок с высокой температурой и подозрительным кашлем. Мы, продолжают они, немедленно вызвали родителей и попросили ребёнка забрать, а также отправиться им всем в само-изоляцию на, как минимум, две недели. Но на данный момент нам самим тоже надо отправиться в само-изоляцию, а также стерилизовать и дезинфицировать все помещения. Поэтому, завершают они, детский сад закрывается с сегодняшнего дня до ближайшего будущего. Что является ближайшим будущим, на данный момент неясно. Впрочем, как и всё остальное, столь стремительно меняющееся.

Взяла с родителей клятвенное обещание перестать ходить в магазины. Открыла им счёт в большом израильском супермаркете -- в том, из которого я сама, находясь в Израиле, заказываю продукты. Ближайшая доставка оказалась только через неделю (хотя раньше можно было заказать хоть на следующий день), но папа заверил, что это в самый раз -- раньше не нужно. Я добавляла продукты в корзину, подробно обсуждая каждый с папой по телефону. Папа, -- смотрю я на картинки, -- капуста нужна? Нет, -- твёрдо говорит папа, а я удивляюсь, -- как это не нужна? Ну не едим мы капусту, -- смеётся папа, -- так что, теперь начинать есть, что ли? Заказали немного молочных продуктов, немного овощей и фруктов, буханку хлеба, пачку сахара, ещё немного разного по мелочи. А мясо, курицу? -- переживаю я, -- тоже не надо? Доченька, -- смеётся папа, -- ты будто меня не знаешь, я раз в две недели забиваю морозилку до упора, у нас действительно всё есть, мы лопнем! И положить нам некуда, честное слово! А хозяйственные принадлежности, туалетная бумага (сакральная покупка каждого!), бумажные полотенца, мыло, ещё что -- тоже не надо? Меня это настолько поражает, что я не могу сдержать удивлённые возгласы. Ну не надо, -- смеётся папа, -- я же всегда держу всё с запасом. Вот, я сейчас зашёл в кладовку, у нас тут упаковка туалетной бумаги мне по пояс. Куда нам ещё, мне её что -- солить? И смеётся. Соль, кстати, нужна? -- сразу интересуюсь я. Только в паре с туалетной бумагой, -- молниеносно реагирует папа. Ну ладно, -- соглашаюсь я, -- нет, так нет. Но главное, -- строго говорю я ему, -- дай мне слово не ходить пока в магазины, вообще! Что, вообще? -- растерянно бурчит папа. Я не могу вообще, -- протестует он, -- мне гулять надо, а это прогулка с целью, тогда я точно знаю для чего иду. Я понимаю, -- киваю я, -- я сама такая же, тоже люблю прогулки с целью. Но на данный момент, если можно, поставь себе, пожалуйста, другую цель -- море, парк, что ещё там. Хотя, -- осекаюсь я, -- туда, наверное, тоже не надо. Ходите вокруг дома! Она что, с ума сошла? -- вмешивается мама, -- что значит вокруг дома? Я что, собачка? Ну вас всех, -- бурчит мама, -- совсем с ума посходили. Скажи ей, -- кричит мама из другого конца комнаты так, что я её, кажется, и без телефона услышала бы прямо из Лондона, -- нам ничего не надо, вообще ничего, у нас всё есть! Всё есть? -- нарочито пугаюсь я. Вируса пока нет, -- успокаивает меня папа.

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1310842.html

Чадо приклеила к входной двери плакат: пожалуйста, как только зайдёте в дом, сразу идите мыть руки! И приписала внизу: водой и мылом. Нарисовала много сердечек и завитушек, объяснила: чтобы было красиво и приятно. Днём приходил мастер из агентства -- к нам недавно приходили с проверкой и оказалось, что, о, ужас, у нас нет одеяла на случай пожара. Мастер был в резиновых перчатках, посмотрел на объявление, смущённо улыбнулся: я в перчатках, и ничего, кроме одеяла и стены, к которой я собираюсь его прибить, трогать не буду, честное слово! Я удивлённо посмотрела, не понимая о чём он говорит, а он продолжил: можно мне не мыть руки? Я вспомнила о плакате чада и смутилась -- можно, наверное.

Школы и детские сады открыты как обычно. Сегодня я отводила чадо в школу. По дороге шли-спешили родители, ведущие детей в школу. Все улыбаются, но стараются обходить друг друга по широкой дуге. Обходят и смущённо улыбаются. Назад я и дитя возвращались на автобусе и я вспомнила наказания чада: мама, не нажимай на кнопку пальцами, только локтем, только в куртке, а потом обязательно протри. И не забудь помыть руки, когда придёшь домой, мой, как минимум, двадцать секунд. Вчера чадо объясняла: мама, чихать и кашлять надо не в ладони, а в локоть, только в локоть, потому что до него кто вообще дотрагивается, пусть он будет заразный.

Пришло письмо от начальства -- пожалуйста, пишут они, не приходите на работу! Давайте будем разумными, продолжают они, ведь мы все прекрасно можем работать из дома, а тут делать нечего, не надо сюда приходить! И правда, нам для работы нужны бумага, карандаш, да резинки (вот философам в анекдоте даже резинка не нужна, но мы не философы), чего нам зря ходить.

А. профессор математики в Израиле. Ему и мне крупно повезло -- я пригласила его сделать доклад в начале февраля, когда всё ещё было спокойно и ничего подобного тому, что происходит сейчас, не было. Он приехал, погулял здесь несколько дней, мы пошли в чисто английский бар, чтобы отобедать чисто английскими фиш анд чипс, и он уехал, пообещав проявляться почаще. Как вы? -- пишет он мне, -- держитесь? Я рассказываю, подробно, во всех деталях. Что значит школы открыты? -- удивляется он, -- у нас все школы закрыты, я давно читаю лекции дистанционно, вы там что, с ума сошли? Мы лично, вроде, не сошли, -- смеюсь я, -- а за остальных я не отвечаю. Слушай, -- пишет он мне через несколько минут, -- может вам того... сейчас домой, а? У нас тут хорошо: всё закрыто, везде карантин, никто не дёргает, не время, а сказка! За месяц можно три статьи написать, если на глупости не отвлекаться. И дети, опять таки, будут дома сидеть, а не ходить в школу -- вы там что, -- повторяет, -- сошли с ума? Я бурчу -- ты, пишу, прямо слово в слово повторяешь слова Ыкла, но я не могу улететь, не могу! У меня студенты, понимаешь? Понимаю, -- саркастически пишет А. -- ты у нас за них готова на амбразуру лечь. Но, -- продолжает, -- ты же всё равно теперь тоже дистанционно будешь преподавать, так какая разница, делай это отсюда! Здесь, по крайней мере на данный момент, политика партии спасать всех, а не надеяться на то, что выживет сильнейший. Не могу, -- отвечаю я сердито, -- а если я им вдруг буду нужна, ну вот так станется, что стану срочно нужна лично. А я им что -- я тут домой от расстройства поехала? А ещё у меня дипломник, он всё ещё диплом не написал, я его скоро убью, -- отвлекаюсь я и быстро рассказываю за что, после продолжаю, -- куда я от него, вот куда? Да и школа работает как обычно, не могу! Ну и ну, -- пишет он мне через час, -- слушай, ты тогда пиши мне почаще, чтобы я знал, что вы там всё ещё живы.

Позвонил коллега И. Ему за семьдесят, но он ходит в университет каждый день, пишет по несколько статей в год, ездит на конференции, преподаёт, бегает по утрам пять километров, и вообще, как иногда мне кажется, значительно моложе меня. Послушайте, -- взволнованно начал он, -- вы же тоже собираетесь преподавать дистанционно? Объясните мне, пожалуйста, как вы собираетесь это делать? Я собирался по скайпу, -- продолжает он задумчиво, -- но никак не могу понять как по скайпу показывать файлы. Не надо по скайпу, -- махаю руками я, -- я вам сейчас всё обскажу. Я подробно рассказываю про все свои находки, мы всё обсуждаем и обсуждаем, как вдруг он прерывает: простите, мне убегать скоро, у меня сегодня лекция! Вы с ума сошли? -- от волнения я сажусь на стул, -- ну куда вы поедете? Всё закрыто! Но меня студенты ждут, -- уже чуть менее убеждённо говорит мне он, -- я не могу не поехать! Вы знаете, -- с жаром объясняю я, -- я вот точно так же била себя кулаком в грудь и кричала, что поеду в четверг, пусть хоть потоп, хоть чума, мне наплевать. Но! Во-первых, как вы сами знаете, я ненормальная, а во-вторых, я моложе, мне можно. Нет, -- сбавляю я темп, -- я не буду учить вас жизни, что я обалдела, я вообще соплячка, но послушайте... А сколько, кстати, -- внезапно я поняла что является главным вопросом, -- у вас там студентов? Официально записано восемь, -- не задумываясь отвечает он, -- но ходит всегда только шесть. Ну послушайте, это же анекдот, напишите им -- шести-то студентам можно хоть по скайпу, хоть по телефону! Не надо вам ехать, не надо! Он всё молчит и молчит, я молчу тоже -- всё, что я могла, я уже сказала, больше аргументов не осталось. Ладно, -- решительно говорит он, -- сейчас напишу им всем, что устроим лекцию завтра по скайпу или ещё как, убедили, не поеду. Я облегчённо выдыхаю, но очень тихо -- вот и хорошо, я очень рада.

Н. -- для меня пример изумительной безрассудности. Она объехала полмира на попутках, она жила в домах, которые сдавали за то, что следишь за домом или за животными, она всё время даёт частные уроки по скайпу, чтобы не остаться на бобах, она пишет книгу, рисует мультфильмы и создаёт комиксы о своих путешествиях, которые пользуются большой популярностью в интернете. Она вообще ничего не боится и относится ко всему настолько просто, насколько вообще возможно. Она ездит с небольшим рюкзаком и объясняет мне, что ей практически ничего не нужно. Она должна была прилететь неделю назад, но Израиль её посадил в карантин, так как она только недавно вернулась из Египта. Она всё откладывала поездку и писала телеграфные сообщения, как вчера сообщила, что, скорее всего, пока не приедет. Почему?! -- удивлённо пытала я Ыкла. Потому, -- качал он головой, -- что она сказала, что в такой период лучше ей дома посидеть, там, по крайней мере, её, если что, в больницу положат, проверят и прочее. А она прочитала, что у нас не делают проверок, что мест в больнице и для своих не хватает, и, видимо, её это всё не вдохновило. Это всё она сказала? -- изумлённо продолжаю я свой допрос. Ну, почти, -- смеётся Ыкл, -- она сказала почти это, но значительно короче. В общем, я ей сказал, что пусть приезжает как только сможет, у нас целая морозилка веганских гамбургеров!

Правительство сделало разворот на сто восемьдесят градусов! -- прибегает ко мне восторженный Ыкл. Какое правительство, какой разворот? -- я сконцентрирована на работе, из которой с трудом выплыла и ничего не понимаю, -- правительство какой страны? Этой, -- обводит Ыкл руками пространство, -- именно этой! А что это значит? -- я никак не могу понять о чём речь. То и значит, -- довольно продолжает Ыкл, -- теперь курс такой: делать проверки это хорошо, надо их делать много, людям старше семидесяти из дома лучше не выходить, а если выходить, то не ходить по людным местам, все большие мероприятия отменяются, всё закрывается, я же говорю, -- добавляет невероятно довольно, -- полный разворот! Так что, -- осторожно спрашиваю я, -- школы тоже закрываются? Школы пока нет, -- смеётся Ыкл, -- до школ ещё пока не развернулись.

Я получаю письмо за письмом от организаторов разных семинаров о том, что семинары отменены. Мне бы тоже надо послать, но я всё тяну, всё на что-то надеюсь. Моё детище придётся временно закрыть -- я даже не понимаю пока как это осознать. Закрыть моё детище! Даже и на время! То самое детище, которое было практически дохлой лошадью когда попало в мои руки, сейчас же (по словам коллег) является одним из лучших семинаров в Лондоне. Три года я его растила, холила и лелеяла. Я приезжала на семинар за две недели до родов, я приезжала на семинар с пятимесячной дитятей в перевязи и тихо ходила от стены к стене, чтобы она не проснулась и не помешала докладчику, я приезжала на семинар с температурой сорок и тогда, когда мне казалось, что я точно сегодня умру, просто умру и всё, и меня больше не будет. Мой семинар это что-то такое постоянное, которое есть всегда -- вне зависимости от обстоятельств и каких бы то ни было факторов. А теперь мне придётся послать коллективное письмо, что начиная с этой среды и до следующего распоряжения, семинара пока не будет. Я его пошлю, конечно, как только вздохну и осознаю.

Ещё одна лично моя традиция -- раздавать студентам промежуточный экзамен лично. Я вручаю экзамен, мы сидим вместе минут пять, изучаем все ошибки, я объясняю какие у студента слабые точки, где надо подтянуть, что надо подтянуть, сколько я думаю может получить студент, если подтянет всё это и не отстанет в остальном. Я всегда тяну и не выставляю оценки в сеть -- пишу несколько сообщений, сижу по много часов на небольшом диванчике и принимаю всех желающих по очереди. Я это делаю всегда. В этот раз я назначила две сессии раздачи промежуточных экзаменов: в прошлый четверг те, у которых фамилии от А до Л, в этот четверг -- остальные. Я честно сидела в четверг с желающими почти четыре часа, мы разбирали экзамены, говорили, некоторых хвалила, некоторых ругала, некоторым объясняла, что это их будильник -- надо срочно переключить передачу, иначе, -- строго смотрела я, -- не пройдёте. Такого у нас не делает, насколько я знаю, никто, кроме меня. Все удивляются -- у тебя что, времени много? Да нет, -- отвечаю я, -- но это же важно. Вторая сессия должна была быть в четверг, но её придётся отменить. Мне пишут обеспокоенные студенты -- мисс, а мы, все те, которые от М до конца, мы что, останемся без обсуждений? Я растерянно смотрю на Ыкла. Не смотри на меня глазами побитой собаки! Я тебе отсканирую все экзамены, откроешь себе ещё один скайп и назначишь каждому личные пять минут. Ну как, -- довольно смотрит на меня, -- гений я, или кто? Ты гений, -- восторженно воплю я и быстро отвечаю очередному студенту: я могу послать тебе скан экзамена и мы можем назначить сессию в скайпе, чтобы вместе его разобрать. Сообщи мне, пожалуйста, -- добавляю я на всякий случай, -- годится ли тебе такой вариант, а сама думаю -- напишет, что не годится, поеду, к чёрту всех, просто поеду и всё! Но студент немедленно отвечает -- годится!

Я заканчиваю очередную череду дел и иду курить. Всё, теперь пусть весь мир подождёт. У меня пауза.

https://mirnaiznanku.livejournal.com/1310631.html