Вчера оказалась по делам в центре города, где над полированной лысиной собора кружатся голуби стаями и чайки поодиночке. Из туристического автобуса вышло семейство: девочка в пуховике, мама в пальто и бабушка в шубе.
– Оглядись, Танюша! – призвала бабушка хорошо поставленным голосом. – Вокруг тебя всё необычайно знаменитое!
(Тут я приосанилась, конечно).

* * *

Мама с папой везли мне из Нижнего, среди прочего, шоколадные конфеты "Метеорит". Первую половину пути за рулем был папа, а на подъезде к Москве его сменила матушка. Когда стали распаковывать подарки, выяснилось, что папа по дороге украдкой съел половину конфет.

– Как ты мог? – возмутилась матушка. – Это был подарок ребёнку!
– Я нервничал, – объяснил папа. – Знаешь, как ты ведёшь машину? Как будто ты Татьяна Навка и у тебя ещё двойной аксель не выполнен.
– Неправда, – довольно смирно сказала мама. – Я вожу как голубка.
Причина ее миролюбия стала ясна, когда открыли вторую сумку и обнаружили исчезновение нарезки салями.
– На владимирской объездной мы видели лося, – с достоинством пояснила мама. – У меня проснулся аппетит.

* * *
– Веточек бесплатно не подарите? – заискивающе просит у продавца ёлок старушка с пакетом мандаринов. У старушки лиловый берет из "Бурды Моден" и скупой мазок помады в тон ему на узеньких губах.
Продавец молча вытаскивает из еловой охапки, пахнущей смолой, несколько уже перевязанных веточек.
– Вот спасибо тебе, милый мой, дай бог тебе всего, – растроганно говорит старушка.
Минут через пять, пока я рассматриваю датские ели, с той же просьбой подходит хрупкий румяный старичок, похожий на лихорадящего кузнечика. Пару веток вручают и ему.
После чего мы с продавцом наблюдаем, как старичок догоняет старушку, вручает ей ветки, себе забирает мандарины, и вместе они неспешно бредут по тропинке к дому.
– Это называется доброе дело! – скептически говорит продавец.
– Не, – бормочет его напарник, запихивая пихту Фрезера в упаковочный раструб, – это называется семейный подряд.

* * *

В дом принесли здоровенную ель, у которой такой размах ветвей, что позавидовал бы даже белоплечий орлан. Кот Матвей всегда под Новый Год испытывает потрясение, словно приютский сирота, вывезенный в Дом Игрушки, но в этот раз он был напрочь подавлен безразмерным еловым великолепием. Робко жался к стене, вздрагивал, прядал ушами, и так продолжалось до тех пор, пока пудель не наблевал под ёлочку.
Тут у кота внезапно случился инсайт – он понял, что бога нет, всё позволено, и с криком "грабь, воруй, руби гусей" кинулся ломать и крушить дерево. Атаки его всегда стремительны и непродуманны, что приводит к закономерным последствиям. Кот получил еловой веткой по морде и человеческой ногой по заднице, был низвергнут, уполз под стол и сидел там, ошарашенно моргая и мыча что-то о несправедливости и правах животных. Ночью он вылез, мстительно обгрыз нижнюю веточку, обкакался плохо переваренными иголками, но всё равно ходил с видом триумфатора, а пуделя два раза пнул и назвал плебейской мордой.
Я вот думаю теперь: то ли некоторые комментаторы берут с него пример, то ли у кота есть доступ к фейсбуку.

http://eilin-o-connor.livejournal.com/145303.html