(Часть 1 -
https://don-beaver.livejournal.com/277899.html)
....
Все обсуждаемые феномены научной жизни мне хорошо знакомы на личном опыте. Должен признаться, что сухие слова «невосприимчивость к другой точке зрения» слабо отражают реальность. Попробуйте соединить два сильных магнита одинаковыми полюсами. Они сопротивляются изо всех сил, отталкивая друг друга. Пытаясь объяснить собеседнику его ошибку, в которой он не хочет признаваться, мы встречаемся с аналогичным случаем «психологического отталкивания».
Как-то ко мне в ЖЖ (Живой Журнал), который играет для меня роль открытой научной лаборатории, пришел диакон N и стал спорить на тему темной материи. Диакон N был не из простых и публиковал в интернете философские эссе с такой главной мыслью (цитата): «Ученые в самых разных областях достигли предела применения научной методологии, подошли вплотную к непреодолимым барьерам выстраивания рациональной картины физического мира». В ходе дискуссии выяснилось, что диакон полагал, что галактики вращаются твердотельно, как крышка от кастрюли. При этом он ссылался на школьный учебник Б.А. Воронцова-Вельяминова, в котором было сказано, что галактические спирали вращаются как твердое тело. Я - опытный популяризатор, который привык объяснять даже детям самые сложные вопросы науки. Будучи астрономом-атеистом, я готов помочь понять науку любому брату по разуму, даже тому, который верит в высший разум. Я стал объяснять диакону N, что Борис Александрович, которого я знал лично, совершенно прав в том, что спиральный узор вращается твердотельно, потому что это волны, но сами галактики и звезды в них вращаются дифференциально, причем так, что на окраинах галактик линейная скорость примерно постоянна с удалением от центра галактик – что и вызвало необходимость введения темной материи. Но постоянство линейной скорости в галактиках не означает твердотельности, при которой постоянна по радиусу угловая скорость. Я приводил ссылки на популярные источники и на учебные видеосимуляции вращения галактик, я объяснял суть дела на пальцах и приводил затребованные диаконом источники и цитаты из них. Но диакон разницу между линейной и угловой скоростью понять не сумел и в своих ошибочных убеждениях был тверд как скала. Цитаты он переводил сам и с точностью до противоположного смысла, а в источниках видел только то, что хотел видеть. В конце концов, диакон N с торжеством заявил: «Никаких авторитетных ссылок на научные исследования или доводы в пользу Вашего мнения, что у галактик постоянна не угловая, а линейная скорость, Вы не предоставили». И я воочию понял, что такое подойти «вплотную к непреодолимым барьерам выстраивания рациональной картины физического мира» и еще раз убедился, что невежество и самоуверенность идут рука об руку. Мой атеизм значительно укрепился после общения с дьяконом N. и с еще одним видным служителем культа, который пренебрежительно рассуждал о Галилее и Копернике, заявляя в своих лекциях, что Коперник не мог ничего нового открыть в астрономии, потому что звезды не видны из туманной Польши (!).
Образование не делает людей более восприимчивыми к чужому мнению, даже наоборот – образованные люди способны особенно ловко уворачиваться от истины. В марте 2018 года на влиятельном «Астрофоруме», где дискутируют любители космоса под присмотром профессиональных ученых, возникло активное обсуждение последней нашей с Васильковым работы, опубликованной в начале 2018 года в MNRAS - журнале Королевского научного общества. В статье приводилась масса непростых расчетов с уравнениями Эйнштейна, тензором Риччи, символами Кристоффеля и т.д. Когда я увидел, что вопросы, которые задают друг другу участники форума, не получают адекватных ответов, то решил вступить в дискуссию, тем более, что являюсь давним участником «Астрофорума». Диалог сразу оживился, народ задает мне конкретные вопросы, я стараюсь дать конкретные ответы. Такие обсуждения полезны не только тем, что там в них возникают интересные идеи, и начинаешь что-то лучше сам понимать, но и тем, что четче представляешь, на чем люди спотыкаются – и это помогает скорректировать аргументацию на будущее. Вдруг вмешивается модератор форума (анонимный физик под кличкой Geen) и между нами происходит примерно такой диалог:
- Вы должны доказать справедливость своих утверждений.
Я отвечаю:
- В статье приведены необходимые математические доказательства, если вы считаете их неправильными, то проведите свой расчет, найдите ошибку и опубликуйте опровержение.
- Я ничего не обязан доказывать, мне достаточно выразить сомнение – и по правилам нашего форума, вы должны доказывать свою правоту.
- Но что я должен доказать сверх тех доказательств, что устроило Королевское общество?
- Вы тут не в Королевском обществе, так что должны доказать, что вы правы.
- Вы должны хотя бы ткнуть пальцем в то место в нашей статье, которое вы считаете неправильным или сомнительным.
- Я ничего не должен, а вот вы должны доказать.
- Но что, что конкретно я должен доказать?!
Ответа я не получил. Единственным конкретным требованием от скептика-модератора было требование предъявить цитаты из Эйнштейна, где тот отказывается считать гравитационные волны источником нового гравитационного поля. Я привел цитаты не только самого Эйнштейна, но и свежее высказывание Нобелевского лауреата т’Хоофта с той же мыслью. Ну, думаю, тут человеку деваться некуда, должен признать хоть этот пункт. Куда там! Физик Geen, вопреки всякому здравому смыслу, объявил мнение Эйнштейна по поводу способа использования уравнения Эйнштейна, «не относящимся к делу»! Поразительно, насколько изворотлив человеческий ум, когда он не хочет с чем-то соглашаться. Фейнман, побывав на гравитационной конференции, сделал жесткое заключение: «не существует аргументов, с помощью которых можно убедить идиота» [9]. В конце концов, этот модератор объявил меня лжеученым (!) и пообещал удалять мои комментарии, если они не будут содержать того самого волшебного доказательства (какого? о чем? я не знаю, да и этот деятель не знает). Астрофорумные дискуссии пришлось прервать. Очевидно, что любые логические доводы отскакивают от предвзятого человека, как горох от стены. Он требует от вас сказочного «того, не знаю чего», а если у него есть небольшие административные права и столь же невысокий уровень этики, он с удовольствием заткнет вам рот. Именно это и произошло в arxiv, где модераторы «забанили» нашу статью в соавторстве с Нобелевским лауреатом Джоном Мазером из уже опубликованного сборника трудов международной конференции (см. Приключение 13). Это показывает крайнее падение уровня научной этики в квантовой космологии, когда свободная научная дискуссия заменяется подковерной борьбой анонимных рецензентов и модераторов. Неправые люди могут доказать свою правоту только административными методами.
Ученый, по определению, - человек, который сомневается, который ищет слабые места как в своих, так и в чужих теориях. Безоговорочная вера, как известно, связана с совсем другим видом мировоззрения – религиозным. Высокий коэффициент интеллекта современных теоретиков при делении на их избыточную самоуверенность приводит к печально невысокому результату. Теоретики, которые занимаются квантовой инфляцией и суперструнами, в вопросе истовой веры сближаются скорее с религиозными фанатиками, чем с сомневающимися мыслителями. Питер Войт приводит гордый лозунг струнщиков: «Суперструна/М-теория – это язык, на котором Бог написал этот мир» [6].
I.5. Иллюстрации кризиса: Смолин и Хоссенфелдер.
«Но физики-суперструнщики еще не доказали, что их теория действительно работает. Они не могут продемонстрировать, что Стандартная теория является логическим результатом теории струн. Они даже не могут быть уверены, что их формализм включает описание таких вещей, как протоны и электроны. И они еще не сделали ни одного крошечного экспериментального предсказания». Шэлдон Глэшоу, нобелевский лауреат 1979 года, создатель единой теории поля и Стандартной теории элементарных частиц, написал эти строки в 1988 году (цитируется по книге [6]). Далее он задает жесткие вопросы:
«Если люди не могут интерпретировать наблюдаемые свойства реального мира, то они просто не занимаются физикой. Следует ли университетам платить им и разрешать развращать впечатлительных студентов? Смогут ли молодые доктора философии, чьи знания ограничены теорией суперструн, найти работу, если и когда струна лопнет? Может струнные идеи больше подходят для факультетов математики или даже для богословских школ, чем для факультетов физики?»
Вопросы великого физика получили свои ответы в течение последующих тридцати лет: струнные теоретики так и не смогли сгенерировать ни одного экспериментального подтверждения или получить из своих уравнений Стандартную теорию как предельный случай. Но они не только не были вытеснены из кафедр физики к абстрактным математикам, а, наоборот – разрослись так, что практически вытеснили всех остальных физиков-теоретиков из университетов. Питер Войт насчитал в США примерно тысячу струнных теоретиков, которые захватили все командные высоты в ведущих университетах – и определяли политику распределения должностей и грантов [6]. Близкая ситуация сложилась и в области космологии, где тон стали задавать квантовые инфляционисты. Этот рейдерский захват астрономической области квантовыми специалистами связан с тем, что в области элементарных частиц было огромное перепроизводство специалистов, которые оказались не нужными после спада интереса к ядерной физике, создания успешной Стандартной теории элементарных частиц и прекращения финансирования огромных ускорителей. И это цунами лишних людей хлынуло в область гравитации и космологии, принеся туда массу «темных субстанций» квантового толка. В гравитации и космологии настали «темные десятилетия», которые грозят перерасти в бесплодный «темный век».
В своей книге [7] видный ученый Ли Смолин, который знает ситуацию «изнутри», пишет: «Для меня поразительно то количество различных ученых, кто кажется не в состоянии принять возможность того, что как теория струн, так и гипотеза хаотической мультивселенной являются ложными». «Первая вещь, которую замечает сторонний наблюдатель по поводу сообщества теории струн, это потрясающая самоуверенность. Как свидетель первой суперструнной революции в 1984, я вспоминаю ощущение триумфа, с которым приветствовали новую теорию. Дэн Фридэн, одна из молодых звезд этой области, сообщил мне: «Все совершится в течение следующих двенадцати или восемнадцати месяцев. Вам лучше войти в тему, пока в теоретической физике останутся хоть какие-то задачи». Это было лишь одно из многих утверждений, что все места скоро будут заняты. Конечно, этого не произошло. Но через все последующие взлеты и падения многие струнные теоретики продолжали быть в высшей степени уверенными, как в истинности теории струн, так и в их превосходстве над теми, кто не может или не хочет ею заниматься. Для многих струнных теоретиков, особенно для молодых, не помнящих физику, которая была до них, является непостижимым, что талантливые физики, получив шанс, могут выбрать что-нибудь другое вместо того, чтобы быть струнным теоретиком. Эта позиция, конечно, вызывает отвращение физиков в других областях. Вот мысли из блога физика Джоэнн Хьюитт, занимающейся частицами в Стэнфордском Линейном Ускорительном Центре: «Я нахожу высокомерие некоторых струнных теоретиков поразительным, даже по стандартам физиков. Некоторые искренне уверены, что все не струнные теоретики являются учеными второго сорта. Это повсюду в их рекомендательных письмах друг другу, и некоторые из них на самом деле говорили это мне в лицо» [7].
Смолин и Хьюитт ярко описывают повадки ученых-«бизнесменов», по нашей терминологии. Вопрос не столько в самоуверенности этих «суперструнных гениев», а в том, что доминирующая группа таких теоретиков, даже не будучи очень способными, не стесняясь, отбирает деньги и работу у представителей альтернативных теорий, пользуясь своей многочисленностью.
Джоэнн Хьюитт пишет о нравах в среде струнных теоретиков: “Теория струн считается настолько важной, что ее следует развивать за счет всех других теорий. Есть два проявления этого: теоретики струн нанимаются на должности преподавателей на непропорционально высоком уровне, который не обязательно соизмерим со способностями, и более молодой теоретик струн обычно плохо образован в физике элементарных частиц. Некоторым буквально сложно назвать элементарные частицы, существующие в природе” [7].
Смолин продолжает рассказ о струнных теоретиках следующей историей: «Высокомерие, которое описала доктор Хьюитт, стало свойством сообщества струнных теоретиков с самого начала. Субрахманьян Чандрасекар, возможно, величайший астрофизик двадцатого столетия, любил рассказывать историю визита в середине 1980-х в Принстон, где он чествовался за недавнее награждение Нобелевской премией. За завтраком он оказался рядом с важным молодым человеком. Поскольку физики часто идут на неформальное общение, он спросил своего напарника по завтраку: «Над чем вы работаете в эти дни?» Ответ был: «Я работаю над теорией струн, которая является самым важным достижением в физике двадцатого столетия». Молодой человек продолжил советовать Чандре прекратить то, что он делал, и переключиться на теорию струн, или он рискует стать столь же ненужным, как те, кто в 1920-е немедленно не принял квантовую теорию.
"Молодой человек, – ответил Чандра, – Я знал Вернера Гейзенберга. Я гарантирую вам, что Гейзенберг никогда не был столь груб, чтобы сказать кому-нибудь, чтобы тот оставил то, что делает, и занялся квантовой теорией. И он определенно никогда не был столь неучтив, чтобы сказать кому-нибудь, кто получил своего доктора философии пятьдесят лет назад, что он близок к тому, чтобы стать ненужным».
Любой, кто имеет дело со струнными теоретиками, регулярно сталкивается с этим видом крайней самонадеянности. Не имеет значения, какая проблема обсуждается, единственный вариант, который никогда не возникает (кроме случаев, когда он вводится сторонним наблюдателем), это что теория может просто быть неправильной» [7].
Профессор физики Виталий Ванчурин из университета Миннесоты, дал газетное интервью в мае 2022 года: «Взять теорию струн. Изначально она была безумно красивой. Я занимался теорией струн. Все занимались теорией струн. Глупо было не заниматься такой клевой вещью. Но шло время. Теория не дала результата. А деньги выделены. Люди работают. И началась политика. Давайте результат, оправдывайте финансирование любой ценой. Зрелище жалкое: ребята уперлись в стену, и не знают, куда идти дальше» (
https://www.kp.ru/daily/27391/4585274/).
Сабина Хоссенфелдер из Франкфуртского института передовых исследований, работающая в области физики элементарных частиц и квантовой гравитации, в апреле 2017 года опубликовала в журнале «Nature» комментарий [8], заголовок которого можно перевести так: «Наука должна заслуживать доверие». Он начинается так: «Я теоретик в физике элементарных частиц, и я сомневаюсь в теоретической физике элементарных частиц. …Я боюсь, что публика имеет веские причины не доверять ученым и – печально, но правда – мне тоже все сложнее им доверять».
О гонке за числом публикаций и всеобщем зуде по поводу цитируемости (я называю его «чумкой Хирша») Сабина Хоссенфелдер пишет: «Нетрудно понять, как мы попали в такую ситуацию. Нас судят по количеству публикаций… и более строгие критерии качества для новых теорий обрежут нашу продуктивность. Но «давление публикаций» поощряет к количеству в ущерб качеству, о чем уже неоднократно говорилось раньше…» [7].
Астроном-«романтик» Евгений Ченцов, работающий на 6-ти метровом телескопе и посвятивший наблюдениям звезд всю свою жизнь, сокрушенно говорит: «Оценка по числу публикаций – нам, наблюдателям, это прямое подталкивание к халтуре» [4].
Сабина пишет: «мы создаем гигантское количество новых теорий и ни одна из них никогда не была подтверждена экспериментально» - и называет это кризисом фундаментальной науки. Она приводит известный пример: в декабре 2015 года группа ученых, работавшая на Большом Адронном Коллайдере, сообщила о признаке существования новой частицы, которая не укладывалась в Стандартную теорию элементарных частиц. Результат имел невысокую статистическую достоверность, и в августе 2016 года та же группа сделала вывод, что никакой новой частицы нет. Но для объяснения этой несуществующей частицы, за восемь месяцев теоретиками было написано 600 научных статей, многие из которых были опубликованы в самых престижных физических журналах. Как отметила Сабина Хоссенфелдер, ни одна из этих теоретических публикаций «не описывала реальность».
Сабина подчеркнула, что аналогичная проблема стоит и перед космологической теорией инфляции. «Теоретики вводят одно или несколько новых полей и потенциалов, которые управляют динамикой Вселенной… Существующие наблюдательные данные не позволяют сделать выбор между моделями. И если даже обнаруживаются новые данные, все еще остается бесконечно много моделей, о которых можно писать статьи. По моим оценкам, сейчас в литературе описано несколько сот таких моделей. Для каждого выбора инфляционных полей и потенциалов можно вычислять наблюдаемые величины и затем двигаться к следующим полям и потенциалам. Вероятность того, что любая из этих моделей описывает реальность, бесконечно мала – это рулетка на бесконечно большом столе. Но согласно существующим критериям качества, это первоклассная наука. Такой же поведенческий синдром возник в астрофизике, где теоретики придумывают поля для объяснения космологической постоянной… и предлагают все более сложные «невидимые сорта» частиц, которые – может, да, а, может, нет - составляют темную материю» [7].
Питер Войт посвятил целую главу в своей книге [6] поразительной истории о двух близнецах из Франции – Игоре и Гришке Богдановых (Igor and Grichka Bogdanov). Они получили математическое образование, а потом стали шоуменами и телеведущими. В возрасте около пятидесяти лет, они решили «остепениться» и опубликовали несколько статей по квантовой космологии на основе теории струн, в том числе, в таких ведущих журналах как Annals of Physics и Classical and Quantum Gravity, и получили докторскую степень во французских университетах. В 2002 году вокруг статей братьев Богдановых разразился скандал: несколько физиков выступили с заявлениями, что эти статьи – мистификация, они представляют собой бессмысленный набор утверждений и никакой научной ценности не имеют. Братья Богдановы, вернувшись в шоу бизнес, обман отрицали и даже выпустили популярную книгу о Большом Взрыве, которая была переведена на разные языки, и написали еще несколько научно-популярных книг. Лишь в 2010 году Национальный центр научных исследовании Франции признал, что работы братьев не представляют никакой научной ценности. Впечатляют затруднения, с которыми столкнулись физики, в попытке доказать мистификацию братьев Богдановых. Суть этих затруднений понятна – потому что и остальные работы по квантовой космологии, которые относятся к B-науке, недалеко ушли от уровня братьев Богдановых, которые прочно занимают C-уровень. Вот почему отличить их друг от друга было так трудно, как рецензентам статей, так и их читателям.
Квантовая космология – это наука, которая еще не доказала, что она - наука. И, может быть, она этого никогда не докажет.
I.6. Что делать?
Есть ли решение для выхода из кризиса, поразившего теоретическую науку?
Да, но для этого требуется коренная перестройка финансирования и рецензирования теоретических работ.
Нужно избавиться от стремления делать количество статей и индекс их цитирования главным критерием работы ученых. Гонка за числом публикаций и за грантами превращает ученого в маниакального писателя проектов и статей, зависящего от мнения всех и вся, поэтому работающего только в области средне-комфортного течения научной мысли. Надо найти правильный баланс между стабильной зарплатой и дополнительными грантами. Оценивать ученого нужно не только по числу его публикаций, но и насколько эти публикации значимы и глубоки – обычно ученые советы институтов справляются с этой задачей, но сейчас им навязывают жесткие критерии, как по числу требуемых публикаций, так и по числу ссылок на них.
В научном сообществе в качестве серьезных публикаций стали восприниматься только статьи в рецензируемых журналах. Но известно множество случаев, когда рецензент был недальновиднее и неграмотнее автора статьи, которую отвергал. Гениальный российский химик Борис Белоусов открыл и экспериментально продемонстрировал колебательную реакцию, которая сейчас всемирно известна как реакция Белоусова-Жаботинского. К сожалению, роль выдающейся личности в истории хорошо понимают только выдающиеся личности. Рецензент академического журнала, явно не будучи гением, отверг эту статью по причине «этого не может быть», что задержало публикацию открытия мирового значения на несколько лет. В итоге статья Белоусов была опубликована в нерецензируемом сборнике и стала одной из самых цитируемых и знаменитых статей современной науки [2].
Выдающийся специалист в области робототехники, профессор Массачусетского Технологического Института, основатель знаменитой фирмы iRobot, Р. Брукс, пишет: «Система рецензирования далека от совершенства» и отмечает, что он имел немало проблем с рецензентами даже в случае наиболее значимых его работ: «Три моих наиболее цитируемых статьи были либо отклонены на рецензировании, либо опубликованы в нерецензируемом издании»
https://rodneybrooks.com/peer-review/.
Очевидной глупостью является рецензирование статей, которые написаны профессорами университетов или докторами наук. Уровень рецензента в данном случае, как правило, не превосходит уровень автора статьи. А с учетом того, что автор работал над своей работой многие месяцы, если не годы, а рецензент судит о ней лишь по беглому прочтению, то интеллектуальный баланс складывается не в пользу последнего. И почему тогда ему дается право судить работу другого? Если доктор наук, или два доктора наук, или даже Нобелевский лауреат не могут опубликовать работу, которую они считают важной, но которая противоречит общепринятому мнению, то это означает, что корабль теоретической науки прогнил насквозь и не тонет только потому, что давно сидит на мели. Безусловно, что рецензенты вносят важный вклад в улучшение статей, поэтому их можно оставить консультантами автора, а не его экзекуторами.
В качестве причин отказа в публикации стали фигурировать мутные, голословные и совершенно «неопровержимые» заявления такого рода:
• «Изложение неясное, без необходимой математической логики. Много ссылок на гипотезы предшественников, а не на их конкретные результаты».
• «Эти данные не достоверны» (ничем не обоснованное заявление рецензента на статью западных наблюдателей в Nature)
• «Я не понимаю, зачем эта статья была написана».
• «Я не понял рассуждений авторов».
• «Авторы должны дополнительно построить теорию того-то, а также сделать такие-то новые эксперименты/расчеты».
• «Теоретические посылки/утверждения статьи противоречат мнению большинства других ученых».
• «Статью надо разделить на две и убрать раздел А».
• «Эти две статьи надо слить вместе и добавить раздел В».
• «Все основные утверждения рукописи являются неверными» (из реального отзыва на статью, которая была позже опубликована практически без изменений в другом ведущем астрономическом журнале России)
Полагаю, что любой рецензент в своем отзыве должен ответить только на 3 пункта:
1. Является ли результат новым? (дать ссылки на предыдущие работы, если результат не нов).
2. Есть ли прямое противоречие между основными утверждениями статьи и экспериментальными данными других авторов? (если да, то привести доказательства со ссылками).
3. Есть ли в статье математические ошибки (или ошибки в процессе обработки данных), которые делают статью неверной? (доказать с точным указанием места ошибки).
Статья может быть отвергнута только и только, если какой-то из трех пунктов окажется в минусе: результат не нов, или противоречит экспериментам, или ошибочен по математике.
Если отзыв положительный по главным пунктам (работа новая, без прямого противоречия с экспериментами и без математических ошибок), то, безусловно, приветствуются конкретные рекомендации, советы и замечания.
Если отзыв отрицательный по любому главному пункту, то конкретные замечания рецензента не требуются - они бессмысленны, потому что они не могут быть причиной для отклонения статьи, даже если их много. Анонимный рецензент неизвестной квалификации не может диктовать свои правила, вкусы и (пред)убеждения авторам, потому что это не должно входить в его обязанности. Ни одна из «мутных» причин, перечисленных выше и часто фигурирующих в отрицательных отзывах, не должна быть причиной в отказе от публикаций.
Самое главное средство против научного застоя: нужно создавать программы набора независимых молодых теоретиков с многолетними контрактами и со своими журналами, которые будет нерецензируемыми для участников программы. Такая программа должна привлекать молодых ученых, защитивших кандидатскую (или магистерскую) диссертацию и уже доказавших свои способности в области теоретических исследований. Нужно, чтобы в наборе таких теоретиков участвовали и экспериментаторы, которые бы оценивали предлагаемый проект и его связь с наблюдениями. Страна, которая создаст такой институт независимых теоретиков, быстро станет мировым лидером в науке.
Если бы США, Россия, Китай, Индия и Европа запустили бы национальные программы таких независимых теоретиков, работающих во всех областях – от космологии до биологии, то это вытащило бы мировую фундаментальную науку из того застойного «бизнес-болота», в котором она находится. Научный прогресс в области фундаментальной теории не абсолютен и может закончиться, если не предпринять решительные меры по расчистке авгиевых конюшен.
Научная этика может быть выражена в следующих советах молодым ученым:
- Наука выше личных выгод. Ученые – это солдаты науки, которые не раз ради научной истины жертвовали не только личными интересами, но и самой жизнью.
- Не бойтесь браться за самые трудные или спорные темы.
- Хвалясь достижениями, фокусируйтесь на трудностях.
- Не преклоняйтесь перед любыми авторитетами, если на вашей стороне истина, но с максимальным уважением относитесь к предшественникам и конкурентам.
Если же кто-то не готов следовать этим канонам научной этики, то ему лучше выбрать другую профессию.
Книга Р. Фейнмана завершается такими словами, под которыми я подписываюсь: «Наша ответственность, как ученых, понимающих великий прогресс… который является плодом свободы мысли, - провозгласить ценность этой свободы; научить не бояться сомнения, а приветствовать его, обсуждать все его «за» и «против»; и требовать этой свободы для всех последующих поколений, что составляет наш долг перед ними» [9].
Ссылки:
1. Т. Кун, Структура научных революций. Прогресс, М, 1975.
2. Н. Горькавый, Первооткрыватели. АСТ, М, 2018.
3. Н. Горькавый, Звездочеты. АСТ, М, 2018.
4. Н. Горькавый, Драконоборцы. АСТ, М, 2018.
5. J. Horgan, The End of Science. Facing the Limits of Knowledge in the Twilight of the Scientific Age. Broadway Book, NY, 1996.
6. P. Woit, Not even wrong. The failure of string theory and the search for unity in physical law. Basic Books, NY, 2006.
7. L. Smolin, The Trouble with Physics. The Rise of String Theory, the Fall of a Science, and What Comes Next. Houghton Mifflin, Boston-NY, 2006.
8. S. Hossenfelder, Science needs reason to be trusted. Nature Physics, v.13, 316-317, April 2017.
9. Р.Ф. Фейнман, Какое тебе дело до того, что думают другие? НИЦ РХД, Ижевск, 2001.
10. R. Rufu, O. Aharonson, H.B. Perets, A multiple-impact origin for the Moon. Nature Geoscience, v. 10, 89-94, 2017.
11. A. Ijjas, A. Loeb and P. Steinhardt, POP goes the universe. Scientific American, 32-39, January 2017.
12. Ph.W. Anderson Brainwashed by Feynman? Physics Today, 53, 11-12, February 2000.
13. В.И. Арнольд, Что такое математика? МЦНМО, М, 2008.
https://don-beaver.livejournal.com/278036.html