Что движет ополченцами Донбасса и теми, кто приехал поддержать их со всех концов света? Наверное, чаще всего ополченец Новороссии слышит вопрос: «Зачем вы здесь? За что вы воюете?». В лучшем случае об этом спрашивают журналисты, в худшем — контрразведка СБУ. И реже всего на этот вопрос можно получить внятный ответ.

Ополченец может легко рассказать, когда он приехал, какое именно событие заставило его взять в руки оружие. Но вот обобщить, зачем это все, почему вышло так, хотя могло быть иначе… Большинство местных взялось за оружие, потому что «нестерпимо видеть, что укры творят на моей земле». Многие из ополченцев, кому за 50, в обыденной речи называют ВСУ не иначе как немцами — немецкий танк, немецкий блок, наступление немцев…

А большинство «отпускников», кроме идеалогически подкованных, приехали по неясному велению души, из-за малоизученных мук совести, которые возникают не всегда понятно почему, но всегда правильно.

Почему вы воюете?

На Украине произошел неонацистский мятеж. Люди, пришедшие к власти вооруженным путем, всего лишь изобразили легализацию власти путем выборов.

Украина, как любое государство, существовало как продукт общественного договора, основным положения которого закреплены в Конституции. Т.е. мы, украинцы, договорились жить вместе по приниципам свободного волеизъявления каждого гражданина — участника общественного договора.

Как только Майдан нарушил общественный договор, на основе которого существовало государство Украина, и присвоил себе право решать, по каким законам дальше жить, общественный договор о существовании государства Украина перестал действовать.

Именно поэтому мы заявляем, что Украины больше нет. Украины не существует не физически, юридически нет той Украины, которую мы знали и в которой мы с вами вместе жили. Нет того государства, которое было демократическим и в которое входили 24 области и автономная республика. После того, как общественный договор о жизни в государстве Украина был нарушен, каждый имеет право решать, жить ему в новой Украине или нет.

Крым реализовал свое право усилием собственного народа, живущего как в Крыму, так и в соседнем государстве. Это область естественного права. Крым населен русскими, Россия населена русскими. Единый народ имеет полное право на воссоединение в границах единого государства. Именно на этом основании северная Буковина, никогда не входившая в состав Российского государства, была после окончания Второй Мировой войны отторгнута у Румынии и передана СССР.

Для того, чтобы весь украинский народ воссоединился в границах единого государства. Донецк и Луганск — не сепаратистские анклавы. Сепаратист — тот, кто стремится разрушить существующее государство. Украину разрушили неонацисты, которые были недовольны демократическим государством, в котором не могли прийти к власти легальным путем.

У рогулей, конечно же, есть целый ворох возражений и обратных толкований. Я умышленно не стану их здесь приводить. Потому что насилие начинается, когда слова заканчиваются. А время разговоров закончилось год назад.

Двадцать лет мы пытались доказать, что русские Украины не стремятся к ее уничтожению. Что мы выступаем за полноценную реализацию конституционных прав всех народов, что требуем уважения к собственному языку, культуре, истории, а не отрицаем ваше право говорить по-украински.

Двадцать лет мы пытались доказать, что поклонники нацистов Бандеры и Шухевича не могут быть сторонниками демократии. Они могут быть только нацистами. Но европейски образованные молодые люди, игравшие на Майдане на пианино и приходившие бросать камни в милицию во время обеденного перерыва, не желали знать, что построение независимой Украины по образу и подобию бандеро-шухевичей, подразумевает физическое уничтожение инакомыслящих, а таковых на Украине никак не меньше половины.

Обе цветные революции на Украине позиционировались как студенческое и предпринимательское протестное движение. Но когда и слепому стало ясно, что результатами студенческих протестов воспользовались нацисты «Правого сектора» и олигархи старой закалки, самой украинской интеллигенции хватило лишь на то, чтобы беспомощно хлопать крыльями, либо с пеной у рта утверждать, что изнасилования не было, а было принуждение к любви.

Ни диплом Киево-Могилянской академии, ни грант от USAID не могут заменить отсутствие характера. Украина — как слабая женщина, мечтавшая о сильном мужчине. Бросила слабого, но на его место пришел подонок. А мнение женщины, которая пошла по рукам, никого не интересует.

Разговариваю с «беженцами» из Славянска. «Беженцы» сбежали на собственной машине, уже купили квартиру в Крыму, но продолжают «безмерно страдать» от произвола ополченцев: «Зачем они пришли?! У нас никогда не было никаких языковых проблем! Когда в учреждениях запретили говорить по-русски, все равно все договорились и продолжали говорить!»

То есть, людям даже в голову не приходит, что кроме понятий «хавка, бабы, бухло», есть понятия «честь, совесть, достоинство». Они не воспринимают как унижение собственного достоинства то, что им запретили говорить на родном языке, и они продолжали делать это потихоньку, по секрету, под одеялом.

Те, кто не хотел говорить под одеялом, стали ополченцами. Те, для кого плевок в лицо не является оскорблением, просто купили квартиры в Крыму. Даже сегодня в России остались люди, которые не слышали слова «Новороссия». Когда я говорю, что пишу об Украине и Новороссии, они спрашивают: «А что это такое?» Надо ли объяснять? Вряд ли. Их мнение имеет такое же значение, как и мнение рогулей — никакого.

Никогда адепты материального благосостояния не будут управлять своей жизнью, и тем более, чужой. Майдан это доказал более чем наглядно. Никогда и ни в одной стране мира торгаши не были элитой нации. Не потому, что их туда не пускали, а потому что они к этому не способны. Купцы, проникшие в слои аристократии, не стали рыцарями, а превратили рыцарей в купцов.

Разговариваю с семьей бизнесменов из Украины, которые активно поддерживали Майдан. Сами, правда, бросать камни не поехали, но денег немножко дали и очень переживали за «небесную сотню».

— Мы, — говорят, — в Крым в этом году не поедем. Мы вообще российские товары не покупаем, потому что не хотим финансово поддерживать агрессора.

— Вы же торгуете российскими запчастями?! — удивляюсь я.

— Ну, это совсем другое…

И они ведь правы. Честь и кошелек — это, как говорят у нас в Одессе, две большие разницы.

Зачем Донбассу независимость?

В сущности, единственное, чего хотел Донбасс — чтобы его оставили в покое. А тут прекрасный пример, как это реализовать — Крымнаш. Поэтому когда Анатолий Шарий говорит о мечте — независимом и богатом Донбассе, он говорит о своей мечте — ни от кого не зависеть и при этом не работать. Я не осуждаю, боже упаси, но…

К независимости может стремиться самостоятельный народ. Ирландцам действительно глупо стремиться присоединиться к Швеции, а баскам — к Польше. А русские хотят в Россию. Это только Лимонов хочет в другую Россию. А Стрелков хочет в Россию единую и неделимую. Более того, чтобы вся Россия стала такой, которую мы потеряли.

Что же касается разделения доходов от полезных ископаемых между всеми коренными (чтобы не работать), то дело, конечно, хорошее. Но почему-то вместо Дубая вспоминается Папуа-Новая Гвинея, где французские нефтедобытчики платят местному племени 10 млн. долларов в год за право добывать нефть на их земле, а племя купило спутниковые тарелки и беспробудно пьёт.

Это Шарию в Европе к круасанам не привыкать, а меня до сих пор в супермаркете в пот бросает. Чтобы адекватно пользоваться возможностью не работать от звонка до звонка, нужно иметь привычку к деньгам. А пока что мечта по-шариевски выглядит очень уж по-шариковски «все взять и поделить».

Вековая казачья мечта выглядела иначе — работать на себя и самому воевать за это право. Сегодня Новороссия реализовала вторую половину этой мечты. Осталось начать работать.

Автор: Илья Данилов