Во вторник был намечен день X. Но Маруся не проснулась. Ни во вторник, ни в среду, ни в четверг. Во вторник впервые были сказаны врачами слова «терминальная стадия». Я подумала, что представляла себе этот период жизни в сознании, что ты узнав, что-то успеешь сделать, сказать, предпринять... Всё о чём я говорила с врачами в понедельник.

Мы хмуро обсуждали в чате появление нотариуса, и его возмущённые слова, почему её вызвали к такому тяжёлому больному. Дальше у меня всё смешалось. Вечером обсуждали, когда надо сказать Жене. На следующий день был экзамен по ЕГЭ. Сошлись, что после экзаменов.

Мне очень хотелось, чтобы у Жени не возникло долга «попрощаться». Я считала, что она должна сама решить, но нужно ей сказать, что не ехать это тоже нормально. Я рассуждала по себе, со стороны матери. Я бы не хотела чтобы мои дети приезжали «прощаться» с моим бессознательным телом. Вот если я долго буду лежать и это будет моя жизнь, то можно конечно (даже пирушки устраивать рядом). К тому же, я была возможно последним собеседником Маруси перед этим долгим сном. Она не хотела говорить о детях, и ничего не передала им тоже. Она хотела спать.

После экзаменов Женя позвонила в хоспис, говорила с Настей из фонда Вера. Я считаю, что это очень круто и правильно, и поведение Жени, и то что Жене сказали, всё как есть. У Маруси ухудшение.

Женя приняла решение ехать. Она съездила. Она была не одна, с ней были значимые для неё люди. На маму в тот день она старалась не смотреть.

На следующий день, в четверг, Женя уже ехала, видимо, с мыслью остаться в хосписе. Поехали они с Еленой (бабушкой) и Дашей (младшей сестрой). Мне казалось, что это хороший момент быть бабушкой для детей. Мы с Еленой до этого обсуждали, как сказать Жене о маме. И Елена тоже придерживалась позиции, что ехать к Марусе не самая хороша идея. Она рассуждала со стороны бабушки. Мы также обсудили другие вещи, и я очень поддерживаю позицию Елены, что детям нужно говорить, что происходит.

Надо сказать, что если у Маруси с мамой сложные отношения, то у Жени с бабушкой тоже непростые. Может вопрос тут в доверии. Маруся с мамой не доверяли друг другу. Я понимаю стремление «ну это мы знаем только со слов Маруси», но кто как не мать должна нам верить?

Итак, в хосписе произошёл инцидент а-ля Маруся. Елена не доверилась мнению Жени, что ей лучше остаться в хосписе. И Женя осталась в хосписе. Поругавшись с бабушкой.

И вдруг, когда все ушли Маруся проснулась и даже попыталась сесть. Это ли не мирикал!

Сегодня Маруся чувствует себя лучше. Не знаю как пойдёт. Но опыт, как Маруся просыпается, и начинает ругаться мягко, немного картавя, – Что же вы тут натворили! Почему меня не спросили! Я же взрослый самостоятельный человек!, – уже есть.

ПС Спасибо сотрудникам хосписа и фонду Вера, Женя чувствует себя очень хорошо. Лучше чем я была бы дома, добавляет. Тут не принято быть грустными, а если грустный то это (забыла что дальше, может нормально?). Вечером Жене выделили отдельную комнату, и даже выдали живую собаку)) Утром Женя занималась волонтёрством. Жене очень нравится быть полезной, и она всегда мечтала попробовать быть волонтёром.

Сейчас из хосписа прислали фотографию счастливого волонтёра Жени. И добавили, что Марусе лучше.

ПС В понедельник я разговаривала с Еленой. Искала Марусины документы, а также хотела ей кое-что передать. Я спросила Марусю не только про детей, но и про маму. И Маруся сказала, пусть приезжает. Сама звонить не буду. Я искала документы, а Маруся говорила, –Позвони маме с моего телефона. И повторяла. Несмотря на то что ей тяжело давались слова.

Мы поговорили с Еленой, и я просила, – только ничего не говорите, просто посидите рядом, погладьте руку... Я действовала из прагматичных соображений. Мне не нужен был во вторник скандал. И отказ Маруси подписать доверенность на Елену. И меня. И вообще всех послать.

Елена приехала утром во вторник. Маруся была уже где-то далеко, но всё же с мамой. Которая просто сидела рядом.

Иногда это крайне важно. Просто сидеть рядом.

https://anfisa912.livejournal.com/543967.html