"Дядя Вася"
Недавно пришлось отпевать одного мужчину. По годам ещё совсем нестарого. В храме не протолкнуться, народу набилось, словно на большой праздник, а лица почти все незнакомые. Уже после отпевания подходит ко мне тетя Рая, моя помощница, радостная такая, и сообщает:
- Я же ещё дедушку его хорошо помню! Ага, дядю Васю. И родню их всю старую помню. Сергеевы, их знаешь сколько здесь было? В каждой из трёх деревень что в округе, дворов по пяти, если не по более будет. Сейчас смотрю на них, и точно, эти высокие Вовки Сергеева внуки, а сероглазые да носатые – Толика Иванова, они по жене его Нюрке тоже Сергеевы.
А дядю Васю хоронили, это ещё в самом начале семидесятых, этак году в семьдесят втором. Или семьдесят третьем? Так родни его провожало, да и просто знакомых столько, что казалось, будто это не похороны, а ноябрьская демонстрация, только что без транспарантов.
Он бобылем жил и работал вот в этом нашем деревенском магазине. Дядю Васю здесь все знали. Когда-то, это ещё в двадцатых, он жил в Москве и работал на каком-то большом заводе, а потом его вдруг арестовали. Ага, совпало так. На его глазах белым днём какие-то бандиты ограбили магазин. А тогда знаешь как? Тогда особо не разбирались, кто там да чего. Схватили мужика и в кутузку. Ага, а у него жена молодая, дитё. Эх. Всё пропало. Короче, загремел дядя Вася в лагерь на Соловки.
Жена от него сразу ушла, а чего ждать-то, из Соловков мало кто возвращался. А он вернулся. Через два года. Больным доходягой. Приехал к маме, и долго ещё потом в себя приходил. По секрету кому-то рассказывал, что сажали его там в какой-то «стакан». Что за «стакан», не знаю, только здоровье он у него начисто отобрал.
Жениться дядя Вася уже больше не женился, кому он такой нужен, полуживой, полу мертвец. Так и жил вместе с мамой, а на работу его устроили продавцом в кооперативный магазин. На войну с немцами его не взяли. И всю жизнь он так продавцом и работал.
Деньги в колхозе мало у кого водились. Потому и товар дядя Вася многим давал в долг. Чужих здесь не было, все друг дружку знали. Придёшь, бывало:
- Дядя Вася, отпусти товару под запись.
Он очки на нос нацепит, тетрадку достанет, и долг твой в тетрадку записывает. На каждый дом в деревне у него была припасена особая страница. Потом, когда деньги в колхозе появятся, получит народ зарплату и все идут в кооператив с дядей Васей рассчитываться.
Он знаешь какой был. Жалостливый. Говорят, вдовам солдаткам за товар из своих денег подплачивал. Одно только просил, никому не рассказывать. Да разве в деревне что утаишь?
Он и после войны товар в долг отпускал, и продолжал помогать. А что ему? Он ведь один, бобыль. Много бобылю надо? Водку по здоровью не пил, на себя ничего и не тратил.
Сколько дядя Вася лет в магазине работал, столько я и помню у него эти тетрадки с долговыми расписками.
А на похоронах, помню, слышала как мужики между собою переговаривались:
- Добрый был человек дядя Вася. Живой, скольких облагодетельствовал, а помер и вновь прибыток. Всех от долгов освободил. Теперь этими его тетрадками только что печку растапливать.

https://alex-the-priest.livejournal.com/304663.html