«Снова дома»
В этом году мы решили, снова всей семьёй собраться и отправиться в город Гродно проведать моих старичков. В этот раз даже зять согласился отложить дела и выбрался вместе с нами. Он и раньше слышал от нас много доброго о Белоруссии и о белорусах, но никогда там не был.
Запланировали сперва заехать на пару дней в Минск, потом на денёк завернуть на озеро Нарочь, и уже затем остановиться и неделю пожить в Гродно. Я тоже хотел ехать вместе со всеми, но в последний момент позвонила сестра, сообщила, что папа в тяжёлом состоянии и попросила немедленно приехать. Потому в Минск и на озеро Нарочь мои спутники отправились без меня, а я помчался домой к родителям.
Сколько лет наблюдаю за тем, как умирают люди, и не перестаю удивляться, как по-разному мы это делаем. Одни уходят легко и быстро, другие долго и очень мучительно. Вот и сейчас отцу стало немного легче, и у меня вновь появилась возможность побродить по городу моего детства.
Я подсчитал, что уехал отсюда тридцать четыре года назад. И каждый год продолжаю возвращаться в эти места. Поначалу тосковал, и хотелось вернуться насовсем. Сейчас уже не хочу, отвык. Если бы не родители и сестра, то не приезжал бы и вовсе.
Раньше, бывая в городе, встречался со старыми друзьями, сегодня меня встречают только камни. И ещё деревья. Они тоже неплохие собеседники. Ни с кем другим в этом городе, кроме моих родных, я не общаюсь. Не с кем. Новых знакомств заводить не хочется, потому приходится довольствоваться малым, мимолётным разговором с попутчиком в троллейбусе, или с продавщицей в ларьке с мороженым.
Тридцать четыре года. Я ходил по улицам и меня не оставляло ощущение, что это уже совсем не тот город, что я видел когда-то раньше. Нет, камни, памятники, деревья, и даже магазины, всё осталось и стоит на своих привычных местах, а город не тот. Что-то случилось, что-то такое, будто сверху на все эти улицы и дома упала невидимая космическая пыль. Её никто не замечает, но она есть и всё на что она падает, меняется кардинально. Форма прежняя, а сущность становится какой-то иной.
Я ещё не видел такого количества вдруг опустившихся женщин и мужчин. И чтобы они вот так с самого утра приставали к прохожим. Ещё мне то и дело попадались две пожилые тётки, одетые не по сезону слишком тепло. В старомодных шляпах и, словно клоуны, с выкрашенными щеками и густо намалёванными губами. Всегда молчаливые, сидящие неподвижно на стульях уличных кафе.
Я уже видел таких женщин. Это тихие сумасшедшие. В отличие от алкоголиков они ни к кому не пристают. Не видно, чтобы сумасшедшие передвигались от одной уличной кафешке к другой. А где ни появись, «клоуны» уже рядом. Сидят неподвижно и смотрят куда-то в сторону. Это на арене цирка они забавные и смешные, а в реальной жизни с ними лучше бы не встречаться.
В первый же день своего приезда удивился, когда на воротах одного зажиточного дома, здесь же в Гродно, увидел знакомую табличку с изображением собаки. Думал, как обычно, прочитаю: «Осторожно, во дворе злая собака»! Но нет, написано: «Если она тебя не загрызёт, то я тебя точно застрелю».
При виде такого количества бомжей, начинаешь понимать, зачем появляются подобные предупреждения на воротах элитных особняков.
Однажды в магазине, где мы нашим девчонкам покупали недорогую белорусскую обувь, уже расплачиваясь за покупки, я услышал от молоденькой продавщицы:
- Наверно вы из России?
- Что, здесь только русские покупают так много обуви? – Рассмеялись мои спутники.
- Нет, - ответила девушка, - просто, вы другие. – Она подыскивает слова, - культурные, что ли. Вы разговариваете по-другому.
Я удивился, как же это я сам не догадался! На самом деле, ни в троллейбусе, ни в магазинах, ни на улицах, даже в церкви, практически не слышно такой прежде привычной здесь в этих местах правильной русской речи.
И раньше русская речь повсеместно соседствовала с местным наречием. Гродно быстро расстраивался, то и дело в строй пускали крупные предприятия. Нужна была рабочая сила, и в город из окружающих его деревень потянулась молодёжь.
Жильё сдавалось такими же ударными темпами, город прирастал. За каких-то лет десять – двенадцать его население увеличилось, чуть ли не вдвое. Я привык к тому, как говорили эти люди, а говорили они по-разному. Помню, меня ещё тогда удивляло, что деревенские жители, которые везде во всех народах являются носителями языка титульной нации, не общаются на своём родном белорусском языке.
Все говорили на своеобразном русском, обильно сдобренным польскими, белорусскими и немного украинскими словами. В этом языке, который ещё называют «суржиком», почти нет привычных нашему уху мягких окончаний, потому для нас звучит он резко и даже грубо. С непривычки не поймёшь, люди просто разговаривают или уже ругаются.
Я ходил по городу, прислушивался к тому как говорят люди, и убеждался в правоте той девушки из магазина. Это не город стал другим, изменились люди. Когда-то в Гродно и рядом вдоль всей границы располагалось множество советских воинских частей. Большинство тогдашних офицеров приезжали из России вместе со своими семьями. В каждом классе тогдашних школ учились дети военных. Всё это были носители русского языка, а ещё молодые специалисты, приезжавшие по распределению после окончания институтов, учёные, строители, наладчики оборудования. Они приезжали и оставались здесь навсегда.
Время прошло. Те, кто когда-то переехал из России и остался жить здесь в нашем городе, уже умерли. Мы, их дети, в трудные девяностые разбрелись по всему миру. Нас здесь больше нет, и того русского языка, который когда-то раздавался на улицах Гродно, тоже нет.
А польский язык остался. Он всё чаще звучит на улицах и продолжает звучать в костёлах во время богослужений. С детства я немного понимаю по-польски, и когда, приезжая домой, хочу обновить его в памяти, то не включаю телевизор, а иду в костёл, сажусь на лавочку и слушаю проповедь священника. Ксёндз говорит прекрасным литературным языком, и даже мне понятно всё, что он хочет сказать. Костёлы открыты ежедневно, каждый день в них многократно совершаются мессы и звучат проповеди на польском языке. Благодаря костёлу поляки, живущие заграницей, остаются поляками и не отпадают от высокой польской культуры.
До войны город населяла большая еврейская община. Половина всего его населения были евреями. Многие, кто раньше жил здесь и создавал этот город, и кем гродненцы продолжают гордиться, это евреи. Сейчас их почти что нет. Остались только дома, в которых жили эти люди.
Вечер. Мы с детьми прогуливаемся по узкой старинной улочке старого Гродно. Неожиданно открывается, выходящая на улицу дверь, и появляются двое молодых слегка подвыпивших людей. Видят нас и оставляют дверь открытой. Белорусы народ радушный и проявляют это радушие даже к незнакомцам.
- Туристы?
- Точно, туристы.
- Тогда идите во двор и посмотрите, как здесь было раньше. Это бывший еврейский дом, там даже на стене ещё сохранилась еврейская звезда.
Мы проходим внутрь. Действительно на одной из стен под окном кирпичом выложена шестиконечная звезда, «щит Давида». Евреев убили, а дом со звездой остался.
Проводив своих к месту, где они снимали квартиру, я отправился ночевать к родителям. Когда то в нашем доме, он был построен в военном городке специально для семей тогдашних офицеров, жили только те, кто служил здесь же в воинской части.
Сейчас в нашем доме селятся все подряд. Я подхожу к своему подъезду и вижу мальчика лет семи. Он возится здесь же перед входом в небольшой лужице и живёт в моём подъезде в квартире на третьем этаже.
Мне было восемь лет, когда я приехал жить в наш дом, и до сих пор по привычке продолжаю считать его своим. Теперь этот дом принадлежит ещё и этому маленькому мальчику. Он имеет на него ровно столько же прав, сколько и я. Судьбы пересеклись, теперь это наш с ним дом.
Здесь же на лавочке две девчушки лет десяти рассматривают куклу. На кукле красивое золотое платье. Не обращая на меня внимания, одна малышка на таком уже привычном моему уху суржике предлагает другой:
- А давай с тобой играть в «Золушку».
- А как мы будем играть?
- Давай я буду Золушкой. Ты меня увидела, а на мне такое клевое платье. Давай, ты охренела и упала в обморок от моего платья!
Теперь это наш с ними дом.

http://alex-the-priest.livejournal.com/264617.html