На самом деле, мне страшно хотелось принять горячую ванную, но я зашел в паб. Кажется, впервые за последнюю тысячу лет шел снег. Мы живем в такие времена, когда на улице вечное межсезонье. Весна сменяет осень, а осень весну, и так получается, что большую часть года за окном одна сплошная серая каша из людей, домов и машин. Мы забыли, что такое зима, и уж тем более не помним, что такое лето. Говорят, прадеды наших отцов знали все времена года. Но я в это не верю, да и не думаю, что даже если они что-то там и знали, им было от этого легче жить. Может быть, если оно так и было, тогда на их долю пришлось значительно больше тягостей, чем на нашу. В пабе все только и говорили о том, что пошел снег. Меня это раздражало, но я уже сел, а встать сил больше не было. Да что там, у меня даже не было сил снять куртку. Я так и сидел весь мокрый, пока ко мне ни подошла официантка. Она приняла заказ на двойной коньяк. Я вспомнил себя только на второй порции. Я думал о той красивой женщине, которая живет с совершенно некрасивым мужиком. На самом деле, она не была красавицей. Если бы я показал ее кому-нибудь из своих знакомых, они бы в лучшем случае промолчали, а Лев Глебович Ганин вообще бы, ничего не стесняясь, сказал «Фу!». Лев Глебович Ганин – мой старый товарищ и за все время нашей дружбы, из тех женщин, на которых я указывал, ему понравились только две: одна по ночам танцевала стриптиз, а утром преподавала в начальных классах английский, другая была моим психотерапевтом, но при этом, не задумываясь, затащила меня в постель. Лев Глебович Ганин больше всего на свете любит пикантные истории. И это не упрек. Пикантные истории любят все. Другое дело, что пикантность бывает разной. Побывала в моих руках одна институтка, читала Библию, пила морковный сок и в постели из себя ничего особенного не представляла – со стороны никакой пикантности. Но как только я сказал ей «Адьё», она тут же и Библию бросила, и пить стала виски, и в постели, говорят, начала зажигать. Всё относительно – иногда время не то, иногда место. Но если и место, и время то, тогда пикантность появляется даже там, где и думать не думали, и знать не знали. Но я, честно говоря, относительно этой красивой не красавицы и думать не собираюсь, и знать. Мне просто нравится над этой ситуацией размышлять. Не скрою: я с удовольствием положил бы ее на постель. Больше того, я с удовольствием и даже без удовольствия, ее любил. Но столетия моих разочарований в самом себе, приучили не думать ни о постелях, ни о любви. И поэтому я просто размышлял о ней, об этой красивой женщине, которая живет с некрасивым мужиком…Все вокруг говорили о том, что пошел снег. За окном шел снег. И не было ничего удивительного, кроме того, что межсезонье, наконец, сменила зима. Я выпил еще и направился домой, чтобы проснуться только завтра с утра.
http://users.livejournal.com/_peche_/532351.html