Коммунисты и комсомольцы! Будьте в первых рядах борцов против немецко-фашистских захватчиков! (Из лозунгов ЦК ВКП(б) к 25-й годовщине Великой Октябрьской Социалистической Революции)

"Красная звезда", СССР (№259 [5323]).



Статья опубликована 3 ноября 1942 года.



В громе и грохоте сражений встречаем мы двадцать пятый Октябрь. Отблеском пожаров и святой кровью борцов за свободу напоены боевые знамена, развевающиеся над советской страной. Снова, как и четверть века назад, от края и до края, от моря и до моря народ встал на смертный бой за свободу, за счастье своих детей.



Но двадцать пять лет прошли недаром. Тогда, в октябре 1917 года, наши отцы и братья шли на битву из мрака рабства и угнетения, светлое будущее неясными зарницами еще только загоралось на темном горизонте. Теперь за нами годы гордого творческого труда, радости свободной жизни. Тогда изнуренные, оборванные, мы сражались на развалинах прошлого, в боях добывая оружие для борьбы с врагом. Теперь мы защищаем прекрасное здание нового мира, построенное нашими руками. Мы знаем, как пахнет свобода и счастье. Мы вырастили поколение, не знавшее рабства и угнетения. Мы выковали мощное оружие, несущее смерть ненавистным поработителям. Врагу не поставить на колени народ, утвердивший свое господство на своей земле, отвыкший склонять голову перед иноземными хозяевами и господами!

Огненная линия фронта, словно гигантская молния, расколола живое тело нашей родины.

За спиной нашей сражающейся армии простирается единый боевой лагерь свободной советской земли — суровый в своей решимости бороться до конца, прекрасный в своем единстве и сознании несгибаемой силы.

Здесь люди встречают великий праздник в напряженном труде и бою, но так же вольно и победно, как и раньше, полыхают над ними бессмертные флаги октябрьских завоеваний. Здесь так же, как и раньше, заводы и фабрики служат народному делу, дружные колхозы растят урожай для победы, школы и университеты воспитывают свободных граждан. И здесь нужда и заботы военной годины, горесть неисчислимых потерь легли суровым отпечатком на лица советских людей. Но гордо подняты головы, широко и громко звучат слова бессмертных октябрьских лозунгов, и всюду бурлит все та же неуемная, кипучая свободная советская жизнь.

За спиной германских дивизий, яростно атакующих наши позиции, лежат большие пространства захваченной советской земли. В крови и горе, в рабстве и голоде, в нужде и страданиях встречают замученные немецкими мерзавцами советские люди свой еще недавно такой радостный Октябрьский праздник. Не на четверть века, на столетия назад отброшены они лапой фашистского зверя. Перед злодеяниями немцев бледнеют ужасы царизма, от которого навсегда освободила нашу родину Октябрьская революция. Народ называл царский режим каторгой, а последнего царя Николая — «Николаем кровавым». Гитлеровцы установили в оккупированных советских областях режим такого дикого произвола, насилия и зверств, они пролили такие необ'емное море невинной крови, что нет в человеческом языке достаточно сильных слов, чтобы заклеймить их.

У наших людей, подпавших под немецкое иго, они не только отняли все завоеванное за двадцать пять лет советской власти, но создали такие невыносимые условия, которые ведут к одному — к гибели и вымиранию.

Великий Октябрь отдал во владение трудящихся фабрики и заводы, открыл для миллионов возможность плодотворного труда на благо всего народа. Гитлеровцы разрушили и осквернили оккупированные города и рабочие поселки, угоняют сотни тысяч советских граждан на каторжные работы в Германию.

Великий Октябрь дал крестьянам землю и колхозный строй, ведущий к зажиточной жизни, повышающий благосостояние и культурный уровень деревни. Гитлеровцы разорили села в оккупированных советских районах, ограбили дочиста колхозников, отобрали у них землю. Гитлеровцы воскресили на русской земле из мрака далекого дикое царство крепостного права, заставили колхозников отбывать барщину в насаждаемых всюду поместьях немецких баронов и помещиков.

Великий Октябрь дал советским людям право на образование, на отдых. Гитлеровцы закрыли в оккупированных районах школы и институты, превратили в развалины театры и дворцы культуры, с исступлением варваров душат национальную культуру русских, украинцев, белоруссов, литовцев, латышей и других советских народов.

Окровавленные, полумертвые от голода и каторжного труда встречают двадцать пятый Октябрь жители временно оккупированных немцами советских районов и областей. Но в душном мраке фашистского безвременья как символ непокорного советского духа и призыв к всенародной борьбе сверкают молнии партизанских выстрелов, блещет багровое пламя внезапных взрывов. Народные мстители, смелые предвестники грядущего освобождения, протягивающие братскую руку Красной Армии, — советские партизаны громят ненавистных оккупантов. Отвага участников октябрьских боев живет в сердцах рабочих, колхозников, интеллигентов, поднявших знамя партизанской борьбы в тылу врага.

Воины Красной Армии! В канун великого праздника вглядитесь вперед, окиньте мысленным взором советские земли, стонущие под игом чужеземцев, вслушайтесь в родные голоса, доносящиеся с Запада. Кровь невинных жертв зовет к мести! Стоны еще недавно свободных братьев, превращенных ныне в немецких рабов, разрывают сердце и зовут вперед! В октябрьском призыве родины гневно и грозно звучат пламенные слова: «Воины Красной Армии! Беспощадно мстите немецко-фашистским мерзавцам за разграбление и разорение наших городов и сел, за насилия над женщинами и детьми, за смерть советских людей! Кровь за кровь! Смерть за смерть!».

Под Сталинградом и в горах Кавказа, на Дону и под Ржевом, под Ленинградом и в лесах Карелии — всюду, где советский воин стоит лицом к лицу с врагом, пусть святой мести будет отдано каждое наше дыхание, каждый удар сердца. Бить немцев без передышки, уничтожать один за другими немецкие танки, орудия, пулеметы, разносить в клочья все живые тела и металл на немецких позициях. Только так мы спасем от захвата и разграбления родную землю, не тронутую врагом, и ускорим освобождение оккупированных советских районов.

Наши братья и сестры, изнывающие под немецким ярмом, ждут Красную Армию, верят и нее, молятся на красноармейскую звезду, сияющую сквозь кровавый туман, как чистое небесное светило, как вечный огонь свободы и счастья. В талантливой повести Ванды Василевской «Радуга» есть волнующее описание встречи разведчиков наступающей красноармейской части с колхозницей из села, долгое время занятого немцами. Женщина приникла к родным бойцам.

«— Уж мы ждали, ждали! Уж мы днями и ночами вас выглядывали, — шопотом причитала она, гладя рукав шинели».

Советская патриотка, не сломленная долгими месяцами фашистского плена, рассказала разведчикам, как расположены вражеские огневые точки в селе и, расставаясь, сказала: «—Только вы поторапливайтесь, поторапливайтесь, пора… Все глаза проглядели...

— Не так-то легко, мать…

— Знаю, что не легко, да ведь и нам не легко... Вы уж постарайтесь, ребята, возьмитесь как следует...».

Постарайтесь, товарищи, возьмитесь как следует за овладение искусством бить врага, — говорит воинам Красной Армии советский народ. Голос партии — голос нашей совести и чести, — провозглашает октябрьский боевой зов: «Стойко защищайте каждую пядь родной земли! Уничтожайте живую силу и технику врага! Очищайте советскую землю от немецко-фашистских захватчиков».

В октябрьских боях завоевал наш народ свою свободу и независимость. В боях с ненавистными немецкими захватчиками мы отстоим завоевания Октября, отомстим фашистам за кровь и муки наших людей и воссоединим под великим знаменем Ленина—Сталина все священные земли страны Советов.
____________________________________________
К.Симонов: Земля моя!** ("Красная звезда", СССР)**
А.Сурков: Земля под пеплом ("Красная звезда", СССР)**


**************************************************************************************************************************************************
Да здравствует нерушимая дружба народов нашей страны! (Из лозунгов ЦК ВКП(б) к 25-й годовщине Великой Октябрьской Социалистической Революции).


Моя жизнь

Я ленинградец, рождения восьмого года, хорошо помню свое детство в темном домике, старом, деревянном, на Муравьевской улице за Невской заставой. Поле голое кругом, зимой ветер наметал огромные сугробы снега, весной — грязь непролазная. Мостовых нет. Унылая картина. Мать в вечной заботе. Пятеро нас было, один другого меньше. Отца почти не видели, редко приходил он с завода, кочегаром на Семянниковском работал. Заработка нехватало, нужда кругом. У отца от казачьей нагайки шрам на лице — памятка девятьсот пятого года.

А тут загремела Октябрьская революция. Ожили сразу мои старики, и переехали мы в Нарвский район, отец перешел на Красный Путиловец. Брат Александр стал работать на заводе. Сестра Мария тоже. Я расту и как будто со мной жизнь растет. Все оборачивается по-новому: уже никакого темного домика, а дали отцу квартиру в новом доме, большую, светлую, теплую — паровое отопление. Я в то время учился на слесаря. Потянуло меня на эту специальность. Пошел я в техникум. Кончил его.

Смотрю кругом, что делается. На моих глазах выросла Нарвская застава. Какие дома стоят, магазины, клубы, жизнь кипит! Лиц не узнать. Крепкий, сильный народ растет. Отец старик, и тот полон бодрости, перебросили его на Красный Треугольник — работает, несмотря на годы. Поехал я как-то за Невскую мою заставу, в край моего детства. Смотрю, нет моего деревянного домика, да я и не жалел, что нет его. Стоят большие каменные корпуса, стоят новые заводы, трамвай идет, под ногой асфальт — итти приятно. Чистота. Газетные киоски. Никакого голого поля. Чудеса!

Все эти чудеса принесла советская власть. Я не знаю, как преобразились дальние окраины наши, не приходилось там бывать, но зато я изо дня в день видел, как наш славный город Ленина становился все прекрасней…

Вспомнить сейчас, как я жил до немецкого нашествия! Какую жизнь нам прервали немцы! Я жил, как живет рядовой советский человек. Все у меня было: дом, семья, работа, мечта о том, как я пойду в Электротехнический институт. Все дороги открыты. Женился я, двое сыновей росли: Анатолий и Юрий. Работаю, учусь, от завода годовые билеты в театр, смотрю драму, дома библиотека: читаю Толстого, Гоголя, Горького, Пушкина, Лермонтова. Зимой, в выходной день, на лыжах с женой ходим. Летом в отпуск едем: на Висерскую, на дачу, на Кавказ, в Сочи, в Гагры. Какое там море, какие горы… Ежегодно в доме отдыха бывал. Воду люблю, Неву — на лодках гребным спортом стал заниматься, играл в волейбол. Мечтал: сыновья вырастут, учиться будут — еще шире свет увидят.

Город свой любил и радовался его расцвету. Казалось мне: чего захочу, того и добьюсь. Отец уже на пенсии был, как по Конституции полагается. Наступило лето сорок первого года. Захотелось отцу на родину поехать, давно не был у себя, соскучился, на старости лет проведать родные места захотелось. Взял моих сыновей и поехал к сестре. Она под Витебском крестьянствовала. Проводил я их на летний отдых. Остался с женой. Встаю в воскресный день, не торопясь, пью чай, завтракаю, вдруг радио. Говорит Вячеслав Михайлович Молотов. Немцы ворвались к нам! Война!

Все сразу по-другому стало. Надо итти на защиту, нечего ждать. Повестки не несут. Иду сам. Я партийный человек, должен быть в полной готовности. Прихожу — не берут, говорят: вы на особом учете. Пошел в райком. Там собирают отряд добровольцев — особый батальон. Попал в батальон. Присвоили мне звание воентехника. Попрощался я с женой и уехал на фронт.

Война быстро катила. И из газет вижу, что попали мои — и отец, и сестра, и сынишки в немецкие лапы. Немцы орудуют под Витебском. Нет с тех пор от них никаких известий. Что с ними, живы ли, как зиму прошлую под немецким игом прожили, — не знаю.

Стали мы на защиту Ленинграда. Едем на фронт по шоссе, и какое шоссе — не узнать. Все его застроили, улицей стало шоссе, шире Невского, дома — как дворцы, и Дворец Советов совсем готов. Миновали Пулково. Как сейчас помню, у Красногвардейска вечером 8 сентября идут на нас первые немецкие танки. Спешат к Ленинграду. Первые выстрелы я до сих пор помню. Три танка мы им подбили, пехоту разогнали. И с того дня пошло… Раскрылась передо мной война.

Пришли мы на Пулковские высоты. Дрались мы с немцем жестоко, за нами ведь был родной город. Вся разбойничья натура, все немецкое хищничество тут раскрылось. Небо в огне. Жжет все гитлеровский зверь. Видел я, как рухнули башни Гатчинского дворца, как горели парки Пушкина, деревья вверх летели, в стены дворцов снаряды били, кругом разрушение и зверство. Вот она, война с фашизмом — на жизнь и смерть! Идет враг все уничтожить, от нашей счастливой жизни камня на камне не оставить. Стояла на Пулковской горе обсерватория. Красивые тихие здания. Ничего от них больше нет. Четыре голых стены. Все обвалил немец. Ни на одном дереве вокруг ни одного сучка. Как по расписанию, каждый день палил по 500 снарядов в одно место. Только с весны стал бить потише, потому что уже ориентиров не осталось. Попал я в город зимой. Темно, мрачно, много развалин домов… В моем районе, где жил, тоже развалины. Окон в моей квартире нет, ветер гуляет, снег лежит. На улицах санки с мертвыми тащат.

Увидел я, что нет человека, который бы от немцев не пострадал. И ясно стало: вот стоим мы перед городом, грудью своей прикрыв все, что от нашего счастья осталось. Не уступать врагу ни шагу. Бить его! Я давно уже стал снайпером, но убитых не считал. И тут повели счет сначала. Все стали выходить на передний край охотиться за фрицами. Чем больше с ними бьемся, говорят бойцы, тем злее становимся. Каждый, как в разведку идет, дрожит от ярости. Им говоришь: ты фрица живого доставь, а им трудно, не утерпеть, им хочется побольше фрицев мертвыми увидеть. И я ожесточился. Положил уже двадцать пять фашистов. Выйдешь, и обратно не уходишь, пока его не свалишь. Так он закопался, что не сразу его отыщешь. Первого я убил из станкового пулемета, последнего в боевом охранении винтовкой снял.

Когда я на войну пошел, — каждый выстрел меня настораживал, а сейчас вокруг мины рвутся, и хоть бы что. Привык. Закалился, обстрелялся. Из воентехника строевым командиром стал. Сейчас я старший ад’ютант батальона. Бойцы тоже стали новыми, окрепли в борьбе.

И вот отсюда, с высоты, смотришь вечером: лежит наш прекрасный город, — за ним вся жизнь наша лежит, счастливая советская жизнь. За что мы сражаемся? За нее, за детей наших, за их будущее, за все, что не успел сделать, за все, что сделано. Придет враг — ничего не будет, развалины, кровь. Значит, бей, чтобы не прошел. Придет враг — все, что добыто Октябрьской революцией, затопчет, уничтожит — разве можно такое допустить!?

Мы защищаем завоевания Октября — надо защищать их до последней капли крови. Я мщу за отца, за сестру, за сыновей своих маленьких, за все их страдания там, под немецким игом. Я не могу воевать спокойно. Все нам дала родная советская власть — все хочет уничтожить немец. Жили мы счастливо — хочет он оставить нам одно горе. Вот почему будем мы стоять на своих рубежах непоколебимо, уничтожать врага, пока он весь не согнется под нашими ударами. Это — закон ленинградцев. // Старший лейтенант В.Крюков. г. ЛЕНИНГРАД.


**************************************************************************************************************************************************
Пехотинцы Красной Армии! Стойко защищайте каждую пядь родной земли! Уничтожайте живую силу и технику врага! Очищайте советскую землю от немецко-фашистских захватчиков. Да здравствуют советские пехотинцы! (Из лозунгов ЦК ВКП(б) к 25-й годовщине Великой Октябрьской Социалистической Революции).


СНАЙПЕРЫ УНИЧТОЖИЛИ ЗА ДЕНЬ 99 НЕМЦЕВ

ЛЕНИНГРАДСКИЙ ФРОНТ, 2 ноября. (По телеграфу от наш. корр.). Недавно снайперы N части добились замечательного успеха. За сутки они истребили 99 гитлеровцев. Особенно отличились в этот день красноармейцы Скобелев и Дьяченко. Каждый из них уложил шестерых немцев.

Снайперы действуют здесь в тесном контакте с минометчиками. Минометные расчеты бьют по немецким землянкам, а снайперы подстерегают выбегающих солдат. Расчет под командой тов. Сухорукова недавно разбил вражескую землянку и уничтожил пулемет. Действовавшая с ним группа снайперов уложила 21 фашиста.


Три победы летчиков

ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ, 2 ноября. (По телефону). Летчики-истребители старший лейтенант Кормышев и сержант Шапкин, патрулируя, заметили группу вражеских бомбардировщиков, летевших на восток под прикрытием «Мессершмиттов-109». Советские летчики немедленно бросились навстречу фашистам. Шапкин отвлек на себя истребителей, а Кормышев стремительно атаковал строй бомбардировщиков. Один «Юнкерс-88» запылал. Остальные беспорядочно сбросили бомбы и повернули обратно.

Покончив с бомбардировщиками, старший лейтенант поспешил на помощь Шапкину, оказавшемуся в тяжелом положении. Его со всех сторон окружили «Мессершмитты». Кормышев с первой же атаки поджег один вражеский истребитель. Выбросившийся на парашюте немец был взят в плен. На другой день Кормышев и Шапкин снова вступили в бой с немецкими летчиками. На этот раз советские воздушные бойцы тоже уничтожили два вражеских самолета.

Вскоре старшему лейтенанту и сержанту еще раз пришлось встретиться с гитлеровцами. Наши летчики атаковали группу вражеских самолетов, состоявшую из трех «Хейнкелей-111» и двух «Юнкерсов-88». Первым вступил в бой Кормышев. Он трижды атаковал один «Хейнкель», и вражеский бомбардировщик вместе, с грузом бомб врезался в землю. Оставшиеся «Хейнкели» скрылись после повторных атак Кормышева, не сбросив бомб. Успешно действовал и Шапкин. Он атаковал двух «Юнкерсов» и заставил их удрать.

________________________________________________
Под пятой оккупантов* ("Известия", СССР)**
Зона пустыни* ("Красная звезда", СССР)**
В.Финк: Варвары ("Красная звезда", СССР)
Погорелое Городище* ("Красная звезда", СССР)***
Витебск - город смерти* ("Красная звезда", СССР)

Газета "Красная Звезда", №259 (5323), 3 ноября 1942 года

http://0gnev.livejournal.com/397326.html