Часть третья. Музеи и культура

Музеи Амстердама, как и всё остальное в этом милом городе, отличаются человечностью. Там нет угнетающей роскоши Ватикана, внушающих восторженный трепет сводов Прадо или принудительных марафонских дистанций Лувра. Там не нужно тратить целую жизнь на один музей. Зато можно в одном музее найти целую жизнь.

Компактные, как и сам город, удобно расположенные и просто оформленные музеи Ван Гога и Рембрандта стали местом нашего первого паломничества.

Сам Ван Гог – не самый любимый мой художник, но его музей я люблю и как-то признательна ему за то, что он стал первым моим настоящим музеем в далёком 99-м году, когда я впервые побывала в Северной Венеции транзитом. Возможно, посети я тогда Прадо или Лувр, я бы навсегда отчаялась и утратила бы страсть к искусству.

Пожалуй, самая любимая моя картина – «Едоки картофеля». Тёмный, беспросветный, картофельный быт при жиденьком свете масляного светильника, грубые лица крестьян – и (опять же!) неожиданная человечность в этих дремучих взглядах… А может, быть, человечность мне примерещилась, не знаю. Во всяком случае, люблю эту картину с детства.

В музее собрана очень достойная коллекция автопортретов, городских пейзажей и подсолнухов; на стенах висят отрывки из писем великого художника к своему брату Тео. Ничего лишнего, строгий, красивый музей с очень приличным гифт-шопом. Я купила себе на память книжку и пару открыток.

Следующим был, разумеется, дом-музей Рембрандта. Большой, добротный жилой дом (из которого самого художника под конец жизни выселили за неуплату долгов) с сохранившимися предметами обстановки и мебелью. Впечатлила кухня. Если бы не отсутствие канализации и водопровода, этот дом и сегодня можно было бы назвать очень комфортным и современным. А впрочем, во многих уголках Мира люди по-старинке тащат воду из колодца и справляют нужду в кустах…

В мастерской Рембрандта стоит ролик, на котором художник изготавливал гравюры, и нам даже продемонстрировали, как он это делал. Ролик, правда, был не «оригинальный», сам Рембрандт пользовался другим, но нас уверили, что всё остальное абсолютно подлинное.

В богатом, благополучном доме Рембрандта не осталось ни одной его картины – ему пришлось продать всё за бесценок, когда церковь начала охоту на него. Жену художника объявили блудницей за то, что позировала ему, и даже не разрешили похоронить по-христиански. Сам же он после смерти жены потерял всех клиентов, которые опасались гнева церкви, и умер в нищете.

Отсутствие картин один из сотрудников музея, старичок-патриот своего музея, прокомментировал так: «Зато здесь он жил, любил, творил!» А за шедеврами мы отправились в другой музей – Rijksmuseum.

Вот это действительно впечатляющая коллекция! Фламандская школа представлена во всём блеске Золотого века, и Рембрандт – далеко не единственный, кого тут стоит посмотреть.

Вспомнила счастливое время, когда словосочетание «Ночной дозор» вызывало у меня ассоциации с Рембрандтом, а не Лукъяненко, и немного возмутилась про себя, зачем последнему понадобилось такое название для своего творения. Вещь-то сама по себе неплохая, но к чему такие аллюзии? Про картину рассказывать не буду, потому что боюсь впасть в пафос и нелепость. Одно слово – шедевр.

Очень впечатлил «Испуганный лебедь» Яна Асселина. Вообще, почти каждая картина – откровение, особенно для меня, выросшей на импрессионистах и немного недооценивавшей до этого фламандскую школу. «Исаак и Ребекка» («Еврейская невеста») Рембрандта вообще стала очередным поводом стыдиться собственного невежества.

На лестничной площадке обнаружилось самое большое чудо этого музея – очаровательный мраморный купидончик, буквально сразивший меня наповал. Вредные музейные сотрудники не разрешали фотографировать там, и больше всего я буду жалеть о мраморном чуде, автора которого даже не удосужилась запомнить!

В конце нас ждал ещё один приятный сюрприз – временная выставка работ Якоба Бэкера, которого по мастерству сравнивали с Рембрандтом. Кто знает, если бы Рембрандт так удачно не вписался в Золотой Век, возможно, сейчас ключевой фигурой этой эпохи был бы именно Бэкер. В его работах я усмотрела какую-то иронию, лёгкую насмешку над Миром, которой больше ни у кого из его современников нет. А впрочем, вероятно, мне показалось…

На этом наша музейная программа закончилась, хотя выбор был более чем богатым. Музеи бриллиантов, восковых фигур, дом-музей Анны Франк, музей пива… Не зря голландцы стали самыми успешными торговцами, они умеют придать смысл – а значит, и цену – самым обыденным вещам!

Тур по каналам, в отличие от прошлого раза, меня не впечатлил. Возможно, из-за лютого холода, а может быть, потому что на этот раз мы плавали поздно вечером. Однозначно, летом, в светлое время суток, каналы выглядят красочнее, хотя и новогодние огни очень радовали.

В этом сравнительно небольшом городе осталось ещё много чудес, которых мы не увидели, а значит, надо будет туда вернуться