Взрослый мужчина способен обижаться также как и пятилетняя девочка. Но самое интересное здесь заключается в том, что, будучи обиженным, этот взрослый мужчина больше всего похож как раз на пятилетнюю девочку. Он ожидает извинений и «справедливости», перед ним должны покаяться и оказать всевозможные достойные почести, чтобы его уязвленное самолюбие снизошло до прощения «виновного». И если, не дай Бог, эти подношения будут чуть дешевле, чем требуется нашей пятилетней девочке в теле взрослого мужчины, она воспримет их как унижающую достоинство жалкую подачку. Как же! Ведь обида так велика! И дань для ее возмещения должна быть соответственно великой. Обида – еще одно состояние пассивной жертвы обстоятельств, которую несправедливо обделили, которая ничего поправить со своей ситуацией не в силах, но может тихо плакать в одиночестве, ожидая, что каким-то чудом весь мир падет у ее ног, вымаливая прощение у страдалицы. А после, когда жертва этим актом раскаяния мира перед ней удовлетворит свою болезненную самооценку, она, наконец, величественно снизойдет до прощения обидчика. Затем примет от него, или быть может даже лучше от самого Всевышнего всевозможные наилучшие дары за перенесенные муки и страдания, за те пытки, которые вынуждал нашу жертву выносить «злой и коварный» обидчик.
 

Обидная статья
Причиной обиды являются наши нереалистичные ожидания, которые почему-то никто исполнять не вознамерился. В итоге обидчивому человеку только и остается пассивно обижаться и ждать, когда золотая рыбка, исполняющая желания, материализуется чудесным образом прямо у него в руках. А для самостоятельной реализации своих ожиданий обидчивый человек – еще слишком мал и слишком жалок.

В крайней стадии обиды, обидчик, прежде чем просить прощения, должен не просто извиниться, но еще и унизиться, и даже как-то «адекватно» поплатиться, перенеся на своей шкуре все необходимые для этой процедуры побои, которые по мнению жертвы, окупят ее «святые» мучения. И, как правило, чем пуще жертва бредит этим бредом, чем больше вгоняет себя в обиженность, тем более фантастические ожидания и требования к обидчику у нее формируются, и тем меньше вероятности, что перед ней вообще хоть как-то извинятся. А если даже извинятся, то извинений этих будет уже недостаточно, чтобы покрыть все перенесенные муки. И тогда, чтобы доказать всему миру, как весь мир был неправ, жертва становится на путь «святого мученика», и начинает добивать саму себя наиболее подходящим для ситуации разрушительным методом, при этом как бы приговаривая: «Посмотрите, что Вы со мной делаете!» «Практика» эта бывает разной.

Если обиженной жертве лет пять отроду, в наиболее запущенном состоянии дите, чтобы его пожалели, намеренно «случайно» падает в лужу в прямом смысле слова «лужа». А если жертва чуть постарше, жалость ее унижает, и теперь, она хочет признания. Теперь она готова показать другим, как реальна и как велика ее боль. Для этого разобиженная бедняжка готова пожертвовать предметом из посудного шкафа, разбив его о свою несчастную голову. В особо запущенных случаях, жертва рассчитывает на посмертную славу…

Никакой славы и признания, такой «мученик», разумеется, своей деструкцией не добивается. Самое большее, чем его могут удостоить – жалостью, а чаще и того хуже – насмешками и раздражением. То есть, обижаться мало того, что бесполезно, но ведь еще и вредно. Но мы продолжаем делать это снова и снова. Снова и снова надеемся этой манипуляцией добиться желаемого.

Инфантильный манипулятор

Обида – это манипуляция. Все мы просто хотим внимания и любви, совсем как малые дети. Но дети – хитрее. Они, чтобы получить желаемое обижаются намеренно. Ребенок, лет до двух, если видит, что его обиду не замечают, способен сразу остановиться, привлечь внимание и тут же снова продолжить. Со временем этот маневр входит в привычку, которая набирает обороты своей движущей силы, становясь чем-то якобы «реальным». Взрослый ребенок, обижаясь, воспринимает самого себя всерьез. А по факту это – все та же манипуляция, но остановить ее взрослый уже не может, т.к. с годами научился действовать на автомате. Действие происходит бессознательно, и потому кажется искренним.

Обидчивость раздражает других людей, потому что на все том же, бессознательном уровне, другие как бы знают, что это – всего лишь инфантильная манипуляция, а не реальное проявление сущности человека. Обида – искусственно раздутое страдание, с целью добиться желаемого чужими силами. Обидчивая жертва просто отказывается брать на себя ответственность за свои притязания. Вместо этого ей проще манипулировать другими людьми, стараясь своей обидой вызвать в них чувство вины.

Мы обижаемся не только по привычке, но еще очень часто потому, что у нас «кишка тонка». Нам страшно проявлять свои чувства, мы боимся получить отпор, который не сможем сдержать, и будучи поверженными, пасть еще ниже. И тогда мы капитулируем, и сами выбираем стать жертвой обстоятельств, затухая в «просроченной» зоне комфорта, в бесплодном ожидании «справедливости».

Порой обиженный человек падает так низко, что в своем отчаянии уже и не ждет, когда ему судьба улыбнется. И тогда он соглашается на последнее утешение. Ради жалости он готов поплакаться в жилетку, только бы его больше не обижали, и признали уместность его притязаний хотя бы в такой унизительной форме. И он уже давно забыл, что ведь никто и никогда в этой жизни не обижал его. Все это время, он сам проделывал этот трюк с самим собою. И теперь, мы должны повестись на его игру? Пожалеть его? Позволить ему побыть жалким? Ведь наша обиженная бедняжка – всего лишь жалкое дитя? И неважно, сколько этой ляльке лет. Даже в преклонном возрасте жертва обстоятельств способна плакать просто от бессмысленной жалости к самой себе, возвеличивая свое раздутое «горе» до небес.

Обида – не событие. Обида – субъективное переживание. Обидчивость – это склонность проявлять обиду, «талант» находить поводы для обиды даже там, где ими и не пахло. Обиженный просто мучает сам себя, бестолково растрачивая энергию на жалость к самому себе. По-настоящему ничего хорошего обида человеку никогда не приносит, и толку в ней нет никакого.

А что происходит, если мы, не дай Бог, удовлетворяем запросы обиженного человека? Тем самым мы создаем так называемое положительное подкрепление. Этим термином в психологии называют тот «пряник», который человек получает в качестве награды за конкретное поведение. И если этот пряник таки был получен, то есть, если обиженный добился своей цели при помощи обиды, этот стиль поведения у него прочно закрепляется. Нужен пряник? Надо обидеться, и посильнее, чтобы пряник был побольше и послаще. В таком детском саду некоторые взрослые люди предпочитают проводить значительную часть своей жизни.

Животные, дети, подростки и зрелые личности

Многие из нас замечают, что развитие личности происходит, словно по спирали, где мы проходим сходные уроки на разных уровнях. К примеру, ярость – это животная реакция, свойственная низшим центрам сознания. На более тонком уровне, когда сознание фиксируется где-то в районе половых центров, ярость слабеет и чаще включается обида. Но продвигаясь дальше, на уровне волевого центра сознания мы снова приходим к ярости в ее утонченной форме, когда вместо обиды, мы учимся давать отпор, проявлять себя, свою личность и свои притязания на свое место под солнцем. Я не мотивирую на этот тип поведения. Наглость – лишь небольшой и очень непростой отрезок пути. По мере дальнейшего роста негативная реакция снова трансформируется, обращаясь в утонченное негодование, которое уже чуть ближе к наиболее эффективной реакции на ситуацию.

Животный страх – самая примитивная, первобытная реакция. Ярость – чуть более сложная форма. Обида по своей «вибрации» тоньше ярости. Раздражительность – тоньше обиды. Негодование – тоньше раздражительности. Но даже «утонченные» уровни недовольства по-прежнему – лишь вариации «негативной кармы». Наилучший вариант реакции на ситуацию – «холодная», кристальная разумность. И с этим «качеством», как ни странно, человек способен научиться безусловной любви к недавнему «обидчику».

Зайцу необходим страх, чтобы убегать от волка. Разумному человеку для решения проблем страх не нужен, т.к. он может использовать более эффективный инструмент – свой разум. Но видимо все мы здесь, хоть уже и не животные, но людьми с большой буквы «Ч», еще только учимся быть, привыкая проявлять разум там, где когда-то преобладала животная, инфантильная, или подростковая реакция.

Здесь я условно обозначаю страх и ярость как животные реакции, обиду и жалость к себе как реакции детские, инфантильные, а наглость и раздражительность как реакции подростковые. Разумность – это реакция зрелой личности. Разумные люди встречаются реже всего. В общей массе мы живем среди детей и подростков. Если эта мысль вызывает у вас обиду – это детская реакция. Если вызывает гордость – это реакция подростковая. Спокойное понимание без оттенков своей исключительности и продвинутости – признак разумности.

Обидчивость у большинства людей вызывает насмешки и раздражение. На обиженных, как говорится, - воду возят. Подростка раздражает любое проявление инфантильности. Если мама жалела бедняжку, бедняжка свыкается с этой манипуляцией, и продолжает обижаться даже будучи сорокалетним дяденькой. Ну, или тетенькой, - не суть. Выбирайте подходящее для себя слово самостоятельно. Да-да, ведь речь идет про Вас. Или Вы над кем-то другим посмеивались? Все мы здесь такие… «Здесь» в этом мире учат через «это» проходить насквозь. Обида и злость - не болезнь, а драгоценный опыт, преодолевая который мы движемся к мудрости. И здоровая толика самоиронии в школе жизни - как нельзя кстати.

© Игорь Саторин