В колонках играет - Metallica - Fade to Black

В ванне истории истину труднее удержать,
чем мыло, и гораздо сложнее найти.
from «Sourcery»

Иногда мне вот так хочется взять и записать мир своих фантазий – будто он сам напрашивается, даже почти в слова оформился и уже просит взять в руки ручку и чистый лист бумаги побольше. И записать не происходящие (происходившие, собирающиеся произойти) события, а всего лишь описать декорации к ним. Ну и, возможно, чуть более детально проработать персонажей, отныне и навсегда установив их характерно неизменные черты.
В последнее время мне хочется этого всё чаще. Словно мой так и не названный мир боится быть однажды забытым. Но пока я себя одёргиваю – наверное, потому что боюсь, что написанное станет запертой дверью в заветную комнату моих снов.
С моей точки зрения оба исхода равновероятно плохие. Хоть монетку подбрасывай… но при равной классической вероятности её падения на какую-либо из сторон и моей неспособности остановиться до получения нужного мне результата (особенно когда я и сам не определился) это тоже не выход.
…Вот тогда-то и бываешь рад существованию всяких страшных наук, в которые (под убедительным предлогом сессии) можно погрузиться с головой.

Emptiness is filing me
To the point of agony
Growing darkness taking dawn
I was me, but now He's gone

P.S. Или ещё уехать бы…

Парадокс закономерности - наблюдение, заключающееся в том, что большинство людей, увидев явную закономерность в результатах серии испытаний (например, выпадение 10000 раз подряд одного и того же исхода из двух возможных), будут склонны считать, что испытания не являются случайными, потому что появление этой последовательности в случайных испытаниях является маловероятным событием. Однако, появление любой другой последовательности из 10000 значений в случайных испытаниях является настолько же маловероятным.
Парадокс может быть проиллюстрирован с помощью следующей игры с двумя участниками. Первый участник подбрасыват монету 50 раз и записывает результаты бросаний на листе бумаги (пусть орел обозначается 0, а решка - 1). Второй участник не видит результатов этих испытаний. На втором листе бумаги первый участник пишет любую последовательность такой же длины из нулей и единиц (его мотивы и способ формирования этой последовательности преднамеренно не раскрываются). Затем листы бумаги перемешиваются и отдаются второму участнику. Оказалось, что на одном из них написано 00111100000100110100000111010111101000111101011010, а на другом - 00000000000000000000000000000000000000000000000000. Второй участник должен угадать, на каком из листов записан результат бросания монеты. Если он выберет лист произвольно, то вероятность правильного ответа будет 1/2. Есть ли у него возможность увеличить шансы правильного ответа? Парадокс заключается в том, что многие люди уверены, что, выбрав лист с последовательностью 00111100000100110100000111010111101000111101011010, второй участник может значительно увеличить свои шансы на успех.

Хочешь увидеть свет – помести его источник в темное место.  
Из письма Бруты Симонитам  

Эта зима будет похуже любых дождей; предсказать такое не сложно даже совсем не умеющим читать тайные знаки, которые ежеминутно падают с небес на землю, вспыхивая ещё где-то в верхних слоях атмосферы и приземляясь легчайшими облачками серебристого пепла. Этих знаков так много, что их следы даже можно принять за снег, они даже так правдоподобно холодны и хрустят в пальцах, вот только на вкус – другие.
Как бы спрятать себя от меня, укрыть от этой самой страшной из угроз, самой опасной из вероятностей; я не могу больше отвечать за себя, не могу вернуть контроль, когда меня до краёв заполнила эта звенящая темнота, когда больше не осталось преград для этого холодного ветра, который раньше всего лишь пронизывал насквозь, а сейчас – вообще не замечает ни меня, ни тебя, ни кого-либо другого, дует себе и дует, будто он один в целом мире, лишь только в ус не дует – да и зачем ему это могло бы понадобиться?
Как бы спрятать себя, положить бы в банку да запечатать крышкой плотно-плотно, до лучших времён, чтобы по весне было что согревать под первыми лучами солнца в оттаивающих ладонях, было что сажать в теплую землю, а потом, уже ближе к сезону серых дождей, было из чего варить тягучее варенье, которое так хорошо помогает протянуть до новой весны живым. И в этот раз бы помогало, если бы сезон был поудачливее, а зима помягче, попривычнее, посветлее хоть чуть-чуть.
Ну хоть ты мне объясни, что в этом городе такого притягательного, зачем все сюда так стремятся, рвутся, из кожи вон лезут, чтобы пусть голым до костей, но – здесь? Я бы сам с удовольствием отсюда уехал и никогда больше не возвращался, если бы ты здесь зачем-то не собрался остаться до конца дней своих и даже после него. Хотя я и могу понять, зачем – здесь твоя помощь действительно нужнее, я ведь у тебя не один такой, ночами тайком пробирающийся в твой дом, чтобы спрятать свои раны от чужих глаз в твой волшебный шкаф; а вот ты как раз один-единственный. В равной степени мой и совершенно чужой.

Добрался герой до самого Сердца Тьмы и уничтожил его.  
С тех пор Тьма стала бессердечной.  
(с) Недобрый Сказочник  

P.S.
В который раз заметил за собой непроизвольное непропечатывание постфикса «- ся».
Ещё одно совершенно лишнее подтверждение того, что возврата больше нет.

― Do you think you've seen it?   
― I don't think I did...   
― Do you think you know it?   
― I don't think I know...   
― Do you think you've been there?   
― I don't think I was...   
― Do you think you'll die?   
― I don't know!   

Огонь - это мой тотем. Даже крошечный его лепесток в ладонях прибавляет мне сил, а в замкнутом кольце свечей можно и вовсе забыть об усталости. Выполненная с привлечением заветных сил работа просто обязана получиться идеальной, пусть она позже и окажется слегка подпаленной и покрытой пятнами от пролитого воска.

...Небо перевернулось, и старые звёзды обрушились вниз, а прокатившаяся от них стена пламени выжгла поверхность земли. Но каждый раз, когда идёт дождь, я вспоминаю о прошлой жизни, что была где-то до. И брожу, не пытаясь защититься от капель, а отяжелевшие крылья, что я обрёл на рубеже, тянутся за спиной тёмным шлейфом, мёртвым и бесполезным грузом, от которого болит спина.

...Игра продолжается, и я опять танцую на балу-маскараде. Смеюсь, расточаю не-комплименты и провоцирую других на нарушение неписанных правил. Дерусь вполсилы, хотя мог бы скучно побеждать первым выпадом в сердце. Мне незачем спорить и доказывать, пока я инкогнито. Если я вдруг выиграю, то игра остановится для меня раз и навсегда, потому что некуда больше будет объективно стремиться. Hо если я буду проигрывать, то у меня всегда будет оставаться ещё один шанс начать заново.

...А в жизни с лицом у меня настолько всё получается, что даже становится несколько неуютно. Словно бублик, проткнутый карандашом, заменяет все мои неприятности на синяки, радостно плодящиеся по всему моему телу. Приди-приди, моя полоса неудач, я тебя чаем угощу...

Настроение сейчас - *увлёкся запретным и заглянул в неописуемые бездны...*

Такие, как я, не имеют своей стороны.
Мы ходим по краю, по бледному свету луны,
По лезвию бритвы, по режущей кромке меча.
И, словно молитвы, проклятия наши звучат.
(c) Вивиана

Звенящая в моих карманах мелочь – это чужая удача. Всегда точно могу сказать, сколько там в денежных единицах, и часто угадываю, когда маленькие шансы можно уравнять чужим везением. Для удачи пока не придумали единиц измерения, но заранее известно, что я в этом плане – полный и абсолютный ноль. Изначально не привык на неё рассчитывать. Но иногда кусочек удачи способен значительно облегчить жизнь… а с монетами её одалживать легче всего. Словно для этого они и были созданы.
Все мои слова уже были произнесены – и намертво записаны в массивные словари. Приходится играть ими, жонглировать, будто чайным сервизом на шесть персон… завораживая зрителей. Зал замер в тягостном напряжении, в разлившемся молчании громом раздаётся чьё-то необременённое интеллектом шуршание упаковки и склизкий звук облизываемых пальцев. Кто-то просто наслаждается зрелищем, на миг перестав жалеть о потраченных на развлечение деньгах, кто-то искренне желает мне споткнуться и уронить хоть что-нибудь из мелькающего в воздухе себе на голову – конечно, так было бы гораздо смешнее! – кто-то пытается представить себя на моём месте, но боится годов бесчеловечных тренировок и неудач ради мгновений триумфа, которым даже невозможно насладиться, и лишь единицы по-настоящему способны оценить все, вплоть до неразличимых невооружённому глазу, движения. Оценить, найти ошибки и подтолкнуть на пути совершенствования. И даже подарить новый сервиз взамен бездарно расколоченного на последней репетиции.
Мы живём только тогда, когда идёт дождь, а ещё – когда принимаем душ. В остальное время приходится проживать чужие жизни. Чаще – незаметно, по капле, стараясь не выдать своего присутствия, реже – резвясь в волнах чужого моря, не в силах забрать всего столь великодушно предложенного… из последних сил пряча свою кровожадную сущность. Но не жалея, нет, а лишь цинично и рационально распределяя запасы.
Идеальные маски, с тенью насмешки у уголков тонко очерченных губ, с тщательно подогнанными пропорциями ореола таинственности, с изысканно-вежливыми манерами и пренебрежительной неприступностью в прищуренном взгляде… интригующие, завлекающие, незабываемые, намертво привязывающие к себе дозированной откровенностью и обманчивой, но такой правдоподобной слабостью. Шепчущие небанальные нежности, накалывая неостывшие куски объекта мимолётной страсти на вилку. С обходительной улыбкой заносящие над собеседником нож, не прерывая светской беседы о погоде. Единственное достоинство – их честность. Вот только никто не верит очевидному факт, что пятна на одежде – это кровь невинных жертв. «Что вы, эти милейшие, добрейшей души люди изволят шутить…»
Иногда мне страшно от того, что я могу сделать.

P.S.
– Ну хорошо! – насмешливо скривив губы, произнес вампир. – Ты меня победил, поймал и даже смог связать. А дальше-то что? У тебя нет при себе ни осинового кола, ни серебряных пуль. Как ты собираешься убить то, что и так давно уже умерло?
– Не факт, – ответил герой. – Ты подаёшь признаки жизни, а значит, надежда еще есть.
Он взвалил связанного вампира на плечо и поволок в реанимацию.
(c) Пётр Бормор

Я живу в реальности. Здесь есть алхимия, неки, тентакли, неубиваемые злодеи, капельки над головой и прелестные яойные юноши.
А та реальность, в которой живёт большинство, где есть сессия, безысходность жизненных действий и слишком неинтересные люди мне не нужна. Спасибо, вынуждена отказаться)
(c)

Я помню башню на самой вершине утёса, от подножия которой до обрыва лишь несколько шагов. Башню не слишком высокую, но хрупкую и изящно тянущуюся ввысь, такую одинокую рядом с убегающими вниз по склону низкорослыми постройками… которые кажутся тёмными и уродливыми лишь издали, снизу, а вблизи оказываются останками таких же тонких и стройных белых башен.
Я помню гладкую и тёплую поверхность камня снаружи, а внутри – шероховатую и остро-холодную. Винтовая лестница с нарочно узкими и высокими ступенями; свободно гуляющий сквозняк, также закручивающийся спиралью вверх, от приоткрытой двери до распахнутого люка, леденящий лодыжки даже в самый жаркий и насыщенный солнцем день, брызжущий мелкой водяной пылью, игриво обволакивающий, но поддерживающий, подталкивающий.
Я помню открытую всем ветрам площадку на вершине башни – ради которой всё это и сооружалось? – откуда открывается перехватывающий дыхание вид на море и затерянное в нём. Вода бьётся внизу о скалы, грозя размыть неприступность тверди и утопить наконец так откровенно глазеющих на пену волн, на искрящиеся брызги, что в особенно сильный шторм долетают до подножия башни, но никогда – до её вершины.
Я помню горькие ветра: бьющий в лицо резкий и влажный ветер с моря, приносящий с собой соль и водоросли; робко холодящий лопатки ветерок из глубины суши, доставляющий с развалин терпкий привкус миндаля; редкий бриз, что родился там, где песчаный пляж ещё не сменился местными скалистыми уступами, дарящий запах зарослей лимонника…
Я помню мост, что начинается в десятке шагов по мощёной разноцветными плитками дорожке, изящно выгибающийся дугой, уходящий другим концом прямо в волны и продолжающийся под водой. И если обернуться, уже стоя по колено в воде, то в узких прорезях окон башни будут ясно видны голубоватые огоньки, что круглосуточно освещают путь внутри.
Я помню низкое небо – очень низкое и очень синее, а ночами – очень исчерна-фиолетовое. И звёзды, задумчиво мерцающие почти на расстоянии вытянутых рук, пусть и не слишком крупные, зато берущие числом, отражающиеся и на поверхности воды, и на гладких камнях, и даже на коже – и ночью уже нельзя назвать тёмной. И другие огни – где-то далеко-далеко, на другом берегу, которого на самом деле там нет…



_________________________________
* = Rest in peace in real life.

Выбор мой - алая нить обвивает запястье...
Выбор твой - сделан на тысячи лет вперед...
Знаешь, мы сами придумали смерть – на счастье.
И развернули ход времени наоборот.

Я помню, с чего всё начиналось, спроси меня – я обязательно отвечу. Я видел живыми тех, кого сейчас знают лишь как легенды.
Можно сказать, что тогда мы были безобразно молоды – опустошённые формы, специально подготовленные для нового содержания. Я не знаю, какие цели они преследовали, создавая нас такими, но с точностью могу сказать: в тот день, когда они ушли, мы перестали меняться. Совсем перестали, даже в мелочах, хотя широкие возможности позволяли нам жить с должной долей разнообразия. Хотя мир каждого из нас был - и до сих пор остаётся - болезненно одноцветным…
Когда мы получали имена, мы были точно уверены в их значениях. Имя было точной характеристикой личности, которую в словах полноценно составить никак не получается. Тогда мы и сами умели давать имена - и делали это, просто так, хотя никого больше такому не научили.
Наверное, причина в этом. Пусть мы и старались помнить, но для других имя – лишь набор звуков, которым можно окликнуть знакомого… которое можно сокращать, выворачивать и просто не знать в точности. Которое само по себе ничегошеньки не значит.
И когда я тоже забуду, почему меня зовут именно так, ты мне напомнишь.
Я расскажу тебе всё…

Ещё 2

В колонках играет - U.D.O. - Cry Soldier Cry


Настроение сейчас - голодно



Я не смотрю на тебя странно, подозрительно или многообещающе.

Я всего лишь смотрю плотоядно.

Острая недостаточность человечности в моём организме.

И нет более надёжного способа, чем самый прямой.

Ничего личного.



М, приятного аппетита?

(из серии «Быт и нравы представителей Общины»)
Даэ Лезолирен не умеет готовить. Абсолютно. И даже если в результате его усилий каким-нибудь чудом получается нечто в теории съедобное, то оно обязательно окажется до тошноты пресным, сколько бы соли туда не было насыпано. А даэ Тинейренн готовить умеет много и разного (как ни странно), что даёт ему неоспоримое право критиковать других кулинаров за их вкус как по поводу, так и без оного. В свою очередь даэ Айзенайра и вовсе уверенно полагает, будто есть в принципе необязательно, однако даже ей свойственно ошибаться и разжигать огонь для одинокого обеда.
Даэ Тинейренн пьёт кофе, отнюдь не худшего сорта, но крайне крепкий, чёрный и ни крупинки не сладкий, и получает в процессе этого удовольствие явно сомнительного характера, чем поражает даэ Лезолирена, искренне предпочитающего чай подобной консистенции. Даэ Айзенайра логично полагает их странными – правда, не только из-за потребляемых напитков.
Даэ Айзенайра регулярно посещает парикмахеров (каждый раз новых) и выглядит ухоженной и вполне приличной. Даэ Лезолирен считает это совсем необязательным, поэтому большую часть времени хаотично обрастает в большей или меньшей степени запущенности. Впрочем, изредка и исключительно за компанию с даэ Айзенайрой на его голове вдруг появляется пристойная стрижка, которую с презрением он называет лысиной. Даэ Тинейренн тем временем предпринимает ещё одну попытку изобрести ножницы из пары ножей и уже начинает что-то подозревать.
Даэ Тинейренн курит, много и со вкусом, и только странные неизвестные гадости. Он подозревается в их выращивании – настолько они уникальны – хотя застукать его за этим занятием так никто и не смог. Даэ Айзенайру в тайне мутит от дыма неприспособленных к сжиганию в помещении осколков растений, поэтому на досуге она предпочитает на свежем воздухе подстригать кусты чужими руками – с собственных рук ей и не такое сходит. Даэ Лезолирен никак не относится к чужим задымлениям и считает их для себя безвредными, каждый раз забывая, что от особо больших и плотных клубов у него просыпается старая память и сам даэ Лезолирен по ней начинает пересаживать попавшиеся на пути деревья всех пород и возрастов (включая спиленные) собственно на самые оживлённые из путей.

з.ы.
А сейчас я ещё чуть-чуть приду в сознание и начну писать "Как в кратчайшие сроки отрастить новый моск взамен случайно сжаренного - 36 советов бывалого".

В колонках играет - Archontes - The Escapist Hymn

This wonderful world is full of treats
Wait for your tomorrow
But our share is fantasies and we live
Walking through dreams

We believe there are things in the world
Worth fighting for again and again
And does it really matter so much
What other people say

Должно случиться нечто воистину ужасное для того, чтобы я исправился и перестал считать людей в первую очередь потенциальными самоходными источниками шума и беспокойства, а во вторую – едой.
Это правило, которое можно нарушать, если вдруг получится. На запрет, а предупреждение о неизбежном противодействии.
И как тут отречёшься, когда живая тьма красит сумеречный мир в оттенки твоих глаз, когда ледяной синий ветер задорно свистит о былых временах и в потоках прячет опору для тех, кто захочет в безумии своём шагнуть с грани дозволенного, когда время перестаёт владеть решающим голосом и сбегает от стыда своей незначительности, не забыв захватить пустоту формальностей и законченность ритуалов, когда высокие цели теряются в вихре нестынущих страстей, а низкие вообще никуда не торопятся, когда не веришь боли, ни телесной, ни душевной, и она это знает, когда можно не бояться насморка и смерти, а также всех промежуточных стадий, и вообще из всех страхов иметь дело только с чужими, когда нет никого сверху, кому есть хоть какое-то дело до всего происходящего, когда даже дороги ведут в одну неизвестность и исчезают сразу за шагами, когда точно знаешь, что спасения нет и даже случайно оно появиться не может…

Либо у меня слуховые галлюцинации, либо у меня действительно завёлся настоящий живой сверчок, предпочитающий подобно мне ночную жизнь шуму дня и верхнюю половину стен приземлённым плинтусам. И мы потихоньку начинаем спеваться.

Вместо вывода:
Почему-то разработчики данного сайта убеждены, что интересоваться можно не более чем четырьмястами вещами одновременно. При преувеличении этого лимита автоматически стираются последние в алфавитном порядке. Что у меня там стояло на букву «я»?..

Настроение сейчас - крайняя степень злорадной радости за ближнего своего

Тревожимая много-многочисленными просьбами и жалобами, но движимая лишь жаждой тишины и покоя, пришла как-то аде Киарроянн'арн к пребывавшему в печали даэ Тинейренну, который уже вторую неделю подряд безвылазно сидел в людном месте и, по причине правдивости и точности собственного прозвища, волнами распространял вокруг себя панику среди местного человеческого населения.
Это был первый зарегистрированный в истории Эйхоу-таэ'рроу случай диеты свыше.

В колонках играет - Sonata Arctica - Takatalvi - Shy
Настроение сейчас - на грани

Потолок был совсем близко – теснее, чем "рукой подать" – но, чтобы задержаться на таком уровне, требовалось заручиться уверенной поддержкой старой и расшатанной, но в целом доброжелательной стремянки. Которая, как и обычно, легко согласилась способствовать, но сегодня проявила столетней давности прыть и не замедлила ускакать сразу по выполнению просьбы, якобы не замечая моё вынужденное подвешенное состояние. Надо было упомянуть ей, что по окончании дела не мешало бы вернуться к надёжной опоре, хотя вряд ли бы она послушалась в таком настроении… Знает же, поганка, что ничего не случится, вот и развлекается как только может придумать.
А вот мне действительно следовало быть аккуратнее, как предупреждали. Пока я размахивал конечностями, пытаясь удержаться в самом верху этой небольшой, но уже излишне своенравной комнаты, я чуть было не уронил с наиверхних полок заботливо расставленные и запылённые там разношёрстные "штуковины" неясного назначения, которые от столь пристального внимания начали всё более коллективно и слаженно подпрыгивать.
Подправив в сооружаемой композиции последние штрихи и аккуратно спланировав по специально приглашённому сквозняку, с которым (к счастью) я достаточно долго и плодотворно знаком, я трепетно поднял взгляд на творение собственных рук. В ответ Оно, гордо лучась, продемонстрировало все свои изъяны, поворачиваясь разными боками, а затем ничуть не спеша отцепилось от места проживания, чтобы со звоном попытаться рухнуть мне точно на голову, по дороге для острастки рассыпаясь на части.
– Знаешь, я могу многое понять, в том числе и преемственность твоего заразительного характера твоими своевольными вещами, но… В следующий раз, Тинейренн, как-нибудь сам вешай свою люстру.

В колонках играет - Тэм - Молитва

Настроение сейчас - отвратительное

Придя в ночи к открывшему дверь,
Молил как бога или дитя:
Я поздно вырвался в мир людей,
Ты можешь всё – верни время вспять!
Is it Soul Music?

Настроение сейчас - *трепещу перед собственным подсознанием*

Все знают, что перегрузка вагонов чревата большими осложнениями - из-за пустот в земле допустимо не более 5,1 тонн допустимого груза на каждую из тележек, при которых нет риска провала. Но если вдруг кому-либо во что бы то ни стало необходимо перевести трактор именно целиком, то пусть он хотя бы выглядит как ветошь, а необходимую для успеха сего предприятия Божию благодать можно рассчитать из формул Золотого сечения: 20+20+30+30+Бог²+190=190.

(из серии "Даэ Лезолирену снится, как он читает отчётливао периодический научный журнал")

В колонках играет - Dethklok - Duncan Hill Coffee
Настроение сейчас - ненавижу мыть посуду

Интересно, к чему это я вспомнил? Впрочем, какая разница. Пусть уж будет - в мои ближайшие цели не входит сокрытие нестройных порывов от тех, кто значит для меня слишком много или ничего (а здесь других вроде как нет ^_^). Мне станет легче и чуть человечнее, а всё остальное эгоистично стоит на втором и последующих местах. Но могу пообещать, что больше так не буду, если вдруг кому-нибудь понадобится эта откровенная ложь.

Давай хоть на день вернёмся.

А как только я опять в одиночестве засяду в какую-нибудь свежеоткрытую coffee and tea house с парой бокалов кофе, я ещё до кого-нибудь доберусь. Благо кофеен-то вокруг предостаточно.

Настроение сейчас - *в искреннем, но уже проходящем ужасе*

Со льдом в груди проснуться минут хотя бы за пятнадцать до звонка будильника, чтобы с нескрываемым ужасом вспоминать очередной сон из серии "Даэ Лезолирен доказывает предметам мебелировки то, что он не только существует, но ещё и живёт, в подтверждение приводя истории из явно чужого быта", в последнее время пользующейся странной популярностью и заполонившей почти всё эфирное время...
Чуть успокоиться и покровать ещё чуть-чуть драгоценного тёплого времени вне холода и слякоти, а потом пойти добивать чудом выживший после вчерашнего будильник, настроенный на самую ужасную из радиоволн.
Чем не развлечение? Вот только это становится довольно однообразным...

В колонках играет - Rainbow - Ariel
Настроение сейчас - преисполнен замыслов

Крайне засекреченный диалог, на интересную тему

В колонках играет - Тэм - Не ищи моих следов...

Если я останусь жив, я напишу об этом рассказ. Я уже и название придумал. Лишь бы дожить.

з.ы.
Спасибо за внимание.

В колонках играет - Onmyouza - Ayako
Настроение сейчас - *снова не в себе, а где-то в гостях*

*EDITED AND ADDED VERSION*

Больше не будет больно и плохо,
Сегодня не кончится никогда.
Между выдохом каждым и вдохом
С неба летит звезда.
Гаснет звон последнего слога
И шкатулка вопросов пуста.
Больше не будет больно и плохо,
Сегодня не кончится никогда.

Inside
Да, я сам не слишком-то понял, что именно я так хотел записать на чуть более долгую память. Впрочем, я и не старался - понять. Просто так вышло. Пора от меня прятать карандаши и хоть немного годную бумагу.

Впрочем, получилось не так уж и много. Могло быть и хуже - верю себе на слово.

В колонках играет - Diablo Swing Orchestra - Ballrog Boogie
Настроение сейчас - я не в себе

Спрячу, чтобы случайно не наткнуться взглядом

**конец первой части**

В колонках играет - Тараканы! - Властелины Вселенной
Настроение сейчас - эгоист!

Я наслаждаюсь густым ночным воздухом и колючим светом звёзд.
Я открываю окно и, не замечая холода, приношу своим соседям простуду.
Я терпеть не могу закрытых помещений, но всегда заглядываю внутрь.
Я иду навстречу ветру, и он начинает шагать со мной в ногу, бок о бок.
Я улыбаюсь сам себе, но все думают, что я для них так стараюсь.
Я мечтаю сбежать, но сам себя заставляю вернуться.
Я часами просиживаю над хитросплетениями чёрных знаков, переживая чужие судьбы.
Я качаюсь на волнах музыки, но, не умея плавать, до сих пор не утонул.
Я слушаю тишину и понимаю, что она хотела бы сказать.
Я говорю с каждым живым, пребывая где-то далеко внутри себя.
Я никогда не знаю, зачем и для чего решил что-то сказать.
Я мог бы заявить, но не вижу в этом смысла.
Я знаю всё, но не могу сформулировать это примитивным языком слов.
Я готов ответить на любой вопрос, но меня никто не хочет услышать.
Я беру с собой телефон и надеюсь, что его у меня украдут.
Я надеваю наушники, но любую песню могу допеть до конца сам.
Я до сих пор живу, хотя и не могу в это поверить.
Я мыслю, но не существую, хотя и осознаю это.
Я до сих пор ищу то, чего нет и быть не может, и не могу остановиться.
Я люблю ту, что пока позволяет мне жить. Или я люблю себя.
Я извращенец, и воображение у меня богатое и нездоровое.
Я не всегда понимаю, почему нечто "А" ассоциируется у меня с кое-чем "Б".
Я не дорожу вещами, но не собираюсь отказываться пользоваться ими.
Я люблю делать подарки и потом сокрушаться о ушедшем.
Я могу выжить в одиночестве, но не могу без всех обойтись.
Я неправильно питаюсь, но кого же это волнует?
Я предпочитаю спать днём, один раз в двое суток.
Я умею раздражать людей, но не люблю этого делать слишком часто.
Я воинстину невыносим, да и вообще в дверь при желании не прохожу.
Я не верю в свет и горжусь этим.
Я всё ещё здесь.
Меня никто не видел, кроме зеркала на стене.
И я не горю желанием это менять.

Я никогда не читаю то, что внезапно написалось моей рукой.
Я следую своим глупым принципам всегда, не считаясь ни с кем, кроме себя, себя, себя и её.