(Запись от 29 ноября 1851 г.) 23-летний Толстой:

«Я никогда не был влюблён в женщин ... В мужчин я очень часто влюблялся ... Для меня главный признак любви есть страх оскорбить или просто не понравиться любимому предмету, просто страх ...

Меня кидало в жар, когда он [Готье] входил в комнату ... Любовь моя к Иславину испортила для меня целые 8 месяцев жизни в Петербурге. - Хотя и бессознательно, я ни о чём другом не заботился, как о том, чтобы понравиться ему ...

Часто, не находя тех моральных условий, которых рассудок требовал в любимом предмете, или после какой-нибудь с ним неприятности, я чувствовал к ним неприязнь; но неприязнь эта была основана на любви. К братьям я никогда не чувствовал такого рода любви. Я ревновал очень часто к женщинам ...

Красота всегда имела много влияния в выборе; впрочем пример Дьякова; но я никогда не забуду ночи, когда мы с ним ехали из П[ирогова?] и мне хотелось, увернувшись под полостью, его целовать и плакать. Было в этом чувстве и сладострастие, но зачем оно сюда попало, решить невозможно ...»