Мне хочется написать напрямую то, что я никогда не напишу там. И, наверное, никогда не скажу в реале. Здесь можно. Выплеснуть все, что накопилось, все по правде, как есть.
Я боролась с тобой и победила себя.
Научилась перелистывать страницы, разорвала рисунок, удалила фотографии, номер телефона, а ты позвонил, и долго ругался матом.
Я говорила какую-то чушь о том, что ругаться матом не хорошо и слушала, упиваясь звуком твоего голоса. Обожаю, когда ты ругаешься матом. Ты пишешь точно так же, как и говоришь, поэтому я удалила твой дневник из списка читаемой френд ленты. Я слышу твой голос и память услужливо предоставляет мне твои руки, глаза, потрясающий нос, губы, тело, запах. Запах безумия, да так, потому, что блаженство и вожделение, коллапс двух миров, умирающих в одном завихрении вечности, все это не подразумевает разума. Все, что угодно, только не разум. "Я в тебе". Конечно же, во мне, и никогда не уходил, не смотря, на изрезанные пальцы мои и жертвы, принесенные Богине. Нет, мне никто и никогда не говорил тех непристойных точностей, которые смеешь произносить ты. Увы... мне это нравится.
Ты не пьян, ты твердишь это, почему-то решив, что твое внешнее состояние что-то решает. Мне всегда было безразлично, в каком состоянии находится твоя оболочка. Вернее, нет, мне нравилось, когда ей хорошо. Сама себе удивляюсь, но мне не важно, был ли ты пьян или нет. Видеть и чувствовать, разные вещи. Видела тебя я лишь однажды, и тогда ты мне показался смешным и лохматым. С тех пор я никогда больше не видела тебя. Чувствовала, утопая в твоей ауре, как в солнечной ванне июльским утром. Ты похож на направленный луч рассвета, на полет чайки над утренним морем, на легкий бриз, вдруг пробежавший рябью по зеркалу воды. Я не помню подробности наших встреч, потому, что их не было, подробностей. Было ожидание, когда, замирая от надежды смотришь на закрытую дверь и каждый звонок отдается колоколом в остановившемся сердце. Была тоска, когда за дверью так и не показывался ты и надежда, что когда-нибудь, хоть раз... Были решения правильные по поступкам и неправильные по сути, когда тоска и страх безысходности сводили с ума. Я подумала... наверное, сказав тебе "Может быть. Когда нибудь", вместо ожидаемого тобой: "Когда и где", я снова сделала ошибку. Потому, что нельзя убежать от паровоза, особенно, если бежишь по рельсам. Притяжение заряженных электродов. Секс, как сказал бы ты, ибо для тебя это секс. Вселенной, сказала бы я, потому, что нет смысла в сексе без коллапса Вселенной.
Ты знаешь, я даже растолстела, чтобы не захотеть найти тебя. Одно твое прикосновение перевернет все то, что я с таким трудом понастроила, с такой гордостью охраняла. Одна надежда на то, что я тебя обидела, что ты не захочешь больше любить это округлившееся тело. Не дотронешься до меня.
Я закрыла все двери, сожгла мосты, отпустила и ... нет ни секунды, когда я не думаю о тебе.
Вот такой он, неотвеченный звонок.
