"Casting our lots"

Автор текста: surazal

Автор персонажей: Stephen King ("Salem's Lot")

Рассказ по мотивам романа "Жребий"/"Салимов удел"/"Salems' lot"

Персонажи: Бен Мирс/Марк Петри

Предупреждение: слэш. Еще раз, для безглазых: СЛЭШ.  

Рейтинг: Хотелось сделать NC-17, но он оказался хорош и так. R.

 

Размещение любой части этого текста на других ресурсах и в личных  дневниках запрещено. Свидетельство о публикации 213053101087.

 

Забравшийся в окно едва уловимый порыв ветерка принес с собою запахи горячего железа, неубранной гниющей травы и – издалека – глухой и надрывный шепот неисправной радиолы. Сквозь ночь, густую, как темнота в колодезной глубине, то и дело доносились еле слышные вздохи не такого далекого Тихого океана.

И почти не было слышно дыхания паренька, спящего рядом.

Очень осторожным движением Бен приподнял свое одеяло и аккуратно отвернул его в сторону. Ему наперед был известен сценарий последующих пятнадцати-двадцати минут: сон Марка неизбежно становится все глубже и глубже, дыхание – все тише, пока не станет совсем неразличимым, даже плотно сжатые веки расслабятся, ресницы перестанут трепетать, лицо обретет выражение равнодушного покоя, потом и всякое выражение покинет его. Марка не будет видно или слышно – словно он в своих грезах подсознательно постарается стать незаметным для всего мира. А потом родится тот самый звук. Он выйдет из глубины навсегда напуганного человеческого существа, и его нельзя будет даже назвать криком. В нем сплетутся отчаяние и скорбь; подобный одновременно вою подстреленного молодого волка, звону подрубленного дерева, отчаянному плачу обиженного ребенка – этот вопль был тем, что Бен ненавидел больше всего на свете.

Короткий, предваряемый тремя или четырьмя резкими вдохами, будто у Марка пробита грудная клетка... Этот крик не предупредить ничем, от него не избавить.

Он прозвучал, как всегда, неожиданно, раня Бена, будто глумливый хохот над его бессилием в том, чтобы помочь тому, кого он любил даже больше, чем себя, хотя прежде в такое бы даже не поверил. Бен мог только быть рядом. Ничего и никогда не хотелось ему так, как хотелось, чтобы этот парень не кричал ночью, вспоминая доставшееся ему... им обоим.

Как всегда, он утих сразу же. Не называя никаких имен, не зовя на помощь, Марк скрылся от своих кошмаров в спасительной реальности, в которой ближе всего сейчас – да и всегда – для него были руки Бена Мирса.

Все еще содрогаясь, будто замерзший, Марк, прильнув к груди того, кто был с ним рядом, запрокинул голову.

- Тише, тише, тише, - бессмысленно и однотонно повторял Бен, нежно и крепко прижимая к себе, всматриваясь в кажущееся теперь маленьким, побелевшее и будто светящееся лицо, перебирая взмокшие темные волосы.

Он отстраненно подумал о том, что Марк, вероятно, не станет теперь стричься - здесь длинные патлы все еще в моде. Странно усмехнулся и наклонился к уху парнишки (отросшие волосы защекотали ему щеку):

– Попить?

– Да...да.

Он убирал со лба Марка прилипшие пряди, то же делал и Марк, и пальцы их встречались. Бен, не отпуская из объятий разгоряченное худое тело, дотянулся до бутылки из-под коки, в которую была налита вода. Бен обожал коку, а Марк терпеть не мог, и вода лучше подходила для того, чтобы заливать ею ночные кошмары.

"Мой", – Бен не видел, насколько трогательно смотрелся сейчас, чуть заметными движениями укачивающий все еще взволнованного Марка.

Осушив бутылку, тот не удержал ее вспотевшими пальцами, и оба вздрогнули, когда стекло стукнулось о деревянный пол со звуком, напомнившим отрыжку.

– Пойдешь со мной? – уже дыша спокойно, шепнул Марк.

За полгода до этой ночи он поднял бы самого себя или кого-то другого на смех: "Боишься сходить поссать в темноте?".

– Пойдем, проветримся, – кивнул Бен.

Быстро "проветриться" у них не получилось. Они долго стояли молча на открытой веранде, глядели на звезды, между которыми то и дело робко чиркали стежки метеоритов, хорошо различимые в вельветовом мексиканском небе.

Иногда ты боишься засыпать. Иногда даже тот, кто рядом с тобой, боится заснуть, несмотря на то, что ты обещал ему всегда защищать его. Тогда помогают самые простые слова – те слова, которым уже много-много тысячелетий.

– Спокойной ночи, – Бен задвинул окно – холодало. Марк в эту ночь уже не увидит ничего плохого, он был в этом уверен.

– Спокойной ночи, только я сейчас быстро не усну, – застенчивость Марка была абсолютно естественна, они оба бывали застенчивы, пока не гас свет, и расстояние меж ними не сокращалось до абсолютного минимума.

А свет уже был погашен, и темнота стала незлой, неопасной.

– Ты любишь меня? – дрожал голос Марка.

Автор нескольких бестселлеров Бен Мирс знал, что отдаст все, что имеет, чтобы эти слова звучали каждый день. Он отдал бы и собственную душу за то, чтобы тот, кто говорил их сейчас, был спокоен и счастлив. А пока он рядом с ним, он все время будет отвечать:

– Да, люблю.

Каждый раз реакцию Марка можно было предугадать - он робко придвигался и обвивал руки вокруг шеи мужчины.

Он стоял на коленях в кровати, и Бен чувствовал его начинающуюся эрекцию.

– Марк, – еле слышно.

Он гладил его лоб скупыми, сильными движениями, чуть запрокидывая его голову, пропуская меж пальцев его волосы. Глаза Марка были закрыты.

Его стеснительность соседствовала в нем с поражавшей Бена страстью. “Стеснительная похоть” – так он назвал бы это. Стянуть с Марка трусы – вот так, одним движением. Прочь. Утром они найдутся где-то в кровати или на полу, и Бен незаметно поднимет их.

Марк пальцами впивался в его плечи так, что Бен даже прикрывал глаза от секундной боли. Во рту почему-то появлялся привкус яблочного сока.

Снова в мозгу пронеслись, как ураган, тысячи возражений, благоглупостей и предрассудков – и исчезло, словно не бывало.

Марк стонал в его руках. Марк изгибался так, что от одного взгляда на него, обнаженного, покрытого бесконечными рядами бусинок пота, становилось жарко. Бен целовал его живот, его грудь, оставляя «на сладкое» ладони – от прикосновения к ладоням и ступням он загорался особенно.

Бену каждый раз было не по себе. Каждый такой раз. Эта узость, эта вздрагивающая и трясущаяся плоть, едва он находил ее ладонью – неровным движением, вскользь, будто стремилась к нему. Каждый раз вскрик боли, и прикосновение к его лицу губ, волос, ресниц – словно песня, спетая в каком-то другом мире.

– Бен! Бен… - зажмурившись, прикасаясь к волосам, к отросшей бороде, к шее.

Перехватив его руку, Бен целует ее.

Позже будут все признания, просьбы о прощении и тысячи слов, не имеющих отношения к науке словесности.

А пока – Марк лежит на боку, зажатый, но изо всех сил старающийся казаться порочным, юный и будто до сих пор нетронутый. Он зажимает между ног одеяло, прикусив его уголок, и смотрит куда-то сквозь темноту. Его глаза влажно блестят; от мягкого толчка он натужно выдыхает. Запрокидывает голову – его волосы щекочут Бену веки и ноздри.

Позволяя себе потерять контроль – в последний раз, клянусь, в последний раз! – мужчина сжимает в руках гибкое тело и впивается зубами в тонкую шею, прямо под густыми темными волосами.

Бен держит Марка крепко, словно зверь самку, все время, пока остается в нем, упиваясь процессом и рыча. Ногти парнишки рвут дешевую ткань. Он кончает первым. Он ещё очень молод, и рука Бена такая ласковая.

Никаких изысков и изощренных выдумок. Это его Марк, и на его теле всего пара мест, запускающих механизмы, от которых вспыхивает, кажется, само сердце. Бен двигается как безумный, наконец чувствует, как тело группируется, словно перед прыжком, а конвульсии охватывают тело... хватает Марка за худенькие сильные плечи, не разжимает зубы и чувствует, как вырывает зубами несколько волосков.

Самый непристойный момент – поднять его, прижимая к себе чуть плотнее, чем следует, и обтереть ему лицо и бедра. Когда, обессиленный, писатель уже не может сопротивляться сну, он чувствует, какой холодный нос у уткнувшегося в его плечо, уже спящего Марка – точно у щенка.

Укрою тебя получше. Одеяло достаточно толстое для этой теплой мексиканской ночи. В такой темноте и ветер другой – он не воет мёртво, а поёт, как птица кецаль.

Моя любовь достаточно сильна, чтобы избавить тебя от твоих кошмаров.

Когда-нибудь.

_______________________________

 

От автора:

С чего я, собственно, наделала таких умозаключений :-)

Все помнят отрывки из первоисточника?

 

A week later he awoke sweating from a nightmare and called out the boy's name.

'I'm going back,' he said.

The boy paled beneath his tan.

'Can you come with me?' the man asked.

'Do you love me?'

'Yes. God, yes.'

The boy began to weep, and the tall man held him.

Через неделю он проснулся от кошмара, весь взмокший, и позвал мальчика по имени.

- Я возвращаюсь, - сказал он.

Мальчик побледнел под загаром.

- Поедешь со мной? - спросил мужчина.

- А ты меня любишь?

- Да. Господи, да.

Мальчик начал всхлипывать, и высокий мужчина прижал его к себе.

 

Еще один отрывок:

He dealt it a final blow and slung the ax away. He held his hands up before his eyes. They blazed.

He held them out to Mark, and the boy flinched. 'I love you,' Ben said.

They clasped hands.

Он сделал последний взмах, отшвырнул топор и поднес руки к глазам. Ладони светились.

Он протянул их Марку, и тот вздрогнул.

- Я люблю тебя, - сказал Бен.

Их руки соединились. 

 

 

ЗЫ Если интересно почитать текст фанфика непереведенным на русский - пишите в личку ВК или Фейсбук :-)