Мне не спалось. 

Название: Неприличное хобби

Автор: surazal

Фэндом: Hellsing 

Алукард/Интегра 

Краткое содержание: Смотрим кино.

Добрый стёб. Прежде всего, автора над самим собой. :-)

Размещение этого текста полностью и любой его части на других ресурсах и в личных дневниках запрещено. Свидетельство о публикации №21208161704 

 

Где-то в глубине своей натуры она по-прежнему была маленькой девочкой, но девочкой, боявшейся единственной темноты на свете – темноты в кадре операторской камеры. Будь она американкой, она бы знала, как непристойным и смешным словом обозначается такое затемнение экрана, но она была всего лишь главой организации, чье существование оставалось неизвестным для большей части человечества, а потому просто любила  хоррор - классический и обычный.

Около десяти часов вечера наступало ее любимое время суток. В эту пору даже в мае ни один соловей не нарушал тишины огромного парка, опоясывающего ее дом, – тяжелой, казавшейся священной тишины, в которой никто никогда не слышал даже шуршания лапок ежей по листве. Животные и птицы будто инстинктивно сторонились этого пристанища неведомой жути – спрятанной в таких глубинах, куда не достигал ни один солнечный луч, словно боясь оскверниться обо что-то невыразимое, неприятное и даже зловещее.

Но Интегре Файрбрук Вингейтс Хеллсинг было все равно, поет ли соловей возле ее окна.

Ведь розы, которым она позволила распуститься, были смертельны для всего, что имело дыхание.

Кроме нее самой.

  

Любовь Интегры к хоррору довольно поздно, но цепко обосновалась в ее системе привязанностей. В то время как все ее сверстницы затирали кассеты с фильмами Кубрика до «снежных хлопьев», она была занята совсем другим, подпуская к себе вплотную только реальность – с ее собственными опасностями, радостями и сюрпризами.

Ее реальность была куда острее, и сильнее пьянила; но, предоставляющая ей раз за разом одно и то же лакомство для чувств в совершенно разных частях света, обычная жизнь вскоре приелась ей.

Она была равнодушна к любого рода изыскам в еде, ей претили излишние траты, а испробовать плотские радости долгое время не казалось ей возможным.     

Древний немертвый слегка удивился ее взглядам, когда на его закономерные в свое время знаки внимания она упиралась – совершенно искренне, не картинно. И все же, Интегра сдалась ему быстрее, чем он ожидал этого от Хеллсинг.

В нем, обостренные, подобно неким кольям, на которых корчилась его неумирающая память, все еще жили чувства. Он жаждал получать их больше, испытывать больнее, ярче ту любовь, которую, ничего от себя не скрывая, называл последней.      

 

Ее ладони вызывали к жизни странные фрагменты, сохранявшиеся в его памяти…

Она трогала аккуратно, почти робко, и он позволял ей, единственной. В прежние времена, которые никем не вспоминались, никто не мог касаться головы князя.

Иногда Интегра задевала кончиками чуть отросших ногтей мочки, кожу за ушами и границу волос. Задевала, нежно водила, машинально перебирая жесткие, завивающиеся волосы. Она всегда помнила и знала, что он – как образ программы, и молекулярный состав его тела ничем не похож на тот, что был при жизни. Но не дотронуться до мужчины рядом было выше ее сил, и задачи этой Интегра себе не ставила.

…Так, привалившись головой к ее коленям, ласкаясь о ее ладони, он любил лежать подобными долгими вечерами.

В его глазах – странное умиротворение, неяркие всполохи мертвого света и усталость.  

Она знала, как ему хотелось закрыть глаза навсегда. И тем сильнее было ее удовольствие, доставляемое мучениями, причиняемыми князю.

- Сегодня мы будем смотреть старье, которое точно привело бы в восторг Уолтера, - задумчиво говорила Интегра, не выпуская изо рта изжеванного кончика сигары. Обернувшись, она показала обложку в глубину громадной комнаты – зная, что он издалека увидит надпись.

Края тени, которая была гуще, чем ночные тени поместья Хеллсинг, шевельнулись – словно сонные летучие мыши всхлопнули крыльями.

Интегра усмехнулась и нажала кнопку пульта, разворачивая экран.

- Ну и каких эмоций ты ждешь? – лениво процедила чернильно-красная тень.

- Ну, как же! Ты будешь в восторге, - чуть заметно улыбаясь, рыцарь Ее величества прошла к огромному дивану в центре зала и хлопнулась на него, фривольно раздвинув ноги, чувствуя, как болит все тело, накануне измученное ненормированной тренировкой. 

- Я – в восторге!?

- Тут не будет нелюбимой тобой мистики, - она понизила голос, - астральных полетов всяких…

- И на том спасибо, - немного резко отозвался Алукард, придвинувшись к Интегре мягким  движением.

Она не подала виду, что заметила это, и немного повозилась с настройками, выравнивая баланс и звук. От Алукарда не укрылось, что она держит пульт слишком близко к глазам, ближе, чем на минувшей неделе, что она чуть приподнимает нижнее веко, будто даже в очках ей трудно сфокусировать взгляд на экранном изображении.  

- Кристофер Ли? Я уже в полном восторге, - развеселился Алукард, кладя руку на шею своей хозяйки и слегка сжимая на ней пальцы. – Неужели очередное откровение блаженного режиссера на мой счет? «Дракула на службе рабов Господних»!

- Как могли, так и снимали… И здесь – не о тебе, - уже с отрешенным, увлеченным видом ответила Интегра и сложила сцепленные руки на коленях – она могла сидеть так, выпрямившись, на протяжении всего сеанса, если бы Алукарду не приходило в голову рано или поздно растягиваться рядом, головой к ее коленям…

Которые были все такими же острыми, как в тот, их первый день, когда он дотронулся до еще детски непропорциональных, худеньких ножек.

- Я видела ремейк. Меня чуть не стошнило, - с неожиданной и ненужной откровенностью молвила сэр Хеллсинг безо всякого выражения на чуть побледневшем лице. – И кстати, Кристофер Ли здесь снимался бесплатно.  

«Она так и не ответит мне, почему таскает на эти свои сеансы меня, а не Уолтера… Для чего ей это нужно?» - если бы тот, кто давным-давно был Владом Дракулой, мог засыпать, как раньше, он бы заснул до начала действия, сразу – под нежную, успокаивающую мелодию, напомнившую ему песенку из детства. И он был немного сконфужен тем, что сюжет вдруг захватил его.

Все это казалось ему неприличным – подобное времяпрепровождение, да еще и систематически, в компании приятной женщины, что вызывала совершенно ясные желания.

- Вот глупый способ казни, - косясь в полузабытьи на экран, Алукард водил кончиками пальцев по подбородку Интегры. Та словно не замечала, впрочем, быть может, она и не замечала, полностью вовлеченная в то, что отвлекало ее от действительности лучше, чем крепкие сны.

- Это не способ казни, - сомнамбулически отвечала Интегра. – Это вроде как жертва силам Земли.  

- Какая мерзость, - немедленно реагировал князь, бывший при жизни видимым ревнителем христианского учения. – За это очевидно следует казнить.  

Интегра отводила глаза на экран.

Звуки все глуше доносились до них обоих, будто ветер из туннеля.

Изображение на экране дрогнуло и замерло.

- Диск уже старый…ну да все равно, я закончила, - голос Интегры звучал на одной ноте, а сама она сидела с отсутствующим видом, машинально перебирая волосы своего слуги и хозяина.

 

- Вам нужно выспаться, сэр Хеллсинг.

- С чего это ты вдруг?.. Я высплюсь, когда представится возможность…

- Нет, - тяжелая рука легла на ее волосы – теперь хозяином, имеющим привилегию касаться королевского рыцаря, был именно Алукард.

Его имя больше не принадлежало ему; и остро он тосковал хотя бы о той свободе, что была предоставлена ему в этой семье еще столетие назад.

А когда женщина, что сегодня так беспрекословно подчинилась ему, ожидаемо стала в его руках мягче воска, он подумал, что, наверное, не-жизнь может быть приятной, несмотря на случающиеся в ней скучные киносеансы…