Название: The World. Глава VI

Автор: surazal

Фэндом: Темный дворецкий (Kuroshitsuji)

В этой главе: Себастьян/Сиэль, Клод/Алоис с высоким, примерно R, рейтингом. 

AU, 2089 год. 

Предыдущая глава здесь: http://www.liveinternet.ru/users/lazarus/post211452330/

Размещение любой части этого текста на других ресурсах и в личных дневниках запрещено. Свидетельство о публикации №21110051732 

 

Заседание Президентского научного общества было перенесено, и дворецкий Михаэлис получил в свое распоряжение около четырех дополнительных дней.

Дней, в которые он мог бы, как в это утро, не торопиться подавать завтрак – измученный Сиэль спал в последние дни куда как крепче прежнего. Дней, в которые, не злоупотребляя положением симбионта, Себастьян мог бы всласть выспаться и сам.  

Подглядывая одним глазом в портативный монитор, работающий без звука, он размышлял об Энджел Блан, с которой ему пришлось столкнуться три раза за последний месяц.

И эти спонтанные встречи не радовали его.

Дворецкому была отвратительна внешность Энджел, ее необъяснимая для аристократки заносчивая насмешливость и ее …запах.

С каждым выдохом госпожи Представителя при разговоре с нею этот запах все ближе подкрадывался к Себастьяну, пока, наконец, не становился прямо-таки невыносимой вонью. В человеческих языках не существовало слов для необъяснимого ощущения, но Себастьян, пожалуй, мог бы назвать свое чувство близким к обонянию, а то, что на это обоняние воздействовало, было – не иначе – отвратительной вонью.

За все свое существование во времени и в безвременье демон-дворецкий не мог припомнить ничего подобного.

- Вы понимаете, мистер Михаэлис, - вспоминал он последнюю встречу, во время которой едва сдерживался, чтобы не сплюнуть, - я связана обязательствами…Нет, не перед коллективом Палаты, не перед своими коллегами, и даже не перед Ее Превосходительством. Перед народом.

Она склонила белокурую голову, хрустнула пальцами и, не обращая внимания на взгляд Себастьяна, вновь зажурчала:

- Для блага…всех…Мы, при явном перепроизводстве продуктов, дали им понять, что человечеству грозит голод. Мы придумали генетические аферы и ложные утверждения, оправдываемые в евгеническом смысле... Мы разработали и пустили в обсуждение идеи, - Блан не выдержала и, вскинув голову, весело захохотала, - об ужасных тайных обществах, ответственных за беспорядки и несправедливую дележку, то есть перераспределение ресурсов между богатыми и бедными! Легко было, думаете? И наконец, мы подтвердили, что ресурсы Земли заканчиваются!

«Где-то она лжет? Мы – они, мы – они, заладила, – раздражался Себастьян. – Даже симбионты так не выражаются! Или прав Клод Фаустус, говоря, что симбионт уже – раб, но не демон».

- Для чего?  - с интересом спросил Михаэлис, размышляя, известно ли его собеседнице, что Его сиятельство, в общем, как и все поколение современной аристократии, генетически улучшен.

Энджел развела руками, будто желая обнять демона.

- А вы не видите, сэр? Мир жив. Двенадцать миллиардов живут без войн и эпидемий.

- Мир принадлежит людям, которых мы ненавидим.

- Это демоны ненавидят людей, - зло парировала Энджел. – Демонические симбионты, став симбионтами, не бросили искать своего и остаются всего лишь демонами. Я – человеческий симбионт и раб божий. Между нами не может быть сравнения!

«Какая же идиотская вышла тогда беседа», - вздохнул про себя Себастьян, краем глаза увидев, как завозился во сне его маленький господин.

Протянув руку, он оправил одеяло Сиэля и почти машинальным движением погладил того по плечу.

С недавних пор кошмары больше не посещали графа.

- Ты моя настоящая свобода, - одними губами шепнул Себастьян, погладил оголенные икры хозяина и, приподняв, прижал к губам его узенькую стопу и влажные пальцы.  

 

 

- Что сегодня на завтрак? – Сиэль, сидя в постели, был не хмур, как обычно бывало по утрам, а рассеян, и медленными, медитативными движениями расчесывал волосы.

Себастьян понимал, что в этом процессе нет никакой практической пользы: Сиэль никогда не мог вполне хорошо расчесать пряди на затылке, и, следовательно, дворецкому предстояло исправлять огрехи туалета хозяина.

- Pot-au-feu, омлет с зеленью и малиновый десерт, милорд.

- Нельзя ли сегодня обойтись без первого? У меня нет аппетита, - вяло обронил Сиэль, отлично понимая, что его протесты останутся непринятыми.

- Нет, сэр. Вы будете сознательным юношей и скушаете все, что вам подадут.

- С тобой, пожалуй, поспоришь, - граф спихнул расчески в несессер у кровати и хлопнул крышкой. – Неси уже.  

Через полчаса, кое-как разделавшийся с закуской и бульоном Сиэль лениво тыкал вилкой в густое желе рубинового цвета и покусывал губы, мучимый тем фактом, что, против обыкновения, ему не хотелось в это утро не только первого, но и сладкого.

Дворецкий сидел у окна, вполоборота к обедающему графу, держа «Макинтош» на коленях.

Он завершал обработку информации, поставленной Элизабет, и чувствовал все большую растерянность от того факта, что его хозяину, все же, придется знакомиться со сделанными им выкладками.  

- А что это Финни зачастил в увольнительные? – вдруг заинтересовался Сиэль. Он все-таки докончил желе и водил вилкой по салфетке, аккуратно, не оставляя разрывов. – То в среду, то в субботу, то, наконец, нынче?

- Милорд, тут все просто, - Себастьян с плохо скрываемой улыбкой обернулся к хозяину, продолжая правой рукой набирать текст. – Он ходит к женщине.

- Что-о?! К какой еще, к черту, женщине?  

- Если вам будет угодно, я это выясню, мой господин.

Сиэль потряс головой. И без того неаккуратная прическа рассыпалась – граф отпускал волосы, стремясь выглядеть взрослее, но пряди отрастали как им было угодно, не желая лежать ни в каком случае, кроме как будучи уложенными Себастьяном.

- Да мне нет разницы, кто она такая! Ведь у него же отношения с Бардом – или я неправ? 

- Сэр, часто взрослые люди ведут себя нелогично в отношении своих  партнеров. Я имею в виду…

- Я знаю! И Финни не взрослый, он меня старше лет на пять всего-то.

- Эмоции часто толкают смертных на нелогичные поступки, - демон провел рукой по экрану – тот погас, мигнув на прощание. – У вас будут какие-то приказания?

- Убери поднос, - Сиэль выглядел растерянным и все еще сонным, несмотря на выпитую двойную порцию крепкого кофе. – Сядь рядом.    

- Ваше Сиятельство, ваши волосы в некотором беспорядке, - сказал Себастьян, пряча улыбку, и поднял было руки, чтобы поправить прическу хозяина, но тот, встав на колени в постели, вдруг отчаянно стиснул дворецкого руками и прижался щекой к его щеке.

Мягко опрокинув хрупкое тело на постель, демон осторожно прижался губами к впадинке на шее Сиэля.

Он был все так же деликатен, как и много месяцев назад, когда это случилось между ними в первый раз, и сам не понимал своих мотивов.  Да, ему хотелось бывать нежным, бывать  и грубым, но каждое прикосновение к этому мальчику будто невольно напоминало о чем-то, и Себастьян, как сейчас, долго целовал его в губы, медленно ласкал спину, хрупкие ноги, все еще такие тонкие, несмотря на занятия теннисом, и наиболее чувствительную эрогенную зону графа – его ладони.

Пока язык дворецкого кружил по пальцам, оглаживал бугорки ладоней и мягко потирал запястья, Сиэль ни секунды не сомневался, что на душе его с каждым этим неимоверно сладким моментом сильнее затягиваются невидимые узелки, совсем как на веточке вишни, тоже когда-то завязанной в узелок ради баловства...

Особую пикантность соблазну придавало то, что собственные руки дворецкий держал неподвижно, сомкнутыми вокруг предплечий графа. А Сиэль, в считанные минуты потеряв рассудительность, извивался в этих объятиях и, наконец, что-то нечетко потребовал.

То, что он произнес именно требование, мог понять только Себастьян Михаэлис.

- Вы о чем-то просите меня, милорд?   

На пунцовеющем лице распахнулись ярко-синие глаза, словно два океана, на поверхности которых так эффектно сражались похоть и негодование. Это было великолепное зрелище для Себастьяна.  

- Делай! Это не просьба, а… приказ! – последнее слово молодой граф скорее не произнес, а просто выдохнул, обессиленно зажмуриваясь и расслабляясь, чувствуя при этом, как теплый рот дворецкого знакомым движением обхватывает и втягивает в себя его плоть.

Рывком пальцы Сиэля ухватились за волосы и плечо любовника.

- Я не буду долго терпеть сегодня, мой мальчик, - Сиэль решил, что ему почудилась эта фраза, сказанная едва слышным шепотом.

Его перевернули на живот, прижимая голову вниз;  граф непроизвольно дернул бедрами, стараясь поднять их выше, слыша, как тихонько – оскорбительно, но так невероятно возбуждающе – усмехнулся демон.

Гладкое, твердое, разрывающее, нежное, подчиняющее, вырывающее слезы из глубины сердца – оно было теперь в Сиэле, который послушно подстроился под ритм Себастьяна, не собирающегося сегодня жалеть…

- Больше, мой господин? Глубже?

Высокий крик вырвался из самого нутра человека, влюбленного в демона.

- Я вижу, как сильно хотите… О, мой господин! – голос дворецкого срывался, а внутри все сжималось, и он проклинал себя за то, чего не должен был чувствовать.

И можно было капитулировать окончательно, прижавшись губами к лицу мальчика, когда он захрипел: «Я кончаю, Себастьян!.. я люблю…»

Эта капитуляция была первой и самой позорной за все существование того, кто теперь назывался Себастьяном Михаэлисом. Умей он чувствовать стыд – стыдился бы происходящего наверняка.

А вместо этого он, после ослепляющего оргазма навалившись на взмокшее и дрожащее тело мальчика, ерошил вспотевшие, как и у него, волосы и целовал маленькую руку, все еще вцепившуюся в сползшую, скомканную простыню. 

В окна, которые Себастьян так и не завесил, безудержными, будто в середине лета, потоками заполняя каждый уголок спальни, лилось рассветное солнце.

 

 

Поместье Транси тоже было охвачено полыхающим весенним рассветом.

- Грипп, черт побери! – вскрикнул Алоис. Он с неудовольствием заметил, как задрожали его пальцы, сжимающие несколько страниц из доклада Химического Общества. 

- Сэр? – тон, с которым обратился к герцогу Клод Фаустус, был ледянее поданного ему бокала с сангрией.

- Наше финансовое поощрение, и даже сокращение размера налога – не что иное, как попытка затащить нас в грязные махинации, - Алоис пальцами вытащил плавающий на поверхности кусочек абрикоса. – И я знаю, в какие.

- Да, человечеству не просто так позволили жить, - кивнул дворецкий и уселся рядом с хозяином. Он не касался его ни рукой, ни бедром, но молодой Транси ценил такие минуты больше всего в своей жизни. – И дышать, - едко добавил Клод, - хотя от этого, как говорят, бывает глобальное потепление.

Слегка поперхнувшись от волнения, герцог машинально обтер подбородок поданной ему салфеткой и бросил ее на колени Клода.

- Как и все кругом – искусственная! Трешь-трешь, и никакого толку…Скандал с глифосатами был – помнишь? – не ожидая ответа на риторический вопрос, Алоис продолжал: - Так вот не прокатило, значит, они теперь оставили в покое выращивание еды и снова принялись за вакцины… Клод, отправляй сообщение этим старым мудакам: Дом Транси не занимается убийствами! Я изобретаю игрушки для людей, как Фантомхайв, – только мои игрушки для взрослых, и не собираюсь синтезировать никакого дерьма. Пусть давят лишнее население своими собственными руками, раз им так хочется.

Они поднялись одновременно. На лице Фаустуса не читалось ни единой эмоции.

Он отметил, что Алоис смотрит ему прямо в глаза, лишь слегка подняв голову, и это даже выглядит как взгляд сверху вниз.

 - Ваша Светлость, сообщение отправлено.  

 

Читаем дальше: 

http://www.liveinternet.ru/users/lazarus/post254993595/