Название: 35 000 000 

Автор: surazal

Персонажи: Какудзу, Хидан, Цунаде, Шизуне; (мельком Коноховские).

Предупреждение: ненормативная лексика. 

Моя нежная любовь к Цунаде всем известна.... Фик про самооправдание, человеческую силу и слабость. Джен.

Гомофобы изо всех сил будут искать здесь жопотрахов, яой и слэш. Может быть, даже и найдут ;-)

Размещение текста на других ресурсах и в личных дневниках запрещено. Текст охраняется Законом об авторском праве. Свидетельство о публикации №21201020247 

 

Неджи на похоронах не было.

Теплый осенний дождь закончился незадолго до того, как был полностью забросан землей мерцающий в черной сырой глубине жестяной гроб, и Ли, едва не поскользнувшись на краю свежей могилы, был подхвачен под руку молодым Акимичи, невидящими глазами смотревшим на новенькую плиту с надписью «Сарутоби Асума, Конохагакуре, 3974-3997».

Ли огляделся.

Пришел почти весь выпуск, многие тройки – в сопровождении своих бывших и теперешних наставников, отсутствовали только брат с сестрой Хюга и Узумаки.     

Ли очень не любил похороны. Это были вторые похороны в его жизни, если не считать публичных церемоний вроде той, на которой погребали Сандайме, и вся обстановка, включая свежий дерн вокруг могильной плиты, букеты хризантем и сотоба, была ему неприятна.

Ему почему-то пришло в голову, что Пятая Хокаге, на церемонии также отсутствовавшая, вероятнее всего, пьяна в этот час. И, встретившись глазами с молчаливым Гаем, Ли понял, что сенсею в голову, должно быть, пришло то же самое.

 

 

В двадцати-тридцати километрах от Конохагакуре, где отдавали дань памяти сыну Третьего Каге, два человека, удаляясь от деревни  с небольшой скоростью, держали путь к границе страны Огня – то были один из сильнейших живущих в мире шиноби, торгующий телами, и его спутник, священник Дзясина.

- Ёб твою в б-га, душу и всех святых угодников, да какого хуя ты не мог немного уступить этому барыге с перекрестка? – огорчался священник, которого звали Хидан. – Да распроебись ты триебучим проебом со своей ёбаной жадностью, блядь! Тащим теперь эту хуйню! А Лидер нам, между прочим…

- Лидера вспомни, - белая ткань, которой было закутано лицо торговца трупами, шевельнулась. – Скажи спасибо, старая дрянь не навязала нам хвостов из своих недоделков. Мы дойдем до нужного места и продадим всё по наилучшей стоимости.

Его голос был глубок и спокоен, а речь нетороплива и правильна.

Хидан перевел дух. Сказать правду, ему хотелось есть, и хотелось уже с ночи, а пара рисовых колобков не утолила, а только раздразнила его жгучий голод.

Ему показалось, что напарник слегка улыбнулся.

- А какие буфера у ней! М-м… Какудзу, я бы ее натянуть не отказался!.. – вдруг добавил Хидан, сам не поняв, для чего.  

Какудзу промолчал.  

- Я бы еще поесть не отказался, блин, - немного повысив голос, продолжал Хидан. – Ни ёбаной маковой росинки во рту со вчерашнего полудня!

- Если ты не перестанешь выть, я тебя заколю на ужин, как овцу, и проблема голодающих будет решена, - Какудзу даже не повернулся в сторону Хидана.

Хмыкнув, тот обогнал напарника на несколько метров и, мелькнув черно-красной молнией, в мгновение ока взмыл в сплетающиеся непроглядные кроны деревьев – лес здесь становился гораздо темней и гуще, чем в непосредственной близости от Конохи.

Спустя несколько минут он приземлился рядом с Какудзу.

Распахнувшийся плащ открывал его изящное тренированное, белое, как молоко, тело.

- До границы по прямой не дойдем – там какая-то запруда разлилась… - его фиолетовые глаза, полуприкрытые светлыми ресницами, вопросительно и робко взглянули в лицо торговца телами.   

- Прикройся, - посмотрел сквозь него Какудзу. – В такой холод простудиться станется – а твое лечение мне влетит в копеечку. 

Священник презрительно фыркнул, но послушно свел вместе полы плаща, потуже затянув ворот.

 

***

 

- Хокаге-сама, - компаньонка всегда называла ее так в рабочее время, даже если рядом с ними не было посторонних, - может быть, следовало поставить им сопровождающих... слежку.

- Кому это?.. А-а… - рука Цунаде, протянутая за кружкой со свежим пахтаньем, упала на стол, словно обессилев. – Нет. Этот Какудзу даже без попа спокойно перекрошит за три секунды целый взвод. Да и на кой черт?

- Вы тут просили ревизию плана Хюги-сама, - поменяв тему беседы, Шизуне незаметным движением придвинула к локтю Каге жидкую стопку печатных листов.

- Снобы…блин, - криво усмехнулась Цунаде и потянула к себе глиняную кружку с дымящимся травяным чаем. – Вот спасибо тебе, лечишь.

- Хюга-сама интересовался, кто принимал решение о комплектации команды на миссию в стране Водоворотов, - незаметно подстраховывая трясущуюся руку Хокаге, Шизуне развернула листки плана, словно веер.

- А что за птица такая важная Хюга-сама?! – неожиданно гаркнула Цунаде во весь голос, дыхнув в лицо Шизуне перегаром, и той послышалось, как от двери с наружной стороны кто-то спешно ретировался. – И почему перед ним должна отчитываться Хокаге?

«Потому что Хокаге спала с ним, наверное», - с неожиданным раздражением и даже злостью подумала Шизуне, удивляясь себе.

- Потому что, Хокаге-сама, Хюга – это старейший клан страны Огня, их представители бесценны и отличаются аналитической мудростью, - с мягкой полуулыбкой сказала ассистентка, твердя про себя: «Нервы! Это всё нервы у нас обеих…слишком нестандартная ситуация, да и сделка…»

Цунаде искоса, нахмурившись, глядела на нее.

- О-о…О-о! Начиталась обо всём, понимаешь…Да это моя родная деревня, и не тебе меня учить, - хмель еще не вышел полностью из головы Каге, и она навалилась лицом на ладони, вновь чувствуя сильную дурноту.

- Так что прикажете передать Хюга-сама?

- Чтобы не совался не в свое дело, - промычала Цунаде, не отнимая рук от лица. – Завари-ка нам чайку еще…        

Шизуне кивнула и отошла к старой спиртовке, жившей в углу кабинета еще со времен Тобирамы.

- Хотите белого чаю?..

Она не сразу расслышала тихие всхлипы, доносящиеся от окна, и, шокированная, обернулась.

Цунаде стояла спиной к ней, глядя на свою деревню, и плакала.

Плакала безутешно и тихо, не вытирая слез, свесив руки вдоль тела и опустив голову.

- Никто…- расслышала Шизуне.

- Хокаге-сама!

Повернувшись к ней раскрасневшимся лицом, Каге прищурилась и выпалила, словно защищаясь, словно Шизуне обвиняла ее: 

- У селения период такой, что хуже не придумать! Ты думаешь, мне хотелось отсылать детей Хюга на такие миссии? Думаешь ты, я не дорожу такими шиноби?! А их отец?.. – она протяжно всхлипнула и порывистым движением вытерла щеки.

- Хокаге-сама…- в секунду оказавшись около нее, Шизуне обняла ее за плечи и попыталась усадить в кресло. – Кто бы вас осудил?!

- Верно! Мне никто не судья! И я  сама буду презирать себя, а в раю, или  в аду – мне не будет покоя за то, что я сделала.

Повозившись с пледом на плечах Цунаде, Шизуне незаметно сложила печать – гендзюцу.

Никому не следовало слушать эту исповедь стареющей и всегда правой Каге Скрытого Листа.

- Грязные тайны не способны испачкать человека. Да и что вам с того? Вы не тратили бюджетные деньги, и Лист имел финансовые проблемы задолго до вашего прихода…

- Хочешь сказать, сэнсей был плохим руководителем?! – потеплевшие было глаза Цунаде вновь наполнились колючими слезами.

- Не хочу. Но вы же сами говорили, что Старейшины вертят всеми вами и являются руководством деревни де факто, - не глядя на открывшую рот Каге, ее ассистентка продолжала: - Миссии, на которые вы отправили Неджи-сама и Хинату-сама, не опаснее всяких других. Вы сильно рискнули, оставив на момент похорон в деревне главу клана, но он слишком озабочен судьбами детей и племянника, чтобы являться на церемонию на выглядывать там в могиле чью-то чакру. Вы проявили мудрость. Жизнь не заберет ничего просто так, и этот скупщик чужого горя еще отплатит Конохе за то, что нажился на смерти одного из нас… Вы проявили мудрость и мужество.     

Ей показалось, что Цунаде не слышала ни одного ее слова.

Прижавшись плечом к ее руке, она смотрела куда-то вдаль, позабыв и о клане Хюга с их бякуганом, и о финансовых дырах практически разоренной Конохи, которые ей удалось заткнуть таким не подлежащим осуждению способом, и о самой Шизуне и ее теплых руках, все еще ждущих ее.

Она видела только две уходящие фигуры и третью – окоченевшую, безвольно мотающуюся, с замотанной в какие-то грязные тряпки головой.    

- Под дождем… намокнет, - тихо сказала Хокаге.

 

***

 

Первые признаки нежного осеннего рассвета ушли.

На смену неяркому утру медленно приходил пасмурный день, а поднявшийся внезапно ветер крутил целые полчища листьев, то взметая их к небу, то бросая о землю, в остывающую грязь.

Солнца уже не было видно, и остывший вдруг воздух забирался под черные плащи, колыхал вышитые на них облака и робко звенел крохотными колокольчиками.

- Холодает с какого-то хера…Десятый месяц, а как будто уже ёбаная зима, - сказал, остановившись, белокурый священник и подслеповато вгляделся в небо, нахмурившееся тяжелыми фиолетовыми тучами.    

Его напарник, не замедляя шага, бросил через плечо:

- Сейчас дождь пойдет.

- Ёб твою в душу, да мы по твоей милости ебашим тут по грязищи, и еще намокнем, и всё потому, что в твои пизданутые мозги взбрело продать подороже эту падаль. Ну, скинул бы тому мудиле пару лимонов…

- Если не пошевелишься – будешь мокнуть тут до утра вместо того, чтобы греться вон в том домике, - Какудзу махнул рукой в сторону видневшихся вдалеке остатков какой-то деревни, и Хидану послышалась в его голосе едва уловимая незлая усмешка. 

Они продолжали идти, всё удаляясь от деревни, Хокаге которой продала им тело Сарутоби Асумы, сына своего наставника Хирузена, тело, стоившее на черном рынке тридцать пять миллионов рё.