Драма семьи. Начало здесь:  http://www.liveinternet.ru/users/lazarus/post171384967/

Название: Когда луна не одна (второе название "Я буду наблюдать за тобой, Саске" )

Автор: surazal

Статус: В процессе (пишется)

Размещение этого текста (равно как любой его части) на других ресурсах и в личных дневниках запрещено. Свидетельство о публикации №21106170101

 

- Скажи ему, - Итачи бы необычно возбужден и глядел нервно, - скажи этой ползучей гадине, что если он, хотя б один раз, хотя бы пальцем дотронется до Саске…

Мадара, до этого внимательно рассматривающий далекие от чистоты обмотки, уставился на правнука с выражением, напоминающим азартное любопытство исследователя.

Маленький глупенький правнук не понимал серьезности угрозы, которую Мадара взрастил ему с его же, дурачка, помощью.

- Сам скажешь. Вы же были напарниками.

- Благодаря тебе он ушел из Акацуки…

- А разве я не был прав в этой ситуации? – игра в слова не доставляла ему никакого удовольствия. Итачи становился скучен. – Как тебе твой теперешний напарник?

- Я убью этого идиота, - этой фразой Итачи окончательно добил хорошее настроение родственника.

- Н-да, - взгляд Мадары был ужасен. – Вижу, долгое пребывание здесь, в изоляции, вредно на тебя влияет. Все-то тебе не нравится, мой хороший. А раз так – пошел вон.

Итачи послушно развернулся к двери, тем не менее, бросил через плечо:

- С Орочимару у меня никаких дел. Я даже не знаю, где он сейчас находится.

Он резко задвинул за собой дверь, и Мадаре пришлось ответить нарисованной на ней желтой цапле с полустершимся клювом. 

- Он в Конохагакуре.

 

Все шло по его плану. Так хорошо продуманному, без единого слабого места, старому как мир, но не переставшему быть извечно новым, плану.

Орочимару вначале вывалил на Учиху немереное количество скепсиса, но Учихе лучше других было известно, что на Саске у Орочимару определенные виды, как на единственного представителя семьи, подходящего для его банальных целей.

- Итачи-сан пока что не догадался, почему мне не нужно его тело? – длинно улыбаясь, спросил Орочимару, неуважительно вытянув ноги к сидящему напротив Мадаре.

Тот покачал головой, сделав скорбное лицо, какое и было положено прадеду смертельно больного парня.

- Надеюсь, во время вашей совместной работы в Акацуки ты никак не дал ему понять, что работаешь над Эдо-тенсей? – было видно, что волнует Учиху по-настоящему.  

- Что я – дурак? Сомневаюсь только, что после нашей буффонады, которую коноховские по своей глупости примут за настоящее нападение, это будет оставаться тайной.

- Так нам это и нужно, - улыбнулся Мадара в ответ, пробуя чай, как всегда отменно сваренный Якуси. – А чай выше всяких похвал.

Орочимару посмеивался.

- Чай, говоришь?

Мадара враз осушил пиалу.

- Ты не глуп.

- Да и ты тоже.

- Не напортачь, гляди, в Конохе…

 

И он не подвел! Когда Мадаре стало известно, что его тайному союзнику при атаке Конохи удалось чуть большее, чем было ими задумано, он на радостях отымел правнука с таким «киносеансом», что у того случился тяжелый нервный срыв.

А Саске рос. Он не развивался так стремительно, как брат, но Мадаре были очевидны параллели с самим собою и собственным детством. Мадара не чинил препятствий Орочимару, когда тот сообщил, что собирается использовать на Саске привязку Неба – не все ли равно, с какими метками пойдет жить в новый мир второй дубль основателя клана. Взял только обещание, чтобы глаза Саске оставались в неприкосновенности, прекрасно при том зная, что обещания этого Орочимару постарается не сдержать.  

Когда же случилось то, опасность чего была, как всегда, неочевидна – на этот раз для Орочимару – Мадара решил, что к потомку пора присматриваться повнимательнее.

Теперь ничто не мешало ему проводить часы за доскональным изучением Саске. Кабуто оказался как нельзя кстати. У них теперь был доступ ко всем данным: Саске находился так близко. Мадара порой сидел возле него, спящего, с вечера до самого рассвета. Сидел на расстоянии вытянутой руки.

И ни разу не прикоснулся к нему.

 

Волосы Итачи были такими же, как у Фугаку – мягкие, послушные. Их так хорошо было наматывать…

Слушать, как он томно шепчет что-то, но вслушиваться не в слова, а в затухающие интонации, видеть, как глаза одного из последних Учих постепенно теряют осмысленное выражение, и чувствовать самое главное – как его разум становится подвластным чужому разуму и медленно гаснет.

Он шепчет…

Он не отключается. Мадара улыбается довольно, склоняется – ближе, к его лицу, к его губам. И вздрагивает. Он слышит два слова.

- Я знаю.

В ответ можно сказать только одно.

- Наконец-то.

- Не трогай…

- Что?!

Итачи силится сесть, и это даже получается у него, он стряхивает с себя медленно убивающую его технику – словно жухлую траву.

- Его не трогай.

Мадара устало опускается рядом с ним, опирается на локоть.

- Ты знаешь, кого и о чем ты просишь?

Но Итачи уже не слышит его.

«Все-таки, человеческой силой не перебороть эту технику», - греясь у огня, Мадара по обыкновению забирался в дебри воспоминаний и собственных планов, отмечая, что волосы Итачи в последнее время сделались как будто жестче на  ощупь, а в постели и вовсе становились дыбом.

«Пробуждение крови? Нет, не должно. Он не может… и он так заботится об этом…Саске. Интересно, что там за история…»

Владетель вечного Шарингана медленно погружался в сон. 

Ему было невдомек, что Итачи уже месяц слушал разговоры, которые его прадед в забытьи вел сам с собой.