Ну, вот и настоящий кинк :-)

Название: Сумма не меняется 

Автор: surazal

Мадара/Микото, Мадара/Фугаку 

предупреждение: кинк, насилие.

Рейтинг как минимум 17.

Размещение любой части этого текста на других ресурсах и в личных дневниках запрещено. Текст охраняется Законом об авторском праве. Свидетельство о публикации № 21105280836 

 

Старая дверь поддалась усилиям снаружи и отъехала в сторону, открывая взгляду полутемную комнатушку и хрупкую черноволосую женщину, съежившуюся на полу.

Каждый раз она вздрагивала, когда видела его, эта всегда спокойная и бесстрашная, невысокая изящная женщина, принадлежащая, как и ее муж, к многочисленным потомкам Учихи Мадары.

Он не спеша подошел к ней и позволил себе полюбоваться на нее дольше обычного.

- Почему ты не поздоровалась со мной, Ми-тян?

 Она, выпрямившись, села и посмотрела ему прямо в глаза.

- Виделись сегодня уже.

В ее взгляде и голосе не было ничего вызывающего. Она смотрела на него снизу вверх, проклиная себя за свое чувство к нему.

Ей нравилось, как дыбятся его непокорные волосы, и то, каким бледным казалось в их обрамлении лицо, носящее чуть заметные следы долгих десятилетий борьбы, разочарований и горя. Она залюбовалась на его взгляд, на замершие в глубине глаз крохотные черные росчерки его уникального шарингана.

Она никогда не смогла бы вовремя среагировать на его удар, и поэтому почувствовала боль только уже лежа у противоположной стены, раскинув руки, чувствуя покалывание, как от электрического тока.

- Ты стала много разговаривать. Что я делаю с теми, кто дерзит мне?

Он медленно подошел, дожидаясь, пока она обессилено приподнимется на коленях и низко склонится перед ним.

- Простите меня, Мадара-сама.

- Будешь еще дерзить, Ми-тян? – задумчиво протянул Мадара.

- Нет… - прошептала она, ненавидя себя за этот плебейский тон и за свою унизительную позу.

- Громче! – прикрикнул он, пока сдерживаясь, чтобы не ударить ее ногой по лицу.

- Не буду, не буду! – со слезами в голосе выдавила она, стараясь, чтобы ее тон не показался ему раздраженным.  

- Сука. Вы оба неблагодарные придурки, разве что сын ваш подает надежду.

Микото вся сжалась. Только бы этот полоумный демон не трогал Итачи, стучало у нее в голове, только бы…

- На него у меня другие виды. Он не из тех животных, которых можно просто трахать, когда скучно.

- Спасибо, Мадара-сама, - побуждаемая материнским инстинктом, она решила не перечить и как можно чаще поддакивать. – Он гений семьи.

- Гений…Тупая ты сука! – Мадара все-таки вышел из себя и вновь ударил поднявшуюся было Микото. – Был бы он гением, идиотка, когда бы не моя кровь?! Отвечай мне, дрянь!  

- Н-нет…Мадара-сама…

Он поморщился. Неискренность Микото раздражала его все сильнее, а его сложные эмоции искали выхода, которого не могли дать человеческие переживания.

Мадара ненавидел свою человеческую кровь, остро чувствовал ее и потому не выносил запаха даже собственных потомков, хоть и перекрещивающихся друг с другом, но отчего-то все более походивших на людей и оттого теряющих силу его бесценного генома.

Вид непроизвольно активизировавшегося шарингана Микото наполнил его негодованием и ощущением, что он присутствует при каком-то святотатстве.

Он несколько раз ударил ее по лицу и разлохматившейся голове, стараясь не переусердствовать, но она вдруг коротко простонала и завалилась назад.

- Слабые тупые выродки, - подытожил Мадара, немного разочарованный тем, что вечер, похоже, не задался.

Однако он все еще не собирался отказываться от положенного ему.  

Присев возле Микото, он приподнял ее за плечи и чуть коснулся ее переносицы, покрытой крохотными капельками пота.

Сработало сразу. Женщина вздрогнула веками, чуть наморщила брови и приоткрыла глаза.

- Ненавидишь меня, - чуть слышно говорил он, все так же обнимая ее, - так ненавидишь, как можно ненавидеть только родственника… И хочешь.

Его поцелуй был призван унизить ее еще больше. Она задрожала всем телом, не смея обнимать его без приказания, чувствуя, как упирается ей в живот его уже оголенный, вставший член, как дрожит все внутри нее в неизбывном чувстве предвкушения.

Он перевернул ее спиной к себе и, поставив на четвереньки, овладел ею – болезненно и без подготовки.

Микото протяжно застонала и сразу же подстроилась под его темп, подаваясь на него и чувствуя, как в рот сбегает соленая струйка из правого глаза. С Мадарой ее глаза всегда кровоточили. С Фугаку такого не было…

Фугаку…он и над ним станет издеваться, правда, мужу, кажется, не так тяжело переносить это, как ей.    

Она скрывала от себя свои ощущения, пока не начинала извиваться и кричать непристойности, капая слюной на пол и обессиленно провисая в его руках. Она ненавидела себя.

Мадара менял позиции и получал удовольствие не только от того, что имел ее, но и любуясь на ее покрасневшее лицо, на резко подрагивающую с каждым толчком грудь, на слипшиеся волосы на ее лобке, пропитанные их смешавшейся смазкой.

Вымотанная Микото меньше чем через час уже не могла реагировать, а ее ненасытный предок желал большего.

Кончив в нее несколько раз, он заставлял ее делать ему минет, во время которого жмурился от удовольствия.

- Умница, умница…Это Фугаку научил тебя так? А говорил, что сам не умеет, подлый глупенький мальчик…Ах!

Ногти Мадары скребли по татами, он сидел, широко расставив ноги, пока Микото давилась его огромным членом.  

Родоначальнику Учих нравилось вынуть в последний момент и забрызгать все лицо того, кто доставлял ему почти неземное наслаждение – при всей любви к миру Красной луны, он любил и удовольствия такого сорта, особенно когда он дышал ртом, и отвратительная человечья вонь почти не ощущалась им.

Микото пахла просто ужасающе.

- Что же ты такая…- пробормотал Мадара. – Как будто и не моя.

Не обращая внимания на ее попытки обтереть залитое спермой лицо, он дернул Микото за волосы, тоже перемазанные, заставляя ее сесть на колени.

Она не сразу поняла, чего он хочет, но попыталась закрыться ладонями и тут же получила страшный удар в живот, от которого задыхалась больше минуты и к собственному облегчению не чувствовала запаха, - чтобы сойти с ума на мгновение, ей хватило и того, что уже невменяемый Мадара, расширив безумные глаза и содрогаясь всем телом, мочился ей на лицо.

Когда все закончилось, Микото откатилась к стене и сжалась в комок, словно в кошмаре услышав из-за двери голос Фугаку.

 

 

Скользя коленями по крови, вытекавшей из разбитой головы его жены, Фугаку шипел сквозь зубы, мечтая оскопить Мадару. Он не хотел даже думать о том, что пришлось пережить Микото.

Микото каждый раз должна была смотреть на это.  

Он представлял, что Микото умерла, и смотрит на него лишь с фотографического портрета.

Так было немного проще. Так можно было даже кончить и этим вызвать глумливый смешок Мадары, а потом отключить сознание и не слышать того, как он, напоследок долбясь в него и раскачиваясь всем телом, рычит и воет жутким, нечеловеческим голосом.

Последний оргазм Мадары, пятнадцатый или двадцатый по счету, был самым бурным.

Фугаку никогда не позволял Микото лечить его разодранные внутренности и не обращался к медикам. Его будто жгло огнем, и он подозревал, что виноваты в этом не только внутренние раны.

Приходя в себя, он услышал насмешливый голос Мадары – человека или не человека, которого они оба так любили и ненавидели.

- Вон, оказывается, что сегодня с ее чакрой…у нее овуляция! Я немного помог тебе, мой глупенький внук. И чтобы я больше не слышал, что вашего Итачи вы называете гением! Гением будет ее следующий ребенок.

 

В открытую дверь заглядывала поздняя осень.

Луна была полная, а лицо на ней напоминало наглую улыбку первого Учихи.

Фугаку, пошатываясь, подошел к выходу и закрыл дверь, еле сдержавшись, чтобы со злобы не пнуть ее.  

Потом вернулся к жене, сел рядом и обнял, наклонив ее голову на свое плечо.

Микото чуть поморщилась от боли в шее.

- Прости. Зря мы согласились на это.

- А где Итачи? – всхлипнула Микото, проигнорировав слова мужа.

- В Академии...

Они помолчали.

- Идем, я уложу тебя.

Она замотала головой.

- Ты слышал, что он сказал, Фугаку? – черные потухшие ее глаза, покрытые по контуру засохшей кровью, так же, как глаза Фугаку, были полны слез.  

- Не слушай. Скоро это закончится. Помнишь, что нам обещали? За Итачи не бойся, он ему ничего не сделает. А ты будешь носить только моих детей. Микото…

Не говоря больше ни слова, он погрузил жену в сон – только на это сейчас и хватило его чакры.  

Не переставая думать о собственной раздирающей, невыносимой боли, Фугаку подумал, что его душа, будучи все же душой человека, болела куда сильнее тела. Он пожалел, что Микото оказалась втянута в подобную грязь, даже несмотря на ее согласие.

Они еще не знали, что этот визит Мадары, насытившегося до поры своей изощренной местью, был предпоследним.

 

Через девять лет в такой же осенний вечер Фугаку и Микото увиделись с Мадарой еще раз.

А его самодовольная – на этот раз не без причины – улыбка была последним, что видели они оба.